Евдокия из 21 века

Чем ближе подходило время возвращения Петра, тем больше Дуська нервничала, хотя и старалась не подавать виду. Попаданка старалась действовать на опережение, но всех дел не переделаешь. Тем более, что у нее и не было той энергии, что у Петра. Так, как предписывает современный Трудовой кодекс – 8 часов работы и по столько же на отдых и сон. Больше Дуська была не в состоянии трудиться, да и голова не соображала, поэтому занималась государственными делами по четкому графику; с 8 до 17, с 13 до 14 перерыв на обед, по вечерам занималась семьей (сын, опальные родители, золовки, собственные родные братья и сестры, точнее исторической Евдокии). Суббота и воскресенье – выходные. Где она отсыпалась допоздна, посещала церковные службы, посещала родных и близких и вообще такой тихий необременительный отдых. Тем более, что часть дел можно передоверить людям с соответствующими талантами, главное, дать четкую установку. Заодно написала и графики бояр и придворных, а также обслуживающего персонала, все в рамках современных представлений, разве что у некоторых график был сдвинут на вторую смену – с обеда допоздна вечером, как дежурному администратору. Этому тоже немного удивлялись, как же, после обеда положено спать 3 часа не меньше, на что Дуська сказала своим служащим, что дома и в выходные они могут делать, что хотят, но она не намерена всем передвигать время службы, иначе с вечерними часами не получается, кто не согласен – никто не держит, можно увольняться. Боярская Дума поняла в том смысле, что несогласных разжалуют из бояр и замолчала. Желающих не нашлось. А поскольку часовой обеденный перерыв давался на все и про все, то некоторые, чтобы выделить хотя бы четверть часа сна, стали меньше времени проводить за столом и даже несколько похудели, что на Руси считалось злом, ибо красота в полноте. … Теперь же, когда Петр вернулся, Дуська с трепетом весь день думала, вернется он к ней вечером или нет. С одной стороны, память прежней души подсказывала, что историческая Евдокия хоть и перечила Петру, но все же его любила, а вот как жительницу 21 века царь ее откровенно раздражал. Поэтому Дуська от души ему желала позабыть и о ней самой, да и о государстве в целом. Если бы как у Алексея Толстого, можно было бы и исполнить мечту Петра о часовщике где-нибудь в Голландии, то она бы и исполнила. Пусть живет, что ей? Она уже привыкла быть сама по себе, дела постепенно делаются, да и, наконец, свобода, может не все в царице нравилось, но ей не особенно возражали. А Петр все-таки государь, не терпящий иномыслия, порывистый, вспыльчивый. Да и вообще жить с ним как на пороховой бочке, а Дуське хотелось более спокойной жизни, тем более и воплощать свои идеи она могла только в спокойной обстановке и одиночестве. Она уже была готова отдать царя и Екатерине и даже Анне Монс, то с тем условием, чтобы про трон и заточении в монастырь не заикались. А может быть и можно? Но как сделать, как? Дуська усмехнулась, представив, что могли бы написать иностранные газеты: «Русская царица выгнала мужа, оставив того без гроша денег». Однако, чего предаваться пустым размышлениям, наверно, все равно от судьбы не убежать, в смысле монастыря. Поэтому хорошо бы заняться делом. Попаданка привычно проверила все функции во вновь собранном прообразе компьютера и задумалась, как бы его улучшить. И не заметила, как муж вновь вошел в свои покои. - Дуня, - начал по привычке порывисто Петр, - Все мною увиденное никак не укладывается в голове. Как тебе это удалось? Дуська рассказала легенду о том, что все связано с головой, расшибленной о камень. Мол, после этого вдруг ее стали посещать интересные идеи. - Да ты понимаешь, что такого не может быть! Ты – феномен! – заорал Петр, - Это надо изучать! Дуська даже испугалась, что Петруша начнет изучать прямо сейчас путем снятия скальпа и невольно отстранилась. Петру же пока хотелось знать подробностей, которых Дуська рассказать не могла, не говорить же, что она попаданка из 21 века? Кому хоть скажи, сразу в сумасшедшие запишут. Да и в ее времени, если бы кто сказал, что он из будущего, скорее всего стал бы пациентом психиатрической больницы. А здесь и вовсе мрак! Поэтому Дуська ограничила ответ: «Не знаю как, но придумалось.» - А почему же у меня не придумывается? – не унимался Петр, - Я вроде бы, хоть и не сказать, что намного, но пообразованней тебя. - Потому что… Потому что мир не таков, каким полагают его ваши ученые, а я от их знаний свободна, и меня ничего не ограничивает, - философски сказала попаданка. - Занятно, но ответ ничего не поясняет, - Петр уже начинал терять терпение, - Вот я в Европе встречал много умных женщин, с ними было о чем говорить, не то что с тобой, во всяком случае до удара… До отъезда… И это были даже княгини и королевы. И что-то не замечал, чтобы они так неузнаваемо меняли мир. - Ну, у меня в отличие от них не было выбора, - пожала плечами Дуська, - Если уж в монастырь, то хотя бы с комфортом, но не с таким, как тебе кажется, а как видится мне. Но я и правда не знаю, откуда все идеи берутся и как они делаются. Не могу тебе объяснить, хоть режь! Не приученный долго сидеть, Петр выбежал из комнаты и почти тут же сбежал. В руках у царя были какие-то бумаги. Он начал рассказывать, с какими инженерами встречался во время Великого посольства, чем они ему понравились, и почему особенно на этом фоне удивителен прорыв Дуськи. Жена его слушала слегка иронично, но, зная ее нелюбовь ко всему иностранному, другого отношения ждать и не приходилось. И так спасибо, что не докатилась до истерики. А Дуська была спокойна, потому что все для себя решила. В монастырь, так в монастырь, но она не будет монахиней! Дуська разработала целый план, как это сделать – выбрать монастырь подальше и в достаточно глухих местах в стороне от основных дорог, чтобы невозможно или хотя бы неудобно было ее навещать и проверять, как она там. Это Новодевичий удобен тем, что он чуть ли не в центре города, при желании можно каждый день приезжать и узнавать, как иночество продвигается. А в малоизвестном можно за определенную мзду приписать себе смерть, а самой спокойненько жить дальше. Она сменит имя и как инженер не пропадет, благо ее внешность даже несмотря на изобретение фотографии, все равно никто не знает. Интернет она и сама сконструирует со временем. Но насчет всего остального, разве жительница 21 века не сумеет заработать? Так думала царица, но пора поставить все точки над «и». - А в монастырь когда мне съезжать? – смело взяла быка за рога Дуська. - В монастырь? Позже. Я скажу когда, - ответил царь, а сам подумал «До этого всеми силами отбивалась от возможного пострига, а тут даже сама спрашивает. Что-то тут не чисто, надо держать ухо востро. Дуня хотя и религиозная, но в монашки никогда не стремилась, поэтому я не верю, что она внезапно воспылала желанием посвятить себя Богу. Тут другое. Не призрак ли нового стрелецкого заговора? Надо бы все сначала разузнать.» Петр решил отвлечься и съездить к любовнице. Но встреча тоже не задалась. На фоне обострившейся подозрительности, подтолкнутой женой Анна показалась ему не любимой и любящей женщиной, а ловкой и расчетливой стервой, пользующейся наивностью молодого царя и гребущей все царские милости под себя. А вопрос Монс, когда же он разведется с неугодной супругой вообще вывел монарха из равновесия. Он отвечал в том духе, что это не ее холопье дело, чтобы стать царицей и не мечтала, и вообще, если и разведется с женой, то не она будет этому причиной. С тем царь решил все-таки уехать, впервые покидая любовницу прямо в разгаре праздника. Анна была поражена: «Что с ним? Неужели узнал?». Монс хранить верность не умела, поэтому ей было чего бояться.