Красавчик Ричи

"Прекрати думать об этом, Линси", "В дни самых важных событий, люди не вспоминают то, от чего хочется умереть", "Вынь уже наконец палку из задницы, и расслабься". Да, да, я знаю. Через восемнадцать часов я выйду на сцену арены "Риверспринг", и просто не имею права выглядеть не отдохнувшей, осунувшейся и жалкой. Я обязана отдать этому шоу все силы и всю энергию, которая у меня только есть. Выйдя из душа, я набрасываю на плечи пушистое белое полотенце и тут же пачкаю его сукровицей, сочащейся из ладони. Паршиво быть идиоткой. Где-то в квартире снова противно пищит телефон, но я даже не думаю о том, что наверное нужно наконец найти его и ответить. Наскоро, морщась от боли, обрабатываю искалеченную руку и криво заматываю чистым бинтом. Главное, чтобы держалось, а на выступлении я буду в перчатках. Выйдя на балкон, я прикуриваю, и долго выдыхаю такой любимый и привычный дым, невидящим взглядом уставившись на Город, в котором всегда солнечно. Нестерпимо хочется спать, но мне всё ещё нужно подвести итоги. Мне нужно понять на чём я, чёрт возьми, остановилась, чтобы просто сделать шаг вперед. Или хотя бы решиться на него. *** Стоило мне показаться в гримерке, разговоры немедленно стихли. — Это тебя Шелли так? — Нашелся Алекс, когда тишина стала уже неприличной. Я только тяжко вздохнула и мотнула головой. Не сейчас, приятель. Стоит отдать должное Стефани и Николь — без единого слова девушки принялись поправлять макияж и испорченную причёску, едва я тяжело упала в кресло. На всё про всё у них было двадцать минут. Я успела натянуть мешковатые джинсы, тельняшку, кожаную куртку и тяжёлые ботинки, и уже собиралась спрятать волосы под чёрную шапку, когда в гримерку влетел Чарли с вытаращенными глазами: — Каролина!!! — Сходу заорал он. Я сразу поняла о чём пойдёт речь и стала с утроенным рвением помогать Николь заталкивать густую копну моих волос в шапку, одновременно пятясь от разъярённого менеджера: — Чарли, это не то что ты думаешь! — Да неужели? — Глаза Чарли выкатились ещё сильнее, и я уже начала переживать, что они сейчас просто выпадут и заскачут по полу, как резиновые мячики. — Чарли, я всё объясню! — Да ну?! — Она первая начала! Я ожидала бури, но Чарли внезапно сдулся и перестал быть таким устрашающим: — Кто? — Николь! — Пискнула я, за что получила взгляд от Николь. Чарли внимательно посмотрел на нас обеих, а затем тяжело вздохнул: — Через две минуты и тридцать секунд ты должна сидеть в машине. Всё готово, ребята уже на местах, ждут только тебя. А ты копаешься. Николь наконец совладала с моими волосами и приколола шапку шпилькой, чтобы не слетела, а затем задала мне направление шлепком по мягкому месту и нахально подмигнула. Оставалось около полутора минут. Я неторопливо вставила наушники, и проверила передатчик на поясе джинсов. Всё было надёжно, я была готова. Голос в наушнике сказал: — Минута двадцать, все по местам, — я только тяжело вздохнула. Проходя мимо Чарли, я ударила его по протянутой ладони на удачу, и внезапно он сжал мою руку: — Постарайся не обжечься, — улыбнулся он. — Постараюсь, — я улыбнулась, сжав его пальцы в ответ. Выйдя за дверь гримерки, я побежала к сцене. — Сорок секунд. Где Линси? Возле выхода техник проверил крепление передатчика и всучил мне микрофон. После того как он показал мне большой палец, я вступила в практически кромешную тьму на сцене. Где-то в зале возле бара Тим распинался для камеры, объявляя наше выступление, а мои колени мелко дрожали. Стоило мне опуститься на кожаное сидение Понтиака, небрежно оставив одну ногу на сцене, голос в наушнике сказал: — Пять секунд, — а потом добавил, — удачи, ребята! А потом всё резко стихло, зажглись софиты, и нас вполне мог бы оглушить рёв переполненного зала. Восторг от выхода на сцену не сравнить ни с чем — ни с поездкой на новенькой Мазератти, ни с самым умопомрачительным сексом. Это всегда непередаваемо, и хоть все мы давно были прожжёнными, и даже в какой-то степени циничными профессионалами, это так и не стало рутиной. И никогда не станет. Я широко улыбнулась и под четвёртый щелчок метронома мы с Джонни вступили "Не стоит беспокойства". * Дождавшись пока Каролина скроется за проходом за кулисы, Чарли стремглав выбежал из гримерки и ринулся в зрительный зал, чтобы не пропустить ни секунды представления. Недели подготовки, зверский недосып, километры вымотанных нервов, прорва денег, вытащенная из бюджета компании, и всё это — ради одного этого вечера. Декорации были простыми — посреди сцены стоял Trans AM с открытой дверью, в котором сидела Линси, за ним, на возвышении, чтобы его было видно, сидел Кэш. Скайлар приткнулся справа, Алекс и Джонни — слева. За кулисами ждали танцоры. Всё выглядело просто и недорого, как постановка, которой озаботились в последнюю минуту, как будто Жесть — настоящий пустяк. И только команда знала, чего эти несколько минут на самом деле стоили им всем. На сцене зажглись софиты, освещая каждого участника ярким ореолом света, и в ту же секунду Линси и Джонни вступили. Шоу началось. Чарли улыбнулся настолько гордо и широко, насколько только мог, просто чтобы не заплакать (ведь глаза опасно защипало), когда он вдруг понял: они сделали это. Знакомство с творчеством Каролины и самой Каролиной было... совершенно обыкновенным. Чарли, искавший перспективные коллективы для в то время мало кому известных “Closet Records”, всегда мечтал создать Прорыв. Сенсацию. А Каролина мечтала написать хит. Настоящий. Чтобы даже через несколько лет, услышав его по радио, люди подпевали. Ей очень хотелось, чтобы её музыка жила. Поздно вечером Чарли раскапывал завалы имейлов, которые юные таланты успевали понаслать за день. На столе стояла огромная чашка кофе, рядом приткнулись простенький блокнотик и ручка. Почти все имейлы начинались одинаково: «Привет! мы — лучшая группа, которую ты услышишь за всю свою жизнь бла-бла-бла». Он, конечно, честно слушал всех. Некоторых даже записывал в блокнот, чтобы не потерять. Он сидел над этими имейлами уже третий час, а особого продвижения не предвиделось. Тяжело вздохнув и посмотрев на часы, он промотал почту на самое начало, прикидывая сколько всего нужно будет сделать завтра и случайно наткнулся на заглавные буквы: «МНЕ НУЖНЫ ДЕНЬГИ», фыркнув, он нажал на письмо. Судя по письму, девчонка была ещё совсем юной и зелёной, скорее всего с подростковыми прыщами. Что делать с девчонками-исполнителями Чарли плохо понимал, что делать с прыщами понимал ещё хуже. Тяжко вздохнув, усталый менеджер включил единственную запись. Песня иронично рассказывала о взрослении на седьмой улице, о танцах на столах и прочей совершеннейшей ерунде. На первой минуте Чарли поймал себя на том, что покачивает ногой, на второй уже имитировал барабанные сбивки. Положа руку на сердце, запись была отвратительной и барабаны звучали настолько искусственно, насколько только могут звучать набивные барабаны. Но сам стиль и мотив песни подкупали, а голос у девочки был низкий и приятный. И пользовалась она им довольно неплохо. Неумело — да, но не плохо. На третьей минуте Чарли уже с нетерпением ждал кульминации или отличной развязки на верхнем регистре, и она не заставила себя ждать. Чарли фыркнул: попытавшись взять си на четвёртой октаве, она доехала через кучу ненужных звуков, и тем не менее — взяла её. Всё ещё не совсем понимая, что будет с ней делать, Чарли написал: «Привет, Каролина! Closet Records не занимаются сольными исполнителями. Тем не менее, мне понравилась твоя песня (особенно то, как ты доехала до верхней си), так что ищи музыкантов. Я бы хотел встретиться с тобой как можно скорее, но, к сожалению, смогу уделить тебе немного времени только на следующей неделе. Напиши мне сюда awesome_charlie@closet.com чтобы я тебя не потерял. С уважением, Чарли Спеллинг Лучший Менеджер Closet Records» Уже тогда, в тот самый момент пока писал этот первый имейл, он чувствовал — это всё к чему-то приведет. На его личный рабочий имейл Каролина ответила только, что понятия не имеет, о какой верхней си идёт речь. Остальное — уже история. И то, с каким трудом и скрипом ей давались уроки вокала, и первый тур, и первый хит. А сейчас они — всё тем же бессменным составом, что и в начале — закрывали «Рок-Грэмми». Чарли всё же создал свою сенсацию. Тем временем, Джонни уже отсчитал басом первые два квадрата вступления, танцоры окружили «Понтиак» с видимой стороны, а Линси, допев первые четыре строчки, наконец-то, манерно выбралась с водительского сидения. Танцоры тут же сгруппировались вокруг неё, и на восемь ударов метронома всё затихло, давая публике возможность громко поприветствовать Clockwork Hearts ещё раз. Чарли видел на большом мониторе как Линси радостно улыбнулась, а потом огни зажглись ещё ярче, и группа вступила следующий квадрат, на этот раз всем составом. Линси пела такие знакомые строчки, медленно двигаясь вместе с труппой к краю сцены, а Чарли вдруг с улыбкой вспомнил, что она терпеть не может эту песню. — Чарли, я это сделала!!! — Пинком распахнув дверь, девчонка ворвалась в его кабинет. Уже третий день он пытался сподвигнуть её на написание достойной песни, которую можно было бы включить в альбом. У них было восемь отличных песен, но там недоставало второго потенциально взрывного хита, который мог бы закрепить гипотетический успех. Взяв её блокнот, он начал читать и тяжко, обречённо вздохнул: — Убей часы ворующие время?! Каролина, ты о чём вообще?! — Нуууу... — к её чести надо сказать, что она даже немного смутилась. — Это твой хит? — А разве нет? Ну круто же! Чарли снова тяжко вздохнул: — Тебе нужно написать что-то, что пятнадцатилетние девочки будут слушать с замиранием сердца, во весь голос подпевать и танцевать по комнате. А потом тебе нужно чтобы эти самые девочки скупали билеты и мерч. Каролина не выглядела убеждённой и Чарли терпеливо уточнил: — Им плевать на часы. Напиши о разбитом сердце. — Но Чарли! — Девчонка скривилась, — я хочу быть честной в своих песнях! — Вспомни, как Шон бросил тебя из-за какой-то безмозглой курицы, и будет тебе честность, — Чарли закатил глаза. — Не Шон, а Льюис, — она скорбно поджала губы в ответ, — и курица, вроде как, давала мне фору. — Так ещё лучше, — Чарли поднял брови и для пущей убедительности развёл руками. Она осталась сидеть в его кабинете, продолжив корябать в блокноте, хмурясь и натужно сопя. Чарли успел разобрать имейлы, походить по офису и съесть пончик. Когда он вернулся в кабинет, Каролина всё ещё была там, а блокнот лежал у него на столе. Она обличающе ткнула в него пальцем: — Всё, готово! Ни строчки не перепишу. Но переписывать и не надо было. Дочитав текст о каком-то чуваке, который бросил её ради девушки, которая во всём была лучше, Чарли тяжко вздохнул. Хоть Каролина и была явно недовольна творением, это было именно тем, что они в какой-то дальней перспективе смогут продать. Посмотрев на неё, Чарли кивнул: — Мотив у тебя есть? Она придумала только припев и наиграла его на своей видавшей виды гитаре, но Чарли и так понял, что «Не стоит беспокойства» однажды станет хитом. И теперь этот самый припев звучал со сцены Мидоулендс арены. Совершенно идиотский текст напевал нестройный многоголосый хор, публика бесновалась, а Линси успешно делала вид, что этот Вилли*, который её бросил, всё ещё имеет хоть какое-то значение. Момент, который пугал Чарли больше всего, стремительно приближался. В работе с огнем никогда нет никаких гарантий, и хоть вентиляция Мидоулендс сегодня работала на полную катушку, а за кулисами наготове стояла команда пожарников — нельзя было точно сказать, чем всё закончится. Они собирались сжечь чёртову машину на большой сцене, Господи боже! Наверняка же неспроста никто до такого кретинизма не додумывается! Наконец отгремел второй припев и Скайлар затянул душевное соло. В момент написания музыки, Чарли строго-настрого запретил им делать из этой песни балладу, но на соло они каким-то образом сумели настоять. Стоило Линси выйти на край сцены, огни потухли, освещая её одну. Под плавные переборы Ская, она заговорила: — Я бы распродала всё своё барахло и переехала куда-нибудь на край света. Если бы ты поехал со мной, конечно же. Я бы не думала слишком много, готовила, красила ногти и смотрела бы с тобой футбол по вечерам. И все эти охренительно сложные чувства... я бы и с ними разобралась. Если бы только это заставило тебя остаться. Но ты не останешься. Не останешься, — закончила она шёпотом. Она смотрела прямиком в зал и говорила все те слова, что были записаны и выпущены в свет давным-давно. Она даже говорила тем же тоном, что и на оригинальной записи, на каждом отыгранном концерте. Только теперь Чарли почему-то верил каждому слову. Резко отвернувшись, Линси перебросила микрофон Майку, танцору, и забрала у другого парня канистру с керосином*. И как раз, когда группа вступила припев, начала яростно поливать им машину. — Не стоит беспокойства, я от обиды не умру, — пели Скайлар и Алекс, пока она щедро поливала тканевую обивку сидений и дверей. А потом, театрально отбросив пустую канистру, бегом обогнула автомобиль и, по невидимой залу стремянке, выбралась на крышу. А когда припев грянул во второй раз, Линси безупречно взяла свою верхнюю си и машина наконец загорелась. У Чарли перехватило дыхание, потому что вот она, точка невозврата. Если что-то пойдет не так, уже ничего нельзя будет изменить или исправить. Он боялся пошевелиться, глядя, как яркий огонь вспыхивает в салоне и тканево-бумажная начинка быстро и легко его распространяет. Стоит девчонке сделать неловкое движение или, не приведи Господь, оступиться — она серьёзно обожжётся. Но группа играла, Понтиак горел, а Линси танцевала на крыше, будто ей не приходили в голову все те ужасы, о которых думал Чарли. Вытирая вспотевшие ладони о дизайнерские брюки, Лучший Менеджер смотрел на своих ребят и думал, что это лучший перфоманс, который ему доводилось видеть за всю карьеру. А потом Clockwork Hearts сыграли последний аккорд и на сцене показались пожарники, тут же принявшись тушить горящую машину, пока Линси стояла на крыше, скорее всего, горячей как в аду, высоко подняв микрофон. Чарли всё же заплакал. От чистейшей гордости. * Я не знаю, чего мне стоила эта минута в огне. Я старалась не ёрзать и выглядеть счастливой, стоя на горячей крыше с поднятым вверх микрофоном. Несмотря на жар, холодный пот ручьями стекал по моей спине, руки и колени мелко, но неудержимо тряслись, а перед глазами плыло. Пламя ярко горело в салоне, вырывалось из открытой двери и мягкими языками лизало края железной крыши. Пожарники бежали к машине слишком медленно, и несмотря на то, что я должна была дождаться пока Понтиак полностью потушат и подадут мне руки, чтобы театрально снять меня, я не могла находиться там дольше. Но и бежать было некуда. В целом, на всё про всё ушло секунд тридцать, но и они показались мне вечностью, и к тому моменту, как я сдернула с себя идиотскую шапочку, и снова оказалась на твёрдой сцене, я была уже не так уверена, что идея что-либо жечь была хорошей. Но времени думать не было, ведь метроном в моем наушнике, и Кэш за моей спиной уже отсчитывали секунды до вступления «Радио «Бессонница». Встряхнув волосами, я заставила себя снова собраться и продолжить как ни в чём не бывало. Я — профи. Я досконально знаю своё дело и, чёрт возьми, у меня даже дыхание не сбилось. Я улыбалась, жестикулировала, скакала и работала с танцевальной труппой совершенно механически, и если бы кто-то спросил меня, что я делала или о чём пела — я бы ни за что не ответила. В себя я пришла только когда грянул последний сдвоенный припев и на сцену посыпалось конфетти. Как раз в этот момент, фаербёрд, влекомый толстым металлическим тросом, медленно пополз за кулисы, и труппа поспешно стала отступать вслед за ним. Дождавшись, когда пушки с конфетти выстрелят ещё раз, я поспешила за ними, и под финальные аккорды послала воздушный поцелуй публике. Наконец-то всё закончилось. За кулисами я продолжила улыбаться и уже успела обнять, поздравить и поблагодарить всю команду, когда наконец подоспел Чарли. Мне нестерпимо хотелось прилечь, а в голове стоял плотный туман. Обняв нашего менеджера, я тихо сказала: — Мне срочно нужна машина у чёрного хода. — Что случилось? — Обеспокоенно спросил Чарли. Рассеянно посмотрев по сторонам, я не нашлась, что ответить. — Линси, ты в порядке? — Да, порядок, мне просто нужно... — Что? Я не могла понять как закончить эту фразу, и только беспомощно смотрела на людей вокруг, на самом деле не видя их. — Линси... — сказал белый как мел Чарли, и это последнее, что я услышала и запомнила, прежде чем провалиться в долгожданную темноту.