Как песок сквозь пальцы

Приближались каникулы. Все ожидали приезда Салаха с Роном и другими студентами. Родители уже считали дни и с надеждой поглядывали вверх, ну, а вдруг дети прилетят чуть раньше? По разговорам взрослых Котенок понял, что скоро должен появиться отец, и теперь каждое утро у Ясмина начиналось не с завтрака, а с обхода дворца в поисках Салаха. Обход каждый раз заканчивался в конюшне у стойла Лясара. Котенок что-то гукал ему, а конь в ответ тонко и призывно ржал. Со стороны вполне могло показаться, что эти двое переговариваются на одном им понятном языке. И что касается языка… Бусинка уже важно вышагивал по гарему на своих крепких ножках, время от времени останавливаясь, чтобы спеть песенку, а Лапочка, дочка Мышонка, резво бегала следом за Бусинкой и при этом болтала, как заведенная. Только Котенок упорно не хотел разговаривать, он продолжал объясняться звуками и жестами. А если его не понимали с первого раза, то он начинал злиться и переходил на крик. Каждое слово он сокращал до слога или, вообще, до одной буквы. Порой он говорил достаточно длинные предложения, но понимал его только папа. Как правило, все интересовались у Ясмина, что же сказал его сын. Обычно предложение «оми, я не хочу кушать кашу, а хочу мяса» звучало так: «ми (оми) у (недовольно сжатые губы означали «не») чу (хочу) ка (кашу), чу (хочу) са (мяса)». В результате вся фраза звучала, как чириканье волнистого попугайчика «ми у чу ка, чу са!» Ясмин, как правило, сразу давал желаемое или посылал Рафика на кухню под недоумевающими взглядами домочадцев. Амин, как правило, начинал гаденько улыбаться и выговаривать зятю, что если бы тот уделял больше внимания сыну, а не бумажкам, то Котенок давно бы говорил, как Бусинка и Лапочка! Ясмин устал объяснять зловредному свекру, что Котенок говорит, а если «некоторые взрослые» его не понимают, то это уже их проблема! Лично он прекрасно понимает, что говорит его сын! Все эти разговоры привели к тому, что Ясмин перестал ужинать вместе со всеми. Его очень сильно раздражали вздохи Амина, когда Котенок начинал в очередной раз объяснять, что мясо вкуснее каши, и он хочет еще! На самом деле омега переживал, что Котенок отказывается говорить, и ужасно корил себя. Он старался разговаривать, читать книги, петь песенки. Сын внимательно слушал папу, а потом брал его за палец и тянул его на улицу со словами «и (пошли) ать (играть) уни (с детьми)»! Котенок был непоседливым и не мог долго сидеть на одном месте. Жада пытался утешить Ясмина, чтобы тот не корил себя. - Не переживай! Придет время, и он заговорит, как все, а пока он просто не хочет! Ведь ты же его понимаешь? Вот он и не хочет лишний раз напрягаться! Но Ясмину было обидно! У него, лингвиста по образованию, и такой косноязычный ребенок! Нет, решительно надо было что-то делать! Он пытался говорить сыну «не понимаю, скажи ХОЧУ», но в ответ получал полный обиды взгляд и малодушно сдавался. Салах должен был прилететь со дня на день, и Ясмину стали сниться эротические сны в предчувствии прибытия мужа. А за день до предполагаемого прилета, Ясмин понял, что очень возбужден и раздражен, и, наверное, его состояние предалось Котенку. Сын вместо того, чтобы спокойно играть с детьми на детской площадке, тоже начал капризничать, требуя то одного, то другого. За день они оба так издергались и устали друг от друга. К вечеру Котенок не хотел уже ничего, лишь бы только папа носил его на руках и разговаривал только с ним! После ужина омега почитал Котенку книжку с картинками и попытался в очередной раз разговорить сына, но на все ухищрения папы малыш только загадочно улыбался и трогал пальцами губы оми. Ему, похоже, все это доставляло удовольствие, и он воспринимал все это как игру. Ясмин в очередной раз сдался и отправился в спальню вместе с сыном. Котенок сам забрался в кроватку и, подождав, пока его поцелуют, сладко заснул. Омеге же не спалось, тело наливалось жаром в ожидании первой после родов течки. Ночь прошла беспокойно, ребенок, чувствуя папино настроение, тоже вертелся во сне. Под утро Ясмин поднял его с кроватки в надежде, что сын пописает в горшок и, успокоившись, заснет. Посаженный на горшок Котенок послушно пожурчал, но вот ложиться к себе не захотел. Он прижался влажным спросонья телом к папе и попросил: «чу оми» (хочу к оми). Обычно омега без слов положил бы его в свою кровать. Но сейчас Ясмин раздраженно поморщился. Он отцепил от себя маленькие ручки и уложил сына в кроватку. - Нет, - Ясмин поправил простынку у сына. - Пока не скажешь «хочу к оми», больше на руки тебя не возьму. И, вообще, скоро приедет отец и очень расстроится, что ты так плохо говоришь! Говорить надо понятно для всех, а ты лентяй! Ясмин постоял у окна. Небо было совсем темным, как бывает только перед рассветом. Помаявшись еще немного от глупых мыслей, он упал на кровать и, наконец-то, уснул. Замученный своим гормональным сбоем, он совсем забыл проверить, как там Котенок. А малыш тем временем не спал. Он понял только одно, что папа его не любит и больше на руки не возьмет, а отец, которого он почти забыл (в его воспоминаниях остался только запах и чувство восторга и сильных рук), приехал, но им не доволен и поэтому не показывается. Малыш полежал немного, переживая, что оми не любит, а отец спрятался, а потом решительно встал и решил, что, если отец спрятался, то он его обязательно найдет! Котенок очень решительно спустился с кроватки и направился на розыски отца. Он отправился в путь, в чем спал, в длинной ночной рубашечке и босиком, сам открыл дверь спальни и вышел в тихую ночную гостиную. Недалеко спал Азиз и, привольно раскинувшись на разбросанных подушках, блаженно похрапывал, набегавшись за день. Котенок присел возле него и потыкал его в нос пальчиком. Он раньше не видел спящих людей. Азиз во сне что-то сказал и перевернулся на другой бок. Альфочка босиком вышел во двор. Брусчатка двора всегда была такой теплой от солнечных лучей, а сейчас неприятно холодила голые ножки. Небо начало понемногу светлеть, в рассветных сумерках все выглядело иначе, но Котенок знал этот двор наизусть и поэтому без опаски пошел дальше. Он по привычке пошел к фонтанчику, но сейчас, как ни странно, он не журчал тонкими струйками. Фонтан был тих, как и ночной двор. С минарета раздался азан, призыв к намазу. По двору, зевая и потягиваясь, прошел личный слуга Айдана. Он считался самым ответственным человеком и поэтому открывал внутренние двери, ведущие в питомник. Со стороны питомника их открывал старший воспитатель. Это всегда делалось не раньше утреннего намаза. После этого слуги могли входить и выходить не только через двери, которые охраняли альфы, но и через внутренние переходы дворца. Котенок был практически незаметен в утренних сумерках на фоне скульптурной группы. Зато он внимательно рассмотрел, что двери открыли. Он ходил через них с папой играть с детьми или в конюшню к лошадкам. После недолгих размышлений Котенок решил, что надо рассказать обо всем Лясару. Он большой и точно знает, где спрятался отец! Он решительно отправился на конюшню. Дорогу он знал хорошо, столько раз ходил по ней с оми, поэтому достаточно быстро пересек внутренний двор гарема и пошел бродить по питомнику. В предрассветный час часть воспитателей ловила последние моменты сладкого утреннего сна, а другая уже встала, чтобы проверить своих подопечных. В переходах слышались шаги и тихие разговоры, но волею судеб Котенок прошел по коридорам питомника никем не замеченный. Вскоре он оказался в большом зале, где обычно ели альфы, но сейчас здесь было пусто. Часть охраны была на молитве, часть заканчивала хозяйственные дела. Малыш прошлепал босыми ножками по расстеленным коврам и вышел во внутренний двор дворца, куда выходила казарма и конюшня. Как раз закончилась молитва, и альфы стали собираться на завтрак, ночь была беспокойная, у западных ворот заметили нескольких всадников на верблюдах, но это были точно не торговцы. Как бы ни было тревожно, все сходились во мнении, что послать с утра погоню вряд ли будет правильным. Поднялся резкий порывистый ветер, который заметал следы. За тревожными разговорами никто не заметил маленькую босую фигурку, мелькнувшую у конюшни. Запах еды полностью забивал легкий карамельный запах ребенка. Тем более, что в казарме всегда было достаточно своих малышей.

***

Ясмин проснулся, когда смолк призыв к намазу. Болела голова, он чувствовал себя усталым и разбитым. Быстрей бы приехал Салах! Сердце сжималось в тревоге. Ясмин еще раз потянулся и подумал, что не стоило вчера, хотя скорее сегодня утром, так резко говорить с сыном. Он, наверное, обиделся. Ясмин перевернулся на бок и увидел, что кроватка пуста. Ну, точно обиделся! Омега не переживал о ребенке. За дверью спал Азиз, он-то точно не пропустит Котенка мимо! Наверняка, сейчас балуются в гостиной. Омега открыл дверь и увидел, как Азиз трет спросонья глаза. Ясмин, заволновавшись, огляделся и выскочил во двор. Ребенка нигде не было! Азиз бросился за ним следом. Поняв, что Котенок убежал из спальни, он тоже растерялся. Ведь он спал прямо за дверью! Как он мог его не услышать? Азиз и Ясмин бросились в кабинет, потом в комнату к Хатиму и мастерскую Мышонка. Ребенка нигде не было! - Котенок! Милый мой, где ты? - закричал Ясмин. - Отзовись! Оми на тебя не сердится! Где ты, сердце мое? Котенок! - Ясмин начал паниковать. На его крик выскочили слуги и жада. Услышав историю, что Котенок пропал из спальни, все бросились на поиски ребенка. Вскоре все комнаты методично обыскали, проверили все углы гарема и дальние комнаты, даже коробки с вещами. Каждую крышку сундука открывали и содержимое переворачивали на случай, если ребенок решил спрятаться. Ясмин теперь испугался и пронзительно закричал! К слугам добавились омеги, воспитатели из питомника и даже женщины из хаммама. Все комнаты проверили еще раз! Включили весь свет. Заглянули под все кровати. Из сундуков вытряхивали вещи, перерыли все гардеробные комнаты. Альфы на дверях уверяли, что двери за ночь никто не открывал! Ясмин всем говорил, что перед рассветом Котенок был в своей кроватке, а вот после намаза его уже не было в комнате! Слуга жада, плача доказывал, что ребенка во дворе утром не было! Воспитатели питомника уверяли, что ребенок не мог пройти по питомнику не замеченным! Гарем перевернули еще раз. Пришел Айюб и поинтересовался причиной такого переполоха. Услышав, что пропал Котенок и, выяснив в какое время это могло произойти, он подключил к поискам всех во дворце. Ребенка искали и на кухне, и в казарме. Все слуги решительно бросились в питомник, заглядывая в каждую щель и в каждую коробку. Но ребенок пропал бесследно! Ясмин, лохматый и в пижаме, метался по комнатам и подвывал от страха! На дверях питомника его поймал за руку жада и отправил одеваться. Ладно, бегать в пижаме по гарему и питомнику как-то еще можно, но супруг наследника должен быть всегда опрятно одет и причесан, чтобы ни случилось! Ясмин на подгибающихся ногах побрел в свою комнату и, заглядывая на всякий случай во все углы и щели, звал своего ребенка голосом полным боли. А в это время Котенок добрался до конюшни. Он знал, где находится стойло Лясара и белой кобылки. Оно было последним в ряду. У стены стояли несколько ведер, и альфочка, взяв одно из них, поставил его под кормушкой. Он подтянулся и открыл защелку у кормушки. Забравшись внутрь через открывшееся окошко, он погладил нежную мордочку Лошадки, на которой изредка катался и крупную морду Лясара. Он попытался ему рассказать, что отец прячется от него, а он скучает. И оми ругается и не хочет брать на ручки! Жеребец прядал ушами и тонко ржал, сопереживая маленькому хозяину. Стойло было с утра вычищено, сено и вода лежали в кормушке. Кобылка была в недоуздке и свободна в передвижениях по стойлу. А к недоуздку Лясара уже пристегнули уздечку и привязали к прибитому в стену крюку. И конюхи и альфы прекрасно знали, что свободолюбивый жеребец умел открывать незакрытые на засов двери и любил бродить, где не положено. Поэтому на ночь его освобождали от упряжи, а с утра, прежде чем кормить, одевали уздечку и привязывали его, чтобы он спокойно стоял в стойле, пока его будут чистить и наводить порядок. Лясар подставил спину, и Котенок забрался на нее из кормушки. Лясар сразу подвез ребенка к крюку на стене, и тот, не задумываясь, отвязал уздечку и подхватил ее в руки, как на уроках верховой езды. Жеребец пронзительно заржал, требуя, чтобы открыли двери. В это время во дворце стало известно, что пропал сын Салаха. Айюб велел пересмотреть все углы, куда бы смог спрятаться ребенок. Слуги, которые жили во дворце, вместе с альфами обыскивали все комнаты и укромные местечки. Альфы водили носами, как охотничьи псы, выискивая карамельный запах. Но питомник был совсем рядом, и в этом году у них добавилось много альфенышей, не достигших зрелости и до сих пор пахнущих карамелькой. Это всех сбивало. Настоящий запах Котенка могли учуять только его родители, оми и отец. Для всех остальных Котенок пах, как и остальные малыши-альфы, сладкой карамелью. В конюшне пронзительно заржал Лясар. Но дверь на его стойле была закрыта на засов, и альфы продолжили розыски, рассудив, что жеребец просто нервничает из-за непривычного шума во дворце и общей суматохи. Но жеребец продолжил ржать, чего-то требуя. Конюх махнул рукой альфам и сказал, что проверит вредину сам. Может ему еще воды захотелось? Стоило конюху отодвинуть засов, как дверь с той стороны толкнула широкая грудь жеребца. Конь вырвался в коридор конюшни, сбив нерасторопного конюха дверью с ног. Когда Лясар вырвался из конюшни, все едва не закричали. На спине самого неуправляемого и злобного жеребца сидел Котенок и радостно сжимал в руках уздечку! Жеребец рассерженно храпел и крутился на месте, не позволяя приблизится к себе. Когда все же к нему наперерез бросились альфы, он взвился свечой в воздух, молотя передними копытами в воздухе! Малыш при этом практически лежал у него на спине, цепко держась за его гриву и удерживая уздечку практически намотав ее на кисти рук! Альфы отскочили в сторону, позволяя жеребцу успокоится. Они были в замешательстве. Можно было бы заарканить жеребца, но ребенок сидел у него практически на шее, и они боялись причинить ему вред. Если бы Котенок держался только за гриву, то они могли бы заарканить его и стянуть со спины зверюги. Но руки ребенка были обмотаны уздечкой. Одно неверное движение, и ребенок останется инвалидом на всю жизнь! Пока альфы примеривались, Лясар взбрыкнул и бросился к выходу. Альфы бежали следом, но не могли закинуть аркан в узких проходах, а пока несли сети, жеребец вырвался на внутренний двор дворца перед воротами. Дверь на воротах была открыта для работников, которые, ничего не подозревая, шли на работу. Она всегда открывалась наружу, это было сделано, чтобы ее было сложнее выбить тараном при осаде. Но это и позволило жеребцу, вырвавшемуся во внутренний двор, мордой и грудью распахнуть дверь. Оказавшись в утреннем городе, жеребец поскакал к Южным воротам. Ему был известен этот путь. Салах, как правило, все путешествия начинал именно оттуда. Там были парники Хани и начало дороги в эмират Саида. Альфы бежали следом с сетями и арканами, но жеребец знал дорогу. Он мчался, пугая редких людей на улице. Он вел себя, как подросток в ожидании игры, а на его спине сидел довольный Котенок, который смеялся и пятками подбадривал его ехать быстрее! Альфы, хоть и волновались, но знали, что из города жеребцу не вырваться. Городские ворота так рано не открывали. Они были уверены, что смогут выгнать жеребца из узких улочек на открытую площадку, чтобы поймать, не причинив вреда ребенку. Пока жеребец скакал по городу, взбрыкивая и оглашая окрестности радостным ржанием, альфы следили, чтобы он не свернул в узкие переулки, где мог поранить себя, а заодно и ножки ребенка. Они гнали его к воротам, перед ними было достаточно пространства для их целей. Но пока альфы, как псы, загоняли жеребца с наездником, у Южных ворот опустился шаттл наследника. Охрана Южных ворот, не ведая, что творится в трех кварталах от них, радостно открыли ворота перед Салахом, который первый выскочил из шаттла, не дожидаясь пока опустится трап. Альфа чувствовал отчаянье своей пары и бежал навстречу к своему омеге. Пока опускали трап, и первые испуганные отчаяньем Салаха студенты робко выглядывали из корабля, Салах уже практически добежал до ворот эмирата. А в это время Лясар вырвался на площадь! Увидев открытые ворота, он радостно заржал и бросился на волю! Салах увидел оскаленную пасть жеребца, который вырвался из ворот, как пушечное ядро и, задрав хвост, бросился в пустыню! Альфа успел заметить маленькую фигурку ребенка в белой рубашечке, практически распластавшуюся на громадной спине жеребца. Альфы, выскочившие следом, завыли от отчаянья! Их жеребцы остались в стойлах конюшни! Из их воплей Салах понял только одно: Котенок, его маленький сынок, непонятно, как удрал из гарема и оказался на спине сбежавшего жеребца! Отец в ужасе от происходящего рванул в эмират. Там у каждых ворот должны были стоять по одному багги, на которых альфы несли дозор и использовали, как дежурный транспорт. Он вскочил за руль багги и рванул следом по цепочке следов, которые заметал порывистый ветер. Пока все сообразили, что багги быстрее жеребца, пока добежали до остальных машин, пока добрались до Южных ворот, ветер уже замел не только следы копыт, но и следы от колес багги. Альфы бросились следом, имея примерное направление, куда умчался непокорный Лясар. Поднималась песчаная буря, это был не ураган, но все равно порывистый ветер мог принести много бед. Вокруг парников и молодого сада поднимали защитный купол, отсекающий непогоду. В городе жители закрывали от летящего песка солнечные батареи и окна. Опытные альфы во главе с Айюбом искали в пустыне пропажу. Видимость была небольшая от поднявшегося в воздух песка. Но альфы были привычными к передрягам воинами. Вскоре они нашли брошенный багги, на котором в погоню за сыном умчался Салах. Альфы собрались у багги, ища подсказки, что же случилось. Они оглядывались и прислушивались, но погода будто глумилась над ними. Багги стоял брошенной жестянкой, но ни жеребца, ни Салаха с ребенком нигде не было...