Две в одной, кого выберет Элайджа?

Квартира древнего, а точнее чердак, куда он переехал после ссоры с братом был на удивление уютным. Комната была оформленная в нежных кремовых тонах, старая и обшитая деревом, повсюду расставлены свечи, а в середине комнаты аккуратно были развешаны рубашки и костюмы, в конце комнаты стояла кровать. — Чердак? Серьезно? — Да, я поссорился с Никлаусом. Теперь я живу здесь и помогаю Марселю управлять сообществом вампиров. — Милый чердак для изгнания. Пирс стуча каблуками прошла в середину комнаты. Вся эта обстановка навела Кетрин на мысль, что в таком месте можно задержаться. И не на день или на неделю, а навсегда. — Кофе? Чай? Вина? Виски? — Что? — Ты выпьешь со мной, Катерина? — Конечно. Вино. Кетрин садиться на край кровати и забрасывает ногу за ногу. Элайджа улыбается, достает из шкафа бутылку вина 1934 года. С лёгкостью открывает бутылку и разливает алую жидкость по бокалом. — За что пьем? — За нас. Кетрин берет из рук древнего бокал и делает пару глотков. — Просто, поцелуй меня. Я скучала. Мужчина поставил бокал на стол и приблизился к Кетрин, притягивая ее к себе. Его поцелуй был глубоким, но в то же время чувственным. Кетрин провела ладонью по плечам древнего и его пиджак оказывается на полу. Пирс принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Одну за другой. Элайджа оторвался от ее губ и принялся целовать ее шею. Он легко коснулся ее лица. Она сильнее прижалась к нему и порвала его рубашку. Первородный снимает с нее кожанку и отбрасывает куда-то в сторону, затем туда же летит и ее порванная синяя майка. Она лишь улыбается и обнимает его. Мужчина отбрасывая ее локоны на одну сторону, принимается покрывать уже более страстными поцелуями ее нежную шею. Кетрин тяжело вздыхает, а затем на ее лице проскальзывает ухмылка. Кетрин провела по обхоженному торсу Майклсона. Мужчина подхватил ее и оба оказались на кровати. Кетрин заливисто рассмеяться. Если бы Элайджа сейчас узнал, что целует не ту. Но, Кетрин нравятся подобные игры. Спустя минут Кетрин уже не смеялась, она громко выкрикивала его имя изгибалась всем телом, прижимаясь к нему, растрепывая его волосы. Кетрин желала запомнить эту ночь на всю жизнь, ведь знала, что Элайджа ее не простит, когда узнает правду. Элайджа проводил руками по ее спине. Кетрин впивалась острыми ногтями в его кожу, оставляя следы от царапин. Ее маникюр был безнадежно испорчен. Из уст брюнетки вырвался тихий стон. Эта ночь только для них двоих. У них впереди вся ночь, а их чувства на пределе.