Ноябрь 2014
Том дымил на кухне, рискуя прожечь собственные чертежи, когда я спустился вниз. Небось, надеялся, что успеет проветрить к тому моменту, как я встану. Впору было развесить на каждой двери объявление: «Убедительная просьба не курить в доме». Как ни крути, а дом — святое. Ничего не сказав, я набросил куртку на плечи и вышел, прекрасно зная, что ничего хорошего не выйдет, если начну возмущаться на этот счет. Зябко поежившись, я добежал до почтового ящика. Очередное письмо от герра Каулитца символизировало одно: день у Тома не задался. Я положил конверт на стол, садясь напротив парня. — Ничего не хочешь мне рассказать? Придерживая недокуренную сигарету губами, он с особым остервенением разорвал плотный конверт и недовольно взглянул на меня. Что ж, я настаивать не буду. — Ладно-ладно, — пошел я на попятную, поднимаясь. Только в дверях Том меня окликнул. — Я их уже шесть лет получаю, Дэвид. Видеть не могу, — выдохнул он. — Надеюсь, там не повестки в суд? — улыбнулся я. Том рассмеялся как-то нервно, подошел, взяв меня рукой за шею, и соприкоснулся лбами. — Ничего такого. Просто выкини в следующий раз. Он поцеловал меня вскользь, обволакивая неприятным мне шлейфом сигаретного дыма, забрал рюкзак и поспешил на учебу. Сегодня, кажется, намечался какой-то семинар... Я сгреб клочки бумаги со стола в ведро, с сожалением понимая, что план Тому придется перечерчивать — умудрился прожечь. И задумался над покупкой еще одного стола, чтобы выселить Нойманна из кухни в гостиную, где полным-полно свободного места.***
— Рихтер приглашал сегодня в бар, сорок лет газете, планировал собраться прежним составом, — я посмотрел на Тома поверх экрана ноутбука. Тот многозначительно промычал в ответ, закусив губу. Что-то строчил в телефоне, и уже так долго, что пару раз мне хотелось возмутиться, мол это я здесь писатель. — Пойдешь со мной? Он передернул плечами, наконец обратив на меня внимание. — Это же твоя компания, я ни с кем там не знаком... Я буду лишним. — Вот и познакомились бы, — опустил я крышку, усаживаясь поудобнее. — Я не могу, — отвел он взгляд. — У меня работа. Но ты сходи, давно ведь никуда не выбирался... — Ты же вроде говорил, что бросишь, — не позволил я ему перевести разговор в другое русло. Я давно убеждал его оставить это неблагодарное дело. Денег он получал немного, но убедил меня позволить ему оплачивать хоть что-то. Его горящие злостью глаза до сих пор стояли у меня перед глазами. Как сейчас помню тот день и его слова: «Я не собираюсь сидеть у тебя на шее». Итого, телефонные счета, страховка и пицца по четвергам. Мне нравилось его желание разделить эту ответственность, но категорически не приходились по вкусу вынужденные прогулы. Я прекрасно понимал — он взрослый человек и волен распоряжаться своим временем так, как ему заблагорассудится. Но хотел лучшего для него. — А знаешь, мне как раз пора идти, — фыркнул он, хлопая дверью и оставляя меня в расстроенных чувствах. Это я что-то делаю не так или нам просто не ужиться вместе? Тишина давила на уши, но рой мыслей постепенно ее заглушал. Наверное, я все же поторопился с таким предложением. Том никогда не позволял себе лишнего на людях, а мне, в общем-то, было наплевать. Но и его подставлять не хотелось. Заставить его открыться — не самый лучший вариант. Но он мог бы пойти со мной как друг. ...Правда ли сегодня у него вечерняя смена? Выпить я успел еще задолго до встречи с друзьями и наступления темноты. ...А порой он приходил, пусть даже уставший, вытаскивал меня из постели — или наоборот, затаскивал в нее, словно ничего не произошло, целовал так, что наутро болели губы, и задавал такую встряску, будто мы не виделись много лет. Я улыбнулся собственным мыслям, крепче сжимая бутылку пива в руке. Порой мне даже хотелось его позлить, чтобы спровоцировать. Но всякий раз это получалось само собой. Потому что намеренно я бы не стал — где-то в глубине души я боялся, что однажды он попросту не вернется, хоть и сам себе не признавался, насколько сильно я к нему привязан.