To feel is suffering To feel is rejection To feel is despair To feel is to die
Triptykon — Shatter
Лаэллия не привыкла возвращаться ни с чем. Но ей пришлось это сделать, и по понятной причине она была не в духе. — Уверена, что Вилмар не пошёл другим путём? — спросила Эленвен. Испарина выступила на лбу у Лаэллии. — Он был в Драконьем Мосту, Рорикстеде. После должен был быть в Вайтране. Но не появился, — докладывала она. — Не мог он миновать Вайтран. —Эленвен уставилась на карту, размышляя, каким путём мог ещё пойти юстициар. — Бесполезно! — сказала ей Лаэллия. — Он дошёл до Лабиринтиана, а там словно в воду канул. Никаких следов! — Лабиринтиан? Но для того, кто путешествует в одиночку, там небезопасно, — сказала первый эмиссар. Вилмар мог там погибнуть. — Тела нет, — возразила Лаэллия. Отсутствие трупа — не показатель. Его вполне могли утащить дикие животные. Вдобавок, эти места постоянно заметает снегом, скрывая следы. — Тогда с чего ты решила, что Вилмар был там? — спросила Эленвен, сощурив глаза. — С того, что там лежит мёртвый дракон, — ответила Лаэллия. Вот оно что! Эти огромные ящеры, стремящиеся разрушать, постепенно множатся. — Было ещё что-нибудь подозрительное? — спросила Эленвен. Лаэллия покачала головой. — Может, и было, — ответила она, — да снегом всё замело. В тот день был сильный снегопад, как назло. Оставалась ещё надежда, что Вилмар пришёл к седобородым, решив выбрать другую дорогу. Но и та недолго продержалась: Седобородые, наверное, решили погасить едва тлеющий огонёк, прокричав: — DOVahKiiN!***
Дельфина совсем отчаялась. В последнее время её не пытали талморцы, оставив в покое. «Надолго ли?» — подумала Клинок. Даже здесь, в заточении, она слышала зов Седобородых. Но очевидно, Довакин не спешил к ним. «Правильно делает, хотя я сейчас не могу его наставить!» — подумала бретонка. Дни тянулись медленно. Ссадины, раны и кровоподтёки постепенно заживали. Некоторые превращались в рубцы, которые не покинут тела всю оставшуюся жизнь Дельфины, если она выберется отсюда. А в том, что выберется, она сильно сомневалась. «Хотя поди пойми талморцев этих. Для чего-то я им нужна, раз меня не убили до сих пор!» — размышляла Клинок. Даже в такой ситуации её волновал Довакин. В том, что он появился, Дельфина не сомневалась. Седобородые услышали его крик, раз позвали. А они не могли ошибиться. «Остаётся два варианта: либо Довакин не желает идти к ним, либо мёртв!» — подумала бретонка. Первый вариант она отмела. Сейчас об Ордене клинков никто не знал, так что вряд ли Драконорождённый занимался розысками Дельфины. Оставался второй вариант. А он куда страшнее. — Лучше пусть талморцы убьют меня, чем это ожидание медленной смерти от дракона! — пробормотала тихо бретонка. Дельфина понадеялась, что её благословил Талос, когда узнала о событиях 30-го числа Начала морозов. До этого её отозвали в Сиродил, и благодаря этому случаю её голова не была вручена Титу Миду II. Клинку удавалось избегать слежки, причём ускользать даже тогда, когда талморцы едва не наступали на горло. Чем ближе были эльфы, тем сильнее её делало то, чего она сама не могла объяснить. Дельфина вспомнила, как мысленно попрощалась с жизнью, оказавшись одна против группы талморцев, и смогла их одолеть. Именно это натолкнуло последнего Клинка на мысль, что Талос уготовил ей ещё какую-то роль в жизни. Воспоминания приободрили бретонку. Не для того ей было дано столько горя, чтобы умереть в плену у талморцев. Они её не убивали. «Значит, не талморцы стоят за появлением дракона. Они сами ищут Довакина!» — подумала Клинок. Талморцы знали, что Клинки всегда наставляли Драконорождённых.***
С третьим эмиссаром Лаэллия была не знакома. Пришлось познакомиться, когда она уже выходила из посольства. — Наслышан! — услышала она голос. — Воскресшая жена Вилмара. Она так и застыла у двери. — Я и не умирала, если уж на то пошло, — сказала она Рулиндилу. Уходить теперь было бессмысленно. Он её просто так не отпустит, пока не попытается выяснить, для чего она здесь. «Очевидно, пытается занять место Эленвен!» — подумала Лаэллия. Уже сама мысль, что женщина заняла пост первого эмиссара, видимо, претила Рулиндилу. Либо есть другие причины, о которых посторонним знать не следовало. — И зачем же уходишь? — спросил Рулиндил. — Потому что моего мужа здесь нет, — ответила Лаэллия. — Не вижу смысла больше здесь находиться. Сама эльфийка не верила, будто Рулиндил решит, что она лишь влюблённая дурочка. И он действительно не поверил. — Брось эти игры, — сказал эмиссар. — Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь! «Так-так! Пытается запугать. Думает, что я клюну на наживку, раздумывая, что именно он знает!» — подумала Лаэллия. — Нечестно выходит, — сказала Лаэллия. — Вы обо мне знаете всё, а я о вас — ничего. Я могу, конечно, поделиться тем, что знаю, если вы ответите взаимностью. Не помешало бы узнать хоть что-то о третьем эмиссаре. Хоть как-то можно будет предугадать, чего от него ожидать. — Он тоже носил, — сказал Рулиндил, разглядывая руку Лаэллии, на которой красовалось обручальное кольцо. — Я думаю, что лучше перейти к делу, эмиссар. Вы ведь не для того меня позвали, чтобы сказать о кольце, — возразила Лаэллия. Рулиндил убрал свою руку с её кисти. — Верно, — ответил он. — Скажу прямо, меня интересуют ваши с Эленвен секреты. Что-то вы скрываете. У Эленвен не посмел спрашивать, конечно. Не сказала бы она ему. — Отвечу и я прямо — мы пытаемся найти Довакина, — ответила Лаэллия. — Эленвен потому и обратилась ко мне, что я знаю несколько больше, чем вы. Убедительно. Но теперь следовало как-то увильнуть. Рулиндилу не нужно знать имя Драконорождённого. Во всяком случае, пока. Лаэллия не понимала, чего ожидать от третьего эмиссара. — Нашли? — спросил он. — Нет, — бросила ему Лаэллия. И не солгала даже. Вилмар ведь пропал. — А с чего решили, что Довакин вообще существует? — поинтересовался Рулиндил. Долго молчать было нельзя. Пришлось на ходу придумывать ответ. — Потому что я видела останки двух драконов. Кроме Довакина, окончательно их убить не может никто, — ответила Лаэллия. Вышло, как и хотела. Имя не выдала. Рулиндил раздумывал над словами Лаэллии. «Треклятые женщины что-то явно скрывают!» — подумал эмиссар. Этот загадочный Довакин тщательно избегал зова Седобородых, предпочитая забирать души у драконов так, чтобы никто не знал, кто он. Какую цель он преследовал? У Рулиндила было одно преимущество: Дельфина. В погоне за Довакином первый эмиссар упустила из вида Клинка. А зря. Не секрет, что всю жизнь они искали и наставляли Драконорождённых. — Что ж, придётся пойти на риск! — сказал Рулиндил. Нужно было сделать это, пока Лаэллия здесь. Внезапно появившаяся и исчезнувшая женщина, секретничавшая с Эленвен, станет первой подозреваемой. Далее останется подтасовать факты так, будто побег Дельфины состоялся с подачи Эленвен. А после будет рапорт, куда следует, и Эленвен придётся отозвать в Алинор для наказания, возможно, и для перевоспитания.***
Галмар Каменный Кулак был зол. Мало того, что отряд вернулся среди ночи, так ещё и пленного талморца притащили, олухи. — Обязательно нужно было тащить его сюда? — негодовал Галмар. — Неужели нельзя было его прикончить по дороге? Талморец был связан, вдобавок, ему завязали рот. Полусонный Каменный Кулак, которого выдернули из кровати, где он видел сны, как лично вздевает Туллия на свой меч, не сообразил, для чего это сделали. — Тут… Это… В общем, ты не поверишь, Галмар! — начал офицер Братьев Бури. Далее был долгий рассказ о событиях в Лабиринтиане и победе над драконом. — Я не испугался дракона. Зато когда увидел, что талморец поглощает его душу, то едва не наложил в штаны! — закончил свой рассказ офицер. — Поэтому мы и взяли его в плен. Пусть ярл Ульфрик решает, что с ним делать. Сон окончательно покинул Галмара Каменного Кулака. — Довакин? Он? — спросил он, показывая пальцем на Вилмара. — Вы уверены? — Ты считаешь, что нам всем померещилось одно и то же, Галмар? — офицер, которому не терпелось согреться и завалиться в теплую постель, злился. Галмар задумался. — Ладно, — он взглянул на пленного талморца. — Пусть отдохнёт до утра в тюрьме. Орать умеет, что ли? — Не знаю, не слышал, — ответил ему офицер Братьев Бури. — Но на всякий случай решил не рисковать. — Молодец! — похвалил его Галмар. Легионеры разбили очередное войско Братьев Бури в Рифте у границы с Сиродилом. Эти новости привели Ульфрика Буревестника в уныние. Всё сложнее становилось удерживать позиции. Одно радовало: под его знамёна становилось всё больше людей. Но омрачало радость, что подкрепления Имперского Легиона прибывали всё чаще. Ещё и драконья угроза появилась. — Ульфрик, у меня есть две новости: хорошая и плохая! — доложил ярлу Галмар Каменный Кулак. Ярл был не готов ухудшать и так неважное настроение плохой новостью, поэтому сказал: — Начни с хорошей, Галмар. Галмар Каменный Кулак приосанился, пытаясь подражать талморцам, что в его исполнении выглядело смешно. — Довакин нашёлся! — сообщил он ярлу Ульфрику, чем немало его обрадовал. На суровом лице Ульфрика Буревестника появилась улыбка. — Значит, есть надежда, Галмар, — сказал он. — Где же его носило так долго, сукина сына? Арнгейр, небось, охрип уже. Галмар Каменный Кулак радость ярла не разделял. — А вот это и есть плохая новость. Впрочем, идём. Я тебе его покажу. Только эль надо прихватить, иначе нервы сдадут окончательно, — сказал он. Ярл Ульфрик Буревестник нехотя встал с трона и пошёл за Галмаром. — Если это шутка, то крайне неудачная! — выпалил Ульфрик Буревестник, разглядывая спутанного верёвками талморца с завязанным ртом. — Я предупреждал, Ульфрик! — сказал Галмар. — Ребята выловили такую рыбку у Лабиринтиана. Поспрашивай их, коль мне не веришь. Была надежда и тут же рухнула. Талмор стремился разрушать всё то, во что верили норды. Ульфрик Буревестник до последнего надеялся, что это ошибка, хоть и чудовищная. — Ребята рассказали, что он и дракон появились в одно время, — продолжал Галмар Каменный Кулак. — Дракона уложить удалось, талморец даже помог своими чарами его сбить. Они убили дракона и хотели уже приняться за него, когда труп ящера загорелся, и пламя пошло на него. Галмар ткнул пальцем в Вилмара. — Он поглотил его душу, — продолжал он рассказ. — А ребята не смогли его отпустить так. Взяли тёпленьким, пока не очухался, и сюда притащили. Решай ты, что с ним делать. С одной стороны, он талморец, с другой — об ином Драконорождённом я не слышал. Ульфрик Буревестник почесал голову. — Кричать может? — спросил он. — Они не выясняли. Сам понимаешь: себе дороже. Если да, то снесёт их напрочь. Но рисковать не решили, — рассказывал Галмар. Кричать может. Но сумел ли он, желтолицый Довакин, изучить хоть один ту`ум? — Молодцы. Всё правильно сделали, — похвалил своих людей ярл. — Ступай, Галмар. Дальше я сам разберусь с этим недоразумением. — Но, Ульфрик! — пытался возразить Каменный Кулак. — Галмар, делай, как я сказал! — рявкнул ярл. Прав Ульфрик или нет, но Галмар Каменный Кулак ослушаться его не посмел. Ульфрик Буревестник молчал, разглядывая пленного талморца. Для ярла все альтмеры различались лишь по половому признаку. Ходили слухи, что они убивали своих же детей, не признанных чистокровными. И настолько зациклились на своём мнимом совершенстве, что в итоге рождались похожими друг на друга. Этот талморец был исключением. У Ульфрика Буревестника было стойкое ощущение, что он встречал его раньше. Но где? С Талмором он дел не имел. «Хелген! Всё-таки, он выжил!» — вспомнил Ульфрик, взглянув в янтарные глаза эльфа. — Значит, так, талморское отродье. Надо поговорить. Для этого придётся развязать тебе рот, хоть и не хочется вовсе, — произнёс Ульфрик. — Но ты не вздумай дурить. Убьёшь меня — знаешь, что тебя ожидает. Мои люди просто так тебя не убьют. Уж поверь, то, что с тобой сделают, будет намного хуже, чем то, что вы когда-то творили со мной. «За глупца он меня принимает, что ли?» — подумал Вилмар. Альтмер был уверен: его не убьют. Нужно лишь не творить глупостей. Он Довакин, и как никто другой сейчас нужен нордам. Именно в этот момент Вилмар почувствовал своё превосходство над дикарями, называющими себя сынами и дочерьми Скайрима. Удалось-таки Талмору поставить их на колени, несмотря на то жалкое положение, в котором он находился сейчас. Тюремщик развязал талморцу рот. — Имя! — коротко спросил Ульфрик, надеясь, что оно окажется не слишком мудрёным. — Вилмар, — представился эльф. Имя вполне можно выговорить. Не слишком оно было сложное для произношения. — Когда поглотил первую душу дракона? — продолжил ярл расспросы. «Мог бы прямо спросить, умею ли я кричать!» — подумал Вилмар. — У Вайтрана, — ответил он. «Значит, слухи, что кто-то убил дракона у Вайтрана, правда!» — подумал Ульфрик Буревестник. Ярл отказывался в это верить. Не понимал он, зачем Довакину понадобилось не давать знать о себе. Зато теперь стало ясно. Что есть Скайрим для Талмора? Ничего. Они просто-напросто уберутся отсюда, когда станет совсем худо. — Ту'умом владеешь? — спросил ярл. Теперь Ульфрик Буревестник ждал отрицательный ответ. Талморец избегал призыва седобородых и не применял крик во время битвы с драконом у Лабиринтиана. Даже спрашивать не нужно было. — Да! — ответил Вилмар, к удивлению ярла Ульфрика. Зря он посчитал, что Вилмар — лишь очередной напыщенный талморский хлыщ. Времени не терял. Ту'ум изучил. Для них, Драконорождённых, это просто. — DaaNIK FahLiiL! — вдруг произнёс Ульфрик Буревестник. — HOKORON DREH GRah-ZeyMahZIN. Такого ярл не мог себе представить ни в одном из своих худших кошмарных снов. И не ожидал, что талморец поймёт, что он сказал. Ульфрик заметил, что Вилмар куда способнее всех смертных, когда услышал ответ. — Zu`u NI HIN HOKORON, BRON, — ответил Вилмар. — NUZ Zu`u HIN FahDON! Сказать, что Ульфрик Буревестник опешил, не сказать ничего. Неужели, вместе с драконьей кровью давался дар понимания драконьего языка? Слабо верилось. Но эльфы — долгожители в большинстве своём. Никогда не угадать, сколько лет сидящему сейчас перед Ульфриком Буревестником Вилмару. Наверняка не менее сотни, а скорее всего, гораздо больше. За это время он мог изучить драконий язык. Только сам собой напрашивался вопрос, зачем талморцам понадобилось знание мёртвого языка? Неужели они знали о возвращении драконов и о том, кто Довакин? Как бы то ни было, Довакин сейчас здесь. «Очевидно, боги либо отвернулись от нас, либо решили поиздеваться!» — подумал Ульфрик. Неважно, что этот талморец — Довакин. Сейчас необходимо выяснить, что он умеет. В подвале дворца было пусто. Большое помещение, видимо, раньше служило для другой цели. Ульфрик Буревестник порой захаживал сюда потренировать ту'ум. И выбрал это место для испытания. Руки Вилмара были связаны за спиной. «Эти талморцы колдовать умеют. Кто знает, что взбредёт ему в голову, если освободить руки!» — подумал Ульфрик. — Надеюсь, ты умный мальчик, — сказал ярл. — Направлять на меня свой голос не надумаешь. Иначе сам понимаешь, что тебя ждёт. Вилмара перекосило от того, что какой-то ничтожный ярл, который гораздо моложе его, назвал его мальчиком, но деваться было некуда. — FUS! — крикнул Вилмар, отчего пыль поднялась с пола. А Ульфрик был зол. Годы ушли на изучение этого простенького крика. А у этого треклятого желтозадого вышло слишком легко. Крик, состоящий лишь из одного слова, был куда сильнее, чем ту'ум Ульфрика Буревестника из трёх слов. В ушах ярла звенело. Не ожидал он такой мощи. Со злости Ульфрик схватил Вилмара за плечи и стал трясти. — За что, Талос? У меня годы, слышишь, талморец! Годы ушли на это, а тебе почему дан этот дар при рождении? — негодовал ярл. — Чтобы разрушать всё, что мы строили? — Будет тебе, Ульфрик! — сказал подошедший Галмар Каменный Кулак. — Сейчас не до размышлений, за что ему это дано. Другого Довакина всё равно нет. Придётся с этим возиться да глядеть в оба, чтоб не дурил.