***
Размеренно взмахивая матовыми крыльями, ворон быстро приближался к небольшой деревушке неподалеку от Дарнаса. Небольшие домики прятались в светлой серебристой роще, лишь иногда сквозь густую листву проглядывала фиолетовая черепица крыш. Птица степенно спустилась к одному из них, стоящему на самой окраине, и осторожно постучала клювом в небольшое окно, увитое зелёными побегами. В доме послышались тихие шаги, и тонкая бледная рука откинула защёлку с окна, впуская ворона. Комнату заливал тёплый золотистый свет витых свечей, удерживаемых серебряными подсвечниками. На низкой кровати под окном сидела болезненно худая ночная эльфийка, у которой в синих косах, переплетённых чёрными лентами, больше половины прядей были седыми. Ворон уселся на спинку стула напротив эльфийки и задумчиво уставился на неё янтарными бусинками глаз, склонив голову набок. – Может, хватит дурачиться? – устало спросила эльфийка. Ворон сердито каркнул и, взлетев, крутнулся в воздухе, меняя форму. Спустя несколько секунд, машинально поправляя упавшие на глаза фиолетовые волосы, на стул уселся ночной эльф. Поймав укоризненный взгляд эльфийки, он виновато потупился. – Извини, матушка. Я не хотел тебя расстраивать. – Иларил, где ты пропадал столько времени? – в тихом голосе Мелинды слышалось облегчение. – Я… я не могу рассказать тебе всё, – Иларил поднял глаза на мать. – Где Алиссия? – Уже спит. Ты совсем забыл, что твоя сестра слишком мала, чтобы бодрствовать в такое время суток, – эльфийка грустно вздохнула, – ты становишься слишком похож на отца. – К чему ты это? – Иларил нахмурился. – Ко всему. Береги себя, сын. Я боюсь, что ты повторишь его судьбу… – Мелинда тихо всхлипнула, закрыв лицо руками. Эльф молча встал и осторожно обнял мать, отрешённо рассматривая чёрные ленты в её волосах. – Мне придётся снова уйти, матушка, и я не знаю, надолго ли, – Иларил вздохнул, – прости меня. Мелинда подняла взгляд на сына. Голубое сияние её глаз окрасилось тёплым янтарем, лицо помрачнело. – Берегись её. Ради луны и звёзд, берегись. Она опасна для тебя, – каким-то чужим голосом произнесла она. – Кого? – удивлённо переспросил эльф. – Ты знаешь, о ком я… – глаза Мелинды вновь приобрели холодный серебристо-голубой свет. – Лети, и да хранит тебя Элуна. Иларил коснулся губами холодного лба матери и резко подпрыгнул. Тело эльфа вновь изменило очертания, и в по-прежнему открытое окно вылетел большой черный ворон. Мелинда проводила сына взглядом и лишь тяжело вздохнула. Убереги Элуна её младшую дочь от подобной судьбы…***
Ворон на полном ходу влетел в полутёмный храм, освещённый сияющими водами лунного колодца в центре. Чудом избежав знакомства с его ледяной водой, он приземлился рядом и, приняв облик эльфа, почтительно опустился на одно колено перед высокой синеволосой эльфийкой, вся фигура которой, казалось, излучает одновременно силу, власть и покой. От белых одежд женщины исходило лёгкое сияние. – Госпожа, я прибыл, как Вы и приказывали, – произнёс он, не поднимая глаз. – Ты достойно справляешься со своей задачей, друид, – слегка улыбнулась эльфийка. – Но твой путь только начат. – Госпожа, почему я должен это делать? – Иларил поднял взгляд на верховную жрицу. В янтарных глазах светилась злость. – Почему я должен следить за… за… за этим отродьем? За теми, кто отрёкся от нас? - Ты пробудил в ней силу Света, – Тиранда Шелест Ветра, верховная жрица Элуны, нахмурилась, – и ты теперь с ней связан. Я не знаю, почему Элуне было угодно связать твою судьбу с ней, но это так. И не в твоих силах решать – хочешь ты оберегать её или нет, ты должен это делать. Как бы ты её ни ненавидел. – Если эта тва… девушка умрёт, что со мной будет? – после недолгой паузы мрачно спросил друид. – Ты не умрёшь, не волнуйся, – Тиранда слегка улыбнулась, – но твои силы иссякнут. Ты потеряешь свою магию, до капли, и свой долгий век – тоже. Хочешь этого? – Друид молча покачал головой, и эльфийка продолжила: - Значит, береги её. Иди. Ты знаешь, где она сейчас? – Я чувствую её, – мрачно отозвался Иларил. – Значит, лети к ней, – повелительным жестом Тиранда подняла эльфа с колен. Уже выходя из храма, Иларил обернулся и встретился взглядом с верховной жрицей. – Почему именно меня связали с теми, кого я ненавижу более всего? – спросил он. – Потому что солнце коснулось твоих глаз, – помедлив, ответила Тиранда и поспешно подняла руку, опережая вопрос, готовый сорваться с губ друида. – Иди. Твоё предназначение ждёт тебя. Пожав плечами, Иларил вышел из храма и, разбежавшись, подпрыгнул, принимая форму ворона. Ему предстояла дорога из Калимдора до Восточных королевств, потому очень не хотелось пропустить корабль, идущий до Штормграда. В душе друида не утихали обида, ненависть и раздражение, направленные на одно-единственное существо, с которым он, сам того не желая, связал свою судьбу. О, Элуна, вернись в прошлое и дай хоть немного ума и дальновидности!***
Спустя пару недель, прохладным ранним утром, Иларил сошёл с корабля в порту Штормграда. Поёжившись от свежего ветерка, он плотнее запахнул плащ и, окинув взглядом каменные стены города, недовольно поморщился. Он никогда не любил Штормград: слишком уж шумной и давящей казалась столица Альянса, тем более для выросшего в тихих тенистых лесах Тельдрассила эльфа. Лениво потянувшись, друид выгнулся назад, и спустя несколько секунд на пристани стоял небольшой леопард. Зверь с лёгким прищуром осмотрелся и деловито побежал в сторону Торгового квартала, где кипела основная жизнь города. Там же располагалось то, что ему было нужно – распорядитель грифонов. Конечно, друид мог долететь до Предгорьев Хилсбрада, куда сейчас, как он чувствовал, направлялась его ненавистная подопечная, но это отняло бы много времени и сил. Потому леопард быстро приближался к нужной башне, с которой то и дело вылетали грифоны, везущие своих наездников в разные концы Восточных королевств. Оплатив приветливому хозяину полёт, Иларил вцепился в поводья крылатого зверя и надвинул ниже капюшон плаща, пытаясь защититься от холодного воздуха, бьющего в лицо. Под ним простилались зелёные просторы Элвиннского леса, белые стены города стремительно отдалялись, быстро скрываясь за деревьями. Друид, последнюю ночь неспокойно проворочавшийся на шаткой койке в корабельной каюте, осторожно опустил голову на гладкие перья орлиной головы грифона и устало прикрыл глаза. Выпасть ему не позволит седло, а лететь ещё долго. Эльфа разбудил резкий толчок. Вздрогнув, он открыл глаза и обнаружил, что его грифон приземлился в Южнобережье, небольшом городе в предгорьях Хилсбрада. Внутреннее чутье кричало и бесновалось: ненавистная девчонка, в которой он разбудил силу паладина, была где-то рядом, мало того, ей грозила опасность. Скрипнув зубами, друид принял любимую форму ворона и тяжело взлетел, в выборе направления полагаясь на интуицию. На подлёте к Хилсбраду, человеческой деревне, в душе Иларила проснулось недоумение. Без сомнения, девчонка была здесь, но как эльфийка крови могла попасть в поселение Альянса? Ворон опустился на старое дерево на окраине деревни и, греясь в лучах заходящего солнца, задумчиво осмотрелся. Странно, люди казались озлобленными и пугающе жестокими. До чутких ушей друида долетали обрывки фраз: – …ночью покажут… – … утром их…при всех… да я бы голыми руками… – … дьяволовы дети… Если бы птицы умели говорить, то с дерева послышалась бы отборная ругань. Иларил всё понял. Чёртова девчонка попалась людям и, видимо, кого-то успела убить. Что ж, на рассвете её поведут на казнь, а там уже он вмешается. Нахохлившись, ворон устроился удобнее на ветке и задремал. Из дремоты его вырвали шум и крики. С трудом разлепив светящиеся янтарные глаза, друид недовольно уставился в сторону дороги. По ней стремительно скакали две лошади с троими всадниками, неуклонно настигаемые несколькими стражниками. И одной из всадников была проклятая паладинша. Хрипло каркнув, друид слетел с ветки и понёсся навстречу к ней, по пути неосторожно задев крылом сгорбленную фигуру на второй лошади. Секунда – и ворон превратился в огромного медведя со светящимися золотом знаками на шкуре. Оглушительно взревев, он обрушился на стражников, сбивая первого из них на землю и с лёгкостью вспарывая кольчугу когтями. Та же судьба настигла остальных, поначалу пронёсшихся мимо, но после недальновидно притормозивших. Медведь критически осмотрел тела, лежащие на земле, и аккуратно, с жалостью когтем перерезал горло лошади, жалобно ржущей и дергающейся в конвульсиях. Всё же он не любил убивать животных. «Вот же неугомонная девчонка…» Ворон, степенно взмахивая крыльями, направился в сторону мельницы Таррен, полуразрушенной деревни Отрекшихся, куда и поехали спасённые им всадники. Друида мучило нехорошее предчувствие, которому он привык доверять. К мельнице Иларил подлетел, когда уже поднялось солнце. Пользуясь тем, что Отрекшиеся не особо обращают внимание на всякую живность, принадлежащую тьме, под которую он успешно маскировался, друид подлетел к таверне и уселся на полусгнившем подоконнике, осматривая комнату сквозь выбитое окно. На старой кровати спала хрупкая эльфийка крови, которая, видимо от усталости, даже не потрудилась снять кольчугу. Рыжие волосы разметались по подушке, девушка от чего-то улыбалась во сне. Друид невольно залюбовался. Всё же ненавистная паладинша чертовски красива, этого у неё не отнять, но сразу за умилением душе поднялось дикое раздражение. Больше всего ночному эльфу хотелось забыть обо всём и вернуться в родные тенистые леса, но, увы, пути назад не было. Ворон перевёл взгляд на эльфа крови, спящего рядом с его подопечной. Странно, но он Иларилу не нравился ещё сильнее. Что-то было не так с этим смазливым мальчишкой. Впрочем, с этим можно разобраться позже. Залетев в комнату и утроившись на темной балке, друид погрузился в сон. Он слишком устал за сегодня.***
Тихие шаги вырвали Иларила из объятий сна. Ворон открыл глаза и ошарашено замер. Такого поворота событий он не ожидал. Паладинша всё так же мирно спала, тихонько посапывая, но её сосед уже бодрствовал. Лицо разбойника неуловимо изменилось, приняв жесткое выражение. Зелёные глаза сузились, в них появился нехороший огонёк. Эльф стоял посреди комнаты и бережно натирал узкие клинки ветошью, смачивая её из пузырька с красноватой жидкостью. Закончив, он грациозно шагнул в сторону кровати, и, примеряясь, занёс клинок над горлом эльфийки. Кинжал, выбитый резким движением из руки разбойника, коротко звякнул от удара о стену. Секунду спустя в эту же стену ударился и его хозяин. Ошарашенный эльф крови недоверчиво уставился на непонятно откуда взявшегося противника, с холодной ненавистью сверлящего его взглядом янтарных глаз. – Ты что творишь, гаденыш? – прошипел Иларил. – А ты откуда взялся, ночной недоносок? – огрызнулся разбойник. – Ты мне чуть ли не помогать должен. – Обойдёшься, – рыкнул друид, выпуская на кончиках пальцев тигриные когти. – Какая же ты мразь, а… – когтистая рука резко хлестнула разбойника по щеке, прочерчивая на ней глубокие кровавые борозды. Эльф крови зашипел от боли и дёрнулся, пытаясь вырваться из цепких рук противника. На кровати заворочалась паладин, потревоженная звуками тихой схватки. Иларил отвлёкся и ослабил хватку всего на секунду, но разбойнику этого было достаточно, чтобы выкрутиться. Проворно выскользнув из рук друида, он быстро подхватил с пола кинжал и просто исчез. Спустя несколько секунд из открытого окна послышался глухой звук падения тела на землю. – Чёртовы разбойники с их уходом в тень… – пробормотал Иларил. Эта необъяснимая способность некоторых разбойников его несколько пугала. Хвала Элуне, ею владеют лишь немногие, иначе о выходе из дома можно было бы забыть раз и навсегда. Повернувшись, он тихо подошёл к кровати, на которой по-прежнему спала эльфийка. Друид некоторое время постоял рядом, рассматривая её лицо и чувствуя, как в его душе просыпаются раздражение, ненависть к ней и отвращение к самому себе, и, вновь приняв форму ворона, вылетел наружу. Интересно бы знать, чем девчонка нажила себе такого врага… Заняв удобную позицию на дереве около выезда от мельницы, ворон приготовился ждать. Опасно оставлять её одну. Причём, к сожалению, опасно для него самого.