Красавчик Ричи

— 2760 Оушен Авеню, — выдавила я, упав на заднее сидение такси, и закрыв лицо руками. Водитель безмолвно повиновался, завёл машину и плавно влился в поток. Я чувствовала, что он время от времени посматривает на меня в зеркало заднего вида, но старалась не обращать на это внимания. Вчерашняя ночь преследовала меня вспышками воспоминаний, сегодняшнее утро окончательно путало мысли. В голове была полная каша, и я с трудом понимала, как можно было, будучи совершенно не глупым человеком, так по-идиотски усложнить себе жизнь. Образ Ричи, потерянно смотревшего в окно, всё стоял перед глазами, то и дело перемежаясь с ощущением рук Кайла по всему телу. Нестерпимо хотелось ещё раз вымыться. Или проблеваться. Меня тошнило и от самой себя, и от дерьмовых решений, которые я то и дело принимаю. Сжав виски руками, я зажмурилась.  Такси внезапно остановилось прямо перед моим домом, и усталый водитель назвал сумму к оплате, указав рукой на счётчик. Потерянно осмотревшись, я кивнула, и протянув ему купюру, уже собиралась открыть дверцу, но внезапно заметила утреннюю газету на торпеде. — О чём пишут? — Спросила я прежде, чем успела себя остановить. Окинув меня безразличным взглядом, он фыркнул: — О вас, очевидно, — и не дожидаясь дальнейших расспросов, добавил, — хорошего дня, мисс. — Взаимно, — кивнув ему, я открыла пассажирскую дверь, и выбралась на шумную улицу, но вместо того чтобы быстренько взбежать по ступенькам и скрыться в доме, подальше от любопытных глаз, устремилась к газетному киоску. — Линси, я серьёзно! Нам нужно продумать это выступление до мелочей! Вот скажи, нам нужен огонь на сцене? — Настойчиво спросил Чарли двумя часами позднее. Я закатила глаза и уронила голову на подушки. Я уже продумала всё до мелочей. Но меньше всего на свете мне хотелось обсуждать сейчас наш перфоманс на церемонии награждений журнала "Жесть", до которого был ещё целый вагон времени — невероятных три месяца. — Чарли, мы правда сейчас должны об этом говорить? У меня тут кризис жанра! — Твою мать, Каролина! — Я прям видела, как он закатил глаза, поэтому раздражённо вздохнула: — Да, Чарли, нам нужен хренов огонь. Нам нужен огонь, шесть танцоров, машина и бензин. Завтра утром я буду в офисе, всё обсудим. Чарли вздохнул: — Хорошо.  Мы немного помолчали. Чарли сказал: — Хочешь, я позвоню..? — Не нужно. — Перебила я, прежде чем он закончил. Конечно, Чарли предлагал решить все мои проблемы одним махом — позвонить менеджерам "Безнадёжных", и заставить их принять меры. Вполне возможно, ему бы ничего не удалось, но проверять я не хотела. Просто потому что, в случае успеха, Ричи не позволено будет даже подойти ко мне. А я была готова ко всему, только не расстаться с ним навсегда. — Ладно. Не расстраивайся, детка, всё образуется, — вздохнул Чарли. Я фыркнула: — Однажды — обязательно. Спасибо тебе. Нажав отбой, я рухнула обратно на подушки. Диван был завален цветными страницами утренней прессы. "ПОЙМАНЫ НА ГОРЯЧЕМ" — вопил заголовок жёлтого издательства "Папарацци", "ЛИНСИ НЕ ПРОЩАЕТ" — противоречили им "Люди", "РОМАН ГОДА ПРОДОЛЖАЕТСЯ?" — неуверенно вопрошал "Неформат", и, наконец, "ТЫ СОВСЕМ РЕХНУЛАСЬ?!" — вопило сначала сообщение от Дилана, а потом и сам Дилан в телефонную трубку. Против скандала он, конечно, ничего не имел, но, зная всю мою идиотскую историю с Красавчиком от Чарли (скорее всего), не мог остаться в стороне. Длинное, кричащее сообщение от Керри, брошенного в самом эпицентре событий без малейшей подробности, я малодушно побоялась открывать. Лёжа прикурив сигарету, я крепко задумалась. Наверное, я и правда рехнулась — с Красавчиком мне не светит, и никогда не светило ничего, кроме проблем — и с прессой, и с самооценкой, а я так легко отказалась от помощи Чарли. Даже не подумав. И самое страшное — ни секунды об этом не жалела. Я просто не была готова действительно расстаться ним — чтоб ни звонков поздно ночью, ни редких встреч... ничего. Возможно, в этом и была проблема. Старательно потушив сигарету в переполненной пепельнице, я с трудом оторвала задницу от дивана, и решительно сгребла ворох пёстрых страниц с кричащими заголовками в охапку. — Здесь вам самое место, — сказала я, заталкивая утреннюю прессу в мусорное ведро, — как, впрочем, и моей большой любви к Ричи. — Я выбил вам закрытие, — без приветствий, вступлений или хоть какой-нибудь подготовки сказал Дилан, заходя в переговорную. Я подавилась печенюшкой.  — Получилось?! — Завопил Чарли, хлопнув меня по спине. Мой нос чуть не встретился с блестящей поверхностью стола, но никто не обратил на меня внимания — Чарли от всей души обнимал Дилана, то и дело дружески хлопая его по плечу. Изначально я воспринимала Дилана как обычного чувака, менеджера по поиску талантов, каких миллион, или ещё каким менеджером. И только спустя несколько месяцев, находясь уже в туре с только что с горем пополам собранными "Clockwork Hears", я выяснила, что он на самом деле — владелец и идейный вдохновитель всей этой богадельни. Я, наконец, откашлялась: — То есть, ты сейчас хочешь сказать... то, что я думаю? Дилан воодушевлённо закивал. Я встала: — Без шуток? — Без шуток. Я нахмурилась, и медленно кивнула. Да быть того не может. — Подожди. Скажи это. — Что "это"? — Дилан вскинул бровь и посмотрел на меня, как на умалишённую. — ЭТО. Наконец, Чарли не выдержал: — "Clockwork Hearts" закрывают церемонию "Жести", Линси. Мы сделали это. У меня вырвался нервный смешок, и я прикрыла рот ладонью. А в следующую секунду уже висела у Дилана на шее вместе с Чарли. Мы обнимались, прыгали и смеялись. Это была чёртова вершина карьеры, по крайней мере — моей, и я не представляла себе, чего ещё можно хотеть, помимо чести закрыть церемонию вручения Рок-Грэмми. Разве что выиграть во всех своих номинациях.  — Как тебе это удалось? — спросила я, когда мы втроём чинно уселись за стол. Дилан пожал плечами: — Ну, ты ведь хотела устроить шоу? Устраивай. Я коротко кивнула: — Спасибо. Чарли, предчувствуя, что я сейчас разведу сырость, если не вселенский потоп, хлопнул в ладоши: — Раз уж мы заговорили о масштабных выступлениях! Мы подумали и решили, что вам надо устроить большое шоу в Солнечном Городе. Скажем, через две недели или месяц после "Жести". Закрепить успех, так сказать. — А если мы ни одной статуэтки не возьмём? — Я затравленно изучала печенье. — И что с того? Вы — самая горячая группа за последние несколько лет. Вы соберёте людей. К тому же, все сейчас только о тебе и говорят. Люди захотят на тебя посмотреть. — Чарли подмигнул мне и потрепал по плечу. Я тяжело вздохнула. Менеджер хохотнул, обращаясь к Дилану: — Боже, ты помнишь её пять лет назад? Ничерта девчонка не боялась. А теперь что? Я пожала плечами, и выбрала привлекательную печенюшку с подноса: — Какой-то ты, блин, нелюбезный. Мы рассмеялись. А буквально через месяц, согласовав бюджет, приступили к подготовке. Обычно мы устраиваем репетиции дважды, а то и трижды в неделю, перед турами. Последние же несколько недель мы готовили перфоманс на "большое" шоу, одновременно с выступлением на церемонию награждений "Жести", которую, с лёгкой руки Дилана, нам выпала честь закрывать. "Clockwork Hearts" были заявлены сразу в нескольких номинациях, таких, как "Песня года" и "Альбом года" — наряду с "Justified" и "The Hopeless Empire". Также, Скай был отмечен в номинации "Гитарист года", которую получил и Ричи. Помимо этого, наша коллаборация с "Rusty Four" на "Танцы с дьяволом" была номинирована на "Музыкальное видео года". Сказать по правде, я не могла дождаться этого дня, но ещё больше я ждала нашего шоу, запланированного ровно через месяц после события. Мы сняли большое складское помещение и перевезли туда всё нужное оборудование. Бетонный пол был расчерчен белой краской, идеально повторяя очертания сцены на которой нам предстояло выступать. Ровно по центру стоял чёрный "Фаербёрд*". Точнее, корпус и салон на колёсах, ведь нам не нужно было чтобы он ездил, или того хуже — взрывался. У нас был заслуженный перерыв, и танцоры разбрелись кто куда, а я, Скай, Джонни и Алекс дружно сидели у выхода, поглощая лапшу на вынос. — У меня выскочил прыщ!!! — Вопил Кэш, носившийся туда-сюда по залу в поисках наушников. Я хмыкнула, Скай стоически промолчал, закатив глаза.  Прыщ у нашего барабанщика выскочил не сегодня, и даже не вчера, и мы бы, вполне возможно, его и вовсе не заметили, не стань он нашей общей проблемой. Алекс улыбнулся, откладывая пустую коробку, и уставился на ярко-красный прыщ у Кэша на щеке: — Ну что ж, дружище, поздравляю! Теперь ты выглядишь, как маяк! Кэш остановился, и на минуту задумавшись, протянул: — Ну вообще, если так подумать, то у маяков охренительно важная миссия! — Ага, — поддержал друга Скай, — теперь ты по крайней мере можешь быть уверен, что в тебя не врежется корабль! Я хрюкнула и расхохоталась, а Скай ударил Алекса по протянутой ладони. Кэш набычился, и вынув потерянные наушники из заднего кармана джинсов, поспешил скрыться за барабанной установкой. Перерыв закончился. *** Время неслось, как сумасшедшее. Так всегда бывает, когда у тебя есть какое-то важное занятие. Подготовка к шоу (на самом деле — сразу к двум, потому что, несмотря на то, что наше выступление на "Жести" будет длиться ровно восемь минут и сорок шесть секунд — мы готовились к нему куда усерднее, чем к полуторачасовому концерту), подбор костюмов на церемонию и помпезную тусовку перед ней, несколько выездов к "Rusty Four", чтобы спеть с Кайлом — всё это просто не оставляло мне времени на то, чтобы потерянно слоняться, жалея себя, или делать глупости. Я не могу сказать, что совсем уж не думала о Ричи, это было бы неправдой. Но я выматывала себя настолько, чтобы мысли о нём отходили на второй план, не мешая мне комфортно существовать. *** Утром в день пре-пати, за день до церемонии "Жести", я проснулась в отвратительном настроении. Всё было не так: солнце светило слишком ярко, костюм, который я выбрала, казался совершенно идиотским, а глубоко внутри сидело очень неприятное предчувствие. Я почти хотела позвонить Скаю и сказать, что никуда не поеду. Но, к сожалению, вечеринки таких масштабов я просто не имела права пропускать. В этот день я осталась без Керри, потому что он уехал в тур с кем-то похожим на Бритни Спирс, но не Бритни Спирс, и вечеринку, а также саму церемонию пропускал. В час дня в мою дверь позвонила Стефани, с которой я вроде бы когда-то работала, но не могла вспомнить где и когда. Её нашёл Чарли, а я не стала протестовать, ведь все, кого ни позови, не будут Керри, который никогда прежде не бросал меня перед такими важными событиями. Но я прекрасно его понимала — это был его пропуск за кулисы поп-сцены, где зарплаты гораздо выше, а возможности — гораздо обширнее. Я правда не обижалась на друга, но всё же этим утром мне сильно его не хватало.  Стефани не была разговорчивой, наверное поэтому она быстро справилась с начёсом в стиле восьмидесятых. Девушка как раз заканчивала накладывать голубые тени на мои веки, когда пришли Кэш и Скай. — А куда ты дел Альберта?! — завопила я, стоило Кэшу показаться мне на глаза. Скай паскудно захихикал. — Кого? — не понял барабанщик. — Альберта! — Я взмахнула руками, — твой прыщ! Он был настолько выдающимся, что я решила, что ему в скором времени потребуется гражданство! Я ударила Ская по протянутой ладони, а Кэш, набычившись, примостился в кресле, и целый час со мной не разговаривал. Чуть позже подтянулись Алекс и Джонни, а к семи часам вечера весь состав был готов выезжать. Лимузин притормозил, дожидаясь своей очереди на въезд в веренице таких же тёмных, и до нелепого длинных автомобилей. В давным-давно не действующей старой церкви святого Франциска, приткнувшейся на отшибе района Стар Сити*, сегодня ожидался аншлаг.  До того как переехать в Солнечный Город, я много читала о его истории, интересовалась самыми знаменитыми местами, и представляла себе, как однажды буду жить здесь в элитном районе, в красивой квартире, обязательно с видом на океан. Но, переехав сюда, я не могла позволить себе роскошных апартаментов на Оушен Авеню, поэтому снимала небольшую квартирку именно здесь, в Стар Сити. Несмотря на романтичное название, это один из самых бедных районов города — находясь очень далеко от центра, он не привлекает внимания ни именитых деятелей киноиндустрии, ни известных музыкантов. Строить его начали очень бестолково — с самой отдалённой от Солнечного Города точки. Изначально предполагалось, что Стар Сити будет небольшим элитным поселением, поэтому застройщики не скупились на фасады с лепниной и большие квартиры с высокими потолками. Но, когда жилой квартал был сдан в эксплуатацию, выяснилось, что богатые горожане не особо жаждут жить в сорока милях от океана, и долгое время квартал пустовал. Цены на жильё здесь пришлось снизить практически до бесценка, ведь дома потихоньку начинали приходить в негодность — привлекательные фасады трескались, краска облетала, фундаменты необжитых домов проседали. После снижения цен сюда наконец-то начали стекаться люди. Сначала они заселяли только квартал, а потом стали покупать близлежащие земли, и строить свои дома поближе к Солнечному Городу. В конечном итоге Стар Сити разросся в огромный спальный район, а отдалённый роскошный квартал снова опустел. Церковь Святого Франциска пришлось закрыть, и с тех пор величественное здание пустовало. До этого самого дня.  Мы наконец-то подъехали к широким каменным ступеням, и Скай выпрыгнул из машины, галантно подав мне руку, которую тут же принял Алекс, рассыпавшись в благодарностях. Оказавшись на улице, я окинула взглядом передний двор. Огни прожекторов подсвечивали церковь снизу, придавая ей в чём-то мистический вид, серый каменный фасад с лепниной и пилястрами был оплетён плющом, а огромные витражи были подсвечены изнутри множеством неоновых огней. Церковь всё ещё имела заброшенный и неухоженный вид, но больше не вселяла той грусти, которую я чувствовала раньше, глядя на неё. И совершенно неожиданно липкое, неприятное предчувствие, преследовавшее меня с утра, успокоилось. Словно удав, душивший меня весь день, вдруг развернул свои кольца, и я наконец смогла свободно вдохнуть. В конце концов, что бы ни случилось сегодня — я смогу это пережить, и, главное, остаться собой. А значит, мне совершенно нечего бояться. Улыбнувшись, я хлопнула Кэша по плечу: — Ну что, идём фотографироваться? Вот ей-Богу, в какой-то другой стране нас всех бы арестовали за появление в церкви в таком виде. "Жесть" решили в этом году переплюнуть всех, и устроили вечеринку в стиле восьмидесятых. И теперь мы стояли в очереди на красную дорожку в окружении десятков Ван Хейленов и Джонов Бон Джови. Да и сами были не лучше. Я поскребла башку, безбожно зудящую от количества лака для волос, и, скосив глаза на леопардовый топ на тонких бретелях, оправила унизанную булавками джинсовую жилетку с нашивками разных групп. Вечер только начинался. Мы отрывались как могли — позировали фотографам, выпивали, много смеялись, подкалывали друг друга и коллег по цеху. Немного позже сцена, установленная прямо на месте алтаря, осветилась софитами, и на неё взобрался Терри Киннон, ведущий в журнале колонку "Свежак", в которой рассказывает о последних релизах. И я с полной уверенностью и знанием дела могу заявить, что каждый исполнитель, присутствующий в зале, боялся этого парня, как огня. Зал почтительно притих. — Добрый вечер, друзья, и добро пожаловать! Мы весь год ждали этого дня, и вот, он почти наступил. Я слышал каждый альбом, и каждую песню, представленные в завтрашних номинациях. Иногда мне даже кажется, что я слышал гораздо больше, чем хотел, — по залу разнеслись смешки и редкие аплодисменты. — Как бы то ни было, — продолжил Терри, — я желаю вам всем удачи завтра. А сегодня советую как следует отдохнуть в отличной компании, и с отличной музыкой. Дамы и господа, представляю вашему вниманию наше последнее открытие — "Springfield Southern"!!! Мы вяло похлопали, потому что слышали об этой группе впервые, а на сцену тем временем вышли пятеро парнишек. На вид каждому из них было лет семнадцать. Щуплый крашеный блондинчик подошёл к микрофону, и похлопал по нему пальцем, проверяя, включён ли он: — Привет, Солнечный Город! Вы знаете, мы никогда не открывали подобных мероприятий, но что-то мне подсказывает, что надо бы немного разогреться. Что скажете? — Публика согласно загудела, и парнишка, подойдя к ударной установке, взял со стойки бутылку Джека, после чего вернулся к микрофону, открывая бутылку на ходу: —  Знаете, и организаторы, и группы, выступающие на этой сцене сегодня все вместе попытались передать на этой вечеринке тот неповторимый дух свободы и безбашенности восьмидесятых, —  он хорошо приложился к бутылке, а оторвавшись, смешно встряхнулся. — Ночь только началась! И мой вам совет: возьмите от неё всё! — Отсалютовав бутылкой, и сделав ещё один глоток, парень вернул её на место к барабанной установке, и совершенно неожиданно группа заиграла вступление "Paradise Сity"*. Кэш завопил и, схватив меня за руку, потащил поближе к сцене. Я не очень хотела идти, поэтому вцепилась в Ская, который воспринял это как призыв к действию, и стал расталкивать всех с утроенным рвением, буксируя меня к сцене. Где-то к середине выступления я потеряла их обоих, чему несказанно обрадовалась, и со спокойной душой решила забиться в угол. Далеко уходить не хотелось, потому что группа была талантливой, и парни прекрасно вели себя на сцене. На этих ребят хотелось смотреть, и, более того, их хотелось слушать. Сыграв кавер на старых добрых Guns'n'Roses, они сосредоточили выступление на своих собственных песнях, и играли так, что меня совершенно не удивляло, что ребята из "Жести" всерьёз взялись за них. Совершенно очевидно, что однажды мы все вместе будем толкаться в очереди на красную дорожку. В завершение парни решили сыграть ещё один кавер — грустную балладу All Out Of Love*. Я обожала её с детства. Когда я была совсем маленькой, я любила танцевать под неё с плюшевым медведем по имени Бо, и представлять себе разные глупости. В каком-то смысле этот вечер ностальгии по восьмидесятым, получился вечером моей личной ностальгии по тем временам, когда я была совсем крошечным никем с огромными амбициями. Это было ужасно трудное, полное разочарований, но всё же, прекрасное время. Улыбнувшись своим воспоминаниям, я закрыла глаза, покачиваясь в такт песне. Она звучала совершенно не так, как оригинал, но всё так же трогала до глубины души. Открыв глаза, я подпрыгнула, и пролила свой сухой мартини — прямо передо мной стоял ни кто иной, как Красавчик, и загадочно улыбался.  Я весь вечер хотела пересечься или случайно столкнуться с ним, или хотя бы обменяться взглядами, или сухими приветствиями, или хоть что-нибудь! Мне хотелось сказать или сделать что-то — что угодно, что расставило бы все точки над i, чтобы это чувство незавершённости перестало сжирать меня заживо. Мне нужна была хоть какая-то определенность. И меня уже, на самом деле, не сильно волновало — какая. Ведь, раз уж я не могу его получить, как бы ни хотела, я должна просто отпустить его. Ведь вполне возможно, что он каждый раз возвращается ко мне просто потому что я так сильно хочу этого. "Бойтесь своих желаний" — как говорят всякие там умники. Но, честно говоря, сильнее, чем снова поговорить с ним, я хотела, чтобы он и дальше околачивался где угодно — с "Безнадёжными", с ребятами из "Жести", с Алексой, прыгавшей перед ним на задних лапках —  только не рядом со мной. Ведь я перестаю здраво рассуждать, когда он рядом. Я тупею рядом с ним. В этом вся чертова проблема. Он стоял прямо напротив, и улыбался мне белозубой улыбкой самого последнего ублюдка на свете. И я наконец, впервые за всё это время, ясно поняла, что должна сделать.  Вытерев жилетку ладонью, я злобно зыкнула на него: — Тебя в детстве не учили не подкрадываться к людям?! — Тебе не кажется, что сложновато подкрасться к кому-то в такой толпе? — Он фыркнул, и улыбнулся ещё шире. Я закатила глаза: — Кстати, о толпе! А куда это ты свою тень подевал? — Оставил в баре с подружками, —  он пожал плечами. — Хотел поздороваться с самой красивой девушкой на вечеринке. — Ну, передам ей привет, как увижу. Он снова фыркнул, и неожиданно протянул мне руку: — Потанцуешь со мной?  Это был мой момент. Тот самый, когда ты принимаешь решение, делаешь шаг — и всё, дороги назад нет. Горло сдавило, и я не смогла ничего ответить. Улыбнувшись Красавчику уголком губ, я вложила свою руку в его ладонь, и кивнула. Ричи улыбнулся мне в ответ — своей искренней мальчишеской улыбкой, и повёл в гущу людей. Воспользовавшись тем, что он не смотрит, я вытерла уголки глаз, и попыталась отвлечься. Боковым зрением я заприметила Кэша, повисшего на Алексе, заставляя того танцевать вальс. Парни самозабвенно орали слова песни, наверняка не попадая ни в одну ноту, и я рассмеялась. Потому что это выглядело чертовски смешно. Внезапно теплые руки обняли меня за талию, а голова моментально закружилась от запаха его туалетной воды, и я прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Ричи мягко развернул меня к себе и притянул чуть ближе. С большим трудом подавив дрожь, я подняла на него глаза и тут же об этом пожалела — оказывается, я успела забыть, какой он красивый. Придвинувшись ещё ближе, я спрятала горящее лицо в его стилизованной кожаной куртке, уткнувшись в неё носом, а он всё так же невозмутимо вёл меня в танце, словно не происходило ничего особенного. Но в этом и был весь Ричи — красивый, самоуверенный парень, который до потери сознания не любил меня. Для него и вправду ничего такого не происходило.  Он зарылся лицом в мои волосы, двигаясь в такт песне, и положил руку на мою шею: — Я скучал по тебе, Сладкая. Я чуть не фыркнула: — Я уверена, у тебя где-то записан мой номерок. На всякий случай. — Ты ведь не отвечаешь на мои звонки, —  он хрипло и как-то невесело рассмеялся. Когда Ричи поддел мой подбородок длинными пальцами и заставил посмотреть ему в глаза, я придвинулась чуть ближе. Мне было плевать сколько людей на нас смотрит, и смотрит ли кто-то вообще. Оставив мимолётный поцелуй на моих губах, он выдохнул: — Давай сбежим отсюда. Заставив себя сфокусировать взгляд на его лице, я провела ладонью по гладкой, свежевыбритой щеке, убирая непослушную прядь. "Давай сбежим отсюда" — набатом стучало у меня в голове. Я смотрела на Красавчика и думала: вот он, конец. И в каком-то смысле, это он и был.