Спасительница

— Мисс Свон, рад видеть вас в добром здравии, — его голос звучит невозмутимо. Будто они старые друзья и случайно встретились в парке во время прогулки. Это на миг сбивает её с толку и заставляет вздрогнуть. — Точно рады? — Эмма поворачивает в руке кинжал, очень недвусмысленно намекая, что теперь он находится в её власти. Ощущения странные: рукоять совсем не нагревается от прикосновения и кажется чем-то чужим, что следует немедленно отбросить подальше. Она старается не обращать на это внимания и сосредотачивается на лице противника. Однако оно не выражает беспокойства. Оно вообще ничего не выражает. Какое-то время он молчит, с интересом рассматривая её, будто художник картину, оценивая, в каком месте стоит добавить красок. — Как вы нашли меня? — наконец спрашивает он. В голосе звучит неподдельный интерес, смешанный с удивлением и чем-то, подозрительно напоминающим восхищение. Он по-прежнему не кажется застигнутым врасплох или нервничающим. — Я же дочь своих родителей, помните? Мы всегда находим друг друга. — Удивлённо приподнятые брови заставляют её продолжить: - Ну, это они находят друг друга, а я… — она замолкает, пытаясь подобрать правильное слово. — … неприятности. Эмма безрадостно улыбается. Маг отвечает нервным смешком: — Мисс Свон, вы меня обижаете. Неприятность — это когда ломается каблук. Я же могу причинить больше… эм… неудобств. — Я не ношу каблуков, — машинально отвечает Эмма, крепче сжимая в ладони рукоять кинжала. Она нервничает, и Голд не может этого не замечать. Его взгляд становится серьёзным. — Вот это… — он кивает на предмет в её руке. — Вам не принадлежит. Она это знает. Эмма рассеянно смотрит на лезвие с именем настоящего владельца. Вся эта ситуация кажется какой-то неправильной. Он не должен так спокойно стоять здесь и вести с ней милые беседы. Её не покидает чувство надвигающейся беды, и ощущение, что она находится на грани: стоит сделать одно неверное движение, и она тут же полетит в пропасть. Кинжал в руке путает мысли и мешает сосредоточиться. Она не хочет его использовать — это лишь средство самозащиты, на случай если… «Если - что?» — мелькает в голове предательская мысль. Ответа она не знает, поэтому игнорирует её и задает волнующий вопрос, пытаясь выглядеть грозно: — Что вы здесь делали? Маг лишь ухмыляется в ответ. — Не скажу. Её уверенность тает с каждой секундой. — Я же могу заставить вас рассказать, — Эмма снова демонстрирует кинжал, хватаясь за него как за последнюю соломинку, способную хоть как-то прояснить ей, что вообще происходит. Маг опускает взгляд на её руку с лезвием и только задумчиво кивает сам себе. — Можете, — следует короткий ответ. Эмма ожидает, что он скажет что-то еще, но он молча смотрит куда-то мимо неё со скучающим видом — будто ждёт, пока нерешительный покупатель в его лавке определится, какую из безделушек стоит приобрести. Её начинает злить вся эта ситуация. Она не понимает, что происходит, и как себя вести. Почему он всегда так на неё действует? Почему заставляет чувствовать себя туго соображающей школьницей? Ей хочется отбросить кинжал и просто ударить его — стереть с лица беспечное выражение и заставить разговаривать как с равной, а не как с маленьким ребенком. Хочется выплеснуть на него весь свой накопившийся гнев. Но на краю сознания появляется шальная мысль, что он снова каким-то непостижимым образом умудрился поймать её в ловушку. Несмотря на то, что кинжал у неё в руках — она не чувствует себя победителем в этой схватке. — Чего же вы ждёте? — его резкий голос вырывает её из мрачных раздумий. — Вы же пришли убить меня? Она ошеломлённо поднимает взгляд на его лицо. На нём — лишь злая усмешка. Глаза ничего не выражают, только излучают ледяной холод. — Убить? Голд, да вы с ума сошли?! — Весь её гнев вмиг куда-то улетучивается, сменяясь шокированным недоумением. Убить? Что, чёрт возьми, он о ней думает? — Я не стану вас убивать! — Интересно, зачем же тогда вам эта милая вещица? А действительно, зачем? Сначала ей казалось разумным — поступить так же, как в своё время Белль — отправить за черту города этого интригана и вернуть в Сторибрук спокойствие. Но едва кинжал оказался у неё в руках — ей стала противна сама мысль об этом. Почему? Она и сама не знает ответа на этот вопрос. Словно читая её мысли, он продолжает: — Признайтесь, вы же хотели повторить подвиг моей дорогой жены и отправить меня куда подальше? — тон его голоса снова заставляет её кипеть от злости. Не успев обдумать свои слова, она выкрикивает: — Перестаньте! — Что? — он недоумённо сгибает бровь. Кажется, её бурная реакция застала его врасплох. — Перестаньте смотреть на меня так, будто всё обо мне знаете! Я не одна из ваших марионеток! — Дорогуша, но я действительно всё о вас знаю. Сейчас, например, вас разрывает от желания избавить город от опасности в лице меня, — он шутливо наклоняет голову, — и страха, что сделав это — вы сделаете именно то, чего я от вас ожидаю: предадите своё сердце тьме. Вы же знаете: стоит мне снова оказаться в мире без магии — как мои дни окажутся сочтены. Так не кажется ли вам, что гуманнее убить меня здесь и сейчас, раз и навсегда положив конец моим страданиям? Жестокая точность его слов выводит её из себя. Каждое слово, произнесённое ровным голосом, будто нечто будничное — задевает до глубины души. На какое-то мгновение она почти теряет над собой контроль. Ей кажется, что она действительно готова проткнуть его кинжалом — просто чтобы прекратить эту пытку: от переполняющих эмоций она рискует взорваться. Но внутренний голос (который почему-то очень похож на голос Реджины) шепчет ей: «Эмма, что ты делаешь? Остановись!» — и тут же перед глазами всплывает другая картинка из недавнего прошлого: она стоит на обочине дороги с пистолетом в руках, а перед ней — вместо самодовольно ухмыляющегося Голда — на коленях растерянная Лили, умоляющая убить её. Эмма трясёт головой, пытаясь успокоиться и прийти в себя, но у неё плохо получается. Кинжал в руке внезапно становится горячим и грозит обжечь ей ладонь. Не выдержав, она со всей силы бросает его в сторону, где он, срикошетив от дерева, исчезает из виду. Она зажмуривается и закрывает уши руками, пытаясь защититься от проникающего в сознание голоса Голда. Однако, он умолкает почти сразу же. Несколько длинных мгновений стоит мёртвая тишина. Затем она, всё ещё не открывая глаз, слышит, как он тихо произносит: — Хорошая девочка. Шок от услышанного заставляет её глаза широко распахнуться. Но он встречает её взгляд спокойно, а выражение его лица снова невозможно прочесть. — Что за…? — она не успевает договорить, когда резкий хруст, доносящийся откуда-то сбоку, привлекает внимание их обоих. — Эмма?! Что здесь происходит? — она оборачивается на звук знакомого голоса и видит Киллиана, лицо которого перекошено от злости. Он явно стал свидетелем её душевных метаний и теперь выглядит так, будто готов сжечь Голда одним только взглядом. А хуже всего то, что он стоит прямо рядом с тем местом, куда упал кинжал. Эмма с ужасом смотрит, как он поднимает волнистое лезвие и снова устремляет хищный взгляд на мага. — Киллиан, нет! — Она бросается к нему, но, споткнувшись о выступающий корень, падает на землю. Ей кажется, что сейчас произойдет что-то страшное и непоправимое, а она не успеет этому помешать. Она бросает взгляд на Голда, но видит лишь, как тот устало закатывает глаза и взмахивает рукой. В следующее мгновение их обоих окутывает бордовая дымка, унося прочь от рассвирепевшего Крюка.