Письма счастья

Март 2015

Он решил поехать за пару дней, чтобы сразу обустроиться. Мы сидели в баре, потягивая годный виски. А на дне стакана плещется вселенская грусть... Нам не нужно было слов в этот вечер. Оба понимали, к чему все идет. Я боялся, что стал попросту ему не нужен, но и вслух этого произнести не мог. Должно быть, все дело в неумирающей надежде, что я ошибаюсь. И я не хотел портить последние совместные воспоминания. Том нервничал перед отъездом — хотя бы этим он со мной решил поделиться. И вылазка в свет пришлась весьма кстати, чтобы расслабиться. Мы изрядно напились, чтобы после, возвращаясь домой пешком, сумасбродно затаскивать друг друга в темные переулки и целовать до умопомрачения и искусанных губ. А дома не сдерживаться. Это была самая горячая ночь из всех, что мы провели вместе. Нам было не оторваться друг от друга, но я все равно ощущал привкус горечи на губах, явно ощущая, что больше подобного не случится. Том уехал еще до того, как я проснулся. В доме почти не осталось его вещей. Мы не обещали ездить друг к другу, как только выдастся подходящая возможность. Не обещали созваниваться. А у меня все равно сдавило горло при одной мысли, что я буду скучать даже по его сигаретам... Томас Нойманн ворвался в мою жизнь ураганом, снеся все на своем пути, и столь же стремительно исчез, словно его и не было. Разве что чертов гель для душа, да верхняя полка в шкафу подтверждали его существование. В какой-то мере я начал понимать чувства Билла.