Спасительница

Снова ощутив под собой твёрдую почву, Эмма пытается подняться на ноги. Это оказывается не так-то просто: голова болит от пережитых эмоций, а мир перед глазами плывёт и кружится от падения и последующего перемещения. Поэтому всё, что ей удаётся — это сесть, опираясь на дерево и потирая виски. Они снова очутились где-то в лесу (где конкретно — она сейчас не смогла бы определить даже с помощью компаса). Голд стоит неподалёку, облокотившись о ствол соседнего дерева и пристально за ней наблюдая. От взгляда его тёмных глаз ей снова становится не по себе. Но что-то неуловимо изменилось в его выражении: он выглядит устало и будто даже растерянно. — Голд, что, чёрт возьми, всё это значит? — спрашивает она не так резко, как хотелось бы, смотря на дерево позади него (почему-то ей тяжело снова встречаться с ним взглядом.)  — Где мы? — она оглядывается по сторонам, потирая макушку и моргая, чтобы прояснить мысли. — Там, где никто вроде смазливого пирата не сможет нам помешать, — отвечает он, проигнорировав первый вопрос. Несмотря на сложившееся впечатление, его голос по-прежнему звучит твёрдо. — А вас не смущает, что ваш кинжал остался у этого самого «смазливого пирата»? — отвечает Эмма с немалой долей ехидства. Она так устала от всех этих недосказанностей, устала чувствовать себя слепым котёнком. Ей хочется хоть как-то уязвить его, хочется передать ему собственное раздражение, потому что это всё, на что у неё сейчас хватает сил. А ещё — ей очень хочется, наконец, выяснить, что произошло у Колодца. На его лице снова мелькает самодовольная усмешка. — Ничуть, мисс Свон… — он не успевает окончить предложение, когда Эмма вдруг понимает и мысленно хлопает себя по лбу. Ей становится ясно, почему всё с самого начала ощущалось таким неправильным. И как же она раньше не догадалась? Ведь совсем недавно, всего несколько месяцев назад, она сама стала свидетельницей едва ли не точь в точь такой же сцены. Тогда на её месте была Белль, и наверняка Голд на всю оставшуюся жизнь запомнил, что произошло потом. Кое-как совладав со своими конечностями, Эмма принимает вертикальное положение: внезапное понимание придаёт ей сил. Проклиная себя за наивность, она поднимает на него уничижительный взгляд. — Это всё время была подделка, не так ли? — спрашивает она, уже зная ответ. — Вы очень проницательны, мисс Свон. Не думали же вы в самом деле, что я дважды совершу одну и ту же ошибку? Ну конечно… вот только, если это была подделка… Эмме внезапно не хватает воздуха от осознания того, насколько близко она была к совершению непоправимого. Это был фарс от начала и до конца, а она наивно полагала, что ей есть что противопоставить Тёмному. Они с Айзеком обвели её вокруг пальца. Снова. А она даже не заподозрила такой возможности. И ведь не странно, что её мысленный радар не подал сигнала тревоги: Айзек-то говорил правду, но лишь только для того, чтобы заманить её в нужное место. Негодование и стыд заглушают все остальные чувства — давно она не ощущала себя настолько глупо. Она сжимает и разжимает кулаки, чувствуя, что будь у неё кинжал — она убила бы Голда незамедлительно. Но, приложив немало волевых усилий, ей удаётся успокоится. Урок усвоен: она больше никогда не позволит эмоциям взять над собой верх. Голд тем временем продолжает: — Я хотел пробудить в вас темноту не просто так, а ради конкретной цели, мисс Свон. А для достижения этой цели мне необходимо быть живым. — Голд, вы мерзавец! — не сдержавшись, выкрикивает она ему в лицо, запоздало осознавая, каким жалким выглядит это обвинение. Он лишь невесело усмехается. — Странно, что это всё ещё вас удивляет. Но давайте не будем сваливать всё на меня. Не я же вторгся в ваше личное пространство. Эмма открывает рот, чтобы возразить и тут же его закрывает. Ей нечего на это ответить. Она облажалась. Но признавать поражение всё равно не собирается. — Только не говорите, что ваше пребывание у Колодца желаний было случайностью. Мы оба знаем, что значит это место. Чего вы добивались? — Наверняка вы будете удивлены, мисс Свон, но это была чистой воды импровизация, уж извините за невольный каламбур. Я ничего не планировал, пока не узнал, что вы идёте по мою душу. Эмме хочется накричать на него, но на это у неё уже нет сил. Голова всё ещё немного кружится, но мысли удивительным образом проясняются, когда в руках нет никаких отвлекающих артефактов. Становится значительно легче подавить злость и дать волю обыкновенному любопытству. Сейчас, получив часть ответов, ей хочется узнать больше. — Зачем? — спрашивает она, почти не надеясь услышать внятный ответ. Но он всё же отвечает: — Считайте это своего рода проверкой. Мне нужно было узнать, на что способна Спасительница, и я должен поблагодарить вас за предоставленную возможность. Эмма решает проигнорировать ещё одну шпильку в свой адрес и повторяет: — Зачем? — Вы же знаете ответ на этот вопрос. — Это не значит, что я не хочу его услышать. Голд неожиданно выглядит удивлённым. Но и для самой Эммы эти слова стали сюрпризом. Хотя, произнеся их вслух, она понимает, что это правда. Она действительно догадывается, каким будет ответ, но она всё равно хочет его услышать «из первых уст», глядя противнику прямо в глаза. — Без вас мне не обрести своё «долго и счастливо» — тихо отвечает он, будто стыдясь своих слов. — С чего вы взяли, что заслуживаете «долго и счастливо»? — слова слетают с её губ прежде, чем она успевает как следует их обдумать. — «У злодеев не бывает счастливых финалов» — горько цитирует он заученную фразу, — вы это хотели сказать? Эмма закусывает губу. Нет, она хотела сказать совсем не это. Это звучит слишком жестоко и безнадёжно, а она не хочет делить мир на чёрное и белое. Но всё же он прав, в какой-то момент Голд перешёл в разряд врагов Сторибрука, а, значит, его следовало как-то победить. — Может быть, и не заслуживаю, — продолжает Голд во внезапном приступе откровенности. — Но разве это повод прекратить пытаться? — Не кажется ли вам, что вы используете неправильные методы? — сама не зная почему, но на этот раз она старается, чтобы слова звучали мягче. — Мисс Свон, я жил так 300 лет. Я не умею поступать иначе. — Но вы же могли измениться. Однажды у вас получилось. — А потом умер мой сын, и всё остальное стало бессмысленным. Эмма долго молчит, не зная, что сказать. Она снова ощущает острый приступ дежавю. У них уже был этот разговор. Давно. Когда он собирался обмануть её доверие и воспользоваться её магией ради своих целей. Даже смешно: с тех пор совсем ничего не изменилось. Но ни тогда, ни сейчас она не чувствовала, что он её обманывает. Напротив: сказанное им кажется единственно возможной горькой правдой. Ей тоже больно вспоминать о Ниле, поэтому она старается отложить все мысли об этом на потом. — Зачем вы перенесли меня сюда? — задаёт она последний волнующий вопрос, отвлекаясь от больной темы. Какое-то время он не нарушает тишину, думая о чём-то своём и глядя куда-то в пространство. Наконец говорит: — Думаю, ответ всё тот же: вы — моя последняя надежда на «долго и счастливо». — Оригинальный у вас способ решать семейные проблемы. — Ей совсем не весело, это просто отчаянная попытка разрядить обстановку. Неудачная. — Ваши выводы слишком поверхностны, мисс Свон. Мой счастливый финал — не примирение с Белль. Может быть, без меня она будет даже счастливее. Но я кое-что пообещал сыну. И я хочу иметь шанс сдержать своё обещание. Эмме хочется снова сказать ему, насколько неверным является его путь к собственному счастью, но слова застревают в горле. Она понимает: он и так это знает. На секунду ей становится жаль этого отчаявшегося человека. — Но ваш план потерпел неудачу, — говорит она, чтобы как-то закончить этот отнимающий слишком много душевных сил разговор. Ей кажется, что он возразит. Она почти ждёт, что он сейчас опять ехидно улыбнётся и скажет, что, напротив, всё опять вышло так, как он планировал. Наверное, привычка — страшное дело, и слишком странно видеть Голда таким… смиренным? Но он лишь спокойно отвечает: — Да. Очевидно, я был прав, сказав вам однажды, что вы всегда принимаете верные решения. Эмма не знает, что на это ответить, и ждёт ли он от неё вообще какого-либо ответа. Она совсем не чувствует себя такой уж правильной. Ей хочется уйти отсюда и забыть всё как страшный сон. Слишком много потрясений для одного дня. Да и сказать им друг другу больше нечего: всё уже сказано и сделано. Эмма делает несколько шагов, и оборачивается, чтобы увидеть реакцию Голда на свой уход, но он не делает каких-либо попыток её удержать, а всё так же стоит, задумавшись. Она ускоряет шаг, чтобы поскорее убраться отсюда и найти дорогу домой. Ей срочно нужно успокоить Дэвида и Мэри-Маргарет — они наверняка уже изволновались из-за её длительного отсутствия. А ещё необходимо найти Крюка, пока он сгоряча не наломал каких-нибудь дров. Эмма невольно ёжится, вспоминая тот полный ненависти взгляд Киллиана у Колодца желаний. Но вряд ли она вправе его осуждать — сама же имела сомнительное удовольствие почувствовать, какой манящей может быть власть над противником. Пусть даже кинжал и оказался ненастоящим. Погрузившись в свои размышления, Эмма идёт по извилистой дорожке, не особо смотря под ноги. Когда очередной корень чуть не становится причиной ещё одного падения, она тихо ругается себе под нос, едва удержав равновесие. Нет, так дело не пойдет. Ей определённо нужно успокоиться и отложить все вопросы до возвращения домой. Голова и так раскалывается, и она слишком устала от бесконечных пикировок с Голдом. В лесу холодно и сыро в сгущающихся сумерках. Эмма мечтательно вспоминает о кружке горячего какао и мягком пледе. Хорошо бы сейчас сидеть на диване, поджав ноги, в теплоте и уюте, не думая ни о чем плохом. Так нет же, её угораздило пойти и устроить разборки! Она уже сто раз пожалела об этом своём решении, и воспоминания ещё долго не будут давать ей покоя. Но главное, каким бы невероятным это ни казалось, ей всё-таки удалось достигнуть поставленной цели. Что-то подсказывает, что Голд ей больше не опасен, а значит, теперь можно будет вздохнуть спокойно. К чувству усталости примешивается слабое чувство ликования: она всё-таки победила… Эмма осматривается по сторонам, чтобы понять, куда идти дальше и внезапно застывает на месте. Тщательно спрятанные воспоминания заполняют её сознание. Ну почему из всех возможных мест в лесу она оказалась именно здесь и именно сегодня? Права была Реджина, судьба всё-таки редкостная стерва. Но Эмма прекрасно понимает, что таких случайностей не бывает. Что там Голд говорил о правильных решениях? — Вот чёрт… — раздосадованно бормочет она сама себе, прежде чем, помедлив, развернуться и решительно пойти в обратном направлении.