Мои зарисовки.

Поздний вечер. За окном гроза, ливень... Вернувшийся домой, Клэр устало скидывает плащ на руки верного фурнитура и уходит в ванну. Впрочем, долго рассиживаться он не стал. Несколько незавершенных рабочих дел висели над ним грузом, а перфекционист Леон ненавидел незавершенные дела. Быстро приняв ванну и заплетя косу, прошел в кабинет. На столе у комма стояло кофе. Улыбнулся. Верные фурнитуры отлично знали свое дело. Если отказался от помощи, значит будет работать. А значит, кофе. Много кофе. Вздохнув, сел за стол, беря чашку кофе и глядя в окно на грозу. Который день уже идет дождь... Пошедший почти сразу после взрыва, он почти не прекращается уже больше двух недель. Встал и, отодвинув окно, вышел на балкон. Холодный порывистый ветер, холодный дождь, низкое темное небо. Вдалеке светился огнями Мидас. Ничего не делается - усмехнулся. Эос был почти темен, башня Юпитер была не видна за пеленой дождя. Но мысли Леона были совсем не о Мидасе... Не о Эосе и даже, О боги, не о Юпитер. Сегодняшнее известие потрясло всех. Надо беречься, быть осторожными... Но сразу же взгляд серо - голубых глаз поймал изумрудно - зеленые. Сердце забилось неровно, скачками. Я не переживу, если с тобой что-то случится, Рауль... Просто не переживу. Даже не беря в расчет то, что ты одно из важнейших звеньев цепи Синдиката, превосходный ученый и выдающийся блонди, ты тот, кого я полюбил. - мысли крутились в голове. Леон замер, глядя вдаль, на башню Юпитер, не замечая ни дождя вымочившего сьют насквозь, ни ледяного ветра посылающего миллионы мурашек по телу. Замерзнуть насмерть ему не грозило, простыть тоже. Пусть. Он думал о Рауле. О сегодняшнем сложном во всех отношениях дне. О тяжелой новости. Вздохнув, понял, что работать нет никаких сил, да и настроение он себе испортил. Вернулся домой, переоделся и вышел в зал, сел, открывая крышку любимого рояля. Как мечтал Леон сыграть для Ама... Нежно, легко, воздушно - приятно, слегка грустно... Вторя или свету двух лун, или штормовому дождю, как сегодня.... Но снова его бешеную увертюру слушают лишь его фурнитуры...