***
Северус Снейп никогда не задумывался над тем, что он должен совершить, чтобы приблизить смерть своего Хозяина от руки Мальчика-Который-Выжил. Он сделал все от него зависящее, чтобы занять привилегированное положение в Ближнем Круге Пожирателей Смерти, он даже не задумывался над своей собственной репутацией, искупая вину за одну глупую ошибку всю жизнь, но мужчина и представить не мог, что придет день, когда все, что он совершил, станет неважным. Три года тренировки выносливости, три года выматывающей все нервы убийственной работы над хиленьким и слабым героем пролетели, как один миг, а в итоге оказалось, что время было потрачено впустую. И где та благодарность, о которой он пусть не мечтал, но надеялся на нее? Они втроем отправились назад в прошлое, чтобы, как выяснилось, сдохнуть здесь. Люпина загрызли собственные собратья, так как Грейбек был проинформирован о предательстве, Блэк подох от существ, которых он больше всего в жизни ненавидел, лишившись не просто жизни, а даже посмертия. Жестокая участь, лучше уж вопить от боли под пытками всего Круга Пожирателей, чем лишиться души. Дамблдор вот умер мучеником, долго и красочно пытаемый отъявленными негодяями и психами, каких еще стоило поискать. Все они казались возбужденными только что произошедшей казнью, когда Снейп появился на Астрономической башне, все были в крови Директора Хогвартса. Белла смеялась громче всех, заставляя Северуса почувствовать к себе еще большее отвращение. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем жутким страхом, который зельевар испытал, когда над его ухом раздался равнодушный к происходящему шепот этого странного человека в золотой маске. Гоеля, кажется. Хриплый голос заставил Снейпа поверить в то, что этот человек знал о нем то, о чем не догадывался даже Лорд. Профессор уже ждал, что его сейчас вызовут, чтобы убить за предательство, и таки дождался долгожданного жжения в черной метке. Только… его похвалили, специфически, в представлениях Волдеморта, но похвалили, приправив пряник Круциатусом для разнообразия. Но зельевар до сих пор не мог понять, почему Гоель не рассказал обо всем Господину. Какова его цель во всем этом происходящем безумстве? Думать в тот момент не хотелось, поэтому Снейп схватил, по приказу все того же Гоеля, Драко за руку и увел его из Хогвартса в дом, когда-то принадлежащий его отцу-магглу Тобиасу, тому еще приспешнику Сатаны. - Профессор, я могу ненадолго выйти наружу? Мне нужно подышать свежим воздухом, - попросил Малфой разрешения у своего декана, как только ощутил, как на его груди стал нагреваться медальон. - Не думаю, что это хорошая идея, мистер Малфой, - хмуро ответил Снейп, все еще роясь в бесконечных документах, собранных на столе еще со времен, когда был жив его папаша. - Я не отойду далеко, сэр, - проговорил блондин, чуть сильнее сжимая губы от появившейся боли из-за нетерпения одного шрамоголового урода. - Хорошо, но постарайся быть внутри уже через десять минут, - бросил зельевар, сгребая документы со стола и усаживаясь спиной ко входу, что было для него необычайно глупо в любое другое время, если бы он не был настолько подавлен случившимся накануне вечером убийством. - Как скажете, сэр, - Драко с ненавистью посмотрел в спину Северуса Снейпа, после чего решительным шагом направился к выходу, чтобы уже через две минуты войти внутрь в сопровождении невидимого Гарри Поттера. - Драко, я просил не выходить за границу и не трогать сигнальных чар. Неужели это так… - закончить он не успел, так как стоило ему только обернуться, как его накрыла всепоглощающая тьма оглушающего заклинания. - Так просто? – спросил с легким недоумением Малфой, глядя на оглушенного декана. - Все гениальное – просто, Малфой. А теперь иди сюда, мы переместимся в более подходящее место для продолжения нашей вечеринки, - ответил Поттер, обвязывая цепочку вокруг руки зельевара и своей собственной. – Хватайся! – Драко, после недолгого раздумья, прижал ладонь к цепочке. – Портус. Одно мгновение, и волшебники появились в огромном ритуальном зале, явно принадлежащему темному роду. Об этом свидетельствовал алтарь из черного мрамора, стоящий посредине, посверкивая опаловой руной равенства у своего изголовья. Драко стало как-то не по себе, но он отбросил все сомнения и подошел к Гоелю, что-то шепчущему над все еще бессознательным Снейпом. - Где мы? – спросил блондин, пожимая плечами, словно ему было холодно, хотя температура в помещении явно было выше, чем необходимо. - Это тебя не касается. Ты поможешь мне, после чего с помощью двойного портключа, - Поттер указал на все ту же цепь, использованную магами ранее, - переместишься в Малфой-менор. Там тебя будет ждать твоя мать с посылкой. Дальше – дело твое, Малфой. А сейчас Снейпа перемести на алтарь. У меня к нему есть некоторое количество вопросов, - ухмылка показалась Драко слишком мерзкой, из-за чего он быстро отвернулся, скрывая от Поттера свое отвращение и, чего уж таить, страх. Драко навел свою волшебную палочку на Снейпа и медленно перенес его на алтарь, по краям которого тут же зашевелились кандалы, прикрепленные одним краем к алтарю, свободная же сторона оканчивалась металлическими обручами. Стоило спине мужчины коснуться мрамора, как он тут же оказался прикованным по рукам и ногам анти-магическими браслетами, чтобы ни в коем случае не смог использовать стихийную магию, но в себя так и не пришел. Гарри, опустившись на колени, аккуратно выводил вокруг алтаря пентаграмму каким-то зельем алого цвета при помощи кисти из шерсти единорога. Драко узнал этот атрибут, так как Люциус очень часто использовал такую кисть при проведении ритуалов на Самайн. И это были всегда Белые ритуалы. Сейчас же происходило в корне противоположное, но при этом Поттер уверенно использовал частицу светлейшего из существ на планете. - Зачем я тебе нужен, Поттер? Я ничего не делаю, - тихо спросил Драко, как только Гоель поднялся на ноги, закончив рисунок. - Малфой, разденься по пояс. Обувь также долой, как и носки, - не стал отвечать Гарри, сам следуя своему же указанию, скидывая мантию, рубашку и ботинки. - Объясни мне! – закричал блондин в отчаянии, дрожа от ужаса из-за происходящего и неизвестности. Гоель молчал, подходя к распростертому телу зельевара, ножом разрезая на нем мантию, обнажая непривлекательное тело, пока тот не оказался избавлен от всей одежды целиком. - Успокойся. Делай, что я тебе говорю, иначе я найду кого-нибудь посговорчивей да посмелее, - равнодушно произнес Поттер, после чего посмотрел в серебряные глаза Малфоя этим своим сумасшедшим взглядом, от которого мороз пробрал по коже, и Драко решил больше ни о чем не спрашивать. Ему казалось, что все уже находится в точке невозврата, словно что-то заставит его идти до конца, даже если произойдет нечто, что повлияет на его решение в ближайшее мгновение. – Подойди, я нанесу на тебя руну, - как только Малфой приблизился, заставляя себя сделать вперед три шага, Поттер достал маленький серебряный нож, на рукоятке которого сверкнул изумруд. – Повернись ко мне спиной. Драко задержал дыхание, но выполнил то, что ему было велено, сжимая и разжимая кулаки, пока Поттер чем-то мазал ему кожу между лопаток. После чего Малфой почувствовал холодный металл. - Testis*, - прошептал Гарри и сильно надавил на нож, вырезая руну, пока не провел последней линии. – Не больно? Драко бы разозлился из-за его глупого в данных обстоятельствах вопроса, если бы и правда не почувствовал даже намека на то, что его кожу только что изрезали. - Нет, - прошептал блондин, оборачиваясь к Гоелю, который повернул его за плечо к себе лицом. - Хорошо. Расставь свечи на лучи звезды, после чего выйди за пределы пентаграммы. - Поттер… Не став дослушивать вопроса, Гарри вдруг ухмыльнулся, приподнимая один уголок губ, и заговорил: - Том Риддл, когда обучался в Хогвартсе на седьмом курсе, решил, что хочет стать тем, кто сможет покорить саму Смерть. Решил как-то вдруг, но факт остался фактом. Его обожали учителя, им восхищались ученики, ему прочили карьеру в политике, ходило мнение, что он станет самым молодым Министром Великобритании, если продолжит в том же духе работать и добиваться поставленных целей, - Гарри говорил, медленно выводя на своей груди какие-то непонятные знаки, не используя при этом обезболивающего зелья, как в случае с Малфоем. - Все было бы хорошо, если бы не один весьма своеобразный бородатый преподаватель трансфигурации, отчего-то решивший, что мистер Риддл приведет Британию к средневековым традициям, упадку, убийству всех магических рас, не позволит маглорожденным студентам обучаться в школах магии, тем самым уничтожая все, что чуждо магическому сообществу. И вот этот преподаватель подсовывает до ужаса боящемуся смерти парнишке книжку. Страшную, черную по своей сути, темную по содержанию, проклятое издание еще своим автором, обернутую в кожу, снятую с живого детеныша дракона, на страницах, выделанных из кожи человека. Книга, в которой заключен секрет «вечной жизни». Прошли годы, парень, увлеченный информацией в данном опусе, стал мужчиной и перестал задумываться о законной власти, решился на страшное преступление перед самой Магией, после чего спутанные мысли завладели его некогда гениальным умом, не позволив больше никогда в жизни избавиться от этого ужаса перед потерей собственной жизни, перед страхом… смерти. - Что он сделал? – тихо спросил Драко, но Гарри не ответил, заставляя Малфоя выйти за пределы звезды, после чего направился к лежащему Северусу Снейпу, который уже начал подавать признаки жизни. - И вот, настал момент, когда Том больше не захотел один бороться за власть, ему нужны были сподвижники, вассалы, рабы (последнее, в данном случае, наиболее подходящее слово), и он создал воистину гениальное творение магии – Темную метку, - Драко вздрогнул, поняв, наконец, о ком говорит Поттер, но все еще не понимая, как к этому всему относится ритуал. – Клеймо, захватывающее в себя не только тело раба, но его сердце, душу и магию. Он гениален, поверь мне, Малфой. Из Тома Риддла вышел бы превосходный предводитель для прогнившего насквозь мира магии, отличный ученый, который своими разработками смог бы добраться до каждого, кому нужна была бы помощь. Он не был добрым, нет, но он слишком деятельная натура, чтобы восхвалять самого себя. Только ради признания всего мира он бы раскрылся для всех, изобрел бы нечто невообразимое современным магам. Жаль, этого всего уже не будет никогда. И вот, решение убить младенца заставляет его потерять не только разум, но и собственное тело. Но прошли годы, многие и долгие, наполненные одиночеством, позволившие существующему Лорду Волдеморту стать еще более неуравновешенным, но все-таки вернуть себе слабенькое тельце, созданное волшебником-неумехой, при помощи ритуала возврата лича с добавлением крови врага – и все цели, ранее хоть как-то проскальзывающие в голове, устремились к мальчишке-недоучке с молнией на лбу. Цель, единая, настоящая и проклятая – смерть ребенка. Но и здесь все не так просто. Этот ребенок, преданный, но восставший, решил, что Том Риддл гораздо ближе ему по духу, нежели его собственные соратники. И вот, они вместе против всей Британии. Только вот мистер Риддл забыл одну простую вещь – он был тем, кто заставил мальчика страдать, а за это юный герой никогда не будет ему по-настоящему предан. - Зачем ты мне все это рассказываешь, Поттер? – спросил Драко, все еще не понимая, к чему ведет этот спятивший, пусть под прессом навалившегося на брюнета кошмара, но спятивший волшебник «со шрамом на лбу». - Чтобы то, что произойдет в ближайшие дни, не стало для тебя неожиданностью. Темный Лорд велел мне провести ритуал для него, для его восстановления, так сказать. Но во мне есть кое-что, - Гоель усмехнулся, - из-за чего я не могу провести ритуал «объединения» сам. Для завершающей фразы ты мне здесь и нужен. Руна не позволит тебе отказаться, уйти до завершения обряда, даже если в результате всплывет информация, из-за которой ты захочешь все прекратить. Я не доверяю тебе, Малфой, но это ничего не значит. Ты прочтешь то, что написано вот на этом листе бумаги, когда я подам знак, - Поттер вынул из кармана брюк пергамент и протянул блондину. – Это все, что будет нужно. - Я все понял. А для чего тебе нужен Снейп? – Малфой громко сглотнул, так как ему не было нужно слышать ответа на свой вопрос. Он понимал все без этого, но так хотелось оттянуть время до того момента, когда его учителя, пусть даже убийцу собственного отца, принесут в… - Жертва. Он должен принести пользу, в конце концов. Ты так не думаешь? А сейчас пришла пора разбудить нашу спящую красавицу, он должен находиться в сознании, когда я вырежу его сердце из груди, - в зале раздался душераздирающий смех, после которого Малфой вынужден был признать, что он и вправду ненавидит Гарри Поттера, сейчас более сильно, чем когда-либо прежде.***
Снейп очнулся из-за странного ощущения, что на него кто-то смотрит. Память возвращаться не хотела целенаправленно, и мужчина отчего-то даже инстинктивно понимал, что лучше бы и не вспоминать ничего вообще, чтобы не разочароваться в жизни окончательно. Несмотря на то что как человек Северус был, мягко скажем, не очень, но как маг он отличался довольно специфической манерой колдовства и необыкновенной для полукровки силой выпущенных заклинаний, особенно когда они были приправлены эмоциями, чаще всего негативными. Именно поэтому, ничего не помня, он решил, что случилось нечто непредвиденное и оттого плохое. Спиной он почувствовал что-то жесткое и прохладное, словно лежал на полу, каменном или мраморном. Попробовав пошевелить хотя бы рукой, зельевар понял, что двигаться он еще был не в состоянии, поэтому всю свою магию он был вынужден направить в свой поистине светлый мозг, чтобы отбросить крутящиеся в нем глупости и прийти к единственно-верному знаменателю, как говорится – понять причину своего здесь нахождения. - Энервейт, - услышал он довольно неприятный, но от этого не менее знакомый голос, принадлежащий никому иному, как Золотому Мальчику Гриффиндора. Сразу захотелось выругаться из-за того, что его снова спас этот герой недоделанный, как что-то такое щелкнуло, и память начала заполняться образами, предшествующими его внезапному отключению от реальности. – Просыпайтесь, профессор, мы ждем только вас, - усмехнулся Поттер, наклоняясь над мастером зелий ниже, чем было для этого необходимо. Пришлось открывать глаза, а может и рот, чтобы высказать наглому мальчишке все, что он о нем в действительности думает, как на самом деле он ненавидит любое напоминание о своем школьном недруге. - Поттер, - прохрипел Снейп, попытавшись поднять руку, но не смог сдвинуться с места снова, так как на этот раз он почувствовал на себе оковы. – Что вы себе позволяете? Немедленно… - Заткни. Свою. Грязную. Пасть, - прошипел подросток, сверкнув в свете свечи серебром ножа. – У меня нет времени на препирательства. Лучше расскажите, профессор, за что вы так ненавидите меня, и, возможно, я решу подарить вам легкую смерть. Снейп впервые обратил внимание на то, что по груди Поттера текли тонкие струйки крови, но вполне можно было рассмотреть кельтские письмена, которые вырезали на себе жрецы древности, когда приносили в дар богам кровавую жертву. «Мордред все забери, этот малолетка решил, что в состоянии провести какой-то ритуал?» - Ты что творишь, мальчишка? Немедленно выпусти меня! – закричал Северус, но далее продолжить не смог, так как в этот момент Поттер стал с силой выводить на его ногах какие-то символы, прорезая кожу почти до кости, словно издеваясь над ним за все то, что он… - Поттер, опомнись. - Ах, профессор, как жаль, что вы не сказали этих слов самому себе, когда издевались надо мной. Но я вам даже благодарен. Ведь это было вашей идеей обучить меня ритуалистике. Я вам сейчас сдам экзамен, возможно, вы даже оцените. Как считаете, я смогу получить потом мастерство в этом тонком искусстве? - Ты глупец, если думаешь, что сможешь испугать меня вот этой глупостью. Бездарность, вот ты кто! - О, это мне льстит. Вы трое так упивались своим собственными идеальными магическими способностями, что никто из вас даже не мог предположить, что мне удалось скрывать правду все это время, - ответил Гарри, переходя от ног мужчины к его голове, приставляя нож ко лбу. – Может, стоит вывести вам здесь молнию, чтобы вы умерли со знаком отличия? – парень рассмеялся, но мужчина словно его не слышал, смотря в лицо юноши, и что-то было не так, невероятно, нереально. - Гоель, - прохрипел зельевар. - О, да вы и правда весьма сообразительны, сэр, - парень вернул себе свой истинный облик, чем удивил еще и Малфоя, и сильно надавил на нож, рисуя на лбу у мужчины руну смерти. – Но это ничего уже не значит ни для нас с вами, ни для моего обожаемого крестного, ни для его дружка-оборотня. Жаль, что я не видел, как сдох последний, я бы станцевал на его останках танец ирокезов, - Гарри провел кровавую линию от подбородка до середины груди Снейпа, нажимая немного, чтобы порезать лишь первый слой кожи, после чего прямо напротив сердца зельем нарисовал круг, в центре которого поместил что-то маленькое и мягкое. – Это перо феникса. А вы знали, сэр, что поистине кровавые, поистине черные ритуалы проводят только при помощи светлейших проводников? Это действительно наводит на раздумья. Что же вы молчите, не хотите поговорить со мной напоследок? - Чудовище. - О, да вы у нас ценитель прекрасного. «Чудовище», - передразнил он зельевара, передавая нож Малфою, после чего Поттер остановился возле головы Снейпа и поднял с пола, на этот раз, не просто нож, а самый настоящий ритуальный кинжал, черное лезвие которого похоже на огромный клык василиска, рукоятка же испускает свет из-за белоснежной кости дракона с алмазом в ее центре. – Вы его из меня сделали, теперь получайте то, что желали. Кстати, скажу вам то же, что и Дамблдору, я исполню то, что вы от меня все хотели, только вот вы этого уже не увидите. Вы, профессор, послужите благородной цели, ради всеобщего блага станете жертвой во имя Света и Добра. Снейп полностью отрешился от действительности, сжал зубы, сдерживая крик боли, словно уже принял для себя свою судьбу, возможно, он даже мечтал о таком исходе, возможно поэтому, увидев Драко, он почти принял свою участь, но все-таки спросил. - Драко, за что? – именно в этот момент Поттер начал ритуал, держа двумя руками кинжал над сердцем Снейпа, стоя при этом у его головы, закрыв глаза, читал по памяти слова, из-за которых он сможет отомстить всем своим врагам. – За чтооооо?! - За моего отца, - ответил шепотом Малфой, глядя в глаза своего декана и не понимая, что же так его тревожит. Что именно во всем этом кажется неестественным и неправильным? Но уже было слишком поздно, Драко Малфой никогда не узнает правды о смерти Люциуса, никогда не перестанет ненавидеть Поттера и Снейпа, и никогда после этой ночи не переступит границы Великобритании. Ни за что и никогда! Поттер тихо начал произносить слова ритуала, с каждым мгновением все повышая голос, пока не перешел на хриплый крик, не позволяющий расслышать ни слова из уст что-то шепчущего Снейпа, глядящего в глаза Драко. Северус смотрел на зависший над его грудью клинок, не сводя с него даже взгляда, когда понял, что оправдываться нет смысла. Пусть не он убил Люциуса, пусть это сделал кто-то иной, мужчина даже догадывался, кто именно это мог быть, но как ранее сказал Поттер, ничто более для него не имело значения. Поэтому он сделал то, что ему всегда хотелось сделать, с того самого момента, как он впервые увидел худенького мальчика, входящего в Большой зал в толпе первокурсников. - Посмотри… на… меня, - последнее, что увидел Северус Снейп в своей жизни перед тем, как в его грудь вонзился черный металл – это изумрудные глаза Гарри Поттера, такие же точно, как у вечно любимой им женщины – Лили Эванс, Эванс и никак иначе.***
Сделав три точных надреза, Гоель аккуратно вынул из груди жертвы еще трепещущее сердце, держа его в левой руке на весу, он занес кинжал над ним. - Малфой, - тяжело дыша, прошептал Поттер, глядя прямо перед собой, готовый в любой момент действовать, так как у него были лишь мгновения. Драко, бледный и дрожащий, словно сам проводил все действия в обряде соединения расколотой души, отбросил все мысли прочь и громко начал читать лишь одну строчку, уже зная ее наизусть: - Anima componitur aliquid addunt carere immortalitatis** . Гарри, как только услышал первое слово, почувствовал, как его голова раскалывается от сильнейшей боли, медленно усиливающейся с каждым произнесенным словом, как только боль достигла груди, он, больше не медля ни секунды, вонзил кинжал в сердце Снейпа, после чего громко вскрикнув, погрузился во тьму. Лишь Драко Малфой стал свидетелем невероятной мощи, ворвавшейся в помещение со всех щелей, стремящихся прямо к Поттеру, впивающихся черных нитей, тянущихся к нему со всех сторон, пока в какой-то момент крик Гарри не оборвался, а из груди не вырвался серебристый, словно наполненный туманом, шар, аккуратно опустившийся на рукоять ритуального кинжала, после чего медленно всосался в драгоценный камень, словно находя в нем свое истинное место.