Ошибки юности

Ори не могла шевельнуть даже пальцем. Всё, что казалось ей страшным прежде: стать обедом троллей, расплющиться в лепёшку, угодив в перепалку каменных великанов, быть схваченной улюлюкающими гоблинами, зубастыми варгами, липкими пауками или пылающим драконом — всё это не было и вполовину так ужасно, как одна только мысль о том, чтобы потерять их с Фили малыша. — Что? — едва слышно шепнула гномка, прижимая к животу обе руки. Пусть попробуют забрать, она не позволит. — Я знаю, в это трудно будет поверить, но я своими ушами слышала, — затараторила девица, вновь поравнявшись с ней. — Не уверена, что здесь говорить безопасно, мы можем найти место поукромнее? Ори коротко кивнула и направилась обратно, в их с Фили горницу. Сигрид, к счастью, не задавала никаких вопросов и даже не глядела на неё. Кто? Кто мог желать зла её ребёнку? Ещё ведь не было даже понятно, действительно ли родится наследник рода, это могла быть и девочка… Но даже если мальчик. Кому сейчас нужна смерть будущего Короля под Горой? Эльфам? Они, вроде бы, решили все разногласия, а одна из приближённых Трандуила даже поделилась с Кили частицей своего бессмертия. Люди? Сигрид не стала бы выдавать планы родного отца. Гномы? Невозможно. Оставались, конечно, орки и прочие тёмные твари, но эти хотели бы уничтожить всё живое в Средиземье, а потому их замыслы обсуждений не требовали. Когда дверь покоев закрылась за ними обеими, Ори повернулась лицом к вынужденной гостье и уставилась немигающим взглядом: — Ну? Девчонка мялась и отводила глаза, и Ори с каждым мгновением всё больше уверялась в том, что угроза исходит всё-таки со стороны людей. Дочь Барда, видимо, никак не может решиться выдать родного отца, несмотря на безусловно благородный порыв спасти невинное дитя. — Кили хочет устранить соперника. Ори выпучила глаза и рухнула на кровать. — Я убью этого ненормального гнома! Он думает, что так можно шутить?! Махал всемогущий, а ты-то?! Ну, Кили. Ну, погоди! И княжна ещё так убедительно разыгрывала панику! Нашли друг друга, два обалдуя! Однако, когда пелена праведного гнева наконец перестала застилать глаза, гномка заметила, что Сигрид не смеётся, и даже хитрой улыбки на её лице нет. — Пожалуйста, выслушайте до конца, леди Ори… Это не розыгрыш. Розыгрыш, ясное дело. Только кажется, его целью стала доверчивая людская девочка. — Так, — деловито начала Ори, — сначала ты меня выслушай. Ума не приложу, чего тебе наплёл Кили, но поверь, я их с братом шуточек навидалась. Прежде они Бильбо любили разыгрывать, а теперь он ушёл, вот ты и попалась. Глаза княжны тут же наполнились слезами. Она обхватила себя руками и принялась расхаживать из угла в угол. — Знала же, что никто не поверит. Знала! Ничего мне Кили не говорил, я случайно услышала, теперь места себе не нахожу! А вы думаете — шутка… — Что услышала? — раздался от двери озадаченный голос Кили, и Ори с Сигрид как по команде вскинули головы. На пороге в нерешительности застыли оба принца. Видеть Сигрид плачущей было ужасно. Ещё ужаснее было осознавать, что причиной этих слёз, похоже, стал он сам. Точнее что-то, что он сказал. Утренний совет покинуть Гору? В тот момент она не казалась расстроенной, но кто знает. — Что ты услышала? — как можно мягче повторил вопрос Кили. — О, Эру, ну почему я не уехала с отцом? — только и смогла выдавить девушка, роняя лицо в ладони. Тут к ним, забавно переваливаясь, подскочила Ори и принялась горячо шептать Кили прямо в ухо: — Ты в своём уме?! Я понимаю, тебе одиноко без брата, но шутить, что ты собрался его сына порешить — это уж слишком! Я чуть концы не отдала со страху, пока она не сказала, от кого это услышала! — Да что услышала-то?! — не выдержал Кили. — Скажите уже, или клянусь Махалом, я правда кого-нибудь порешу! Сигрид вдруг выпрямилась, вытерла слёзы и уставилась принцу в глаза: — Я всё знаю. И мне плевать, если ты убьёшь меня, тогда Фили и Ори хотя бы поймут, что я не врала. Я слышала, как вчера ты угрожал собственному племяннику и… Звонкий хлопок пощёчины заставил всех вздрогнуть. Фили, до того молча наблюдавший за творившимся безумием, молниеносно пересёк комнату и без тени жалости ударил княжну по лицу, заставив замолчать. — Фили! — испуганно пискнула его жена. — Ещё слово, и твой отец пожалеет, что ты здесь оказалась, — ровным голосом отчеканил он. — Не знаю, что ты услышала, но Кили скорее сам бросится смерти в объятья, чем позволит причинить вред мне или моим близким. И кому как не девушке, вытаскивавшей его из могилы, знать об этом… Потирая пострадавшую щёку, Сигрид с искренним непониманием уставилась на наследного принца. — Она не в курсе, Фили, — нехотя буркнул его брат. — В смысле? — Я не говорил, что Торин тогда хотел… Хотел ранить тебя, — слова давались с огромным трудом, вспоминать то, что творил Аркенстон с дядей было невыносимо. — О, Эру… — шепнула Сигрид, неловко отступила и осела на кровать. — Если бы я… Я… Простите. Боль в щеке почти стихла, но Сигрид и так едва её замечала. В голове не укладывалось, как ужасно она поступила со всеми. Перепугала леди Ори. Обидела Кили. Подвела отца… Спасибо, хоть не к Торину со своим открытием заявилась! Особенно невыносимо было, что после всего этого оскорблённые ею гномы оставались возмутительно заботливыми. Кили отвёл её за стол, леди Ори налила травяного отвара с валерианой, даже Фили, который ещё минуту назад, казалось, готов был на месте её прикончить, принёс тряпицу, смоченную ледяной водой, чтобы щека не распухла от удара, да ещё и извинился. Теперь он ушёл в опочивальню, вместе с женой, которой после таких приключений только сильнее поплохело. Приглядывать за бестолковой княжной остался один Кили. Он стоял в углу у камина, уставившись в одну точку. — Я завтра же вернусь в Дейл, — глухо прошептала Сигрид. — Мне очень жаль, что так вышло, я не хотела, чтобы… Слова были такими тяжёлыми и пустыми. Она понятия не имела, как передать своё раскаяние. Теперь, когда Фили дал понять, что сделал ради него брат, все её домыслы, так убедительно звучавшие вчера в голове, казались просто смешными. Она знала Кили не так долго, но достаточно, чтобы в каждом его слове и поступке видеть совершенно собачью преданность близким. И как можно было из-за одной только фразы… Сигрид уже не было важно, что имел в виду принц, произнося те слова, ведь они совершенно точно не значили того, во что сложились в её воображении. — Прости, что так ужасно про тебя думала, — убито закончила она, отчаявшись объясниться, как подобает. — Честно говоря, я не перестаю тобой восхищаться, — задумчиво ответил Кили. — Это же надо, так себя извести, поставить под угрозу союз родного отца с Эребором… Чтобы спасти жизнь совершенно чужого тебе нерождённого младенца. Сигрид решила бы, что он издевается, но с этим понятием он был знаком не больше, чем с идеей ненависти к брату. — Издеваешься? — тем не менее спросила она, доливая себе валериану из чайничка. — Ни секунды, — он улыбался ей так же светло, как и прежде. Словно она только что не причинила боль ему самому и самым близким его людям. Тьфу ты, гномам. Девушка почти уже нашла в себе силы улыбнуться в ответ, но тут низко скрипнула дверь за спиной, и к ним вышел Фили. — Не знаю, что и делать, — хмуро бросил он брату. — Оин, конечно, твердит, что так у многих бывает, но мне от его уверений нисколько не спокойнее. Оставлять Ори одну мне с каждым днём всё боязней. Дождавшись паузы, Сигрид поспешно поднялась и, неуклюже отвесив обоим принцам по поклону, направилась к выходу: они явно обсуждали то, что её никоим образом не касается. — А ну-ка погоди, Сигрид, — окликнул её Кили. — Ты вроде к нам фрейлиной заявилась, или как там это называется? Она нерешительно кивнула, глядя, как на лице шкодливого принца расплывается хитрющая улыбка. — Тогда, я надеюсь, ты не откажешься отложить свой отъезд в Дэйл?