Другим взглядом

-В общем, всё получилось очень здорово: мэнквов истребили, дорогу в Среднюю землю им перекрыли, в Донгаровы небесные жёны ты не рвёшься- самое время нам распрощаться, драгоценные... или как вас там... достославные жрицы, - решительно сказал Хакмар и взглянул на Донгара, чтобы он тоже начинал собирать вещи. - Мы пойдём, пожалуй. А вы можете доложить в свой Храм, что вдвоём очистили целый Сивир от мэнквов. Мы с Донгаром точно возражать не будем! - он усмехнулся, засовывая в свой мешок раскиданные вещи. Искоса посмотрел на Аякчан. Та выглядела крайне возмущённо: -Не оставите же вы меня тут, посреди леса! И жрица Синяптук ещё в себя не пришла! Да, нехило она тогда её приложила. Но Хакмар не дал сбить себя с толку. Завязывая тюк с провизией, он равнодушно произнёс: -Ну, ты всё- равно хотела её прибить. Вот и займёшься этим, как только мы отойдём. Кузнец повернул голову и снова взглянул на Донгара. Тот побледнел и хотел что-то сказать, на передумал и закрыл с хлопком рот. Кивнул. Чёрный Кузнец негромко, переливчато свистнул. Из тени деревьев вышли их олени. Хакмар стал седлать своего оленя, не обращая внимания на растерявшуюся Аякчан. -А я... А вы... А вы меня до города хотя бы проводите! - наконец воскликнула девчонка. -Правильно маленькая жрица говорит- проводить, однако, надо. А то ещё обидит кто- человек или зверь...- поддержал Донгар. Хакмар уж точно так не считал. Поэтому он насмешливо ухмыльнулся и кивнул в сторону развороченной Буровой: -Видишь, там скелетики лежат? Так вот они твою маленькую жрицу даже обидеть не успели! Хватит чудить, Донгар, эта девочка-огнемёт сама о себе позаботится! - раздражённо сказал он. -У меня Огнезапас кончился! - выпалила Аякчан, кусая губу. Ага! Конечно! Кончился- это когда даже на боевой клубок Огня не хватит! -Ну, ты уж как-нибудь, - фыркнув, сказал Хакмар. - После того, как оттуда...- он кивнул на Буровую, - полезли мэнквы, здесь...- широким взмахом руки, Кузнец обозначил не только «мэнквову» поляну, но и всю тайгу окрест, - ни зверя, ни человека не осталось. Никакой опасности! Послышался вздох. Так порой вздыхает уставшая женщина в конце дня – с тихой покорностью: сколько ни суетись, все едино всех дел не переделаешь. Вздох был едва слышен, казалось, воздух даже не шелохнулся… Но деревья вокруг поляны разом накренились, будто от сильного ветра. В полном беззвучии. И так же неслышно посыпались на землю сломанные ветки. Вершина громадной сосны обломилась и, не издав даже шелеста, закувыркалась вниз, рухнув у самых ног Аякчан. В ужасе запрокидывая рогатые головы, затрубили ездовые олени – и снова замолчали. Буровая шевельнулась. Ее стальные стены пошли волнами, как шкура играющего тюленя. Длинные полосы металла, свисающие с развороченной крыши, зашевелились, словно щупальца Океанской твари. Стальная будка начала переваливаться с боку на бок. Царящую вокруг тишину нарушил кошмарный скрежет, похожий на скрипучий вопль древнего чудовища. Хакмар недолго думая выхватил меч и ринулся к Буровой. Схватив свой бубен и вытащив тень Хакмарова молота из под парки, Донгар припустил за ним. На бегу стукнул в бубен, материализуя молот и, чуть не грохнувшись от его тяжести, перекинул Хакмару. Мальчишки резко остановились около смятой двери Буровой. Толстенная металлическая плита вдруг выгнулась. Железо вспучилось и послышались короткие быстрые удары, как-будто кто-то оттуда требовательно стучался. От каждого удара на поверхности плиты оставались бугры! -Мэнквы? - поудобнее перехватив бубен, спросил Донгар. Нервно поигрывая клинком и стараясь скрыть напряжение в голосе, Хакмар ответил: -Мэнквы не так стучат. Стук в плиту усилился, сливаясь в сплошной грохот – теперь барабанили непрерывно, будто там, внизу, кто-то настоятельно требовал выпустить его и бесился от злости на неожиданную задержку. Теперь барабанили, кажется, двумя кулаками – железная крышка над проходом в Нижний мир вздыбилась, выгибаясь, как шляпка гриба... И с глухим скрипом опала. Снизу ударили еще раз, другой… как от большой досады... И все стихло. Наступила тишина – не недавнее беззвучие, а обычная тишина. Слышно было, как невдалеке тяжело раздувают бока напуганные олени. С некоторым облегчением, Хакмар выдохнул: -Вот это- настоящая южная ковка! Говорил же- где я ковал, там никаким тварям не пройти! Он повернулся и увидел парящую девчонку. Она передёрнула плечами и совсем не изящно брякнулась около костра. «А говорила- Огнезапаса нет!» - зло подумал Хакмар, идя к костерку. Резкий пронзительный свист заставил затрепетать Голубой огонёк. В чёрной обгорелой земле возле самого костерка возникла маленькая, с монету величиной, алая точка. Переливаясь от алого к багровому, затем к рыжему, она вспучилась и сквозь неё, издавая явное старческое кряхтение, начало протискиваться нечто... Сперва оно показалось непонятным чёрным комком... Но потом стало ясно, что сквозь мельчайшую щель пролезает... голова. Она была сдавленная и сплюснутая и выглядела отвратительно. Голова ёрзала и толкалась, пропихиваясь в отверстие: сминалась, вытягивалась, сворачивалась трубочкой, щёки наползали друг на друга, нос и уши вдавливались в череп, как в пластилин... Чпок! Голова протиснулась целиком, зацепившись за край пламенеющей дырочки остреньким подбородком. Подтянулась... Следом за головой начала протискиваться шея. Выворачиваясь как червяк, протиснулись плечи. Набрасываясь кольцами около щели, зазмеилось тонкое, как верёвка, тело. Один удар сердца, и выползшее из крохотного отверстия существо свернулось на его краю. Хакмар с омерзением рассматривал это нечто. Посмотрел на Донгара. Тот стал серьёзным и тоже внимательно следил за этим. Кузнец отвёл тяжёлый взгляд и направил его на Аякчан. Девочка-жрица снова поднялась в воздух и, настороженно, с отвращением, тоже разглядывала это. Голубой костерок задрожал, припал к земле... И вдруг с шипением взвился столбом- Голубое пламя прорезал жёлтый, рыжий цвет... Хищно пожирая остатки хвороста, к тёмным небесам с громким гулом взмыл Алый Огонь. Негромкий присвист- выползшее из-под земли существо стало надуваться, как воздушный шарик. Покачиваясь, поднялась голова, раздулась, вся в старческих складках, шея, и вот уже у костра появилась... сгорбленная старуха в длинной потрёпанной парке из чёрного меха. Похожая на птичью лапу рука сжимала сучковатую клюку. Из под низко надвинутого капюшона торчал острый, как шильце, носик с широченными, вывернутыми ноздрями. И этот носик шевелился, ходил из стороны в сторону, извиваясь, как змея! Старушонка мелко, противно захихикала.