Евдокия из 21 века

Из донесений английского промышленного лазутчика, отправленного еще до возвращения Петра из Великого посольства: «Это полный… извините, приличного слова не подберу. Сбежал я, как и договорились, от корабля подальше, правда, капитан специально сознал условия, остальных он усиленно охранял. Да и боцман… Ах да, о чем же я? Пробежал я некоторое время, люди на меня таращатся, крестятся. Ихний поп даже пробовал с помощью ладана изгнать меня, как нечистую силу. Спасибо, что обучили русскому языку. Хотя и плохо, объяснил, что я сила вполне чистая, а конкретно, беженец из Англии. Ну немного пришлось поругать старую добрую Англию, а то какой я беженец без этого? Но что сила я чистая не очень поверили и заставили искупаться в речке. О многих новшествах народ не слышал, вероятно, это в Москве. Не буду говорить, как добирался, с трудом. Пришлось изображать немого богомольца, и то сначала едва не спалился, креститься стал неправильно. Так что вы меня не узнаете, весь зарос и одежонка как у аборигенского мужичья. Но так хоть народ шарахаться не будет, в глубинке к иностранцам не привыкли. Тут интересный слух будет, говорят, какую-то железную дорогу будут ставить, а по ней можно будет быстро ездить. Скорее бы, а то расстояния утомляют. Ближе к делу: электричество — это какие-то светильники. Устройства не понял, но горят ярче, чем свечи. Говорят, это будут не только светильники, но и разные машины. Не знаю, пока не видел. Там есть еще ящичек, называется „трансформаторская будка“, я полез было, чтобы посмотреть, но меня схватили, объяснили, что „убьет“. Кто убьет, стража что ли? Что такое Интернет, мне никто из русских не мог толком объяснить. Наверно, государственная тайна. Буду стараться узнать. Телефон кое-где есть, это такая штучка по которой на расстоянии можно разговаривать. Сегодня попытался взломать будку с уличным телефоном, пытаясь понять его устройство. Меня схватили стрельцы, и пятнадцать суток я просидел в „холодной“ по статье „хулиганство“. В общем, вышлите мне денюжек для продолжения разведки. Зарабатывать не очень получается, как немому не особо устроишься, а услышав мой плохой русский, начинают спрашивать, откуда я сбежал и зачем, нет ли каких преступлений. Был бы я в чем-то мастер, ладно, но как матрос, в самой Москве не очень и нужен. Немного с ремонтом подрабатываю, но этого не хватает на шпионаж. От себя все-таки высылаю гостинцы: модную шапку в стиле „ушанка“ с завязанными на макушке „ушками“ мехом наружу. В этой шапке ходят здесь все и мужчины, и женщины, и дети. Сейчас на пороге лето, она мне больше не нужна. Говорят, такие шапки ввела в моду сама царица. А что, удобно и при случае можно дорогим мехом похвастаться. И у жены можно одолжить если что. А то когда мехом внутрь под тканью и не скажешь, насколько дорогая шапка. Царица — вообще интересный человек. Была простая баба-дура, извините за грубый слог, но стоило ей удариться головой, как идеи так и поперли из нее как из бараньего рога. Но не то что поговорить, куда мне бедному мастеровому, но даже увидеть государыню редко кому даже из русских удается. По старинному обычаю в России царица даже на официальных приемах присутствует только в самом крайнем случае. Пытался найти где-то портрет, точнее светопись. Еле содрал с доски с информацией достижений у Кремля. Меня чуть стрельцы не схватили. Как я бежал с этим портретом! Простите, что немного повредил, пока отдирал. Так же высылаю вам свой портрет, это называется светопись, то есть свет попадает на какую-то пленку и получается отпечаток твоей рожи или чего другого. Из чего состоит пленка, из как с помощью специального ящичка делать такие карточки с портретами, еще выясню. Так что на этой светописной карточке я в ушанке и с бородой. Правда, на русского стал похож? А то еще и не узнаете! Ну и еще копеечные светописные открытки с видами Москвы, вы не обижайтесь, что копеечные, зато Москва на них настоящая изображена, а не как у художников: один то подрисует, другой это приукрасит. Кстати, не слышно, когда русский царь Петр вернется? Жду с нетерпением. Не то, чтобы он мне нравился, просто это единственный русский, который благоволит к иностранцам. Остальные их откровенно не любят. Ладно, кто официально был нанят, еще терпят, а мне, бедному, приходится крутиться, как белка в колесе. Живу я, вы не поверите, на пятнадцатом этаже, но при этом в доме всего этажей двадцать. Подниматься пешком тяжело, к счастью, есть подъемная кабина на электрогенераторе. Туда тоже не удается вломиться, как-то пытался с фомкой взломать дверь в шахту, так только привлек внимание жильцов и подъездных бабок, о которых ниже. Пришлось сделать вид, что просто уронил ключи от квартиры и ищу их, а то снова пятнадцать суток в кутузке ночевать не хочется. При этом двор просторный и чистый, ничего общего с нашими улочками. Конечно, я проживаю в небольшой части дома из одной комнаты, но уже натерпелся от подъездных бабок. И как эти пожилые женщины меня почти раскусили? Стоит мне пройти мимо, как они спрашивают: „Не шпиён ли ты англицкий?“ Они сказали, что я в церковь не хожу, в баню — тоже, днем не отдыхаю (вроде бы и не шумлю, если дома, опять же секрет бабок). К счастью, не один я страдалец, но других хоть не в шпионаже обвиняют. Обычно парней бабки называют курильщиками, а девушек — гулящими. И неважно, что в моде теперь юбки и платья до колен. Это у нас в Лондоне можно открывать женщине грудь, а ноги ни-ни, а здесь наоборот. Но чаще всего открываются не сколько ноги, сколько женские сапоги, так что особо ножками не полюбуешься. Вам прислать рисунки этих многоэтажных домов? Все-таки такая экономия земли! И воздух чище от деревьев, впрочем, промышленности почти не наблюдается. Я говорю почти, потому что есть несколько шарашкиных контор, в которые устроиться не просто, видно, что секретность соблюдают. Вы не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю. А сейчас думать мешает соседка с 3-го этажа Алена Михайловна. Что за Алена? Пригласила меня пошабашить с ремонтом, оплата соответствующая, заодно и разговорами отвлекает, я хоть и немой, но не глухой. Мол, как вам перемены в стране, стала ли Москва красивей, что дальше ждет. Алена — вдова и не из бояр или дворян, поэтому нравом посвободней, в терему не росла, каждый раз меня встречает в новом платке и в нескольких надетых друг на друга сарафанах. Чую, что можно со временем Алену Михайловну для нашей разведки использовать. Заодно можно у нее столоваться, а то я почти заработал гастрит на замороженных пельменях из кулинарной лавки. Это как мокрые пирожки, только нужно в кипящей воде отваривать. У нас в доме на первом этаже государственная лечебница для всего квартала. Лекарей в ней мало, да и их образованность заставляет сомневаться, но зато почти бесплатно — покупаешь страховку, и по ней можно какое-то время посещать лечебницу. Я несколько раз сходил, спросил про желудок, лекарь ехидно посоветовал бросить пельмени, и перейти на отварную гречку. Ну и вкусы у русских! Еще на одну жалобу на простуду, мне посоветовали посетить баню, благо ближайшая городская баня за углом! Ну и парилка! Как только жив остался! Русские выбегали голышом на речку и в снег, а я побоялся. Остыл в коридорчике — и домой! Там еще вениками друг друга хлещут, банщик, да и другие посетили бани, видя, что я один, предлагали свои услуги, но я отказался. На меня странно косились, но стерпел. Простите, что рассказываю столько бытовых подробностей, поделиться-то не с кем. Остальные быстро бы догадались, что я никакой не шабашник из глубинки, а самый настоящий шпион. Подъездные бабки-то почти догадались. В общем, я узнал о всех новшествах не больше, чем среднестатистический русский (кстати, здесь статистики как таковой нет, так что среднестатистический — это моим наблюдениям). Поэтому требуются дополнительное время, средства, и, по возможности, рекомендации.» Запечатав письмо, Джон, повздыхал, передал письмо одному из английских капитанов. А между тем, предстояло вновь пускаться в дорогу из Архангельска в Москву, где лазутчик думал устроиться рабочим на прокладку железной дороги, поближе к месту действия.