***
Арнгейр был не рад посторонней женщине. С Довакином он решил не спорить. Вилмар не смог оставить Лаэллию. Боялся он потерять её, раз нашёл спустя столько лет. К тому же, пути с Ондолемаром разошлись. — Насколько я помню, ты говорил, что вдовец, Довакин! — произнёс Арнгейр. Эти слова не понравились Лаэллии. Предпочёл он похоронить её, а не узнать наверняка, что случилось. — Как видишь, это было ошибкой, — ответил талморец, которому не по вкусу было вмешательство в личную жизнь. Далее он не сказал ни слова. Давно наступила ночь, а это не лучшее время для обсуждения дальнейших планов. — Вдовец, значит? — упрекнула Лаэллия. — Как это понимать? Хотел создать новую семью? Тогда почему не пошёл до конца? Она не была истеричкой из тех, кто заливался слезами. Тон её казался надменным, но спокойным. Вилмар растерялся, как это бывало раньше в её присутствии. К тому же, он сам не знал, почему не пошёл до конца. — Смалодушничал, — ответил он. — Пожалел. Думай, как тебе нравится. Надеялся, что увидит её. Годы шли, и Вилмар почти уверился, что она умерла. Всё осталось в этом «почти». Лаэллия молчала. — А почему ты меня нашла? — осмелился задать он вопрос. Но она не сказала ни слова. Хотелось ей увидеть мужа вновь. Но не говорить же об этом прямо. — Ты знала, кто я, с самого начала. Догадка? Вряд ли! — Вилмар разозлился. — Появилась в моей жизни, не дав потеряться, когда я узнал, что другой. Зачем? Что ты знаешь? Вилмар схватил её за плечи. — Таким я тебя помнила всегда — постоянно упрекал меня в том, чего я не совершала, — попыталась перевести тему Лаэллия. — И мне тебя не хватало. И я… Она перевела дух. Не принято было подобное говорить. — Продолжай! — велел Вилмар. — …люблю тебя, — тихо ответила она. Вилмар не упрекнул, не оттолкнул, а просто прижал к себе жену.***
Явиться в посольство — наглость со стороны Ондолемара. Эленвен отчаянно надеялась, что появится разумное объяснение происходящему. В Маркарте сейчас был переполох. Хотя о вмешательстве Талмора не говорили открыто, но только дурак не поверил бы в это. — В передаче Предела есть своя польза, но не следовало так открыто действовать, — сказала посол. — Повезло ещё, что племянника Колсельмо не приняли во внимание, иначе пришлось бы его убрать. Не мог бы он молчать на допросе. Частенько люди допускали такую ошибку, не обращая внимания на учёных, которые настолько были увлечены своими исследованиями, что казалось, будто больше ничто их не могло волновать. «Глупцы. Стоит вспомнить позорное поведение Колсельмо!» — подумала Эленвен. Не могла она допустить мысли, что альтмер свяжется с человеческой женщиной. Эмиссара передёргивало от этого. — По-другому не вышло бы. Свидетелей не осталось, — сказал Ондолемар. — Изгои будут молчать. Болтать не в их интересах. А слухи без доказательств — пустые сплетни. Ульфрик Буревестник слишком распоясался. Он добился того, чего хотел — поклонения Талосу. Сейчас его задача была выполнена, а Предел остался у Игмунда. Но кто же знал, что Игмунд склонится к Империи? Теперь Ульфрик Буревестник не желал идти на контакт. Он вёл собственную, одному ему понятную —игру. Мотивы его были неясны, ведь обьявить войну Империи — добровольно сунуть голову в гильотину. — Пусть будет проклят тот день, когда я согласился, — сказал Ульфрик Буревестник. — Лучше бы я набрался мужества и умер под пытками. — Поздно жалеть, Ульфрик, — усмехнулась Эленвен. — Неужели, ты думаешь, что мы позволили бы тебе умереть? Норда трясло. Ему было обещано то, чего он добивался, вдобавок, он получал маркартское серебро. Сейчас сыну ярла светила тюрьма. Возможно, и смертная казнь. — Где Маданах? — спросила Эленвен. — Притих до тех пор, пока мы не выполним обещанное, — ответил Ондолемар. Эленвен уже не раз злилась на себя же за ошибку, когда своими руками отдала Маркарт Империи. Хоть Легион не препятствовал нахождению талморцев в городе, но серебро доставалось Империи. Ондолемар хорошо справлялся со своей задачей. Он выяснил, что Маданах жив. — Я много лет думала об этом, — произнесла Эленвен. — Потому и не злюсь, что вы решили действовать в обход меня. Серебро не должно достаться ни Миду, ни Буревестнику, а Предел — слишком маленькая территория, чтобы представлять угрозу.***
Вилмар не знал, как назвать то, что происходило. Безумием? Он давно убедился, что в Скайриме Шеогорат обосновался прочно. Да и Пелагий Безумный жил в Синем Дворце, так что эта суровая страна была на особом счету у Безумного бога. Вилмару было всё равно, что, возможно, сейчас призрак появился вновь. Он не смотрел по сторонам. И седобородые не одобрили появление женщины в этом месте. Но Драконорождённый сам принимал решение, кого именно сюда приводить и что делать. Вилмар наслаждался прикосновениями рук жены к своему точёному лицу. И сам отвечал тем же. Одну руку он запустил в золотистые волосы, второй теребил маленький сосок, чувствуя, как твердеет он от его ласки. Нравилось, когда всё происходило именно так, когда она его седлала. Вилмар смотрел на красивое тело, словно отлитое из золота. Вдобавок, появлялась возможность дотрагиваться до неё. Спешить не хотелось. Некуда уже было спешить, но этот момент не мог длиться вечность, как бы того ни хотелось. Зато наступил другой миг, не менее сладостный, но даже когда он закончился, Вилмару не хотелось покидать тело Лаэллии. Она сама его оставила. Просто сползла с него и встала с постели, даже не собираясь отдохнуть после всего, что было. Арнгейр был вне себя от злости. Радость из-за того, что Вилмар — талморец, была напрасной. — Клинки! — негодовал старик. — Даже тебя они не побоялись найти. — Какова причина такой ненависти? — спросил Вилмар. — Потому что они обучены убивать, — руки старика тряслись. — Дай им волю, так они не будут решать, что, возможно, появление дракона не несёт вред. Нет, они первые его уничтожат. Догадка Вилмара подтвердилась. Седобородые рьяно старались кого-то уберечь. — Клинки, в отличие от вас, стараются хоть что-то сделать, — съязвил Вилмар. — И всё это время они были искренни со мной. Арнгейр отпрянул. Старик пытался подобрать нужные слова, но не находил. — И вы не просто их ненавидите, но и пытаетесь уберечь вашего главу от них, потому что он не совсем обычен. Вернее, совсем необычен, — давил на него Вилмар. Арнгейр заметно побледнел. — Как?.. — только это и смог выдавить он. Вилмар откинулся на спинку стула. Нравилось ему беседовать вот так, показывая своё превосходство. — Вы слишком хорошо знаете драконий язык, — ответил он. — Откуда, если последний Драконорождённый давно умер? Ответа получить не удалось. Арнгейр был растерян. Старик совершенно не желал причинять какой-либо вред Довакину. Не для этого они все пошли по пути Голоса. Но Арнгейр был уверен: если будет хоть какая-то угроза их вождю, то он убьёт Драконорождённого, не задумываясь, что будет дальше. — Лгать тебе нет смысла, — сказал Арнгейр. Вилмар остался доволен.***
Лаэллия дожидалась Вилмара не одна. — Пошёл прочь, — сказала она. — Его нет здесь. Призрак смотрел на неё снизу вверх и уходить не думал. Она уже видела его в таверне «Старый Хролдан». И она знала, что из-за его преследований Вилмар едва не свихнулся. Лаэллия понимала, кто он. Призрак не собирался говорить. Эльфийка тоже. Так и стояли, пока не пришёл Вилмар. Тогда призрак исчез. — Может, хоть ты скажешь, что ему от меня понадобилось? — спросила Лаэллия. — Мало ему, что ты был вынужден идти его путём много лет, хотя всё это время не признавал сам себя? Вилмар был в замешательстве. Он думал, что хорошо знает эту женщину. Она понимала, почему всё так происходит, но ничего не сказала. Даже сейчас продолжала молчать. — Ты знала о моей драконьей крови, — произнёс он. — Не совсем. Я догадывалась, — ответила Лаэллия. Лишь Лаэллия видела, что с ним происходило, но ответила ему взаимностью. Любовь, да ещё с первого взгляда? Но Вилмар не верил в подобные чувства раньше. И сейчас верилось слабо, хоть она и сказала ему эти слова. Всегда строгая, игнорировшая Вилмара при первом удобном случае, Лаэллия дала согласие, а он лишь почувствовал своё превосходство над ней. Это же чувство Вилмар испытал, когда выяснил, что именно он стал её первым мужчиной, но, к сожалению, отнюдь не единственным. Однако отнюдь не чувство превосходства заставляло Вилмара тосковать по Лаэллии долгое время и радоваться, когда она вновь появилась. «Не унижаться же мне нелепыми словами!» — подумал Вилмар. — А стоило бы! — шепнул муской голос. Оба эльфа вздрогнули от неожиданности. Этот треклятый призрак влезал в слишком личное. Вилмар настаивал. Никто из Седобородых не знал крика, которым когда-то победили Алдуина. — Вы хоть что-то, сидя в четырёх стенах, знаете?! — спросил он. Злость была напрасной. Старики знали слишком много. Вилмар тоже. Он вспоминал все слова, которые изучил. Но ни одно не подходило, чтобы принести смерть Пожирателю мира. Старики даже не пытались ему помочь, глядя, как Довакин исписывал бумагу, потом что-то вычёркивал. Ни одно слово не могло дать того, о чём думал альтмер, а ведь их было три. Он чувствовал, что не найдёт. Интуиция подсказывала, что насильная посадка дракона на землю, если он сам того не желал, противоречила драконьей природе. Вилмар почесал голову, чувствуя, что волосы заметно отросли, и встал из-за стола, собираясь выйти во двор. Арнгейр пошёл за ним. Старик понял, куда собрался Довакин. Теперь он был уверен, что бесплодный поиск того, чего он хотел, приведёт к тому, что их вождь будет в безопасности. Талморец не убьёт его, потому что нуждается в нём. — Стой! — закричал Арнгейр. — Ты не сможешь пройти сквозь врата! Вилмар то ли не слышал из-за метели, то ли сделал вид, что не слышит, но останавливаться не собирался. Арнгейр едва догнал его. — Тогда мне придётся искать другой путь, если ты отказываешься помочь мне пройти к нему! — ответил Вилмар. «Всё-таки слышал, шельмец!» — подумал Арнгейр. — Хорошо, но это будет наш последний дар тебе, — решился старик. Вилмар успел позабыть то чувство, которое появлялось при изучении новых слов. Сейчас их было три сразу. С непривычки голова разболелась, вдобавок Арнгейр делился знанием, что не улучшало самочувствия. Ветер заметал следы слов на снегу, метель мела прямо в лицо, и хотелось этот крик использовать прямо сейчас. — Не сейчас, — предупредил Арнгейр. — Используй наш последний дар мудро. Вилмар понял и пошёл к вратам, преграждавшим жуткой пургой путь наверх. — LOK Vah KooR! — выкрикнул он. Метель постепенно ослабела, снег уже не лез в глаза и за шиворот. Даже небо прояснилось, подарив солнце.