Как песок сквозь пальцы

Молодой семье нашли несколько комнат на территории дворца. Если раньше Юстас ютился в комнате при типографии, то теперь они жили в маленькой комнатке неподалеку от кухни. По соседству с ними жили семейные и бездетные пары. Поскольку Вилен был омегой, то эмир запретил жить ему вне стен дворца без надлежащей охраны. Он дал задание визирю подобрать им что-нибудь более просторное в переполненном дворце. Визирь время от времени указывал Вилену помещения на выбор, но тот был недоволен то соседством, то самими комнатами. Его вообще устраивала их маленькая комнатка, куда они приходили только ночевать, проводя все свое время в любимой типографии. В городе тоже не было свободного дома, достойного, чтобы поселить туда омегу с надлежащим штатом прислуги и охраны. С тех пор, как все узнали о благополучии эмирата и фантастической торговле с туристами, сюда стали съезжаться семьи ремесленников и торговцев, которые хотели жить в таком процветающем городе! И вскоре в городе не осталось ни одного свободного дома. Теперь торговцы не требовали больших складов и домов, они были согласны надстраивать вторые этажи над магазинчиками для своих семей, лишь бы только жить в таком благословленном Аллахом городе! Вскоре и в школе стало тесно от учеников, и Лу пришлось распределить учеников по возрасту и уровню знаний. Он ввёл новые требования по посещению уроков, более строгие, чем раньше, но только дисциплина могла удержать школу от хаоса. Лу правил в школе железной рукой и едким словом, держа в ежовых рукавицах не только учителей, но и учеников и их родителей! Но любая строгость была только на пользу, потому что помогала дисциплине, без которой, как всем известно, нет порядка! По требованию эмира в школе в обязательном порядке изучался Коран и свод законов, поэтому в штате учителей вскоре появились кади, которые несомненно, добавили школе веса в глазах местных жителей! И в перинатальном центре произошло расширение территории. Кроме этого, появились новые работницы, которые под руководством врачей и акушерок управлялись с шумным и беспокойным хозяйством. Алан завез туда дополнительное медицинское оборудование, которое с трудом мог подобрать для работы в тяжелых условиях магнитных бурь. Не всё подходило для работы в магнитном поле Сабаха, некоторые приборы выходили из строя очень быстро, ломаясь от избыточного намагничивания и ставя в тупик ремонтные бригады, которые не могли понять причину поломки. С приездом Салаха Котёнок предпочитал проводить дни с отцом. Его теперь одевали, как маленького альфочку, в штанишки и короткую рубаху, подвязывая животик красным кушаком. Ему сшили сапожки, как у взрослых альф, мягкие, с цветочным орнаментом и кожаной подошвой! И было непонятно, кто получает от всего этого большее удовольствие: то ли отец, с гордостью наблюдающий, как вышагивает его первенец, то ли сын, восседающий на шее у отца, как на троне. Салах таскал его с собой и на утренние тренировки в казарму, и на дневные заседания Дивана, когда он заменял эмира. Альфы раньше не сталкивались с такими маленькими детьми, дети в казарму попадали не раньше трехлетнего возраста, до этого времени их баловали в питомнике. А Котёнок вызывал у всех улыбку и желание потискать и покачать на руках, как игрушку. Малыш нравился всем! Он решительно хватался за оружие и без страха лез к жеребцам! И как ни странно, даже злобный Лясар молча сносил, когда маленькие ручки хватали его гриву и хлопали по морде. Жеребец только отфыркивался и легонько прикусывал зубами ручки малыша, вызывая у того восторженный смех! А если во время заседания Дивана Котёнок вдруг засыпал от монотонных голосов взрослых, то все советники переходили на полушепот, нервно оглядываясь при каждом громко сказанном слове на сладко спящего юного наследника повелителя! У Ясмина остался только один гость - Хатим. Теперь альфы по утрам сопровождали его в школу Лу на занятия. Библиотечную школу гарема он уже перерос. И по утрам кто-то из альф провожал его в школу и мужественно ждал окончания уроков и дополнительных занятий с преподавателями. Он занимался по ускоренной школьной программе, и им гордились все учителя. Он был очень внимателен и сосредоточен на занятиях и не стеснялся задавать вопросы, если что-либо не понимал. Он сам просил у учителей дополнительные задания и всегда тщательно и аккуратно выполнял их. Теперь Ясмин присматривал за тем, чтобы Хатим не перетруждался, засыпая над учебниками, и находил время покататься с Олли и Джананом на велосипедах. Хани, едва дождавшись, когда приедет Салах и сможет подменить эмира в ежедневных обязанностях по эмирату, уговорил Айюба отправиться с визитами к тем эмирам, у которых были проблемы с посевным материалом. Ему удалось за полгода постоянной переписки разобраться с институтом в причине проблем. И теперь хотел удостовериться во всём на месте. Он чувствовал личную ответственность за все неудачи, произошедшие с посевами. Ведь все эмиры согласились потратить деньги и послать людей на учебу, увидев великолепный результат с озеленением в эмирате ад-Дин, только после того, как Хани уверил их, что таких результатов может добиться любой при должном терпении. Люди поверили ЕМУ и согласились на новинку. И теперь, когда из-за обычной расхлябанности и невнимательности приезжих специалистов, у людей эмира ничего не получилось, эмиры, конечно, обвинили в нерадивости своих людей! Айюб воспользовался шаттлом сына, чтобы создать для Хани надлежащие условия. Омега вез с собой Бусинку и целый штат слуг, который полагался ему по статусу. Хотя омежка уже ел обычную еду, но отказываться от папиного молока он не собирался. Сколько бы он ни съел, он всё равно требовал, чтобы папа взял на руки и приложил к груди. Без этого ритуала малыш становился грустным, не хотел играть, а только смотрел печальными глазками, не понимая, почему папочка его больше не любит. Хани никак не мог придумать, как объяснить карапузу, что его любят, даже если и не дают титю. Бусинка твердо гнул свою линию: любишь - дай титю! Это было единственное слово, которое он произносил четко! Хани с большим восторгом встречали не только бывшие ученики, но и в гаремах эмиров, куда они приезжали в гости. Только бывшие коллеги не признавали в гибком и красивом омеге своего бывшего сослуживца Сашши. Они не могли поверить, что из полненького, вечно замученного и уставшего неудачника, как из гусеницы, могла получиться такая красивая бабочка. Но Хани изменился не только внешне, но и внутренне. Любовь и забота альфы добавила ему уверенности в себе, постоянные схватки с Амином отточили язык, а неспешные разговоры с жада добавили мудрости и красивых восточных изречений. Он теперь мог одной фразой заткнуть рот любому и заставить делать то, что надо, не опускаясь до постоянных уговоров и упрашиваний. А еще он мог поддержать тех, кто упал духом, и дать надежду тому, кто оказался в трудной ситуации. Это у него получалось лучше всего! Некоторых нерадивых бывших сослуживцев, которые считали, что здесь напрягаться не стоит, и глупые варвары должны быть благодарны просто за то, что они соизволили снизойти до них и приехать на Сабах, Хани посоветовал прогнать из эмирата. Эмиры с радостью собрали вещички высокомерных «специалистов» и под охраной отправляли их в Шайтан-город, чтобы оттуда выслать обратно на Землю. Ученики Хани радостно потирали ручки и готовили блокноты, чтобы записать рекомендации Хани по работе с новым посевным материалом. Хани выбил эти семена и черенки из института бесплатно, в качестве компенсации за материальный и моральный ущерб. Директор института был умным человеком и понимал, что не стоит портить отношения с местным населением, тем более, вина, действительно, лежала на собственных невнимательных и нерасторопных работниках. Он планировал продолжать такой масштабный научный эксперимент, и ему было просто необходимо сохранить добрые и доверительные отношения. Когда Хани наводил свои порядки в посеве и работе в последнем эмирате, в город в сопровождении «своего» эмира и охраны примчался замдиректора. Он всегда был властным и жестким управленцем. Непонятно, как и почему он попал в аграрный институт, но растения его никогда не занимали, если его и волновал рост, то только собственной карьеры. Как большинство альф он ТРЕБОВАЛ беспрекословного подчинения от омег и бет. И как ни странно, многие склонялись перед его властной харизмой, предпочитая иметь его в союзниках. Хани никогда не сталкивался с ним по работе, ему всегда хватало проблем с Олли, чтобы искать их ещё и на работе, которую, кстати, он очень боялся потерять. Поэтому, как правило, всегда соглашался с любыми приказами и распоряжениям, какими бы нелепыми они ни были. Самое большее, на что его хватало, так это на молчаливый саботаж самодурства. И вот теперь этот мелкий деспот примчался, гневно раздувая ноздри, выяснять отношения с омегой, который смеет оспаривать его решения! Хани был в парниках, рассказывая на месте о последовательности подкормки будущих посадок и методах определения готовности растений к открытому грунту. Айюб с местным эмиром были невдалеке, и вместе с другими альфами занимались очень важным делом – хвастались, чей сокол быстрее. Поэтому вдалеке выпускали пустынного зайца, а потом одновременно спускали соколов, чтобы выяснить, чей сокол первым притащит добычу! Приехавшие альфы, эмир и замдиректора, после приветствия поинтересовались, где находится знаменитый Хани. Эмир пошел выразить ему свое почтение, как местной достопримечательности, а вот замдиректора был решительно настроен разнести в пух и прах «зарвавшуюся выскочку», который посмел принимать решения без его личного одобрения и разрешения! А еще вдобавок ко всему распоряжаться его сотрудниками! Замдиректора практически не помнил тихого ботаника, который никогда не лез в глаза, и поэтому перед вылетом на Сабах он просмотрел его личное дело. На фотографии был маленький, толстый омега с перепуганным лицом. Он еще удивился, что на такого мог кто-то позариться. А в этом парнике находился невысокий, гибкий, как кошка, омега с бирюзовыми глазами. Пахло от него обалденно - новогодними праздниками и радостью. Он, как все местные омеги, был одет в наглухо закрытую одежду. Из-под полы верхней накидки выглядывал шелк платья, а на руке был браслет с замысловатой резьбой. Он был явно гаремным омегой! Да они издеваются над ним что ли? Гаремный неуч и чья-то подстилка будет тут командовать? Замдиректора едва ли не с порога начал кричать, обзывая Хани неучью и бездарем. Хани неожиданно растерялся. За время, проведенное на Сабахе, он уже отвык от хамства и подобных выражений! Он попытался возразить, что, мол, имеет соответствующее образование и сам долгое время работал в том же институте, что и все приехавшие специалисты. Это ему первому была выписана «командировка на Сабах» и по его просьбе прислали всех остальных! Подобной наглости со стороны гаремной выскочки замдиректора стерпеть не смог! Он стал обвинять омегу в том, что тот обманщик! Он, мол, знал прежнего Сашши и видит, что его именем здесь прикрывается самозванец! Альфа начал оскорблять растерянного омегу, и в довершение ко всему, он попытался сорвать с лица Хани край шейлы, чтобы доказать свою правоту! Эмир, который приехал с ним, растерялся от подобного поведения всегда надменного и холодного человека! Он пытался прекратить поток оскорблений в адрес супруга Айюба ад Дина! Но приезжий альфа совсем потерял голову! Он кричал, как будто был одержим демонами! Альфа резко дернулся с места, крича, что откроет подлог и собрался сорвать шейлу с головы омеги! Эмир, который приехал вместе с ним, больше не сомневался, что приезжий сошел с ума! Он сбил его с ног и скрутил, обездвиживая. Хани тем временем резко шагнул назад, пытаясь увернуться от летящего к нему альфы. Он схватился за лицо, чтобы удержать шейлу на месте, в итоге запнулся за собственные ноги и, не удержав равновесия, упал навзничь, сбив при этом пару работников, которые не успели увернуться! Именно в это момент влетел разъяренный Айюб. Он одним взглядом окинул всю картину целиком: альфа, которого скрутил сосед-эмир, бесценный Хани, который слабо барахтался, лежа на двух работниках, а те боялись даже вздохнуть и пошевелится, чтобы их не обвинили в непочтительном прикосновении к омеге! У Хани сползла шейла, закрыв полностью лицо и перекрутившись на голове так, что стало видно скулу и алое ушко! Никто не мог помочь подняться омеге, вокруг были одни мужчины и альфы, а Хани растерялся, пытаясь справиться с одеждой и при этом подняться! От падения платье задралось, открыв тонкие щиколотки! Хани был просто в отчаяньи! Айюб, рыкнув на всех, подхватил и поднял свое сокровище, своего ненаглядного Хани. Тот, поняв, что рядом муж, уткнулся в него носом и расплакался, как девчонка! Он совсем отвык от подобного! И не ожидал, что на него могут так кричать! За время, проведенное на Сабахе, он привык, что к омегам относились уважительно. Все быстро выскочили из парника, чтобы омега мог привести себя в порядок. Быстрее всех убежали работники, чтобы не оказаться крайними в альфьей разборке. Хани, оставшись наедине с Айюбом и получив несколько ободряющих поцелуев, успокоился и, умывшись из лейки, быстро привел себя в порядок. Он привычно перевязал на голове платок, и, заколов угол шейлы, чтобы скрыть от посторонних взглядов лицо, вышел следом за Айюбом на песок под палящее солнце. Там альфы скрутили замдиректора, держа его на коленях, со склоненной головой, а два эмира над ним спорили друг с другом за право казнить негодяя! Он посмел оскорбить омегу! И не просто омегу, а супруга уважаемого человека. И в довершение ко всему, все видели результат работы Хани, они слышали его спокойные и разумные речи. Все люди, которые сталкивались с Хани, говорили о его уме и деликатности! А от этого наглого и высокомерного инопланетянина, кроме нелепых высказываний и завышенных требований к окружающим, они не видели ничего. Ах да, под его руководством было много испорченных семян и черенков, загубленных посевов, что произошло, как выяснилось, не по вине работников эмирата, а из-за небрежности самих приезжих! А, следовательно, неверный, возводя поклеп на уважаемого человека, сам был невеждой и дилетантом в своем деле! И этот неверный посмел повысить голос на супруга эмира? Выдвигать нелепые обвинения, которые ставили под сомнение честность супруга эмира? За клевету ему полагалась казнь на месте! Эмир, у которого он жил, сокрушался, что неоднократно закрывал глаза на его гордыню и тщеславие, списывая это на плохое воспитание, но сегодняшнее его поведение было просто недопустимым! Некогда заносчивый альфа выглядел жалким и испуганным, он растерянно глядел на эмиров, которые совершенно серьёзно обсуждали, как и кто казнит его! Когда Айюб вышел из парника, они обратились к нему с вопросом: кто имеет большее право казнить негодяя? Тот, на чьей земле было совершенно преступление, или тот, который привез преступника и тем самым подвел хозяина земли, и, казнив преступника, сможет смыть позор недостойных высказываний? Айюб заявил, что только он имеет право казнить преступника, который посмел возвести хулу на его супруга! И этот гнусный негодяй не достоин даже честной дуэли! Его следует казнить постепенно: вначале отрезать язык за хулу, которую он возвел на Хани, а потом голову, в которую пришла идея обвинять порядочного человека. Более того, он попытался открыть лицо омеги, тем самым обесчестив его! Нет, только он, как муж, обязан провести эту казнь! Хани чуть не упал, когда услышал подобное! Да, замдиректора тот еще хам и козел, но казнить за подобное? Это, пожалуй, перебор! Он вцепился в Айюба, но увидев у него на лице спокойную уверенность в том, что он не только может, а просто-таки обязан так поступить, чуть было не сдался. Но хитрость жада и умение Ясмина вывернуть ситуацию из катастрофической в приемлемую, навело его мысль на то, а как бы они поступили в подобной ситуации? Как спасти жизнь придурку так, чтобы не обидеть мужа перед лицом других альф? - Мой дорогой, - начал Хани нежным голоском, положив руку на грудь мужа. - Ты меня выслушаешь? - увидев, как Айюб нахмурился, но все равно кивнул, Хани начал говорить мягким голосом, как с ребенком, которого надо уговорить. - Я работал с ним некоторое время и знаю его лучше, чем вы. Разреши мне высказать свое пожелание по поводу наказания? Айюб, услышав непривычно-просящие нотки в голосе супруга, насторожился. Хани никогда ни о чем не просил, у него не было в этом нужды. Муж предугадывал все его желания, и кроме того, старался баловать, как только мог. Но Хани не интересовали ни драгоценности, ни шелка. Брендовая одежда и дорогой парфюм вызвали у него только удивление, а когда Айюб принес ему прекрасное кружевное белье, вначале обиделся, а потом изводил целую ночь, крутя у него перед носом попкой, затянутой в кружевное безобразие, вертясь в невесомом пеньюарчике и бесстыдных чулочках и при этом, не позволяя прикоснуться к себе и пальцем! Пока Айюб не обезумел настолько, что порвал всю эту мишуру на мелкие лоскутки, добираясь до любимого тела, такого родного и красивого без всей этой шелухи! И вот теперь любимый супруг ПРОСИТ? И как можно ему хоть в чем-то отказать? Айюб приготовился к чему угодно - объявить войну и сравнять с песками соседей или же разбить сад от этого места и до горизонта! Хани, прочитав в глазах мужа, что тот внимательно слушает, продолжил: - Для этого безумца смерть будет не наказанием, а наградой! В институте, где он строил карьеру, запугивая людей и интригуя, уже знают о его провале! От него все отвернутся, бывшие подхалимы будут смеяться, глядя ему в лицо, и пренебрежительно показывать на него пальцем! Для него такая жизнь будет страшнее смерти. И до самой своей смерти он будет знать, что все это случилось потому, что он решил, что он самый умный и не обращал внимания на слова омеги! Я буду рад знать, что стал в его судьбе камнем, о который он споткнулся! Если у него хватит сил и мудрости осознать свою ошибку, то он сможет встать, а если нет, то он так и проживет свою никчемную жизнь, понимая, что его победил омега! - Но, Хани! - возмутился Айюб, который понял, что его пытаются отговорить от казни преступника. - Он преступник и должен быть наказан! - А разве ислам не учит, что надо прощать обиды и предоставлять возможность преступнику раскаяться и искупить свою вину? «…А для того, кто откажется от своего права на возмездие преступнику, эта милостыня послужит искуплением грехов»*. Ты ведь раскаиваешься? - Хани обвел безмятежными взглядом растерянных альф и остановился над замдиректора, тот с готовностью закивал головой. - Ты ведь хочешь изменить свою жизнь, и стать достойным человеком и теперь будешь почтительно общаться с людьми? Замдиректора только замычал, и затряс головой, соглашаясь. Он был испуган настолько, что не мог сказать ни слова. Хани было жалко его, хоть тот и был ужасным и беспринципным человеком, но все равно Хани считал, что надо попытаться сохранить ему жизнь. Он с мольбой посмотрел на мужа. - Прошу, сохрани ему жизнь, дай ему возможность все осознать и стать лучшим человеком! - Хорошо, - Айюб с досадой вогнал ятаган в ножны, а потом вдруг спросил, улыбаясь. - А скажи мне, мудрый и милосердный Хани, откуда у тебя такое знание законов? - Мой муж эмир! - Хани посмотрел на Айюба свысока, как будто тот этого не знал. - А значит, я должен разбираться не только в растениях, но и в законах, чтобы нечаянно не нарушить их по незнанию! Я собираюсь принять ислам и должен знать законы мира, в котором будут жить наши дети! - Ты мое сокровище! - Айюб почувствовал себя самым счастливым альфой на всей планете. - Я выполню твою просьбу и сохраню нечестивцу его жизнь, а чтобы дать ему время подумать о том, что он совершил, твои ученики прикопают его здесь по самое горло до заката солнца. После вечернего намаза альфы откопают его и переправят в Шайтан-город, где позже посадят на лайнер вместе с другими неумехами и отправят на Землю! Ученики Хани с радостью схватились за лопаты и в мгновенье ока выкопали яму, в которую и закопали мерзкого замдиректора, который посмел непочтительно говорить с самим уважаемым Хани! Вскоре на поверхности торчала одна голова альфы, который плакал от облегчения. Поняв, что ничего страшного не случится, и дикари не зарежут его, как барана на праздник. Хани тоже был готов расплакаться от облегчения, когда он понял, что непоправимого не случится. Айюб увидев, что его приказ быстро выполнили, подхватил супруга за талию и, довольно сверкая глазами, повел его в прохладу дворца. Вечером, перед отъездом домой в родной эмират, у них намечался праздничный банкет. Айюб шел, гордясь тем, что у него действительно самый-самый замечательный омега на планете!