Полюбить снова

***** Султан вернулся во дворец и сразу же отправился в свои покои, где сел за стол и погрузился в свои мысли. Конечно, полностью упразднить работорговлю не представится возможным, однако жестокое обращение с «живым товаром» нужно искоренить полностью… Любой раб, несмотря на то, что он бесправен, и обязан подчиняться, прежде всего человек, никто не должен забывать об этом. От размышлений Мехмета оторвал стук в дверь. На пороге покоев показался Осман. - Повелитель, я помешал Вам? – спросил он. В таком случае, я зайду позже. - Нет, Осман, подойди. Ты хотел мне что-то сказать? - Да. Все девушки доставлены во дворец, как Вы приказывали. Сейчас Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа отправили их в лазарет, на осмотр. Возможно, все они там и останутся. Несчастные настолько истощены и обессилены, что нескоро в себя придут. - Хорошо. Поблагодари тех людей с рынка, что помогали тебе. - Как прикажете. А что будет с тем человеком? – спросил Осман, почему-то смутившись. - Жестокое обращение с людьми карается не менее жестоко. Завтра он будет казнён, как требует того закон. Почему ты смутился? Ведь совсем недавно ты сам был готов убить его. - Да, но… Просто я хочу знать, каково это: держать в руках человеческую жизнь? - Это тяжкое бремя, Осман. Несчастен не только приговорённый, но и его близкие, однако, во имя справедливости приходится забывать об этом. Этот человек знал, что ему грозит за его поступки, однако, жажда крови оказалась сильнее. Каждый получит по делам своим, не больше, не меньше. - Я понял, Повелитель. - Осман, я вот о чём ещё хотел поговорить с тобой. Ты уже думал о том, как хочешь устроить свою судьбу? Какую дорогу выбрать? - Всё, чего я желаю – быть рядом с Вами, Повелитель, как и прежде оставаться Вашим верным другом, - честно ответил султанзаде. - Хорошо, - ответил Мехмет, слегка улыбнувшись. – Я дам тебе такую возможность. Отныне, ты будешь хранителем моих покоев. Я доверяю тебе мою жизнь. - Это честь для меня, Повелитель! – радостно вскричал Осман и поклонился, однако, через мгновение его взор стал печальным. - Что с тобой? Тебя что-то тревожит? Говори. - Повелитель, я… Вы ведь помните судьбу моего отца – Ибрагима Паши… Он был казнён за свою чрезмерную гордыню и неутолимую жажду власти… Если бы не Ваша Валиде, моя матушка вряд ли справилась бы с этим горем и её сейчас, возможно, даже не было бы в живых… А ведь мой отец тоже начинал свое восхождение, как хранитель султанских покоев… Я прошу Вас пообещать мне, что Вы никогда не дадите мне должности, выше этой. Я доволен тем, что имею. Не хочу повторить ошибок отца… - Хорошо, Осман, я обещаю тебе. Отныне и до конца моих дней ты будешь хранителем султанских покоев. А теперь иди, мне нужно побыть одному. Султанзаде поклонился и покинул покои Падишаха. ***** Мехмет ещё никогда не видел такого великолепного места. Солнце залило всё вокруг своим светом, словно золотом, тут и там цвели прекрасные цветы, оставляющие в воздухе волшебный аромат, а пение невероятно красивых птиц завораживало, заставляло играть даже самые тонкие струны души. Он прошёл по мягкой траве, наслаждаясь окружающей красотой и вдруг услышал до боли знакомый голос, заставивший его сердце биться чаще: - Мехмет! Мехмет! Султан обернулся. Перед ним стояла Зеррин Хатун. Она была прекрасна, как ангел. Первую минуту Мехмет просто любовался ею, не в силах поверить в чудо. - Зеррин, душа моя! – заговорил он наконец, порывисто обнимая девушку. – Ты всё-таки пришла… Моя любовь, моя жизнь… Ты и представить не можешь, каким пустым и серым кажется мне каждый день, проведённый без тебя… Как терзается, бьётся раненой птицей моя душа, понимая, что тебя больше не будет рядом… Как плачут мои глаза, которым не суждено более увидеть тебя… Но, теперь мои муки окончатся, ты пришла за мной! - Любимый мой… - нежно произнесла Зеррин и тепло улыбнулась. - Я пришла лишь сказать тебе, что твой траур не должен длиться вечно. Ты имеешь право на счастье, ты должен быть счастлив! Не окутывай более душу тьмой, выпусти сердце из клетки! Позволь любви вылечить его! Ты должен бороться и обрести счастье! Не печалься по мне, я всегда буду с тобой, в твоём сердце, но буду прошлым, а тебе нужно жить сегодняшним днём. Я пришла в последний раз. Помни – моя любовь в тебе! С этими словами девушка ещё раз тепло посмотрела на Мехмета, улыбнулась и пошла прочь. - Зеррин! Зеррин! Нет! Куда же ты? Постой, не оставляй меня! Он попытался догнать её, но казалось, чем быстрее бежал, тем дальше она удалялась. Наконец, силы оставили Мехмета. Он упал. ***** Мехмет открыл глаза и не сразу понял, где находится. Сон, который он только что увидел, всё ещё мелькал отдельными картинками в его голове. Наконец, султан немного успокоился и, чтобы хоть как-то отвлечься от нахлынувших непонятных, обрывочных мыслей, отправился в лазарет. ***** У входа в лазарет султана встретил Сюмбюль – ага. - Повелитель, - с тревогой произнёс евнух, что Вы здесь делаете? Вы нездоровы? - Не волнуйся, Сюмбюль, со мной всё в порядке. Я пришёл посмотреть на новоприбывших девушек. Как они? - О, Аллах! – в голосе Сюмбюля смешались ужас и печаль, - даже не знаю, как описать Вам этот кошмар, Повелитель… Не знаю, сколько этих бедняжек не кормили, но пищи им можно давать не больше, чем маленькой птичке, чтобы не навредить… Ещё у многих тут и там синяки и кровоподтёки… А одной из них так досталось, что для бедняжки и лежать – сущая пытка, такие раны на спине, ай-ай-ай… До сих пор не может прийти в себя, всё бредит… Мехмет подошёл к девушке, о которой говорил евнух. Это была та несчастная, которую нещадно стегали кнутом. Султан невольно вспомнил полный страданий и муки взгляд девушки, обращённый на него и робкую просьбу о помощи. Это воспоминание вызвало в нем жалость, сострадание и непонятное чувство, которое Падишах не мог пока назвать и определить. Девушка металась по подушке, бормоча бессвязные слова: - Папа… Папа… Нет… Не трогайте… Мне больно… Больно… Я не могу идти… Не могу… Воды… Воды… Больно… Папочка… Папа… Спаси меня… Спаси… Мехмету вдруг понял, что обязательно должен хоть как-то помочь, облегчить её страдания. Он погладил девушку по щеке и спокойно, уверенно сказал: - Тише, тише. Тебе скоро станет лучше. Опасности нет, тебя больше не тронут. Несчастная вдруг затихла, взяла гладившую её руку и погрузилась в тяжёлый сон. - Что же теперь, Повелитель? – спросил оторопевший Сюмбюль. - Ничего, Сюмбюль. Я побуду здесь.