Врач - дело тяжелое.

…И пусть огонь в моей груди пылает. И он прожжет меня насквозь. Кричать, готова: «я не люблю его». И в мыслях добавлять: «ложь».

      Я вернулась. Нет более сладостной минуты, чем эта. Мне кажется, я ожидала ее вечно. Вчера я не могла найти себе место и никак не могла поверить в то, что все закончилось. Мне не нужно сидеть в четырех стенах, заниматься самокритикой и ждать. Сейчас я как никогда свободна, пусть оковы все еще сдерживают меня.       Я вошла в темную тихую комнатку для переодевания. Здесь нет еще привычной суеты и пересудов. Нет сонных лиц интернов и брошенной одежды. Здесь нет моих товарищей и их улыбок.       Скинув пальто, я открыла свой шкафчик. Все лежало на своих местах: белый халат, фонендоскоп, блокнот с ручкой и телефон для связи. Видимо кто-то между щелью двери и самим шкафом просунул письмо. Мое сердце трепетно забилось с мыслями о возможном раскаяньи Учихи. Эта мысль пробежала быстро и была слишком наивна для человека моего возраста. Однако мне хотелось получить что-то подобное.       Я ждала, хоть и знала Учиху. Слишком долго я отгоняла от себя мысль о том, что я не та, кто ему нужен. Я не тот человек, который может сломать его и поставить на колени перед собой, хотя мне это никогда и не нужно было. Я хотела получать от него любовь, нежность, внимание и заботу, но получила только собственное упоение. Я была занята чувствами, переполнявшими меня, но отчаянно не замечала, что у него нет чувств.       Я была счастлива. Я могу смело это сказать. Я была счастлива с ним. В те короткие промежутки, когда между нами вспыхивало пламя, и мы любили. Точнее я любила. Мне нравилось в нем все: то, как он вдыхал мой аромат, то, как он смотрел на меня, то, как он прикасался ко мне. Мне нравилось все потому, что со мной это было впервые. Я горела.       Я бросала все и бежала к нему. Я оставила свою жизнь и свободное время бросила к его ногам. Со мной было просто, меня не нужно было добиваться или упрашивать. Я сама плыла к нему. Разве это интересно?! Он не стремился узнать меня. Он не спрашивал о моих целях, желаниях и планах. Он не рассказывал о себе и своем прошлом. Он не дарил мне звезд с небес и не говорил о будущем. Все, что было между нами, должно было остаться в настоящем и не перерастать в большее. Все было просто, потому что я проста. Я как 2+2, ты всегда знаешь ответ, как бы ты не переставлял числа.       Я проста. Но так же проста и та мысль, что я не нужна ему.       Я тяжело вздохнула и положила письмо обратно. У меня не было времени на чтение, и нужно было поторапливаться на прием к гинекологу. Хината записала меня к Куренай — заведующей отделением реанимации новорожденных.       Поднявшись по лестнице на нужный этаж, я прошла в кабинет для осмотра. Там меня встретила старая полная медсестра. — Вы к кому? — спросила женщина. — У меня назначено к Куренай. — Проходи, переодевайся в рубашку и ожидай. — Она скоро подойдет? — Да, должна с минуту на минуту, — медсестра посмотрела на часы и вышла из кабинета.       Я зашла за ширму и села на неудобное высокое гинекологическое кресло. Бледно-желтые стены нагоняли тоску, и сидеть здесь было невыносимо. Мне было не видно, кто входит в кабинет. Однако когда дверь открылась, и зазвучали шаги, я пожалела об этом. Я, нервно теребя пальцы, замерла. Я стала паниковать, хотя никакой причины для этого не было. Но во мне все кричало: «беги».       Тем не менее, когда за ширму зашел уже знакомый мне человек — Гаара, бежать было поздно.       Он окинул меня чуть удивленным взглядом. Я же с глазами испуганной лани не знала, куда себя деть. Сейчас мне казалось, что я сижу не на стуле, а на гвоздях. И меня будут не осматривать, а пытать. Наша встреча была неожиданностью для нас двоих. Сжав кресло посильнее, я не понимала, что делать и как себя спасать.       Сделать вид, что пришла на обычный плановый осмотр, или просто броситься к двери и бежать? — Здравствуй, — сказал мягкий баритон.       Поздно. — Здравствуй, — замялась я, — а где Куренай? — У нее срочный вызов.       Он посмотрел на карточку, а затем сел на кресло, стоящее рядом со мной. Гаара понимал, что раз я здесь, то у меня есть проблема, но я не смогу ему сказать. — Мне кажется лучше прийти в следующий раз, когда будет свободна Куренай, — вставая с кресла, сказала я. — Это конечно твое право. Однако ты уходишь из-за того, что я некомпетентен, или потому, что я друг Учихи? — Извини. Я не хочу тебя обидеть, но ты его друг, и мне лучше уйти. — Ты знаешь, что такое «врачебная тайна»?! Сейчас ты мой пациент, и я хочу тебе помочь. Но, Сакура, ты ведешь себя, как маленькая девочка, только что застуканная за поеданием чужого печенья.       Я улыбнулась от столь детского сравнения. Но мне стало легче после его слов. — В карте практически ничего не сказано. Так зачем ты здесь? — Я буду честной. И я хочу быть уверенной в том, что, когда я выйду из этого кабинета, по больнице не побежит волна слухов. Ты можешь мне это гарантировать? — Да. Конечно. — Я беременна, срок не большой. Хината записала меня на осмотр, — мой голос звучал неестественно и жутко фальшиво.       Я предполагала, что Гаара удивится или косо посмотрит на меня. Однако на его лице не было даже намека на построение гримасы. — Симптомы? — Стандартный набор беременной женщины. Не большой токсикоз, головокружение, боли. — Боли? — Ну да, тянущая боль, — ответила я, — порой она не чувствуется, а порой заходит приступом. — Как давно? — Дня три не больше. — Нужно сделать УЗИ и провести ряд анализов.       Гаара, проводя осмотр, не проронил ни слова. Вид у него был весьма серьезный, сосредоточенный. Меня это настораживало, однако причин для паники у меня не было. Мое самочувствие удовлетворяло меня. — Почему ты не пришла раньше, как только начались боли? — Я была отстранена от работы, разбирательства по моему делу, плюс не состыковка в личной жизни. Между каким из этих периодов я должна была прийти? — Как только узнала. Это ведь серьезно. — Что-то не так? — приподнимаясь на локтях, спросила я. — У тебя замершая беременность. Мне очень жаль. — То есть? Это как? — У тебя практически отсутствует гармон ХГ, боли внизу живота, размер матки не увеличен и не соответствует текущему сроку беременности. — Хочешь сказать… — Он умер. Тебя нужно госпитализировать, сделать еще ряд исследований, поставить заключение.       Слова застыли в моем горле. Комок горечи поднимался вверх. Еще чуть-чуть и в глазах весело заплясали черные точки. Меня стошнило прямо на пол, но легче не стало. Сначала ты не можешь поверить, твоя жизнь переворачивается на 360 градусов, затем ты ищешь выход из положения, привыкаешь к чуду внутри себя, а затем эта хрупкая, тонкая нить разрывается, принося пустоту. — Ты как? — спросил Гаара, прикладывая ко лбу мокрое полотенце. — Я не могу. Точнее не хочу… — В это верить, — закончил Гаара, — да, понимаю. Но Сакура, ты не обследовалась, твой организм был не готов к плоду так же, как и ты. Пойми, если еще немного затянуть с походом к врачу, то ты бы не пришла, а приехала на скорой помощи в критическом состоянии, и твоя жизнь была бы под вопросом.       Здравый смысл кричал о том, что он прав. Но эмоции брали свое. Я чувствовала, как уходит почва под ногами. Меня словно разделили пополам. Одна часть боролась с эмоциями, другая билась в истерике. — Давай сделаем так. Я сообщу Шизуне, что забираю тебя в свое отделение на два дня. Все, что тебе нужно, отправиться на первый этаж и дождаться распределения. Как только вы разойдетесь по отделениям, отправишься ко мне, тебя уже будет ждать операционная. Останешься под присмотром, если через сутки все наладиться, считай, что твоя жизнь вне опасности. Через два дня что-нибудь придумаем. Хорошо? — Хорошо. Спасибо. — Одевайся и выходи. Времени мало, — лицо Гаары так же, как и он сам, было напряжено, казалось, я втянула нас в крупную аферу. По-сути так и было.       Он рискует ради меня. А я. А я просто стою на ватных ногах и стараюсь собраться с силами. В груди черная дыра, бермудский треугольник из чувств. Кажется, я сойду с ума прежде, чем выйду за эту чертову дверь или спущусь вниз. Ну почему я такая слабая?! Я готова сейчас отдать Гааре все, что у меня есть. Но это «все» нас не спасет. — Запомни, Сакура. Я твой друг.       Я застыла возле двери. Его полуулыбка вселила в меня столько уверенности, что, казалось, хватит воодушевить весь мир. — Спасибо, спасибо, — я просто бросилась к нему и, обняв, разрыдалась на груди.       Слезы бежали с бешеной скоростью, но мне казалось, он понимает, как важно для меня сейчас вот так постоять с человеком. Он разделяет мое горе, он разделяет мои чувства, больше для человека в такую трудную минуту не нужно. Из нас двоих голова на плечах была только у него, и это к лучшему.       Знаете, почему женщины не могут управлять миром?! Из-за плачущих детей. В нас сидят инстинкты «матери». Мы не можем спокойно пройти мимо плачущего ребенка. Мы бросим все, даже в разгар войны, и побежим утешать его. Но в эту минуту мне хотелось, чтобы моим миром управлял он. Гаара. — Успокоилась? — Да. Сейчас уже значительно лучше. Я пойду.       После слез мне стало гораздо легче, хотя я не до конца осознаю суть происходящего. В комнате переодевания в этот раз было шумно. Все готовились к рабочему дню. — Привет, — радостно проговорили девочки. — Привет. — Давно пришла? — спросила Тен-Тен. — Нет, я просто ходила к Цунаде, сообщить, что я вышла на работу.       Я прошла к своему шкафчику и, быстренько переодевшись, сунула письмо в карман халата. — А где Чоджи? — Пока не знаем. Может он опаздывает? — ответила Хината. — Или уже внизу, — поддержала Ино, — эй, ты выглядишь расстроенно. — Тебе кажется, Ино, просто потеряна, — быстро проговорила я, — не вериться, что вернулась. — Ладно, пойдемте вниз?       С каждым лестничным пролетом мое сердце начинает биться сильнее. Я слышу пересуды подруг, но я не понимаю о чем они говорят. Я немного улыбаюсь, дабы не возникало ненужных вопросов, но в голове, в душе полная неразбериха. С каждой ступенькой мне кажется, нас разоблачат. Я не успела вернуться на работу, как умудрилась влипнуть еще раз.       Но того, кто причинил мне ту самую боль, я не желала видеть. Хватит этой призрачной любви, из-за нее и так уже многие пострадали. Учиха, скрестив руки, стоял в проходе и еле заметно улыбался. Он смотрел на меня и видимо думал о чем-то своем. Я, отвернувшись и смотря прямо перед собой, вошла в приемную. Я чувствовала его взгляд на себе, но отвечать не было смысла. — Итак, — строго начала Шизуне, — сегодня вы отправитесь в нейрохирургию. Заведующий — Учиха Саске. Однако постелил запрос, нужна помощь в педиатрии — Сакура, отправляйся к господину Гааре. — Да, — еле ответила я.       Адреналин в моей крови бурлил и бил по голове, отдавая в барабанные перепонки. Прячась от строго взгляда Шизуне, мне казалось, что она уже знает, зачем меня якобы вызвали в педиатрию. — Ну вот, наше счастливое воссоединение длилось не долго, — грустно проговорила Ино. — Ино, перестань, — успокоила девушку Хината, — детки — это весело, не то, что Учиха.       Ино весело засмеялась, но мне казалось, что если сейчас выдам, хотя бы одну эмоцию, разревусь на месте. — Удачи, Сакура, — попрощавшись со мной, девушки обнявшись за плечи, зашагали на лестничную площадку. — Сакура, извини, — проговорила Тен-Тен, — мы можем поговорить, когда ты закончишь в педиатрии?       Девушка выглядела очень смущенно и растеряно. Сразу было видно, эта помощь дается ей очень тяжело. Но говорить «нет» у меня язык просто не поворачивался, но и «да», зная, на что иду, тоже не могла. — Хорошо, — ответила я, и девушка, ответив мне улыбкой, отступила.       Я отправилась в педиатрию. Как и обещал Гаара, операционная уже была готова и ожидала своего нового гостя. На этот раз им была — я. Гаара, облаченный в медицинскую робу с веселой шапочкой, встретил меня улыбкой. — Мне страшно, — лежа на столе, проговорила я. — Тебе нечего бояться. Это обычная процедура, твои показатели стабильны, хотя давление немного повышено, но это из-за нервов. Все пройдет быстро. — Хорошо. — Тебе нужно будет хорошенько отдохнуть и поспать, чтобы нервная система успокоилась. Так нельзя, Сакура, — немного строго сказал Гаара.       Он напоминал мне заботливого папочку. Он старался опекать и заботиться обо всех, кто попадает в его отделение. Тогда, впервые увидев его за работой, он вызвал у меня волну восхищения. Так и сейчас он был собран, но весьма добр ко мне, хотя я этого и не заслужила. — Расслабься, — проговорил Гаара, — я позабочусь о тебе.       Из глаз полились слезы. Я чувствовала боль в своем сердце. Такую боль, что хотелось умереть и больше ничего не чувствовать.