Полюбить снова

***** Проснувшись на следующее утро, Анна поняла, что чувствует себя несколько лучше. Боль всё ещё была жуткой и не давала покоя, однако парализующий душу страх отступил, уступив место спокойствию и покорности судьбе. Девушка не знала, что ждёт её дальше, да и не хотела знать. Сейчас она верила только словам своего спасителя: "Здесь ты в безопасности". Хотя... Какая разница, что толку? Если бы она умерла, то только возблагодарила бы за это небеса, ведь всё, что привязывало её к жизни, потеряно безвозвратно, осталось так далеко, что кажется, а не сон ли это? Сейчас она там, где её никто не знает, не любит, где всё ей чужое и нет никакой надежды... От этих мыслей по щекам девушки потекли слёзы. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которую бросили в огромном, неприятном, незнакомом пустом пространстве и оставили одну. Она не знала даже имени человека, который вырвал её из лап смерти, а ведь он был теперь единственным светлым лучиком в её жизни, потерявшей, как ей казалось, всякий смысл. Его одного всё ещё волновала её судьба, её самочувствие, её жизнь. "Придёт ли он ко мне сегодня, или я уже забыта?"- мысленно терзалась девушка. Она всё смотрела неотрывно на дверной проём в надежде увидеть знакомое лицо, услышать успокаивающий, ласковый голос и хотя бы на миг забыть тогда о боли, страхе и тяжёлах воспоминаниях, нещадно терзающих её душу. Анна хотела спросить о нём, но не решалась, ибо лекари были всегда хмурыми и молчаливыми, а тот, кого звали Сюмбюль-ага, который, по её впечатлению, был большим добряком, хотя и пытался казаться строгим, вряд ли станет болтать... Девушка тяжело вздохнула. ***** После заседания совета Мехмет отправился к Хатидже Султан, которая спрашивала о нём с самого утра. - Тетушка, Вы хотели меня видеть? - спросил он, войдя. - Мехмет, мой дорогой, как я рада! - ответила госпожа, улыбаясь. - Проходи. Я хотела поговорить с тобой. - Я слушаю Вас. - Сначала, позволь мне поблагодарить тебя. Осман так счастлив своей новой должностью! Он рассказал мне об обещании, что ты дал ему, уверена, ты сдержишь слово, - в голосе Султанши зазвучала печаль. - Не тревожьтесь по этому поводу, не бередите своих ран... Для высоких государственных постов у меня есть визири, беи, паши. С ними я могу решать дела государства, но жизнь могу доверить лишь верному другу. Я не нарушу обещание, данное Осману. - Хорошо,- Хатидже Султан снова улыбнулась. - Я вижу, ты снова задумчив? Старые печали терзают твою душу? Прости меня... Девушка, что я выбрала для тебя, обманула мои ожидания... Она не смогла исцелить твоё израненное сердце... - Тётушка, Вы не должны винить себя в этом. Исцеления не хотел я сам, и даже пошли Вы мне другую хатун, результат был бы тем же. - Но Мехмет, ведь так же нельзя... Ты сам понимаешь это. - Вы правы. С некоторых пор я переосмыслил многое. Если будет на то воля Аллаха и любовь снова войдёт в моё сердце, я не стану противиться и гнать её от себя из-за пережитого в прошлом. Хатидже Султан слова племянника несказанно обрадовали. Она решила пока больше не затрагивать эти личные темы, чтобы не спугнуть робкий свет, потихоньку начинающий проникать в убитую горем душу султана. Вслух она сказала: - Я рада слышать это. ИншАллах, скоро ты найдёшь своё счастье. - Будем надеяться. - В гареме только и болтают, что о спасённых тобой рабынях. Устрою-ка я сегодня праздник для девушек - пусть лучше радуются, чем болтать зря. - Это хорошая мысль. Можете отдать нужные распоряжения. А я пойду. - Иди, - тепло произнесла госпожа и обняла племянника. ***** После разговора с Хатидже Султан Мехмет отправился в лазарет. Он чувствовал, что должен поговорить с Анной. Заметил, что когда эта девушка рядом, в его душе поселяется покой и всё то, что его терзает и тревожит, отходит куда-то далеко и покрывается пеленой тумана. - Дорогууу... Султан Мехмет Хан Хазретлери! - закричал Сюмбюль, пропуская Мехмета. Анна сначала искренне обрадовалась тому, что тот, кого она так ждала, наконец, пришёл, однако уже через мгновение оживление уступило место леденящему душу ужасу. Султан! Её спаситель - султан! А она-то говорила ему такие вещи! - Здравствуй! Как ты себя чувствуешь сегодня? - приветливо спросил Мехмет, садясь у её кровати. - Хорошо..- еле слышно пролепетала девушка и покраснела до корней волос. - Что с тобой? Тебя что-то тревожит? - последовал беспокойный вопрос? - Нет, я... Вы... Султан... Вы - султан... А я так запросто с Вами говорила... - смущённо забормотала больная, но осеклась и умолкла. - Не переживай так, - ответил Мехмет, улыбнувшись. - То, что я ничего не знаю о любви, вовсе не значит, что я лишу головы любого, кто осмелится сказать мне об этом. Девушка снова залилась краской. Ей ни за что на свете не было теперь так стыдно, как за те свои слова. Разве этот человек не может любить? Это невозможно. Бедняжка уже готова была заплакать, но Мехмет успокаивающе произнёс: - Тебе не стоит так тревожиться. Пройдёт время, ты ближе узнаешь и меня, и нашу жизнь и вряд ли потом скажешь что-то подобное. После этих слов Мехмет нежно погладил девушку по руке. От этого прикосновения у Анны всё затрепетало внутри, а сердце забилось быстрее. - Я вижу в твоих глазах муку не только от физической боли, но и от силнейшей душевной... Расскажи мне, как ты жила до того, как оказалась здесь? Что тебя мучит? Выговорись, тебе станет легче. - Как пожелаете... - ответила Анна, тяжело вздохнув, и начала свой рассказ. ***** От лица Анны. Я родилась в очень бедной семье. Когда мне было всего два года, матушка моя скончалась, не оставив мне о себе никаких воспоминаний, кроме расплывчатой тени своего образа, который навеки останется для меня самым дорогим на свете и будет бережно храниться в моей памяти до конца дней моих. Иногда я слышу во сне её колыбельную. Такие сны для меня самые счастливые и самые печальные одновременно... Мой несчастный, убитый горем отец так и не женился вторично, полностью посвятил свою жизнь мне. Я была для него единственным источником радости, главным сокровищем, смыслом существования. Мы едва сводили концы с концами. Папа работал в поместье единственного богатого человека в деревне, злого, жадного, жестокого тирана, замучившего даже собственную жену. Я никогда не забуду эту хрупкую, терпеливую, ангельски добрую женщину. Она очень хотела детей, но не могла забеременеть, за что муж её нещадно истязал. Не хотел он и бросить её, потому что знал, что кроме неё терпеть его никто не станет, да к тому же ему нравилось изводить её... Её звали Елена. Синьора Елена. Папа часто брал меня с собой в поместье, отправляясь на работу, не хотел, чтобы я оставалась одна. Она полюбила меня как родную, баловала, научила читать, писать, вышивать, рассказывала чудесные сказки... Я полюбила её не менее горячо и от всей души жалела, что такая прекрасная женщина так несчастлива в браке... Муж синьоры Елены только злобно насмехался над нежной привязанностью жены к дочке простого рабочего, однако меня не прогонял. До сих пор не могу забыть один ужасный вечер... Мне было тогда 7 лет... К отцу пришёл какой-то человек. Они долго разговаривали на улице, а когда папа вернулся в дом, он был мрачен, а на осунувшемся лице застыла печаль и скорбь. Папа сказал, что не сможет взять меня завтра с собой в поместье, потому что там случилась большая беда. Синьоры Елены больше нет. Я застыла. Моё сердце отказывалось верить в то, что это правда... Я закричала. Закричала громко, страшно, дико, иступленно... Отец тогда очень испугался за меня и успокоить смог не сразу... После я много дней ходила молчаливая, словно прибитая к земле, смотрела, но не видела, а улыбка ещё долго не играла на моих устах... Чуть позже я узнала, что синьору Елену забил до смерти её муж, будучи мертвецки пьян, а когда опомнился, было слишком поздно - она не дышала... Официально было объявлено, что женщина сломала себе шею, упав с крутой лестницы. До того момента я не впускала в своё сердце ненависть, моя покровительница учила меня не судить людей, а стараться разглядеть в них хорошее, но тут я оказалась бессильна и возненавидела этого тирана люто, всеми силами своей тогда ещё детской, но уже так тонко чувствующей души... Когда я достаточно подросла, то тоже пошла работать в поместье, чтобы не оставлять отца одного. Тамошней кухарке как раз требовалась помощница, и я заняла её место. Это была женщина крикливая, неповоротливая, сварливая, со мной обращалась так, будто я вещь, но я никогда не жаловалась, твёрдо решив терпеть молча. Кем только не был отец у хозяина поместья... И плотником, и пастухом, и пахарем, и дровосеком... От непосильной работы он быстро сгорбился и постарел, получал от скупого хозяина гроши, но никогда не терял присутствия духа, чему и меня учил... Отец скончался через 15 лет после матушки. Последний месяц своей жизни он уже не вставал с постели, денег на доктора у нас не было, и я металась в тоске и бессилии... В день смерти папа подозвал меня к себе и сказал: "Доченька, помни одно: как бы не была несправедлива с тобой жизнь, оставайся честной... Ты добрый ангел, как и твоя матушка, на которую ты так похожа, а с добрыми жизнь всегда жестока..." С этими словами отец испустил последний вздох. Не описать словами, какую боль я тогда испытала... После похорон отца я неделю не появлялась в поместье. Я сидела в единственной комнате нашего ветхого домика, не спала, не ела, а смотрела в одну точку и плакала, плакала, плакала... Мне казалось, что душа моя улетела на небеса, к родным, а оболочка по недоразумению осталась здесь. На восьмой день дверь моего домика открылась и я услышала грубый, надтреснутый голос: - Анна? Я подняла опухшие от слёз глаза и оторопела: в комнате стоял хозяин поместья. Пока я работала там, старалась не сталкиваться с ним, а столкнувшись, поскорее уйти. С годами мои чувства к нему не изменились, разве что только усилились. Я пыталась прийти в себя, а он, между тем, продолжал: - Собирайся. Теперь ты будешь жить в поместье вместе со мной. Я положу к твоим ногам всё, что ты хочешь. Я была настолько ошарашена услышанным, что лишилась дара речи, а ноги словно налились свинцом. Проклятый старик подошёл ко мне, взял меня за подбородок, отчего мне стало гадко и противно и похотливо произнёс: - Кто бы мог подумать, что ты станешь такой красавицей! После этого он отбросил меня к стене и попытался разорвать блузку. Я пришла в ужас, собрала всю свою храбрость и, схватив первое, что попалось под руку, ударила его. Он отскочил от меня, взревел от боли и стал вытирать кровь. Я уже готовилась к смерти, но неожиданно негодяй ушёл, хлопнув дверью. Ночью в моё жилище ворвались какие-то люди и увезли. Меня продали в рабство, много раз перепродавали, так прошло два года и вот, наконец, судьба забросила меня сюда... Девушка замолчала. По её щекам обильно текли слёзы. Мехмет нежно отёр их, но ничего не отвечал. Слова сейчас были лишними, он понимал это. Тишину нарушил неслышно вошедший Сюмбюль-ага. - Повелитель, - произнёс он, поклонившись, - извините, что потревожил, но Элиф Султан желает Вас видеть. - Да, Сюмбюль, я сейчас приду. Уходя, Мехмет взял руки девушки в свои и сказал: - Пообещай, что больше не будешь плакать. Она улыбнулась. - Обещаю... А Вы пообещайте мне, что не забудете меня и ещё придёте... - Обещаю, - ответил Мехмет и вышел из лазарета.