Полюбить снова

Я – Мехмет, сын Падишаха мира, султана семи Вселенных, Сулеймана, рождённый Хюррем-султан, единственной законной женой моего великого отца. Я – Мехмет. Своим появлением я принёс великую радость моим матушке и отцу, однако не все были мне рады. Законы империи суровы, и если ты родился, когда во дворце уже есть шехзаде, жизнь твоя обречена быть борьбой. Я не хотел этого, ибо никакая власть не стоит того, чтобы привести любимых братьев к смерти. Я – Мехмет. Гордость и надежда отца, отрада и защита матери. Мехмет, что привык заботиться о младшей сестре и братьях и безмерно уважающий старшего брата, так и не принявший того, что его больше нет. Я тот, что прилежно учился и постоянно слушал похвалы учителей, тот, кто никогда не забывал выученного, тот, что смел и отважен в походах, тот, кто сумел сохранить в сердце доброту и не потерять веру в лучшее в мире, где правят жестокость и сила. Я – Мехмет. С детства я постоянно слышал, что должен стать Падишахом, однако никогда не думал об этом всерьёз, ибо всё, чего я хотел – быть рядом с теми, кого люблю. Я – Мехмет. Сын Падишаха мира султана Сулеймана, управитель Манисы, любимый народом и воинами. Я – Мехмет. Одиннадцатый султан османской империи. Тот, для кого справедливость превыше всего. Я - Мехмет. ***** После похорон султана Сулеймана прошла неделя. Дворец всё ещё был окутан глубокой печалью. Мехмет, которому сразу после смерти Кануни присягнули на верность, сидел в покоях покойного отца, перешедших теперь в его владение и готовился к первому заседанию дивана, которое должен был провести уже в качестве султана. Он знал, каким будет главный вопрос - о законе, предписывающем убить братьев. Обсуждение будет спорным и очень тяжёлым, молодой Падишах это понимал и уже не первый день работал над проектом нового закона, ни на секунду не забывая об обещании, данном отцу в день его смерти. Джихангир по-прежнему находился в Топкапы вместе с Михримах, Селима и Баязида же Мехмет отправил в их санджаки. В дверь покоев постучали. - Войди! - громко сказал Мехмет и отложил бумаги. На пороге покоев показался Сюмбюль-ага. - Повелитель, - радостно произнёс евнух, поклонившись. Хатидже Султан приехала, желает Вас видеть! - Пусть войдёт! - не менее радостно ответил Мехмет и улыбнулся. Хатидже Султан была сестрой султана Сулеймана. С детства Мехмет знал её как женщину кроткую, улыбчивую, мечтательницу и большую любительницу разного рода гаданий и предсказаний. С матерью молодого султана - Хасеки Хюррем Султан - они были лучшими подругами. Не было ни одной ситуации, в которой одна не поддержала бы другую. Особенно помогла подруге Хюррем Султан после казни великого визиря Ибрагима Паши, который приходился Хатидже Султан мужем. Она не могла простить брату того, что он отнял у неё любимого, а у её детей - отца, пыталась даже выпить яд, однако Хюррем Султан направила все силы на то, чтобы образумить подругу и заставить её если не простить брата, то хотя бы попытаться понять, почему он принял такое решение. Ведь быть правителем тяжелее вдвойне - порой во имя справедливости нужно забывать о всех родственных узах. Донести всё это до Хатидже у любимой султана получилось не сразу, однако, она помогла ей снять тяжёлый груз с души. - Мехмет, мой лев! - Хатидже Султан радостно бросилась обнимать племянника, - как я счастлива, что вижу тебя! - Я счастлив не меньше, тётушка! - сказал Мехмет, обнимая её. - Как Вы? - Слава Аллаху, всё хорошо! Хуриджихан была нездорова, я не могла отойти от неё, потому и не приехала на похороны брата...- голос Хатидже Султан вмиг стал печальным. - Сейчас опасности её жизни нет. Она ещё немного окрепнет и приедет сюда вместе с Османом поприветствовать тебя. - Буду счастлив видеть их здесь! - ответил Мехмет. - Вот и сбылась мечта твоей матушки - ты стал Падишахом... Жаль, что она уже не увидит этого... Они с братом теперь воссоединились... Есть любовь вечная, которая не умирает... Вот видишь, брат не смог долго прожить без своей Хюррем... Да прибудут они в раю! - Аминь. Мне будет трудно без моей Валиде... Кто, как не она, поймёт и поддержит в трудную минуту...Ваши покои уже готовы, Вы можете занять их. - Спасибо. Я отвлекла тебя от дел? - Ничего. Я хотел обсудить с Вами один вопрос. - Я слушаю. - Вы были верным другом моей Валиде много лет, я Вас так же безмерно уважаю. Я знаю, что Вы живёте ради детей. Они уже взрослые. Моя любимая сестра Михримах скоро выйдет замуж за Бали-Бея. Их свадьба откладывалась из-за болезни отца, но теперь она состоится, как только пройдёт срок траура. Моей матушки рядом нет, а гарем не может остаться без управления. Мне некому доверить его, кроме Вас. Вы можете жить здесь вместе с Хуриджихан. - Но, Мехмет, как же я могу? Я ведь уже стара... - Не волнуйтесь об этом, Вам будут помогать Сюмбюль, Фахрие-калфа, многие другие. Уверен, матушка одобрила бы моё решение. - Раз так, я буду счастлива помочь тебе. Я ведь всегда относилась к тебе, как к родному сыну. - Я рад. - Мехмет, есть ещё кое-что важное.. Ты Падишах, правишь миром, тебе нужны наследники. - Тётушка, Вы же знаете... - Подожди, послушай меня. Да, я знаю и помню, как ты любил Зеррин-хатун. Я понимаю тебя, ибо это чувство мне совсем не чуждо. Я знаю, что ты давно уже не принимаешь у себя девушек и уважаю твои чувства. Но ты ведь знаешь, что жизнь сложна, в ней не всегда приходится делать только то, что хочется. Отнесись к этому, как к обязанности. Как к горькому лекарству, которое нужно проглотить, чтобы стало лучше. Прижать к сердцу ребёнка - это такое счастье. Ты ведь знаешь это, Зеррин-хатун подарила тебе прекрасную дочку. Не живи прошлым, дорогой. Позволь мне прислать к тебе девушку сегодня. Прими её из уважения ко мне. - Хорошо, - ответил Мехмет, подумав. - Вот и славно. А теперь я пойду, и так уже отняла у тебя достаточно времени. Хатидже Султан ушла. Мехмет снова сел за стол, но работать уже не мог. Мысли потекли совершенно в другом направлении. "Моя милая Зеррин... Так больно, что тебя нет рядом... Ради тебя жил я в этом мире, моя душа, моё счастье, моя надежда... Прости мне это предательство, моё сердце с тобой..." Мехмет вызвал стражника и приказал позвать Сюмбюля - агу. ***** - Повелитель, Вы желали меня видеть, - сказал Сюмбюль, войдя в покои Мехмета. - Да, Сюмбюль-ага. Расскажи мне о Зеррин-хатун. Ты ведь был рядом с матушкой, когда она выбрала её для меня. Я хочу знать всё. Сюмбюлю стало неловко. Он знал, что история с Зеррин-хатун - незаживающая рана на сердце султана. Эта девушка была для него всем: его любовью, его вдохновением, его радостью и печалью, его светом. Она приходила к нему во сне, постоянно была в его мыслях, вытеснила из его сердца всех остальных. Она поддерживала и радовала, утоляла печали, помогала. Она дарила безмерную любовь и получала такую же в ответ. Слуга помнил также, что день смерти Зеррин-хатун стал для Падишаха чёрным. Погасла его улыбка, в глазах больше не было огня, жизнь утратила все краски. Ни одна девушка не попала после в покои молодого султана. Единственной радостью его была теперь малышка Элиф. Зеррин умерла, дав жизнь этому ангелочку, который более всех на свете был привязан к своему отцу. - Как прикажете, - смущаясь ответил Сюмбюль и начал свой рассказ. ***** От лица Сюмбюля-аги. Это был самый обычный день. Ваша матушка приказала мне прийти и я тут же отправился к ней. - Сюмбюль-ага, как известно, мой сын Мехмет через месяц отправляется в Манису. Пора собрать для него гарем. Я хочу выбрать красивых и умных девушек, достойных моего сына. Одна из них, самая лучшая, будет к нему ближе всех. Сегодня я пройду с ним по коридору гарема, а ты соберёшь девушек. Может быть, та самая тогда мне и приглянётся. - Как прикажете, госпожа! В тот вечер Вы возвращались из корпуса янычар, а госпожа встретила Вас у входа во дворец. Я сделал, как было приказано, построил девушек и велел склонить головы. Вы прошли по коридору, никого не замечая, чего нельзя сказать о Вашей матушке. Она обратила внимание на девушку, которая, как только увидела Вас, подняла голову и устремила на Вас взгляд, хотя это запрещено. Я подавал бесстыднице знаки, но она делала вид, что не понимает и смотрела на Вас до тех пор, пока Вы не скрылись из вида. Хюррем Султан мимоходом тихонько сказала мне, чтобы я привёл к ней эту девушку после вечерней трапезы. Я передал бунтовщице слова госпожи и девушки весь вечер только и делали, что болтали об этом приглашении. - Сюмпуль-ага, - говорила мне девушка по пути в покои госпожи, - меня ругать за то, что я на шехзаде смотреть? - О, Аллах, пошли мне терпения! Не Сюмпуль я, а Сюмбюль-ага, запомни это! Ай, бесстыдница, вам же было сказано: "Склоните головы!", а ты выпрямилась, да ещё и шехзаде разглядывала, словно это редкий бриллиант! Ты что же, не знаешь, кто имеет право на шехзаде смотреть? Ай, Аллах, нет с вами покоя! - Но он и правда редкий бриллиант... Я посмотрел на озорницу. Её глаза из испуганных стали мечтательными. Она покраснела, но ответить я не успел, так как мы уже подошли к покоям Хюррем Султан. - Госпожа, я привёл ту девушку, как вы приказывали. - Хорошо, Сюмбюль, будь здесь. Подойди, хатун! Бедняжка задрожала от страха, подошла к госпоже и застыла в поклоне. - Как тебя зовут? - приветливо спросила Хюррем Султан. - Мария, госпожа... - Мария... Очень хорошо. Кто ты? - Русская, госпожа. - Русская, надо же... Сколько тебе лет? - 17, госпожа. - Остался ли у тебя кто из родных? - Нет, госпожа. Братик и сестрёнка маленькими умереть в эпидемию, маму с папой убить, а меня забрать и привезти сюда. - Вот как... Тут госпожа ненадолго замолчала. Она вдруг стала задумчива и грустна. Я хотел было увести девчонку, как вдруг Хюррем Султан заговорила снова: - Ты сегодня смотрела на шехзаде, хотя это против правил. Почему же ты решилась их нарушить? - Простите, госпожа, я... Шехзаде, он просто.. Такой... Такой... - Какой? - спросила Султанша, пряча улыбку. - Не такой, как все. Особенный. Как Сюмпуль-ага сказать: "редкий бриллиант". Тут уж госпожа не выдержала и улыбнулась. - А что же ты умеешь? Прилежно ли учишься? - Да, госпожа, я очень любить учиться. А больше всего я люблю петь. - Петь? Как интересно. Спой же, не бойся. И Мария запела. Она пела на незнакомом мне языке. Я понял, что это русский. Песня была очень грустная. Я никогда прежде не слышал такого прекрасного голоса, он завораживал, манил, звал, был неимоверно чистым и звонким. И хоть я не понимал слов песни, голос затрагивал самые нежные струны души, и я почувствовал как меня окутывают грусть и восхищение. Наконец, песня закончилась. Я заметил, что по щеке госпожи пробежала слеза, но она не придала этому значения. - Ты очень красиво поёшь, Мария! - восхищенно сказала Султанша. Завтра ты пойдёшь в покои к моему Мехмету. Сюмбюль-ага расскажет тебе всё. - Благодарю, госпожа! - почти крикнула девушка и поцеловала край её платья. - Идите, Сюмбюль. Я хочу побыть одна. В следующий вечер Мария отправилась в Ваши покои и началась уже ваша история... Вы дали ей имя Зеррин, а потом забрали с собой в Манису. Хюррем-султан любила Зеррин-хатун как родную и переживала утрату вместе с Вами... Остальное Вам известно... ***** Сюмбюль замолчал. Султан не произнёс ни слова. Сюмбюль забеспокоился. - Повелитель, всё в порядке? Повелитель? - Да, Сюмбюль, можешь идти. Евнух вышел. Мехмет встал, взял со стола подготовленные документы и отправился в зал заседаний.