Are u Monster?

      Утро встретило Аято громкой трелью будильника. Привыкший по выходным спать до обеда, сейчас, проснувшись, он чувствовал себя как никогда паршиво. Да, он понимал, что, по сути, должен был идти сегодня в школу. Но, благодаря вчерашнему тесту и заболевшему преподавателю по физкультуре, его класс отдыхал в этот день. День тёплый и безоблачный, как говорили новости, сообщая о сегодняшней погоде.       Парень ещё какое-то время, выключив будильник, провалялся на кровати, закутавшись в одеяло, но потом, с тихим недовольным стоном откинув то от себя, поднялся на ноги и побрёл в сторону ванной комнаты.       Из телевизора по второму разу слышался лепет маленькой невзрачной девчушки о последних новостях. Вода с волос маленькими каплями стекала под футболку, а на столе стояла разогретая порция ужина, оставшаяся со вчерашнего вечера.       Лениво пережевывая еду, Аято смотрел в телевизор и вроде даже слушал звонкий, но неуверенный голос корреспондентки, а мысли его улетучились далеко отсюда: из дома, из этой комнаты. Подросток думал о том, что ему делать… с наказом Тоуки и тем, как решить её просьбу.       Через два часа он должен будет встретиться с Канеки на станции, после чего они поедут в город и, собственно говоря, в книжный магазин. Проторчат они в нём, если повезёт, час, а может, и все два, потому что Аято был завсегдатай подобных заведений, — тихих, бесшумных, полных книг, — и мог бродить меж стеллажей хоть весь день! Будет примерно три часа дня, и ещё один час придётся чем-то занять… чем-то… так чем?       «Аргх, на месте разберусь!» — недовольно подумал подросток, складывая грязную посуду в раковину и включая воду. А потом в голове пронеслась другая мысль: «Главное, находиться там, где есть другие люди». И от этой мысли холодок невольно прошёлся по спине.       Всякий раз думая о том, что они могут оказаться с глазу на глаз, Киришиме казалось, что его тотчас сожрут. И совсем не важно, что Кен мог сделать это уже раз двадцать, если не больше! Выжидая момент… И он вновь одёрнул себя. Слишком глупо. И слишком предсказуемо.       Пытаясь не забивать голову ненужными мыслями, парень занялся своими домашними обязанностями, которые откладывал добрые несколько дней из-за страшной причины, названной ленью. Вымыл посуду, подмёл полы, собрал мусор, чтобы вынести его с собой на выходе. На всё это ушло около часа, и всё это время он действительно не думал ни о чём, кроме уборки и музыки, играющей из колонок в гостиной.       Только потом, вернувшись в свою комнату и упав на заправленную кровать, Аято услышал, как тихо тикают стрелки настенных часов, напоминая, что времени оставалось всё меньше.       Через час они встретятся. Для того, чтобы Аято просто отвлёк его. Продержаться в его компании до четырёх часов, а потом… а потом он просто уйдёт? Конечно! Оставит его в Антейку, а сам направится домой. Что ему ещё остаётся делать? Парень ему ни разу не друг, и видеть Аято на таком празднике вряд ли кто-то захочет: тем более ту вечно недовольную физиономию, которой его наградила природа. Но всё же, зная о том, что у него сегодня день рождения…       Поднявшись с кровати, Аято подошёл к настенному шкафу. Половина, его правая часть, была отдана под одежду, но если открыть левую дверцу, то можно найти целые завалы книг.       Часть из них Киришима даже не трогал: те были ему не интересны, но отец, зная, что сын любит читать, всякий раз привозил ему что-то новое. Некоторые книги были неким наследством от родственников, раритет и старьё, но другую половину подросток прочитал, а некоторые, — те, что выбрал лично сам, — и не по одному разу.       Конечно, так сразу и не скажешь, глянув на него, что он любитель почитать. Но и ботаном его назвать язык не поворачивается. Однако сейчас он влез в шкаф не для того, чтобы перечитать что-то из старого или найти книжку себе по духу. Он искал нечто конкретное, то, что сегодня ему может пригодиться. А точнее, непременно пригодится.       Отложив несколько стопок на пол, расставляя их вокруг себя, подросток внимательно вчитывался в названия и авторов. Выкладывая из шкафа целые кучи книг, устраивая некий бардак в относительно убранной комнате, он искал определённый предмет.       Эту книгу привёз Арата из очередной своей поездки, говоря, что это очень редкий экземпляр, который раздавал сам писатель лично. По всей видимости, штука-то дорогая, но Аято не очень любил этого писателя, а вот Канеки как-то говорил о тех, кого читает: не лично ему, конечно, парень просто подслушал. Но имя автора въелось в памяти и… да, он нашёл её чуть ли не на самом дне книжного завала.       Такацуки Сэн. «Песнь прибрежной птицы»*.       Кивнув самому себе, Аято кинул взгляд на электронный будильник и, заметив то, что через полчаса он должен быть на станции, внезапно сорвался с места, ненароком запинаясь об одну из книжных куч. Свалившись вместе с ней на пол и больно приложившись подбородком, подросток громко чертыхнулся и, пообещав себе, что по прибытию домой всё уберёт, засунул книгу в небольшой рюкзак, а затем схватил одежду, висящую на стуле.       Одевшись наспех в старые, немного подранные джинсы и тёмно-синюю толстовку, он взял рюкзак и покинул комнату.       Выключил везде свет, проверил всё перед выходом, накинул на шею шарф и, взяв ключи, вышел из квартиры. Двадцать минут. Что ж, пробежка для него была вполне неплохой идеей.

***

      До станции метро он добирался в буквальном смысле бегом. Точнее, первые несколько минут он бежал, но потом, запыхавшись и почувствовав, как бок нещадно закололо, продолжил путь шагом: быстрым и незамедлительным. Прибыл с опозданием в пару минут, но, к великому счастью, хотя бы раньше самого Канеки.       Купив газировки в автомате, Аято сел на скамью, пытаясь восстановить силы и прийти в себя. Разглядывая людей, скрывающихся в вагонах, проходящих мимо, сидящих и дожидающихся кого-то точно так же, как и он сам. Несколько школьников возвращались домой с учёбы, иные, наоборот, только уезжали, кто куда: занятия, работа, личные дела. Суббота. Народа как никогда много.       Допив напиток, Аято кинул банку в урну и почти сразу после этого увидел, как по лестнице спускается белобрысый юноша, облачённый в чёрное и с привычной сумкой через плечо.       Канеки, заметив поднявшегося с места Киришиму, растянул губы в улыбке и помахал тому рукой, на что подросток, когда тот подошёл, коротко кивнул в знак приветствия. Немного запыхавшийся, с кругами под глазами и испачканной сбоку кофтой, Кен выглядел несколько странно и как-то… чрезмерно обычно. И это всякий раз заставляло Аято удивляться.       — Почему ты назначил место встречи здесь? — поинтересовался парень, указав пальцем на пыльное пятно, сильно выделяющееся на чёрной толстовке.       Канеки, проследовав его взгляду, удивлённо чертыхнулся.       — У меня здесь были кое-какие дела по учёбе, поэтому подумал, что было бы неплохо поехать вместе, — одноглазый нелепо рассмеялся, а потом кивнул в сторону, предлагая тем самым подойти ближе к площадке. — Ничего ведь, что так поздно?       — Да какое поздно, я обычно в это время только просыпаюсь, — внезапно честно ответил Аято, заставляя собеседника вновь засмеяться.       Почти сразу после того, как они подошли к платформе, прибыл нужный им поезд, и они, встав у одного из краёв среднего вагона, уткнулись кто куда: Аято слушал музыку и разглядывал находящихся с ним в одном вагоне людей, а Кен, держась за верхний поручень, достал какую-то книгу, погружаясь в её чтение. Киришима даже попытался прочитать название, но у него это не очень хорошо получилось: только если он не наклонится головой до самого пола.       Заметив то, что подросток пытается что-то разглядеть, Канеки поднял книгу вверх, прикрывая ею свою улыбку, и тогда Аято смог прочитать: Рю Канамура, «Обещание с того света». Впрочем, он обрадовался, что эта книга была не такой, как та, что спрятана у него в рюкзаке.       Выйдя через две станции, они прошли вверх по широкой лестнице и оказались на оживлённой улице.       Центр города, разгар выходного дня. Аято, кажется, было даже не по себе от такого столпотворения. Зато теперь гул заглушался не музыкой в наушниках, а голосом Канеки, который только теперь решил с ним заговорить. Хулиган, конечно, был не мастер поддержать разговор, и одноглазый, видимо, это понимал, поэтому говорил о чём-то обыденном, то, что не будет затруднять и сковывать подростка. Об увлечениях, о работе, о той странной дамочке в широкой шляпе не по погоде. А потом Аято, когда они коснулись темы учёбы, решил поинтересоваться:       — Учиться в Камии трудно?       — В Камии? Собрался туда поступать? — спросил Канеки, на что парень кивнул. — Что, идёшь вслед за сестрой?       — Нет, я хотел поступать на исторический, — ответил ему Аято. — Слышал, что ты учишься на этом факультете, вот и решил спросить. Конечно, ещё полтора года можно об этом не думать, ведь многое ещё поменяется, но чтобы хотя бы знать, к чему готовиться.       — Если заниматься, сдавать конспекты вовремя и просто интересоваться этим, то вполне нетрудно. Хотя бы мне с этим не очень тяжело. Бывает, порой, заваливают на тестах, но если брать дополнительную литературу, то можно даже не заметить, что какой-то вопрос на занятиях не был разобран. Если не передумаешь и поступишь, то я смогу тебе помочь.       — Спа… Спасибо за предложение, я это учту, — замялся Киришима, глядя на то, как лыбится его собеседник. Наверное, не стоило слишком много болтать.       Аято было трудно говорить. Не в общем: именно с Канеки. Он, — дружелюбный, общительный, привлекающий внимание, — был полной противоположностью подростка. Вроде невзрачный, но светящийся, точно солнце на небе, слепящий взор и заставляющий всякий раз отворачиваться, стоит их взглядам встретиться.       Рядом с ним Аято чувствовал себя неловко и скованно, что-то попусту перекрывало ему дыхательные пути, и его словарный запас внезапно становился меньше, словно не он был тем самым умником, которого, вроде как, пытались ставить в пример другим ученикам преподаватели.       «Из-за него я тупею», — выдал гениальную мысль парень, но потом задумался. Нет. Дело было совсем не в этом.       Можно было предположить, что подобное поведение вызвано самым обычным страхом. Аято, не разбирающийся в чувствах людей как таковых, являющийся холодной скалой ко всем и всям, даже к сестре, чёрт бы их всех побрал! Ему были неведомы страх и привязанность, паника и ещё куча обычных человеческих чувств, но теперь, встретившись с тем, кого ему действительно стоило бы бояться, избегать, он будто бы начал становиться человеком; обрёл второе дыхание, побывав на пороге жизни и смерти.       И эта самая Смерть, с большой буквы, шествовала рядом, весело улыбаясь и разговаривая о любимой серии манги. И это заставляло путаться подростка лишь сильнее.       Но пугало и настораживало больше всего то, что именно Канеки так рьяно рвался с ним общаться. Ссылаясь на то, что это прихоть Тоуки, Аято терзали смутные сомненья. Для чего? Его сестре, если подумать, не слишком сильно это и нужно было, особенно после того, как младший Киришима перестал выгонять Кена из их квартиры. Теперь, когда их отношения из «враждующих» перешли на «нейтральные», она должна была угомонить свой пыл, да и не заводилась эта тема меж ними двумя уже очень давно. Так не прикрывается ли белобрысый за словами своей подруги, пытаясь сбить парня с толку? Если так, то…       «Аято, придурок, хватит представлять себя отличной закуской!», — выругался сам на себя хулиган, устало выдыхая при этом.       Канеки, до этого что-то рассказывающий, внезапно замолк и, по всей видимости, услышав это, принял данное действие на свой счёт. Поэтому молчал вплоть до самого книжного. И Аято отчего-то за это стало несколько не по себе, можно даже сказать… стыдно?       Однако стоило им ступить на порог просторного магазинчика, как Кен тотчас воспрял духом и, будто бы забывая о своём компаньоне, двинулся куда-то вглубь стеллажей, мимо кассы. Киришиме ничего не оставалось, как двинуться следом за ним.       Новинки, классика, фантастика, фэнтези. Слова проносились мимо быстрым потоком, и среди всего этого Аято замечал уже довольно знакомые произведения, прочитанные им или ещё пока что не успевшие быть изученными любознательным подростком.       Он любил книжные магазины, даже просто находиться в них, смотреть на предоставленный товар и выбирать, что хотелось бы прочесть в будущем, пусть даже руки его никогда до этого не дойдут. Бегло прочитывать несколько строк, переходить из отдела в отдел, иногда стоя в них по часу, но в итоге из всего потока выбирать лишь одну-единственную книгу, не столь привлекшую его, сколько, к примеру, тот психологический роман с уклоном на социальные проблемы, но выбранную в этот день без каких-либо сомнений.       Аято думал, что его попутчик двинется в сторону современной классики или даже детективов, ведь последняя книга, если память парню не изменяла, относилась именно к этому жанру. Однако, придя в отдел прозы, Кен встал посреди стеллажей, коротко глянул на Киришиму и развёл руками, произнося что-то в духе «Вуаля!».       Хулиган ещё пару секунд смотрел на него несколько удивлённо, а потом Канеки сказал:       — Ты ведь попросил меня порекомендовать тебе что-то. Вот я и решил, что можно начать отсюда.       Теперь-то всё становилось понятно.       По дороге Аято уже успел даже подзабыть, зачем и куда они идут. Просто… шли, разговаривали друг с другом, слушая не толпу людей, проносящихся мимо, а своего собеседника, и отвечая не кому-то там, а именно ему. Конечно, здесь, в тишине и спокойствие, подростку нравилось куда больше, однако… тут действительно нельзя было отвлечь своё внимание на какого-то мимо проходящего человека или, к примеру, странной праздничной вывеске. Только книги или сам Кен, который, вынимая то одну, то другую, пробегался по описанию сюжета, а потом как-то его комментировал.       «В таком месте он не должен меня тронуть, здесь всё слишком хорошо слышно, тут же сбегутся люди, да и камеры… тут ведь камеры!..»       — Аято-кун? — послышался голос со стороны. А когда кто-то дотронулся до его плеча, хулиган и вовсе вздрогнул, уронив книгу, держащую в руках, на пол.       Посмотрев вначале на неё, Киришима повернулся и увидел рядом с собой обеспокоенного Кена. И тут же, запаниковав, резко отошёл на шаг в сторону, сбрасывая тем самым со своего плеча чужую ладонь.       — Я в порядке, просто зачитался! — ответил подросток, несколько громко и панически, но потом, поняв, что повёл себя как никогда глупо, поднял с пола книгу и, положив ту обратно на полку, сделал вид, что внимательно вглядывается в другие названия, пытаясь найти для себя что-то интересное.       Лишний раз паникуя почём зря, он лишь наводил больше подозрений. Из-за этого ему стало не по себе, а уши и щёки отчего-то разгорелись. Если так и дальше пойдёт, то Кен обо всём догадается, хотя, подростку казалось, что тот уже догадался: всё время поглядывал на него, иногда замолкал на полуслове, интересуясь, всё ли с ним в порядке. И ему хотелось ответить: Конечно в порядке! Просто мне до одурения страшно и кажется, что вот-вот меня сожрут, стоит мне повернуться к тебе грёбанной спиной! У меня мурашки по коже лишь от одного твоего взгляда! Хотя, те пробегались лишь от одной мысли, что там о взгляде говорить.       Аято чувствовал себя невероятно никчёмно, хотелось просто уйти, наврать, что у него дела, но подставлять сестру как-то не хотелось. Поэтому он терпел, то и дело нервно сглатывая, стоило белобрысому хотя бы легко до него дотронуться.       Но, даже если Канеки и заметил странное поведение, то не показывал этого. Иногда интересуясь о самочувствии подростка, а то он то бледный, то чрезмерно раскрасневшийся, но в основном не отрывался от дела, за которым они оба сюда пришли: книги.       Рассказывая о тонкостях прочитанных им произведений, Кен показывал одно за другим, нахваливая некоторых авторов за их неповторимый стиль и формулировку, у других — за философский склад мышления, а в этом романе, к примеру, неплохо описано, как человек медленно сходит с ума. «Не очень правильно, но вполне близко», — сказал тогда одноглазый.       Аято поначалу не обратил на это внимание, но… откуда ему знать, как «правильно» сходить с ума?       Проходили по книжному они не один час, но и не два, как ожидал Аято. Около трёх часов вдвоём бродили меж стеллажей, то разминаясь, то встречаясь в одном из разделов. Совсем скоро Аято, найдя то, что ему хотелось бы купить (точнее, нашёл Кен, но парень книгой заинтересовался), просто ходил за своим попутчиком, точно хвост, глядя на то, как тот вчитывается в текст и описания и выбирал что-то теперь уже для себя. А делал он это тщательно, то и дело приговаривая «читал, читал, не дочитал, скучно, интересно, но не сегодня» и всё в таком духе.       Уже на кассе, расплатившись за свою книгу и дожидаясь, пока с этим закончит Кен, Аято получил СМС.       «Уже всё готово, можете приходить :)»       Отправитель: Тоука.       — Ну что, куда теперь? — поинтересовался подошедший Канеки, убирая свою покупку в сумку.       — Думаю, теперь можно заглянуть в Антейку, — ответил Киришима, убирая телефон в карман.       — Антейку… — юноша глянул на наручные часы. — Обычно я прихожу туда ближе к вечеру. Ну, хорошо, раз ты хочешь.       Подросток кивнул, и ему показалось, что энтузиазм и энергичность его собеседника резко притухли, и тот, возможно, даже расстроился. Расстроился… в который раз он замечает за ним это? И отчего он расстраивается всякий раз, стоит Аято сказать что-то не так? А может, он так постоянно, по пустякам? Да нет, не замечалось такого раньше.       Но тут Аято внезапно выпрямился и нахмурился. Опять забивает голову всякой чепухой.       Выйдя из книжного магазина, они пошли по правой стороне улицы. Некоторое время шли молча, но, разговорившись, Кен вновь стал что-то комментировать: рекламу или человека в нелепой одежде, нынешнее поколение и странные увлечения молодёжи. Аято, относящийся к этой «странной молодёжи», лишь коротко кивал, со всем безоговорочно соглашаясь, но, почувствовав, как телефон в кармане куртки завибрировал, достал его. Новое СМС.       «Чёрт, Аято, задержи его ещё на один час. Тут Рома споткнулась и смела своей тушей всё к чертям собачьим. =_=»       Отправитель: Тоука.       — Какого хрена… — вслух выругался младший Киришима, даже остановившись на месте.       — Ты чего? — поинтересовался удивлённый Кен, останавливаясь чуть поодаль и оборачиваясь на него.       — Эээ, знаешь что, Канеки, — заговорил тогда подросток, убирая телефон обратно в карман. — Я вспомнил кое-что ещё. Мне нужно заглянуть в один магазин… музыкальный. Купить там один диск, так, для коллекции. Он находится неподалёку отсюда, но ты можешь пойти вперёд меня, а я там… может быть… догоню.       «Твою мать, идиот, тебе нужно его задержать, а не «иди, я догоню»!»       Аято уже было подумал, что страшно прокололся, и что теперь делать — не понятно. Однако, к его удивлению, Канеки, задумчиво поведя бровью, широко улыбнулся и шагнул в его сторону.       — У меня сегодня свободного времени через край, поэтому буду рад составить тебе компанию.       «Боги существуют», — с облегчением подумал парень и благодарно кивнул, развернулся, и они двинулись в противоположную от Антейку сторону.       Он никогда не покупал компакт-диски. У него никогда не было никаких коллекций. Но первое, что пришло ему в голову, глянув на афишу с выступлением какой-то группы — это только музыкальный магазин.       Аято любил музыку, наверное, как и книги, но разбираться в ней не разбирался. Поэтому, когда его спросили, какой именно диск он хочет купить, то парень даже растерялся, начиная перебирать свой плейлист, частично сохранившийся где-то в самом дальнем углу памяти, и выдал первую группу, попавшуюся ему на ум. Благо, с названием он не ошибся, и белобрысый, кажется, даже знал несколько их песен. Ну, в таком случае вероятность найти что-то подобное возрастала.       Единственный магазин с подобной атрибутикой, которую знал Киришима, находился у чёрта на куличиках, и был он там один раз в жизни, поэтому даже сомневался, существует ли тот до сих пор.       Дошли они до него за полчаса, и хулигану уже было показалось, что он или ошибся, или опоздал лет так на пять, однако перед ними показалась цветастая вывеска: «Диски и музыкальная аппаратура». Сегодня у Аято был явно везучий день.       Как оказалось, магазин этот был весьма популярен: народа было немного, но достаточно, чтобы иногда наступать кому-то на ноги или случайно толкать, пытаясь переступить через провода, разбросанные по полу. Дисков тут было неимоверное множество, расставленных по жанрам и в порядке основания групп, а за стеллажами висели различные музыкальные инструменты. Аято не разбирался в них, но знал, что такое гитара, хотя и не понимал, почему их тут такое количество и какая от какой и чем отличается; знал, что такое барабаны, но почему один маленький, другой большой, а третий вообще громадный — лучше у него этого не спрашивать.       С дисками сложилось всё не легче. Зная лишь название, подросток не имел представления ни о годе их формирования, ни о дате последнего альбома, ни того, есть ли эти альбомы у них вообще. Спрашивать у консультантов было бы не то чтобы глупо: палевно, как выразились бы его не особо толерантные одноклассники, поэтому лучшим выбором решения данной загвоздки стал компьютер, в базе которого забиты все песни, имеющиеся, наверное, на этой земле.       Найдя один из свободных, Аято проигнорировал какой-то вопрос от Кена и, нацепив на голову наушники, ввёл название одной из немногих известных ему групп в поиск. К великому счастью, выдало около сорока песен из разных альбомов.       — Это то, что ты искал? — послышался голос Канеки, чуть приглушённый из-за надетых наушников.       Аято кивнул, но потом осёкся: а то ли это? И, чисто из любопытства, включил одну из дорожек, название которой ему было знакомо.       В наушниках тут же разразилась громкая завывающая мелодия, несколько напугавшая подростка, который привык слушать музыку не на полную: где-то на жалких пятидесяти процентах. На них весь его список, сплошь состоящий из тяжёлого металла или рока, мог показаться не таким уж и громким, и вполне неплохим, но сейчас, когда ему буквально закричали в уши, он чуть было не откинул от себя атрибут, но, приподняв руки, тотчас их отпустил. Ещё не хватало платить за разбитое оборудование.       В конце концов, мелодию он узнал и, к великому счастью, название группы оказалось правильным. Теперь, если верить записи, то нужно искать этот альбом среди двух тысячи двенадцатых годов, то есть, песня была относительно новая. Это облегчит поиски.       Он уже было хотел снять наушники и направиться к нужному стеллажу, но невольно заслушался, улавливая знакомый мотив одной из любимых песен.       Бездумно глядя в экран, на название песни и музыкальной группы, Аято не сразу обратил внимание на то, что его кто-то толкнул в плечо. Точнее, он этого вообще не заметил и «проснулся» лишь тогда, когда один из наушников перевернули другой стороной и, не снимая те с головы подростка, прижались к ним своим ухом. Именно в этот момент, выплыв из лёгкой пелены сна, Аято открыл глаза и, покосившись в сторону, заметил рядом несколько белых прядей, а затем и лицо самого Кена, решившего добиться цели послушать песню самостоятельно.       Киришима замер, чувствуя, как тот подбородком упёрся ему в плечо. Как, встав за спиной, положил ему руку на другое плечо, чтобы, по всей видимости, удержаться в такой позе, и как его тело, крепкое и тёплое, прижималось к его спине.       Аято невольно сглотнул, испуганно покосившись в сторону Канеки, но тот, сосредоточенно глядя в монитор, слушал музыку и, кажется, совсем не обращал внимание на панику подростка. И Киришима, будто бы успокоившись таким фактом, отвёл взгляд в сторону, начиная осматривать магазин. Диски, инструменты, ещё несколько подобных компьютеров, выполняющие роль консультанта, и все до единого они заняты: где-то стояли одинокие люди, у другой трое подружек-школьниц, а у третьей девушка и парень, и…       «Эта прогулка выглядит как какое-то свидание», — отчего-то подумалось Аято, и он, подавившись слюной из-за собственной мысли, вмиг покраснел.       Песня закончилась, и голова, примостившаяся у него на плече, поднялась. Белобрысый, кажется, и вовсе отошёл, однако прикосновение к плечу и тепло его тела до сих пор чувствовались даже сквозь одежду.       Трясущимися руками сняв с себя наушники, парень было отступил назад, но, вписавшись спиной в Кена, резко отпрянул от того, поворачиваясь и глядя на него не то чтобы удивлённо… хотя, ему казалось, что сейчас он был больше удивлён. И Канеки, склонив голову набок, вначале смотрел на него так же, удивлённо, но, растянувшись в улыбке, сказал:       — Ну что?       Аято кивнул и, проговорив что-то из разряда «нашёл», только немного в другой… не очень понятной форме, двинулся в сторону стойки, на которой красовались цифры «2012».       Поправив лямку рюкзака, он замер перед дисками, но взгляд, окончательно расфокусировавшийся, не мог толком зацепиться за что-то одно.       Если его подозрения верны… то это ещё хуже, чем дерьмово.