***
Был полумрак. Воняло затхлостью. Вилмар вспомнил, что было накануне. «Повёл себя, как кисейная барышня!» — подумал он и устыдился. Рука не кровоточила, но болела. Лаэллия всегда предпочитала слабые зелья, но без побочных эффектов. Вилмар встал и тут же лёг назад из-за головокружения, уставившись в потолок. «Убогое место. Хотя какое ещё могли создать люди?» — подумал он. Храм Повелителя Облаков сейчас был пуст. Хоть здесь никого и не было, всё же следовало разрушить его, дабы он вновь не стал пристанищем. Клинки, которым удалось бежать, могли сюда вернуться. Вилмар смотрел, как загорелись деревянные постройки, которые он сам и поджёг. Горел и архив, ценные записи из которого были изъяты заранее. — А это ещё что такое? — спросил Вилмар, листая огромную книгу, исперещенную непонятными знаками. Очевидно, она представляла важность в своё время. Вилмар уже прятал её, когда услышал голос. — Хоть знакомство состоялось при таких обстоятельствах, но я приветствую тебя! — донеслось до него. Голос принадлежал человеку. Вилмар уставился на него. Полупрозрачный призрак мужчины-имперца в монашеской одежде смотрел на него. Вилмар не хотел признавать, что испугался тогда. И не контролировал действия, когда бросил книгу в огонь. — Это ты зря сделал, — сказал призрак. — Как знать, что потомков ждёт в будущем. Страх Вилмара стал отступать. — Ты кто такой? — спросил он. Призрак усмехнулся. — Если сейчас не понял, то позже поймёшь, — ответил он и исчез. «Похоже, Септимы сговорились и решили свести меня с ума. Что ж, у них не выйдет!» — подумал Вилмар и вновь попытался встать. Удалось сесть. Голова кружилась меньше. Раздались шаги, и в комнату вошла Лаэллия. — Тяжело тебе далось, — сказала она. — Где ты была? — спросил Вилмар. — У стены, ради которой мы пришли сюда, — сказала она. — Клинки не на шутку перепугались, когда ты потерял сознание. Боялись, что умрёшь. Ни слова насмешки не прозвучало с её стороны, хотя самому Вилмару было неловко, что он свалился от подобного пустяка. Он взял здоровой рукой ладонь жены. — Побудь со мной, — тихо сказал он. Лаэллия руку вырвала. — Не могу, — ответила она. — Тебе нужно поесть, чтобы хоть часть сил вернуть. И она ушла, оставив его в одиночестве. Вилмар смотрел на стену Алдуина. Та резко контрастировала с храмом. Слишком искусно вырезано было то, что на ней пытались изобразить акавирцы. Пока альтмер любовался, к нему подошёл Эсберн. Вилмар вздрогнул от неожиданности. — Мы уже обсуждали с Дельфиной и твоей женой, — сказал старик. Не хотелось ему повторяться. — Я рад, что тебе уже лучше, — продолжал Эсберн. Вилмар по-прежнему молчал. — Здесь показано, что Алдуина удалось победить Криком, — сделал ещё одну попытку старик. Только тогда Вилмар повернулся к нему. — Каким Криком? — спросил он. Эсберн удивился. — Я… Простите, я… Я думал, что… — старик был в замешательстве. — Я думал, что Талмору известно, каким именно. Вилмар с досадой сжал кулаки, сморщившись от боли в раненой руке. — Нет, неизвестно, — процедил он сквозь зубы. — Смею заверить, что мы не всезнайки и не кровожадные твари, какими все привыкли нас считать. В том, что мы лишь отстаиваем свои убеждения, не вижу ничего дурного. Ничего дурного? Всю кровь, убийства, горе, которое принесли талморцы на эти земли, они искренне не считали чем-то дурным. — Незадача, — пробормотал старик. — Кому же может быть известно? — Седобородым, кому же ещё? — вмешалась Дельфина. — Хорошо, что они приняли Вилмара в свою секточку. Нужно у них спросить. Бретонка красноречиво посмотрела на талморца. — То есть ты осмелилась решать вместо меня, у кого и что мне спрашивать? — разозлился Вилмар. — Я разочарован и в тебе, и в архивариусе. Клинки древности строили этот храм и стену. И вам, как потомкам, стыдно не знать, что хотели донести вам предки. Кроме вылизывания сапог Драконорождённым должны быть у вас какие-то другие задачи, но вы выбрали ту, которую вам легче выполнять. Дельфине от слов Вилмара было не по себе. Не могла она привыкнуть к талморским замашкам. Бретонка призналась себе, что вздохнёт с облегчением, когда Вилмар отсюда уйдёт. Но есть незадача — вход в храм открыт, и талморцы знают о её местонахождении. Вилмар удалился, а Дельфина села за стол и задумалась. Эмоциональная встряска не пошла на пользу Вилмару. Он сейчас пытался уснуть, но это не удавалось. — Лаэллия! — позвал он. Та откликнулась сразу. Вилмар взял её за руки и притянул к себе, уложив на себя и поглаживая здоровой рукой её спину. — Вилмар, здесь не уместно, — сказала она. Вилмар убрал руку с её спины и погладил золотистые волосы. — Не время, не к месту! — выкрикнул он. — Раньше я тоже так считал, а времени не оказалось вовсе, и место подходящее так и не нашлось. Последние слова он произнёс шёпотом. Лаэллия не могла не признать, что он прав. И сопротивляться своему желанию не хотела. Ей хотелось поцеловать мужа, и она это сделала, на что он пылко ответил. Раздались шаги, и Вилмар оттолкнул жену, отчего она резко села. — Кто же тебя воспитывал, Дельфина, что не привил привычку стучаться? — прикрикнул он на бретонку. Та покосилась на растрёпанную эльфийку со слегка припухшими губами и всё поняла. — Прошу прощения, что помешала вашей близости, — произнесла бретонка. — Но нам нужно поговорить. Вилмар знал, о чём она собралась говорить. Наверняка будет просить, чтоб он ушёл к Седобородым, и убеждать в том, что нужна ему.***
Ондолемар покосился на перевязанную руку Вилмара. — У меня будет просьба, — сказал Вилмар. — Клинки нужны мне. — Никто их не тронет, — пообещал эмиссар. Сейчас у него было дело поважнее. Раз в Маркарте некоторое время появляться не стоило, то лучше всего будет отправиться в посольство. — Нужно убедить посла, что мы действовали правильно, — сказал Ондолемар. — Заодно выяснить, что затеял Рулиндил, — произнесла Лаэллия. — И вывести его на чистую воду. Вилмар был в замешательстве. Знал он Рулиндила давно, но нареканий не было на третьего эмиссара. Он осознал почему. Они почти не пересекались, хоть и служили в одном месте. Хотелось ему попросить, чтобы Ондолемар рассказал подробности, но не среди изгоев. Отчего-то он верил второму эмиссару, хоть и жутко ревновал к своей жене. Да и Лаэллия созналась в том, чего не совершала. Это говорила интуиция, а не ослеплённый разум Вилмара. Вилмар решил взять жену с собой. — Ты не можешь меня всегда прятать, — сказала Лаэллия. А он не собирался отпускать её с Ондолемаром. Прямо о своих подозрениях Вилмар не говорил, но продолжал ревновать. Мог бы он пойти в посольство, но времени терять не хотел. И тащить жену на семь тысяч ступеней тоже. Он сейчас сам не знал, чего именно хочет. Картспайр талморцы уже покинули, распрощавшись с Маданахом и заверив, что сдержат слово при первой возможности. А вот это место, по которому сейчас шли, Вилмару не понравилось. Когда-то оно было значимым, а теперь от него ничего не осталось. Нравится место или нет, но нужно было искать ночлег. Он и нашёлся — убогая таверна с названием «Старый Хролдан». Хозяйка этого места была в замешательстве. Никогда ранее сюда не захаживали талморцы. «Проклятье. Наверняка, прознали о кровати Тайбера Септима!» — подумала она. Как выяснилось, ошиблась — талморцы всего лишь хотели переночевать. Женщина вздохнула с облегчением, перемешанным с долей страха, ибо терпеть альтмеров придётся до утра. «Они и друг друга с трудом-то выносят!» — подумала хозяйка таверны, слушая, как эльфы сейчас разговаривают на повышенных тонах на непонятном ей языке. Выигрывал тот, у которого рука перевязана, а женщина, похоже, пыталась его успокоить. И хозяйка таверны придумала, как можно понасмехаться над талморцами. Она сдала им комнату Тайбера Септима. Всегда можно было сказать, что ничего не знала, если эльфам кто-нибудь объяснит, где именно они ночевали.***
— Вилмар, то, что ты устроил, недопустимо, — отчитывала мужа Лаэллия. — Хватит ревновать меня. Ондолемар помог мне, я ему отплатила тем же. Никаких романтических отношений между нами не было и нет. Вилмар молчал. Если отношений не было и нет, то это не означает, что их и не будет. Его снедало любопытство, что же такого натворил эмиссар, что ему потребовалась помощь Лаэллии. Но он знал, что его жена ничего не скажет. Вряд ли она изменилась. Повисла тишина, которую через некоторое время прервал вошедший Ондолемар. — Проясню ситуацию, — начал он. Эмиссар сел напротив Вилмара. — За свою жену можешь не волноваться, Вилмар, — сказал он. — Мои мысли с некоторых пор занимает другая женщина. Слишком высокая, даже если сравнивать с ростом Ондолемара, магесса сначала не произвела на него впечатление. Не понимал он её тягу стричь волосы. Порой она уподоблялась местным нордам и не стеснялась в выражениях, когда говорила, что о ком думает. Могла она высказать это даже ярлу. И Ондолемар не избежал такой участи, когда она огрызнулась в ответ на его замечание. — Я её знаю? — спросил Вилмар. — Нет! — спешно ответил Ондолемар. А Вилмара осенило, что не может он знать эту женщину. Подозревал он, что она практиковала запретную магию. — И как тебе позволяют свободно здесь расхаживать? — не мог Ондолемар спокойно спустить с рук унижение. Женщина усмехнулась. — Что за мнение, что мы все головорезы и кроме как поклоняться культу смерти ничего не желаем? — начала она речь. — Я считала, что вы, талморцы, куда умнее и не будете слушать глупые сплетни. Ондолемар почувствовал, что краснеет. — Значит, она некромантка, — сделал вывод Вилмар. Ондолемар молчал. Лаэллия и вовсе опустила глаза. — Возьми! — протянула женщина амулет Талоса Ондолемару. Сейчас она готова была взяться за любую работу. Ондолемар верно рассудил, что её практика запретной магии требовала слишком больших затрат и практически не окупалась. Она и стащила амулет. — Что заставило тебя пойти на это? — спросил Ондолемар, забирая амулет. — Жадность? Ненависть к живым? Склоняюсь, что и то, и другое. Премерзкие чувства, осмелюсь заметить. Женщина покраснела. — Именно чувства заставляют идти на это, — огрызнулась она. — Кого-то может заставить не жажда наживы, а элементарный голод. И не ненависть к живому, а конкретно к тому, кому по твоей милости посчастливилось насолить. Хотя откуда тебе знать? У вас, талморцев, и чувств-то нет. Волшебница ушла, а Ондолемар был в замешательстве. Не ожидал он такой отповеди. — Она жива? — спросил Вилмар. Молчать не было смысла. — Нет, — ответил Ондолемар. — Она никогда со мной не делилась своими планами. А я не знал, что у неё есть муж, который практикует ту же магию, что и она. Каково было удивление женщины, когда Ондолемар назвал её красивой. Как ни странно, этот сомнительный комплимент пришёлся ей по душе. Впервые она улыбнулась. Эта с виду чёрствая женщина любила, как оказалось, интересные книги и стихи. Она с удовольствием слушала песни бардов в хорошем исполнении, презирая отвратительные голоса. И ценила совершенство в любом его проявлении. Поэтому и Ондолемара не смогла не заметить. А он не мог поверить, что бывает так. — А причём здесь моя жена? — спросил Вилмар. — Лаэллия, я думаю, твои способности никуда не делись, — сказал Ондолемар. Она по письмам в его руке поняла, что следовало сделать. — Конечно, я благодарна тебе, что молчал, но я не желаю участвовать в ваших делах, — ответила Лаэллия. Пришлось показывать письма. Лаэллия ужаснулась. Никогда не подумала бы она, что эмиссар свяжется с кем-то вроде той магички. — Несколько писем у неё пропало, — сказал Ондолемар. — Никогда не понимал тягу к их хранению. — Моя роль какова в этом? — спросила Лаэллия. То, что она согласилась и не задавала лишних вопросов, порадовало эмиссара. — Как назло, я должен быть в посольстве. Но удалось узнать маршрут гонца. Он ещё молод и тебя в лицо не знает, — делился планом Ондолемар. — Нужно выкрасть пакет с письмами. Любовные следует уничтожить, а основной донос переделать. — Я не воровка, — возразила Лаэллия. — О воре я уже позаботился, — усмехнулся Ондолемар. Эмиссар с ужасом осознал, что рассказывает Вилмару те вещи, о которых ему не следует знать. Если учесть, что тот всегда его на дух не переносил, то можно не то, что карьеры, но и жизни лишиться. Всё прошло удачно. Гонец слишком долго проспал. Ровно столько, чтобы удалось переделать донос, в котором теперь значились совершенно другие, но простительные огрехи. За них Ондолемара по голове не погладят, но и должности он не лишится. Лаэллия смотрела, как горят письма эмиссара, которые тот адресовал любовнице, и писала поддельное письмо. После запечатала его вместе с другими, которыми следовало заменить любовные письма, и положила назад гонцу. — Что я скажу? — усмехнулся Вилмар. — Хоть ваше поведение было крайне недостойным, но я буду молчать. Он знал, что говорил. Ондолемар уже наказан. Теперь он будет скучать по женщине, которую и вернуть-то нельзя.