В каменном городе всё из камня, даже кровати. Возможно, в чувствах жителей Маркарта осталось что-то живое, хотя по внешнему виду судить было сложно. Редкие в это время прохожие шли с каменными выражениями на лицах. Не было бури негодования по поводу того, что в городе прибавилось талморцев, но и радости они не проявляли.
Маленький дом Лаэллии тоже оказался из камня.
— Так ты в Маркарте жила всё это время? — спросил Вилмар.
— Нужно же мне было где-то жить! — ответила она.
Вилмара обуревали чувства. Она всё это время жила здесь. Не может быть, чтобы Ондолемар не знал об этом. Эмиссар молчал, что навело на нехорошие мысли.
С неохотой Вилмар зашёл в это жилище. Претила ему мысль, что он не единственный, кто посещал его.
За время отсутствия хозяйки скопилась пыль, которую вытереть было некому. Именно этим и занялась Лаэллия, невзирая на то, что наступала ночь. Хорошо, что помещение маленькое. Справиться удалось быстро.
Вилмар не знал, что происходило с ним на этот раз. Жилище в Маркарте, молчание Ондолемара — всё наводило на мысли об отношениях эмиссара с его женой. И они приводили его в ярость.
Лаэллия искренне не понимала, чем вызвана злость Вилмара. Как всегда, он молчал, не объясняя ничего. Несколько раз он сорвался, высказав мнение, что она делала не так, как следовало бы. При этом янтарные глаза сверкали от злости. Лаэллия не перечила ему, а просто удалилась приводить себя в порядок.
Никогда ещё Вилмар не чувствовал такого. Колко было в груди, когда Лаэллия заговаривала с кем-либо из представителей мужского пола, но не более того.
— Мало что в жизни доставляет столько удовольствия, как твоё общество, Лаэллия! — однажды произнёс Ондолемар.
Эта фраза привела Вилмара в такую ярость, что он высказал тогда ещё простому юстициару всё, что думал.
Долгое время Вилмара не было рядом с ней, и Ондолемар мог говорить всё, что заблагорассудится. И не только говорить. Наверняка поэтому он и молчал, что Лаэллия в Скайриме.
Вилмар успокоился, решив сгоряча не предъявлять обвинений. Сейчас Лаэллия расчёсывала ещё мокрые волосы, сидя к нему спиной. Чтобы окончательно не ударить лицом в грязь, Вилмар решил последовать её примеру.
Вода, которую он плеснул себе в лицо, слегка остудила его пыл. Стало легче. Теперь нужно было привести себя в порядок, а заодно и успокоиться окончательно.
— Ты и Ондолемар?.. — осмелился задать вопрос Вилмар.
Не мог он произнести его до конца. Лаэллия вопросительно посмотрела на него.
— Вот что тебя гложет, — произнесла она. — Да, он знал обо мне. Более того, именно Ондолемар вытащил меня оттуда, где ты оставил умирать.
Кое-что прояснилось. Спасителю все жертвы благодарны. Вилмар вспомнил, как изменилось к нему отношение жителей Скайрима, когда выяснилось, что он Довакин. Хоть и недовольны они этим фактом, но только на него и надеются. Найдутся и те, кто будет отплясывать перед талморцем, если тот захочет. Но всё это попахивало продажностью.
Лаэллия ещё с трудом держалась на ногах, но была уже намерена уйти.
— Куда ты собралась? — спросил Ондолемар. — Конкордат Белого Золота подписан. Тебе больше ничто не угрожает.
Он был прав. Можно было выдать себя за странствующего мага и доказывать, что к Талмору нет никакого отношения.
— Куда? В Предел, к примеру! — ответила она. — Не думаю, что ричмены меня тронут.
Ричменам и правда не было никакого дела. Чудаковатых магов они повидали на своём веку немало. Зато сейчас изгои перестали верить всем.
Вилмар понял упрёк в свой адрес. Ни дня не проходило, чтобы он это не вспоминал, за что и поплатился. Бывали у него интрижки за все эти годы, но они слишком быстро заканчивались.
Вилмар подошёл к Лаэллии.
— Я не о том, — произнёс он. — У тебя с ним что-нибудь было?
«Олух ревнивый!» — подумала Лаэллия.
— Если даже и было, — уклончиво ответила она, — то я имела на это право. Как и ты!
Теперь злилась Лаэллия. И Вилмару своими словами досаждала. Она ждала чего угодно — пощёчины, грубых слов, даже то, что он применит туʼум. Но терпеть необоснованные обвинения в свой адрес была не намерена.
«Она права. Много времени прошло!» — подумал Вилмар.
Но сдаваться теперь, когда Лаэллия вновь появилась в его жизни, не собирался. И действовать нужно было сейчас.
Лаэллия вздрогнула, когда он резко притянул её к себе, а после опустил на кровать и сам прилёг рядом. Вилмар запустил пальцы в ещё влажные волосы.
— Я не сделаю тебе ничего плохого! — прошептал он, впиваясь в губы поцелуем.
Она несмело ответила, дрожь предательски пробирала тело Лаэллии, а Вилмар возился с завязками её одежды, поглаживая каждый участок кожи, который удалось обнажить.
Страх начал проходить. Лаэллия пыталась вспомнить позабытые ощущения. Слишком давно это было, чтобы помнить.
Зато Вилмар, казалось, помнил. Либо он со всеми женщинами так себя вёл. Лаэллия отбросила эти мысли, ведь сейчас-то он был с ней, целовал её в шею и помогал избавить себя от остатков одежды.
Вещи свалились неаккуратной кучей на пол, но эльфам было всё равно. Вилмар ожидал, что жена испугается. Так и вышло — в душе Лаэллии ещё жил ужас пережитого, и она невольно съёжилась.
— Я не сделаю тебе плохо, — пообещал он.
Обещание он сдержал, с осторожностью войдя в неё, чего не допустил даже впервые.
Вряд ли она кого-то ещё подпускала к себе, уж слишком боялась этого. Пришлось Вилмару терпеливо ждать, когда она расслабится, принимая его окончательно. Так и вышло — Лаэллия обхватила его ногами, что распалило его ещё больше. Вилмару не хотелось ни о чём думать, а желание обладать ею взяло верх над разумом, отчего толчки стали более напористыми. Не думал он и об осторожности. Не до неё теперь было — раньше он считал, что времени у них много, но его не оказалось вовсе. Не хотелось Вилмару покидать Лаэллию раньше, чем всё закончится. Не в этот раз, первый в своём роде. Поэтому он и не пытался сдержаться.
Лаэллия не хотела его отпускать даже тогда, когда всё закончилось. Некоторое время Вилмар так и придавливал её к кровати своим телом, пока не отстранился сам.
— Моя, слышишь? — шепнул он. — Никогда и никому не будешь принадлежать, кроме меня!
Ондолемар был удивлён.
— Признаю, я ошибся, — произнёс эмиссар. — Много лет вы не знали ничего друг о друге, но всё-таки вы вместе. И да, Вилмар, я наслышан о тебе.
Слухи не могли не дойти до Маркарта, включая Ондолемара.
Если и были у эмиссара отношения с женой Вилмара, то он не подавал вида. Да и Лаэллия постаралась сегодня выглядеть более чем скромно, чтобы не привлекать к себе посторонние взгляды. Сейчас она и вовсе откланялась и удалилась, оставив двух мужчин выяснять отношения между собой, если это понадобится.
— Могу я узнать, что привело вас ко мне? — спросил Ондолемар, вольготно рассевшись на стуле.
Он не смотрел на Вилмара и уставился на нос собственного сапога.
Зато рассказу Довакина удивился. Оказывается, что в своё время упустили из виду Храм Небесной Гавани. Он долгое время был необитаем, что не умаляло его значимости. Скорее, наоборот.
— С чего ты решил, что мне известно, как туда попасть? — спросил Ондолемар.
Вилмар вздохнул, поражаясь недогадливости эмиссара.
— Вовсе не это мне нужно. Я сам знаю, как в него попасть, — сказал он. — Мне лишь нужны сведения о коренном населении Предела, а если быть совсем точным, то следует сделать так, чтобы они не чинили мне препятствий.
Ондолемар начал понимать, к чему клонил Вилмар. Много потерь было, когда Предел вернулся во владения Скайрима, много слухов ходило, правдивых и не очень.
— То есть ты предлагаешь заключить соглашение с дикарями? — спросил эмиссар.
Вилмар не мог не понимать, что заключить соглашение с ричменами — фактически отдать Предел.
— Я не это имел в виду, — ответил он. — Мне нужно лишь, чтобы дикари не чинили препятствий. Их слишком много для нас…
— Но они пойдут только на такие условия! — спорил Ондолемар.
Несомненно, своя выгода в этом была. Без серебра, коим славился Предел, Империя ослабнет чуть больше, чем сейчас. Главное, чтобы ричмены не начали потом свою игру, как в своё время Ульфрик Буревестник.
— Алдуин вообще ни на какие условия не идёт, — сказал Вилмар.
Ондолемар не знал, кто такой Алдуин. Пришлось пояснять.
— У этой шайки дикарей кто-то должен быть во главе. Поскольку Маданах давно мёртв, то… — начал Вилмар после короткой передышки.
— Маданах жив! — произнёс Ондолемар, немало удивив юстициара.
Маданах жив, но об этом было неизвестно. Вилмар не мог знать наверняка, знала ли это Эленвен, но сей факт предпочли скрыть едва ли не ото всех. Наверняка, ричмен упрятан от посторонних глаз весьма надёжно.
— Ты хочешь сказать, что Буревестник пощадил его? — спросил Вилмар.
— Подумай собственной головой и ответь на свой же вопрос, Вилмар! — насмешливо уклонился от вопроса Ондолемар.
Невозможно, чтобы Ульфрик пошёл на такой шаг. Вполне вероятно, что он не знал об этом. Хотя довольно много времени прошло, когда он перестал идти на сотрудничество. Сейчас мятежный ярл затеял свою глупую игру.
— Нет, — ответил Вилмар. — Буревестнику об этом неизвестно.
Ондолемар был доволен его ответом.
— Тонар Серебряная Кровь спас его, — начал он. — На своих условиях, конечно. Маданах сейчас в шахте Сидна.
Вилмар ожидал, что он окажется совсем близко. Действительно, он надёжно спрятан.
— Он убирает с дороги тех, кто перешёл дорогу клану Серебряная Кровь, — продолжал Ондолемар. — Выходит, что убивают изгои, а к Тонару придраться невозможно. Не в чем его подозревать.
Невозможно, чтобы Маданах не вёл собственную игру втайне от Тонара Серебряная Кровь. Этот ричмен умел выждать удобный момент, как тогда, во время Великой войны. Он воспользовался тем, что войска были отозваны в Сиродил, и в это время захватил Маркарт, провозгласив себя королём новоявленного государства.
Удобный момент для Маданаха наступил, хотя придётся потратить все силы, чтобы держать в узде с одной стороны Ульфрика Буревестника, с другой — Туллия. И первый, и второй не смирятся с потерей серебра, коим богат Предел.
Осталось лишь обсудить детали.
***
Колсельмо был слишком эмоционален. Учёный не скрывал радость, когда увидел Лаэллию.
— Очередная экспедиция не вернулась из Нчуанд-Зела, — рассказывал Колсельмо. — Пока не продвинусь вглубь, так и застряну на этом месте.
Лаэллия почувствовала на себе чей-то взгляд. Она обернулась и увидела молодого альтмера.
— Мой племянник! — произнёс Колсельмо. — Айкантар, не тушуйся. Лаэллия — моя помощница, которая была до тебя, а после исчезла невесть куда, не посвятив меня в свои планы.
В намерения племянника Колсельмо не входило знакомство с непонятно откуда появившейся помощницей дяди. Не доверял он талморским прихвостням.
— Мальчик лишь недавно прибыл сюда, — рассказывал учёный. — Надеюсь, хоть он продолжит моё дело.
«Мальчик» добрых семи футов роста не встревал в разговор.
— Я так поняла, что с тех пор, как я ушла, ты не продвинулся в исследованиях, Колсельмо? — спросила Лаэллия.
Так и было. Не только гибель экспедиции была повинна в этом. Учёный просто-напросто влюбился, но не решался об этом никому сказать. Давно у Колсельмо перехватывало дыхание от этой женщины. В её присутствии он окончательно терялся, за что его прозвали окончательно свихнувшимся учёным. Альтмер не понимал, что с ним происходит. Когда осознал, то устыдился своих мыслей. Как сородичи отнесутся к нему? Как эта женщина воспримет его чувства? Проблем бы не было, если бы она была его расы. Но Колсельмо угораздило влюбиться в хускарла ярла Игмунда, редгардку по имени Фалин.
Догадывался лишь племянник, отрывая дядю от созерцания этой женщины, которая предпочитала доспехи красивым платьям, но при этом выглядела ослепительно, во всяком случае для Колсельмо.
Из-за мыслей о Фалин Колсельмо не расслышал вопрос.
— Что, прости? — переспросил он. — Я не расслышал!
— Дядя, не отвечай ей! — вмешался Айкантар. — Я видел, как она с талморцами общалась. Мало ли что!
«Ершистый племянничек у Колсельмо. Наверняка с Ондолемаром не ладит!» — подумала Лаэллия.
— Это правда? — спросил учёный.
— Да, — ответила Лаэллия. — Скажу больше: талморец, с которым я сюда пришла, — мой муж!
И дядя, и племянник опешили.
— Вот где тебя носило! — сказал Колсельмо. — Что ж, поздравляю. Счастья в супружеской жизни!
Учёного удивил тот факт, что талморец заключил брак за пределами родины. Хотя, возможно, что нет. Времени было предостаточно, чтобы уехать и вернуться.
Насторожило Колсельмо и отсутствие обручального кольца. Осталось лишь то, которое она носила всегда.
Айкантар стоял с выражением победителя на лице. Не зря ему не понравилась Лаэллия. Только не хватало вмешательства Талмора в их с дядей исследования.
Чувство собственничества играло в молодом эльфе. Открытия должны носить имена тех, кому это удалось. Конечно, дядя готов был сунуть голову туда, куда не следует забираться, предварительно не изучив то, что, возможно, их ждёт на пути. Это Айкантару не нравилось. Колсельмо готов отправить племянника в опасную экспедицию.
Но сейчас Айкантар решился на это, лишь бы слава досталась по праву им с дядей. И вкус открытия неизведанного так и манил.
Айкантар поморщился, когда увидел шедшего к ним Ондолемара. Тот стоял поодаль и не слышал тихого разговора. Эмиссар перекинулся парой слов с дядей, а после талморцы увели женщину к облегчению племянника.
Он подошёл к Колсельмо.
— И много она знает, дядя? — спросил Айкантар.
Колсельмо был удивлён этой непонятно откуда взявшейся неприязни.
— Только то, что до этого знала, когда мне помогала! — резко ответил он, а после отвернулся, сделав вид, что занят заметками.
Не хватало ещё неоперившемуся юнцу поучать дядю.
***
— Отчаянный шаг! — произнесла Лаэллия.
И рискованный. Одно лишь утешало, что ричмены не старались оттяпать больше, чем то, что считали своим по праву. Гражданская война усилится, но затянется.
— И как вы собираетесь это провернуть? — продолжала расспросы эльфийка.
— Не без твоей помощи, конечно! — произнёс Ондолемар. — Наверняка из Сидны есть ход в Нчуанд-Зел. Здесь бы пригодилась помощь Колсельмо, но в последнее время этого ненормального больше волнует редгардка, ярлов хускарл, нежели исследования.
Вилмар от слов эмиссара поперхнулся. Не понимал он, что красивого может быть в быстро стареющих человеческих женщинах.
— Вряд ли я смогу чем-то помочь, — сказала Лаэллия. — Его племянник косился на меня, будто я у него леденец отобрала. А дядя склонен верить родственнику, нежели кому-то чужому!
Выход был. Можно было попытаться разузнать, как относится к Колсельмо эта женщина. Может так статься, что он ей тоже нравится. Подтолкнув их друг к другу, можно рассчитывать на помощь учёного.
Конечно, Вилмару такой вариант не понравился, но выбора не было. Следовало только Эленвен оповестить о своих действиях.
— Я думаю, пока не стоит! — вдруг произнёс Ондолемар.
Наверняка Эленвен согласилась бы с этим. Но её мнение мог не разделить Рулиндил, который давно вёл двойную игру.
Рассказывать о некоторых постыдных подробностях из прошлого, которые каким-то образом стали известны Рулиндилу, эмиссар не собирался. Даже Лаэллия молчала, та, которой удалось случайно перехватить донесение в своё время. Она клялась, что никому ничего не скажет. А в ней Ондолемар был уверен. Клятвы она держала.
