Сладкая месть

      Том Риддл создал крестражи, боясь смерти настолько, что готов был пожертвовать своей собственной душой, только бы никогда не узнать того, что случается с человеком после его гибели, после того, как его глаза навечно закроются в холодном траурном сне, стекленея или превращаясь в два равнодушных распахнутых в пустоту мира окна.       Гарри мог бы все это бросить, отступить от плана проклятого директора, но он не хотел. К сожалению, не желал все забыть, затушить тот огонь ненависти, разожженный в его душе близкими и родными людьми, который не прекращал гореть, с каждым разом становясь все ярче и сильнее. Поттер сам себя не понимал, словно вся его душа болела от осознания, что ему никогда не удастся избавиться от этого чувства обреченности и потери самого себя, словно что-то удерживало его мысли на уровне примитивного животного, готового лишь мстить, проливать кровь. Не знал он и того, что все это ведет его к собственной смерти, утрате смысла жизни, опустошенности и обреченности навсегда оставаться в вакууме ярости и равнодушия.       Медленно опустившись на каменный пол Астрономической башни, Гарри задумывался над смыслом всей этой ситуации, не понимал он и того, чего хотел добиться Альбус, когда раскрыл себя как того, кто создал бессмертного Лорда Волдеморта. Что ему нужно? Что? Хотелось в тот момент, когда Поттер вынырнул из омута, закричать этот вопрос в лицо старого безумца, не мучить себя, а запустить Аваду прямо там, чтобы успокоить хотя бы часть своей злости и откуда-то вновь появившейся боли в том месте, где когда-то у него было сердце. Сердце! Гарри глухо рассмеялся, сейчас больше, чем раньше походя на безумца, походя на своего «кровного брата» отблеском сумасшествия в глазах, пусть изумрудных, не красных, но от этого еще более холодных и страшных.       Поттер понимал, что ему нужно успокоиться, трезво все взвесить, а не вестись на провокацию бородатого камикадзе, который решил самоубиться за счет своего собственного студента. А что, были другие варианты, из-за чего Дамблдор мог бы раскрыть правду о внесенных им решениях в становление Темного Лорда? О собственноручно взращенном тиране? Или Дамблдор сам псих, или Гарри кое-чего не понял во всей этой истории с последним воспоминанием. Не мог же директор так проколоться, он же не тот человек, который может подставиться перед мальчиком, который обязан его боготворить. Или хотя бы прислушиваться к его словам и мнению относительно этой войны и Тома Риддла? Что? Что Поттер упускает во всем этом творящемся вокруг безумии? Что имел в виду Рон, говоря, что он не понимал, что с ним происходило во время травли Гарри на четвертом курсе, что имел в виду Блэк, пытающийся оправдаться, когда у него не было для этого никаких оснований? Общее благо! Так, кажется, объяснил Сириус свое к нему отношение, свое издевательство, свою жестокость. Неужели, все это… Не может быть! Или может? Очень может быть…       Поттер от снова затопившей его сознание ярости, чуть не убил внезапно появившегося Малфоя, который решил, что здесь в этот поздний час никого не может быть. - Поттер, - Драко остановился, с испугом глядя на зеленеющий кончик волшебной палочки, направленный ему прямо в грудь. Это заставило бледного подростка отступить назад и продолжать пятиться, пока палочка Гарри не опустилась. – Ты спятил? - Драко, не подкрадывайся ко мне со спины, - холодно выдал Гарри и отвернулся, устремляя взгляд высоко в небо, покрытое мириадами светящихся в ночи звезд. - Я не знал, что тут может оказаться сумасшедший псих, - сжав зубы, прошипел Малфой, решив не задерживаться здесь более ни на минуту, и собирался развернуться. - Малфой, иди сюда. Раз уж ты пришел, стоит кое-что обсудить. Наложи чары, соответствующие, - все еще не оборачиваясь, почти приказал Поттер, и Малфой, как бы он не хотел исчезнуть отсюда, был вынужден поступить так, как сказал гриффиндорец, после чего опустился рядом с ним на пол, свешивая ноги в ужасающую пустоту. - Что ты хочешь от меня, Поттер? – тихо спросил Драко, глядя на кончики деревьев где-то в районе опушки Запретного леса.       Драко устал. Устал что-то делать, устал бояться, он вообще от всего устал. После смерти отца он не мог найти своего места в этом мире. Он хоть и стал Лордом Малфоем, но ненавидел сумасшедшего полукровку, убившего Люциуса, ненавидел сидящего рядом Поттера не меньше. Хотелось убежать от всего, только вот Темная метка, так опрометчиво полученная из-за вспышки ярости и чувства потери, мешала все бросить и просто уехать из этой проклятой страны. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. - От тебя? – Гарри чуть повернул голову в сторону блондина и стал пристально рассматривать его профиль, хотя, казалось, что он ничего не видит перед собой. – Не знаю. - Ты не знаешь? - Нет, если честно. Но это не помешает мне… неважно. Как продвигается дело с починкой шкафа? – сменил тему Гарри, не желая раскрывать своих чувств тому, кто и без этого не сможет его понять. - Откуда ты знаешь об этом? – напрягся Драко, а его рука самовольно потянулась к палочке на поясе. – Кто тебе рассказал? - Не напрягайся, Хорек. Это тебя не касается, но я не собираюсь тебя выдавать. У меня совершенно противоположные планы на этот счет, - ухмыльнулся Гарри, впиваясь глазами в лицо слизеринца. – Не веришь?       Громко сглотнув, но ничем не выдав недоумения и легкого страха, Малфой ответил, стараясь придать голосу как можно больше наглости: - Верю. Ты такой же псих, как и Темный Лорд. Неужели это все из-за того, что происходило в прошлом году? - Это не твое дело. Оно касается только меня. - А я? - Что ты? – спросил Поттер, не понимая его вопроса. - Зачем тебе я? - А у нас с тобой одна цель, - Поттер посмотрел прямо в глаза Драко, долго не отводя взгляда, пока Малфой первым не опустил взора. - Так как насчет шкафа? - Он уже почти готов. Еще пару недель тестирования и… - Ясно. Я завтра встречаюсь с твоим господином, Малфой. Передать ему от тебя привет? – Поттер улыбнулся, но для Драко его улыбка показалась оскалом хищника. - Не надо. Я не понимаю, что ты хочешь, Поттер? Чего желаешь добиться, как в твой план вписываюсь я или тетушка Белла? - Не волнуйся, ты не пострадаешь, если в будущем примешь верное решение. Сейчас просто делай то, что велел тебе Лорд. А Беллатрисса… просто весьма горяча.       Лицо Малфоя покрылось румянцем, когда до него дошел смысл последнего высказывания. Но, будучи истинным сыном чистокровного семейства, он не стал развивать данную тему далее, слишком хорошо он был воспитан. - Скажи правду, это ведь Лорд убил моего отца? – спросил Драко, поднявшись на ноги, явно собираясь уходить, но глядел он при этом в ночное пространство. - Я тебе уже все сказал. Не стоит об этом думать, иначе это плохо для тебя закончится. - Ненавижу тебя, Поттер, - прошептал блондин, встал на ноги и быстрым шагом направился к лестнице. - Не ты первый, Малфой. Меня все ненавидят. Это меня в последнее время даже радует, - ответил Поттер, но его тихих слов никто не услышал.

***

      Гоель старался двигаться по замку Риддла как можно тише, чтобы не привлекать в такое время ничьего внимания к своей персоне. В последнее время Пожиратели стали постоянно что-то предъявлять ему, стоило только кому-нибудь из них остаться с неизвестным магом в маске наедине. Что-то происходило в рядах слуг Темного Лорда, и это совершенно не радовало Поттера. Совершенно. И пусть он весьма умело парировал любые обвинения в свой адрес любого из Пожирателей, это не мешало им находить все более немыслимые поводы для его раздражения. А последний намек Рабастана о странной увлеченности Гоелем Лорда почти взбесил Гарри, заставив произнести проклятие боли и выместить свою ярость на тупом недоумке. Это ненадолго сумело заставить всех попридержать язык за зубами. Белла на все эти слухи лишь громко смеялась, продолжая раздевать Гоеля взглядом в любой момент, когда он оказывался в поле ее зрения. Как этого всего еще не заметил Рудольфус, юному волшебнику было совершенно не понятно.       Подойдя к дверям, ведущим в кабинет Риддла, Гоель тихо постучался, после чего, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Он застал Волдеморта в очень раздраженном состоянии, даже можно сказать, что в возбужденном чем-то весьма неприятным. - Добрый вечер, Лорд, - тихо поздоровался Гоель, присаживаясь напротив Тома, сидящего за своим рабочим столом и читающим какие-то бумаги, которые он почти смял в кулаке. Волдеморт промолчал, даже не подняв на Гоеля взора, что заставило парня расслабиться ненадолго, так как он прекрасно знал, что в таком состоянии Риддл не опасен для него.       У Гоеля в такие моменты очень часто появлялось желание запустить в этого уродливого во всех отношениях мага Авадой и покончить с его жалким существованием в единый миг. Жаль, что в свете открывшейся Дамблдором информации, этого сделать было нельзя. Поттер и раньше уже много раз был готов убить Лорда неожиданным проклятием, но его постоянно что-то останавливало, что-то мешало поступить так опрометчиво и глупо. Страх перед сумасшедшим Лордом? Нет! Возможно, интуитивное чутье, что все не так просто, как кажется. - Поттер, скажи, - вдруг заговорил Том, - тебе никогда не была интересна тема нашей с тобой связи? - Ты говоришь о чем-то конкретном? – спросил выдернутый из размышлений Гоель, так как фраза Риддла напомнила ему о недавней пошлости Лейстренджа. - Да, - Том встал со своего места и, аккуратно обогнув угол стола, подошел к Гарри почти вплотную, вглядываясь в его лицо, все еще укрытое маской с одной стороны. Волдеморт протянул вперед руку и снял маску, внимательно заглянув в ее внутреннюю сторону, словно пытался отыскать там что-то неведанное. – Что ты знаешь о своем шраме, Поттер?       Пытаясь сдержаться, чтобы невольно не вспылить в лицо убийце своих родителей, Гарри тихо ответил, стараясь как можно больше думать о совершенно посторонних вещах. Или вообще не думать ни о чем конкретном. - Не думаю, что понимаю, как он нас связал, но что-то шрам означает однозначно, - ответил Поттер, напряженно наблюдая за ладонью Волдеморта, потянувшейся к его лицу.       Риддл кончиком холодного пальца коснулся скулы Гоеля, чтобы медленно провести линию от нее по щеке и остановиться у подбородка, все еще не убирая руку. - Он объединяет наши жизни, наши возможности, а возможно и наши… - Том говорил шепотом, все ниже склоняясь к лицу Поттера, словно хотел сделать вещь, непристойную, мерзкую, грязную для Гарри, но остановился, раскрывая безгубый рот в мерзкой улыбке, - души, - закончил Риддл и резко отошел от Поттера, останавливаясь возле книжного шкафа, откуда вынул старый потрепанный фолиант, быстро пролистывая страницу за страницей.       Гоель весь дрожал, сердце его билось в бешеном темпе. На секунду, на единую бесконечную по своей длительности секунду, ему показалось, что Том Риддл коснется своим мерзким языком его губ, выдавая свою еще более мерзкую извращенность желанием мужеложства. И Гоель не был уверен, что смог бы выдержать подобное. Никогда! Никогда ему не было еще так страшно, как в эту секунду безумной догадки. Том Риддл – исключение из всех правил. Существо, которое может быть настолько беспринципным, что может возжелать в своей постели мужчину. В магическом мире это является одной из запрещенных тем, то, что порицается во всем мире, то, что неправильно и грязно. И за это Поттер возненавидел Волдеморта еще сильнее, чем когда-либо прежде. Проклятый маг, проклятый человек, проклятый высшими существами за то, что посмел пойти против законов природы, разделивший собственную душу на куски, решивший, что имеет право на вечную жизнь. - Хмм, что имеешь в виду? – все-таки пересилил себя Гарри, делая глубокий вдох. - Вот, - Лорд протянул Гоелю книгу, которую листал, на раскрытой им же странице. – Прочитай, мне нужно твое мнение об этом ритуале. Поттер взял старинную книгу, написанную, явно на парселтанге ни кем иным, как самим Салазаром Слизерином. Хотя стоило Гоелю прочитать имя автора, как его глаза в шоке распахнулись.

«Годрик Гриффиндор. Тайны магии. Тайные обряды. Ритуалы тела»

      Гарри поднял взгляд на Лорда. - Гриффиндор говорил на парселтанге? – спросил Гарри. - Читай, - не стал подтверждать очевидное Лорд, лишь присел на кресло, стоящее напротив Гоеля. Гарри, раскрыв твердую потертую обложку, погрузился в старинный витиеватый шрифт текста древнего ритуала, который мог повысить мощь волшебника, при этом придавая ему внешность существа, которое будет принесено в жертву. Ритуал оказался кровавым, темнейшим из темных, страшным. Но если отбросить всю эту жуткую составляющую, то был весьма эффективен. - Пожалуй, это реально, но не думаю, что… - Я это знаю. В мае все должно быть готово для проведения ритуала. Ты этим займешься, Гоель, - приказал Том, не желая больше слушать ничего против, и Гарри тихо кивнул, прекрасно осознавая, что у него осталось слишком мало времени. Для всего. – Как там продвигаются дела у юного Драко? - Уже почти все готово. Через месяц можно действовать. - Замечательно, Гоель. А теперь иди, если только… - молчание выдавало нежелание Лорда продолжать, хотя Гоель прекрасно понял то, чего хотел Волдеморт. - Вы правы, мой Лорд. Уже довольно поздно. Я займусь ритуалом сам, думаю, детали обговорим позже. До встречи, - чуть поклонившись, поднявшийся с кресла Гоель, вышел из кабинета, почувствовав все то напряжение, в котором находился с того момента, как Лорд коснулся его кожи. – Грязный извращенец, - прошептал он еле слышно, а потом быстро направился в сторону выхода из замка.

***

      Было уже около шести часов утра, когда Поттер появился в замке. Тянуть больше не было никакой возможности. Время пришло, осталось только привести все составляющие плана в действие. Он устал, безумно устал от этого бесконечно напряжения, от висящего над его шеей Дамоклова меча. Ярость немного притупилась, теперь осталось только все разложить по полочкам. А сначала он поговорит со старым обезумевшим магом. Что-то было не так, и стоило узнать об этом до того, как придет время действовать.       Холодно ухмыльнувшись, Поттер подошел к Горгулье, с презрением прошептав мерзкий пароль: - Лимонные личинки.