Эхо

Третий подземный этаж, жилые отсеки

Спустя сутки, данных не прибавилось. Ичихара была по природе своей и по характеру спокойна, однако сейчас уже начинала чувствовать напряжение. С тех пор как брата и сестру Шиба объявили мертвыми и на всех уровнях информирования осветили ожидаемые планы Йоцубы в связи с их «смертью», больше не произошло ничего. Бездействовали союзы, охотники, Совет и сами брат с сестрой. — Это слишком похоже на затишье, — задумчиво сказала Ичихара, стоя у иллюминатора небольшой аккуратной комнаты. — Ты не преувеличиваешь, Судзунэ? — мягко спросил молодой мужчина, сидевший за письменным столом и смотревший в спину ундине. Она пожала плечами и обернулась, делая пару шагов вдоль полутемной комнаты. — Я почти уверенна, Хаттори. Это затишье перед самой настоящей бурей. Что-то обязательно произойдет. — Она крепче сжала за спиной руки и уставилась в стену рядом с дверью, где висел капитанский китель Ханзо и ее, заместительский. — Посуди сам, мы давно не предпринимаем никаких серьезных действий. Мари, Джорджи, Катсуто, да и я не видим нужды, а Масаки с Маюми… Ты их знаешь, пока дело не примет самый серьезный оборот- — Я понял тебя, — кивнул капитан и задумчиво посмотрел в окно, за которым виднелись освещенные высокие потолки большого общего зала. — Уже день прошел. Шибе Тацуе необходимо поправиться, я думаю, тогда они и начнут действовать. — Ты бывший зэт, ты лучше понимаешь их. Хаттори усмехнулся и откинулся на спинку стула. — Не в полной мере, Рин. У меня не было тетушки в Совете. Надо думать, это делает их либо более высокомерными, либо, вероятнее, более обособленными. Ичихара кое-как улыбнулась и дернула острыми плечами. — Действительно. — Но они ведут себя пока как истинные зэт. Не переживай из-за этого. По настрою Шибы Миюки на вчерашнем собрании я понял, что они и сами не фанаты своей родословной. Думаю, — еще помедлив добавил он, — они сейчас как между двух огней: с одной стороны они действительно зэт, и не в их привычках скрывать свои характеристики или опасаться других вояк, а с другой — Совет Рас, который наверняка против их «работы», и наверняка хочет их изолировать от нее… любыми способами. Подумав, Ичихара кивнула и собрано опустилась на соседний стул, глядя на мужчину в упор. До сих пор для нее оставалось загадкой то спокойствие и умиротворение, которое оказывало на нее его присутствие. Ее руку накрыли теплые ладони. Хаттори не сжимал, не гладил, просто держал. — Наверняка ты думала, но их смерть может быть организована и Йоцубой, — осторожно произнес он, разглядывая длинные пальцы ундины. — Да, — размеренно отозвалась она. — Наверняка думали и они. Наверняка думают так и сейчас, и более того, я уверена, что так же думает и Маюми. Ее семья тоже связана с Советом Рас, а потому у нее намного больше предпосылок. — А ты? — Хаттори поднял глаза. — Рэйко Ичихара тоже не последнее лицо в правление. Теперь уже мягко усмехнулась Судзунэ. — Да, громкая была история, — с ноткой ностальгии сказала она. — Но я не хочу пока ничего утверждать и выбирать какой-то из вариантов. Моя мать, сколько я себя помню, была заместительницей Майи, я знала семью Йоцуба еще до того, как осталась лишь одна Майя. И я даже имела, — она хмыкнула, — честь, видеться с ней пару раз. Семья Йоцуба не из тех, с кем можно шутить. Даже не из тех, с кем можно допускать хоть малейшие просчеты, не говоря уже о неверных выводах. Брат с сестрой молоды и, видно конечно, что они умны, но они слишком категоричны. Если они что-то решат, то будут действовать со всех сил и пойдут до конца без промедлений и пощады. Однако… Я все же надеюсь, у Шибы хватит терпения, чтобы разобраться во всем. Хаттори чуть наклонил голову, ища что-то в опущенном взгляде Ичихары. Слишком много времени прошло с тех пор, как они вместе, и даже вопреки этому, вопросы, касающиеся Совета, вызывают у Судзунэ такую реакцию до сих пор. Он понимал: ему, бывшему ловцу снов, сложно представить, что существует хоть что-то значимое помимо войны с вампирами. Однако факты говорили об обратном. Все родственники приближенных к власти несли часть этого бремени — знали обидную и опасную правду о том, что на реальные проблемы стараются закрывать глаза и откладывать в долгий ящик, довольствуясь глупыми светскими сплетнями. — Ты уже разговаривала с командором? — поинтересовался Хаттори. Рин подняла голову, неоднозначно покачав головой. — Дел много. Но Маюми вряд ли захочет обсуждать что-то сейчас, пока у нас нет конкретных данных, а главное… — Ичихара не то расстроено, не то смиренно вздохнула. — Пока нет согласия Тацуи и Миюки действовать. Такова была Саэгуса. Ичихару это поражало и, пожалуй, восхищало всегда, и вероятно именно это и определяло в Маюми хорошего лидера. На первом месте для нее всегда были люди. Ни интересы ВФРО и командования, ни война, ни внутренние переделки, ни интересы Эхо-организации, а именно люди, и у нее уходило на это невероятно много энергии, пусть никто и не смел догадываться. Поэтому говорить, пусть даже Хаттори, что командору тяжело будет строить теории на тему наследников Йоцубы, Рин не хотела. — В любом случае, не думаю, что придется ждать долго, — произнесла она. — Мы, конечно, не эльфы, но я чувствую, что скоро начнется нечто очень масштабное. — И нехорошее, — низким и более сухим голосом добавил Ханзо. — Мы должны приготовиться. Мы все, и брат с сестрой тоже: у них нет времени на долгие раздумья.

Четвертый подземный этаж, общая палата лазарета

За прошедший день у Тацуи было много гостей. Правда, Миюки приходила всего пару раз. Они сразу решили, что пока она окружена дружелюбием, ей не обязательно сидеть с братом ежеминутно, вместо чего можно изучить местность и устройство Эхо получше. Главный штаб, где они сейчас находились располагался глубоко в подземельях ущелья на западе, там где глина была мягкой, полезных пород не осталось, а стены ущелья практически соединялись. Сама крепость внутри скалы представляла из себя десять высокотехнологичных этажей и хитросплетенных светлых коридоров, а все стены и потолки были сделаны из специальных зачарованных панелей, благодаря чему у членов Эхо были весьма комфортные условия. Чаще других к Шибе приходила Накаджо Азуса и сопровождающий ее лейтенант, лицо которого казалось Тацуе смутно знакомым. Он ненавидел моменты, когда точно был уверен, что знает кого-то или что-то, но точный ответ, какой-то беглый обрывок, все время ускользал в памяти. Красивое, почти аристократичное лицо горгульи, внушительный рост, волнистые волосы и острый взгляд серых глаз — Шиба точно знал о нем, а может даже и пересекался с ним. Он не помнил, и именно из-за этого Тацуе наконец подумалось, что оглушить и лишить воспоминаний их с сестрой могло хорошее заклинание белой магии. Опытные адепты Деос способны даже переписывать воспоминания, однако здесь, казалось, что память намеренно была погружена в туман, который очень хотелось разогнать. И добродушная лекарь, кажется, тоже начинала догадываться: Тацуя видел ее волнение. Спрашивать ее напрямую, сможет ли она обратить, судя по всему, эльфийское заклинание, Шиба пока не спешил. По его мнению, Накаджо могла бы постараться, но надежнее было бы делать это в присутствие другого эльфа-менталиста. Больший анализ в его положение был невозможен. Надо было ждать, когда придет с новостями Миюки или же… Тацуя ждал прихода Саэгусы Маюми и дело было не только в том, что она командор. И не в ее очевидной слабости к любопытству, нет. Недооценить ундину было бы главной его ошибкой, как бы она не выглядела и кем бы не была. Командор пришла ближе к ночи. Ее жесты были замедленны, аккуратное лицо затянуло зыбкой усталостью, кожа будто посерела, но послаблений женщина себе не давала. Она села на стул, оставленный возле кровати, и скинула на его спинку тяжелый форменный китель с погонами, которые вызвали на губах эльфа мимолетную и непроизвольную улыбку. — Это, на погонах, символика Альянса Джинов? — спросил он вместо приветствия, разглядывая небольшие рунические символы. Саэгуса благодарно выдохнула и скосила глаза к нашивкам. — Ах, это. Да, надо отдать должное твоей наблюдательности, Шиба, — протянула она, снова возвращая глаза к Тацуе. — Люблю этот период нашей истории: практически полный разгром вампиров, возвращение множества территорий… В авангарде джины… — Она вздохнула, покачивая головой. — Были времена… Тацуя усмехнулся. — Вы выглядите устало, полагаю, день был не из легких, — сухость снова наполнила его голос. Маюми это заметно омрачило, но на ее лице не дрогнула ни одна мышца. Тацуя понял, что здесь сработало его чутье. Взгляд ундины снова стал сосредоточенным. — Да, мы весь день собираем сведения. И после вчерашних новостей дел значительно прибавилось, — пространно высказала она. — Но пришла я не поэтому. Ты же знаешь, Шиба, какое место в Совете занимает моя семья? — Тацуя только кивнул, продолжая пристально смотреть на ундину. Она, казалось, больше походила на эльфа, и глаза ее также блестели. — Я и сама должна была стать так называемым хранителем Эйдоса… Тацуя покивал самому себе. Маюми Саэгусу действительно прочили в тот ограниченный круг людей, который имеет доступ к данным независимой системы правления ВФРО — системы нейро-сети Эйдос, которая, анализируя данные введенные оператором, дает 45% голосов в принятии любого решения Совета и Троецарствия. Эту информацию, само собой, знал очень узкий круг людей даже в Совете, поскольку должность считалась неприкосновенной и чересчур влиятельной. Тацуя проникся к ундине уважением. Ход был слишком красив и изящен, и она это прекрасно знала. Ему импонировали люди, способные на подобный сухой расчет: теперь он мог ей доверять, и понадобилось для этого всего-то одно короткое предложение. — Мне известно про это, — проговорил он, прерывая рассказ командора. — Однако после того, как вас объявили погибшей… — Прямо как и вас сейчас, — хмыкнула Маюми. — Да, все надежды моего клана и Совета закончились именно тогда, но наши с Масаки причины намного более вески, чем такая чепуха. Эйдос — хорошая система, но решить нашу главную проблему она не способна. Тацуя немного скривился: чтобы так спокойно называть вещи своими именами ей либо понадобилось долгое время, либо она скрывала эмоции еще лучше, чем казалось в начале. — Я лишь прошу хотя бы немного вашего понимания, Шиба, — со вздохом неожиданно сказала она бесхитростно. — Ситуация хуже, чем была двадцать и даже десять лет назад. Враг наступает, и мы не можем долго решать, кто прав из людей, а кто нет. — Однако сейчас ситуация другая, — не согласился Тацуя. — Вас объявили мертвой почти спустя год. Поиски велись постоянно, не говоря уже о том, что новость не утихала ни на фронтах, ни в Мире… Маюми тряхнула волосами и посерьезнела. — Здесь большинство бывшие охотники класса зэт, Шиба. Мы создали Эхо не для обмана, а для борьбы с настоящим врагом. Я понимаю, вам с сестрой придется нелегко. Я знаю, насколько погряз в интригах, роскоши и личных интересах Совет, однако… — В ее глазах мелькнула непонятная скорбь и слишком суровая сосредоточенность. Тацуя нахмурился. — Это не повод продолжать нести груз этой ответственности и этой осведомленности. Я надеюсь на твое понимание, как зэт-охотника. Тацуя задумчиво оглядел хрупкую на первый взгляд, изящную фигуру Саэгусы. Она сидела ровно и держалась очень спокойно. Вряд ли был на свете человек, сумевший бы переспорить ее (это предположение Шиба тоже свалил на эльфийское чутье). Сомнений в том, что ундина говорит правду у него не было, однако Йоцуба, если это и правда тетя, осложняла ситуацию. Он готов был сражаться за Мир, хоть сейчас, однако должен был убедиться, что они с Миюки не пляшут под чью-то дудку. — Я не хочу вас обнадеживать, командор, — произнес он. — Как только мы выясним все, что необходимо, или же к нам вернется хоть часть воспоминаний- — Кстати, об этом, — с серьезностью перебила Маюми, вставая со стула. Она была довольна разговором, пусть его плоды и не потрясали воображение. — Лекарь-эльф, наш второй главный врач, едет в это подразделение с восточной границы. Она будет здесь в течение суток, а возможно, уже сегодня под утро. Мы хотим вам помочь, Шиба. Новость оказалась неожиданной. Азуса уже и без того производила сильное впечатление, но если у Эхо есть еще и лекарь-эльф, становилось понятно, как организации удавалось сохранять эффективность. Притом, если отталкиваться от имеющихся данных, было не исключено, что лекарь-эльф окажется тоже вполне известной личностью. Тацуя нахмурился, пытаясь припомнить, кто из эльфов с рунами Деос в последние десятилетия пропал или внезапно умер. На ум ничего не приходило, и он тяжело выдохнул. — Прости мою забывчивость, Шиба. — Маюми остановилась, уже уходя, и развернулась обратно к Тацуе. На губах мелькала заговорщицкая улыбка. — Если хочешь, я могу предоставить тебе отчеты о наших миссиях за последние годы. Это предложение Ичихары, так что благодари ее, если захочешь. — Я был бы признателен, — с кивком сказал Тацуя. Оставалось только поражаться, как ундины догадались, что это будет интересно именно ему, а не Миюки, и что лучше вообще ее в это не впутывать. Неужели распределение ролей в их с сестрой команде было настолько очевидным?.. Командор задорно и по-детски хихикнула, как будто точно знала, о чем Тацуя подумал и опустила у его бедра планшетку. — Ключ пятьсот двенадцать. Все нужные файлы уже открыты. Само собой я заберу скоро, Азуса говорит, тебе пока нельзя напрягать зрение слишком сильно. Уголки губ эльфа дернулись. Он постарался выразить благодарность и уважение командору коротким взглядом и скорее погрузился в чтение.

Третий подземный этаж, жилые отсеки

Теплые водяные струи обволакивали стройное подтянутое тело. Миюки стояла под едва ли теплым душем с закрытыми глазами. За сутки она слишком устала от круговорота мыслей и постоянного тупого напряжения. Голова гудела и хотелось переключиться хоть на что-то. Звук падающей воды, запах теплого пара и мыла способствовали слабому расслаблению. Миюки честно пыталась отстраниться, или хотя бы отвлечься, но незнакомая новая комната, другая атмосфера и привычки окружающий нервировали слишком сильно. Миюки была сильна и духом, и телом, была умна и достаточно терпелива, но как сейчас — просто ждать, когда произойдет хоть что-нибудь было для нее уже невмоготу. Наверное, еще и слишком тяжело становилось в последнее время на заданиях от союза: командование прогибалось под волю тетушки все больше и больше, они с братом чаще встречали на своем пути слепое неодобрение, миссии затягивались и утомляли длительностью, а не сложностью, и наконец, они попросту стали брать их слишком много. «Я так не могу», — думала она порой, но прекрасно знала, что должна. А Миюки была из тех, у кого «должна» перевешивало «могу» или «хочу». Так и сейчас она должна была остаться собранной, внимательной к любым мелочам, но она забывалась под сильными, массирующими струями воды. Волосы тяжелой копной спадали на плечи и лопатки, глаза не хотели открываться. В какой-то момент эльфийка поняла, что балансирует на тонкой грани между беспокойным сном и бодрствованием, и резко выкрутила регулятор на ледяную воду. Поежилась. Открыла глаза и похлопала себя по щекам, по телу прошлась малоприятная колкая волна. Кажется, стало хоть немного легче. Спать было нельзя: могло случится что угодно, ей могло в любую секунду понадобиться защитить себя и брата. Все жилые отсеки Эхо — они занимали два этажа — напоминали каюты многофункциональных крейсеров: все было закреплено, шкафы и ящики выдвигались из стены, стол дугой вырастал из пола, душевая соседствовала с комнатой, была на автоматике и отделялась герметичной дверью-задвижкой. У одной стены была входная дверь с кодовым замком, напротив же было достаточно большое окно, выходящее в освещённый широкий зал, общий. Миюки помнила, что хотела поразмышлять: такой «дизайн» наверняка имел какое-то практическое применение, однако на ум не приходило ни единой здоровой идеи. Единственное, что эльфийка знала наверняка — она хотела тишины в голове. Слишком сильное напряжение плохо влияло даже на нее, а брата сейчас не было рядом. Она прошла к застеленной кровати и села, прижимая к груди полотенце. Затем снова встала, подошла к иллюминатору и задвинула плотные шторы. В штабе всегда было светло в общих помещениях, а ей хотелось темноты, потому что в темноте она могла побыть не-идеальной. В моменты, когда накатывало такое ужасное состояние, она обычно умоляла брата поскорее взять в офисе какое-нибудь задание. Работа всегда отвлекала, требовала высокой концентрации и после нее прекрасно спалось без снов. — Надо успокоиться, Миюки, — тихо сказала она себе, ложась на застеленную кровать. — Как всегда… — Тяжелый и длинный выдох вырвался из груди: она выпустила весь воздух и зажмурилась, замирая в таком положении на несколько секунд. — Представить что-нибудь другое. Вдохнула и, лежа абсолютно ровно, будто на иглах, прижимая к груди руки, попыталась абстрагироваться. Прошло неизвестное количество времени, за которое ничего не забывалось и вряд ли становилось легче, прежде чем раздался слабый звонок — в дверь. Миюки села на кровати словно ужаленная. — Шиба, это капитан Ичиджо, — сообщил мягкий приглушенный голос. Не подумав и почему-то перепугавшись, Миюки ломанулась к двери, чтобы открыть, но вовремя поймала падающее полотенце и остановилась. У нее не было оружия. Для применения магии не было сил. А осознание параноидальности мыслей вызвало кривую усмешку в собственный адрес. — Что-то случилось, капитан? — Ам… Нет-нет, Шиба, — он почему-то зазвучал виновато. — Просто сейчас наконец мы закончили все дела на сегодня, и если хочешь, извини, что в такое позднее время, я могу показать тебе в штабе то, что не успел вчера. — Да, конечно! — радостно произнесла Миюки, прежде чем успела подумать. Это был прекрасный шанс, возможно, именно то «отвлечься», которого ей так хотелось. — Я сейчас выйду. Прошу, подождите минуту. — Как скажешь, Шиба, — учтиво отозвался капитан, а эльфийка, смутившись, шире и бодрее распахнула глаза. Ей было не к чему включать свет: она прекрасно видела в темноте — она спешила, надела первое, что попало под руку и вышла, сразу пристально оглядывая капитана. Он, кажется, хотел что-то сказать, но запнулся, кашлянул и молча указал вперед раскрытой ладонью. Чувствовалось его спокойствие после напряженного дня. От него не веяло усталостью и напряженностью, а потому Миюки позволила себе немного расслабиться. — Наш штаб, — начал Масаки, ведя девушку по новым коридорам все дальше и дальше, — построен на древних пещерах, которые считались глиняными приисками. Когда-то здесь добывали, как говорят, аргонит, радинит и даже беостан, а сейчас от них уже почти ничего не осталось. Миюки удивленно подняла глаза. — Получается?.. Гномьи пещеры? — спросила она с интересом, обводя взглядом все вокруг и будто пытаясь заглянуть за стены крепости. — Именно так, — улыбнулся Масаки. — Здесь есть одно место, на случай если почувствуешь, что давят стены… Сюда. — Они вышли из лифта, Ичиджо снова провел ее по длинному коридору, и они вошли в более узкое и темное пространство. — Сюда любят приходить некоторые, кто не любит жить в «бункере». — Значит вот как это место называется, — устало усмехнулась Миюки, следуя за капитаном. Они прошли узкое помещение и миновали еще несколько затемненных коридоров. В нос ударил влажный и свежий земельный запах. Кожу обдало зябкой прохладой. — Мы вышли наружу?! — воскликнула Миюки удивленно и почти восторженно. Одновременно с этим она на миг поняла, что ей следовало бы хоть немного насторожиться, но забылась мысль так же быстро как возникла. — Мы же были на восьмом подземном этаже… — Это не обустроенная часть пещеры, мы все еще внутри нее, — пояснил Ичиджо, проходя вперед и помогая Миюки встать рядом с собой на небольшой выступ. Шиба почему-то видела лишь очень скудные очертания. Глаза Масаки сверкнули в кромешной тьме изумрудным пламенем, зрачки сузились и резко расширились, подобно звериным. «Невероятно», — отметила Миюки и вслед за капитаном сменила спектр зрения на ночной. Резко темнота засияла: открыла ей тысячи тысяч мерцающих россыпей на неопределенном расстоянии. Они сияли, словно застыв в вакууме, и переливались в несуществующих лучах света. Миюки и Масаки стояли на подобии балкона без оградки, и под ними, и впереди них была бесконечная пустота, наполненная этим мерцанием. Шиба прижала пальцы к губам. Мириады каменных звезд искрились в черных глиняных пустотах, где-то в глубине этого прииска капала по капле вода, и Миюки словно могла почувствовать, насколько она ледяная. Девушка жадно втянула воздух, наслаждаясь холодным пещерным запахом. Она будто отпустила себя, давая этому невероятному месту на миг завладеть собой. — Но-о, — протянула она, вдоволь насмотревшись, — считается же, что здесь нет больше драгоценных минералов: того же радинита и беостана… Капитан пожал плечами, всматриваясь вдаль. Для него, он был уверен, пещера выглядела не совсем так как для Миюки: все же ночное зрение оборотней и эльфов не всегда давало одинаковые картины — и тем было интереснее. — Мы исследовали это место, — сказал он. — Минералы здесь растут заново, очень медленно и небольшими сгустками. Видимо, в древности гномы оставляли драгоценную пыль или совсем маленькие осколки камней, а местная почва, хоть и глиняная, оказала на них какое-то удивительное влияние. — Тогда их там наверное сейчас очень много? — зачарованно протянула Миюки, наслаждаясь видом разноцветных огней в черноте. Она вдохнула и расширила глаза еще немного, чтобы видеть цвета еще четче и ярче. — Это прекрасно, капитан. — Ты, твой брат, вы можете приходить сюда в любое время, Шиба. Здесь на самом деле одно из самых тихих и безлюдных мест крепости, — без какого-либо намека произнес Масаки, всматриваясь в дали пещеры, однако к Миюки на секунду вернулось напряжение. Она подняла на Ичиджо настороженный взор, а потом все же решила, что нельзя терять ощущение покоя и отвлечённости. — Могу я спросить, капитан? Это касается ваших характеристик... — неловко и тихо сказала она с интересом. Масаки слегка удивился. — Да, конечно. Шиба, ты можешь спрашивать о чем угодно. Здесь нет закона, налагающего какие-то правила на слова и вопросы… Девушка хмыкнула, поняв, что капитан иронизирует. — По нашему с братом опыту, особенно сильные оборотни могут перевоплощаться в несколько существ. В каких можете вы? Я почему-то уверена, что далеко не в одно. Ичиджо слегка изогнул брови, а после почти рассмеялся. — Это самый простой вопрос, Шиба. Моими обличьями являются пантера, ястреб и- Коммуникатор капитана, небрежно опущенный на шею, отчаянно заверещал, и Ичиджо моментально преобразился. Между бровями залегла тяжелая складка. Улыбки простыл след. Усталость, которую Миюки не увидела раньше обрушилась на лицо тяжелой тенью. — Ичиджо, — ответил капитан, вставляя наушник. — …В ком-пункте через минуту, — отрапортовал он, и обернулся к Миюки с почти провинившимся видом. — Шиба.. прошу про- — Что случилось, капитан? Что-то срочное? Пожалуйста только не переживайте, — протараторила она, поднимая руки в утешающем жесте и торопливо проходя назад к коридорам. Она чувствовала себя внезапно очень хорошо: не было давешней измотанности, не хотелось выть от ожидания. Наконец-то начиналось действие. — По неподтвержденным данным.. нападение, — тяжелым голосом проинформировал Ичиджо. — Шиба, могу и я спросить? — Он прошел вперед нее, указывая короткий путь. — Нам на седьмой этаж, — наскоро пояснил. Миюки с неожиданной готовностью проследовала за ним. Она почти не думала и просто кивнула: — спрашивайте, капитан. — Твой брат, антимаг, как выразилась Саэгуса. Что должно было произойти с заклинаниями Накаджо, если бы его состояние не было настолько критичным? Выражение лица Миюки изменилось. Она была рада, что шла за капитаном и он не видел той тени, что залегла под ее глазами. — Способности брата… — она вздохнула. Почему-то Шиба знала, что должна ответить, словно некое проведение ее подталкивало. — Если Накаджо ни была бы человеком, ее магия рассеялась бы, не успей она толком и создать ее. Способности брата проникают в «измерение идеи» любого существа и блокируют магию на всех уровнях, таким образом эльфы, ундины, оборотни и горгульи рядом с ним не могут даже использовать способности своей расы, не говоря уже о магии. Ичиджо молчал, пока они успели пройти несколько коридоров, а потом чуть обернулся к Миюки. — А с вампирами? — Они не меняют обличье, если вы об этом, — быстро ответила Миюки. — Они теряют в силе и части способностей, но чаще просто умирают, если волна заклинания Тацуи достаточно сильная. Капитан, очевидно клонил к одному из, так называемых, запрещенных вопросов: конкретно к последнему в списке. Советом Рас постулировался не только запрет на «допрос» вампиров, но и закон генетического сходства между всеми расами, что одновременно их и уравнивало, отрицая уникальность, и разбивало на обособленные общины. Это значило, что вампиры должны были обладать теми же навыками, что и остальные: принимать обличье человека, использовать магию. Однако практика намекала на обратное — они были другими, и многих интересовало насколько сильно другими. Миюки же боялась всегда, что магия Тацуи является одним из способов доказать, что вампиры иные начиная с наследного генетического фонда, заканчивая видом, что, возможно, могло бы переломить ход войны. Потому что не-подобных расам можно было изучать, а значит знать врага гораздо лучше, лучше с ним сражаться, а возможно и не сражаться вовсе. Охотники, интересующиеся вопросом так глубоко встречались редко, и Миюки усвоила это очень хорошо. Ее брат был одним из таких — она уже нет. Она подняла на спину Масаки вопросительный взгляд, кажется, все прояснялось. Охотники, интересующиеся вопросом с его истоков, — Эхо, пытающиеся не только бороться с реальной угрозой, но и разобраться в причине ее возникновения… Надо было отдать должное Ичиджо и Саэгусе: не все старейшины Мира могли мыслить на таком уровне.