Полюбить снова

***** После случая на рынке в гареме только и разговоров было, что о спасённых девушках. В лазарет без особой нужды не пускали, поэтому девушки довольствовались обрывками разговоров слуг и строили предположения и догадки одну невероятнее другой. - Слышала, над ними сильно поиздевались, - говорила одна. Они такие жалкие, скелеты, обтянутые кожей, страшно смотреть! - А одна вообще вот-вот умрёт, незавидная судьба! Она так изуродована, что не разобрать, где у неё лицо! - А тому злодею, что это совершил, говорят, голову отрубят и там же на невольничьем рынке всем в назидание повесят, чтобы никто не смел плохо с рабами обращаться! Так Повелитель приказал. - Вы ещё самого главного не знаете: как раз с этой, что избита и на грани смерти, он лично сидит! Вот ведь какая несправедливость: мы тут живём, работаем, стараемся понравиться – и всё впустую! А тут ничего не сделала, только пришла – и уже внимание султана получила, разве это честно? -Тише, болтушки!!! – прикрикнул на рабынь вернувшийся из лазарета Сюмбюль-ага. – И как у Вас только языки не устают! - Сюмбюль-ага, а правда, что Повелитель в лазарете сидит, с одной из новоприбывших? – спросила самая отчаянная девушка. - Тебе-то что за дело, ммм? Нечем заняться, кроме как дела Падишаха обсуждать? Раз так, хочешь, я тебе работу найду, да такую, что вздохнуть лишний раз будет некогда? Займитесь делом! И если я услышу ещё хоть слово – до вечера останетесь голодными! Рабыни присмирели и нехотя разошлись. ***** Около часа спустя девушка проснулась. - Пить… - еле слышно попросила она. Мехмет освободил руку и поднёс к её губам стакан воды. Девушка с трудом сделала несколько глотков, застонала от внезапно нахлынувшей боли и упала на подушки. Несколько минут она смотрела в одну точку на потолке ничего не выражающим взглядом, а потом, будто что-то вспомнив, повернула голову и посмотрела на султана. Он улыбнулся, чтобы хоть как-то приободрить её. Девушка попыталась улыбнуться в ответ, однако боль снова дала о себе знать и улыбки не получилось. - Я узнаю Ваше лицо, - медленно произнесла девушка. – Это Вы были там… На рынке… Вы спасли меня от этого кошмара… При воспоминании о пережитом глаза несчастной наполнились ужасом и страхом. – Я даже не знаю, как мне отблагодарить Вас… - Тише, тише, - мягко, успокаивающе произнёс Мехмет, - не вспоминайте. Теперь опасности нет. Поправляйтесь, другой благодарности мне не нужно. - Где я? – спросила бедняжка, немного успокоившись. - Во дворце султана Мехмет Хана, Топкапы. - Во дворце султана? – в голосе девушки зазвучали нотки удивления, - надо же… Я слышала о нём, на рынке много говорили… Да и на корабле тоже шли разные толки… - Правда? Что же ты слышала? - Что султан молод, красив, строг, но справедлив и… несчастен. - Несчастен? Почему же он несчастен? - Не знаю… Но наверное по тому же, почему и все люди: от любви… Кто-то страдает от неё, потому что не смог уберечь, кто-то, потому что смерть забрала её, а кто-то потому, что хочет, но не может её испытать или люди хотят быть вместе, но не суждено… Да мало ли причин… Но я не верю, что здешний султан несчастен. У него ведь целый гарем, а значит, тут нет места любви, только жестокая конкуренция, борьба, интриги, ловушки… Ушла одна – приведут хоть десяток других… Это так странно… Там, откуда я родом, много жён нельзя, только одну можно… Так вернее всего и… Длинная речь сильно утомила девушку, и она замолчала, не договорив. Несколько минут Мехмет обдумывал её слова, затем спросил: - А откуда же ты родом? - Я русская, господин… Меня зовут Анна… «Русская… Тоже… Странное совпадение…» - подумал Мехмет, а вслух сказал: - Здесь тебе нечего бояться. Ты обязательно поправишься. - Могу я узнать хотя бы имя моего спасителя? - У тебя ещё будет возможность услышать его. Мне пора, - ответил Мехмет и вышел из лазарета. Девушка ещё долго смотрела на дверь, в которую он только что вышел, и вдруг, подумала: «Не знаю, так ли красив их султан, как о нем болтают, но вряд ли можно быть прекраснее этого юноши». Анна почувствовала, что её сердце запело. Она улыбнулась собственным мыслям и снова уснула. ***** Мехмет спокойно работал в своих покоях. Необходимо было решить вопрос об укреплении южных границ страны, которые сейчас в этом очень нуждались. Это отняло у него довольно много времени, однако план был, наконец, составлен. Султан отложил бумаги и невольно вернулся мыслями к Анне. Эта девушка притягивала его, пусть он и не мог объяснить себе, почему. Падишах вспомнил её слова: «У него целый гарем, а значит, там нет места любви…» Если бы она только знала, как сильно ошибается… Почему ему вдруг захотелось всё ей рассказать? Чтобы разубедить? Нет, ему это не нужно… Он ведь предпочитал носить свою беду в себе, не показывать своей боли, хотя близкие ему люди всё равно чувствовали её и сопереживали… Он вдруг почувствовал, что впервые хочет открыться, хотя ещё не знал, почему именно ей… Где-то в глубине души тихий голос говорил ему, что она всё поймёт… Поймёт, как никто другой… В дверь постучали. - Повелитель, Мюжгян-хатун пришла. - Впусти. Двери широко распахнулись и в покои, как обычно, первой вбежала малышка Элиф и с криком «Папочка!» бросилась обнимать Мехмета. Он подхватил дочку на руки и улыбнулся. - Повелитель, госпожа пожелала видеть Вас, - сказала Мюжгян-хатун, кланяясь, и тоже улыбнулась. - Можешь идти, Мюжгян, я приведу Элиф позже. Няня вышла. - Папа, я хочу пойти посмотреть на братика и сестричку, можно? – спросила Элиф, умоляюще глядя на отца. - Конечно, моя красавица, пойдём прямо сейчас, - ответил Мехмет, опуская девочку на пол. Падишах взял малышку за руку, и они отправились в покои Кадер Султан. ***** После родов Кадер Хатидже Султан решила вернуть ей служанок и предоставила самой выбрать двух на свой вкус. Новоиспечённая госпожа не замедлила сделать свой выбор: теперь у неё в услужении находились Акчай Хатун и Тунай Хатун, обе под стать своей хозяйке: гордые, сердитые, не брезгующие сделать гадость. Но при всём этом они мало говорили и подчинялись беспрекословно, что и нужно было Кадер. Она с радостью спихнула на них все заботы о новорождённых детях и все десять дней, что прошли после очень тяжёлых родов, только лежала и ела, почти не выходила из покоев, пытаясь прийти в себя, чему несказанно радовались девушки в гареме, которые могли, наконец, насладиться покоем. Она слышала историю со спасением рабынь, однако пока никакого значения ей не придавала. К султану у неё не было и отдалённой тени какого-либо тёплого чувства, только холодный расчёт и дикое желание возвыситься благодаря ему. Такое положение вещей её устраивало, тем более, что она знала, что Падишах тоже холоден, но почтителен с ней, за что она и сохранила к нему уважение. Когда в покои вошёл Мехмет со старшей дочерью, она приподнялась на постели, склонила голову и произнесла: - Повелитель. - Как ты себя чувствуешь, Кадер? - Уже лучше, благодарю Вас! И госпожа здесь, - улыбнулась она, заметив Элиф, однако во взгляде её проскользнуло пренебрежение. Малышка чувствовала дурное отношение и не любила эту женщину, даже слегка побаивалась её. - Она хотела увидеть братика и сестричку, - улыбнулся Мехмет и подвёл девочку к колыбелькам. - Это братик? – спросила Элиф, заглядывая в одну из них. - Да, это твой братик, Ахмед, - ответил Мехмет. - Он вырастет большим и сильным и будет тебя защищать. - А это – сестричка? – снова спросила Элиф, заглядывая в другую колыбельку. - Да, это твоя сестра, Гюнай. Она подрастёт и будет такой же красивой, как и ты. - Теперь, когда они есть, ты меня меньше любишь? – грустно спросила малышка, опустив голову. - Что ты, милая, нет, конечно нет! Ты – моё главное сокровище! – ответил султан, обнимая девочку. Элиф довольно улыбнулась и пошла к выходу. Мехмет поцеловал малышей и отправился следом за ней.