Ошибки юности

Рассвет ещё даже не думал заниматься, а весь Эребор уже стоял на ушах. «Для того, кто так ненавидит эльфов, Торин больно уж ради них расстарался,» — задумчиво выдала ближе к полудню Сигрид, и Кили вспоминал это замечание ежесекундно, потому что девчонка была совершенно права. Дядя, кажется, намеревался пустить в глаза Трандуилу столько пыли, что тот бы попросту ослеп. Внутри Горы сияло решительно всё. Даже тронную залу, в которой Торин старался теперь не бывать, отдраили до блеска. Самые аппетитные запахи гуляли по галереям и коридорам. Словом, приём обещал быть поистине царским. Но Кили всё это волновало ровным счётом никак. Мысли гнома занимала скорая встреча с возлюбленной. Во всяком случае, парадная свита лесного лорда была обширной, и Кили очень надеялся, что начальнице стражи место в ней найдётся. Он не имел ни малейшего понятия, как с ней заговорить и что сказать, но сама возможность сделать это, да просто её увидеть, хотя бы издалека, грела сердце. Вчерашнее осознание того, что он напрасно грешил на дядю с Бардом, только добавляло радости. Ну и дурень же он, в самом деле! Прямо сейчас всё казалось возможным: даже дядино благословение, даже её взаимность. Тауриэль втайне надеялась, что ей не придётся участвовать в сегодняшнем визите в Эребор. Судя по лицам эльфов, энтузиазма не испытывал практически никто. Компания гномов была приятна исключительно в битвах с орками, а вот рассиживаться с ними за одним столом, да ещё и в мрачных катакомбах Эребора… Тауриэль невольно вздрогнула, вспомнив похожий на склеп едва освещённый лазарет гномьего царства. Леголас до сих пор время от времени припоминал ей то безумное путешествие к умирающему принцу Горы. И сегодня наверняка не преминёт укорить. Слухи о том, что она отдала благодать Илуватара, да не другу или боевому товарищу, а совершенно незнакомому гному, хоть и не сразу, но расползлись по чертогам лорда Трандуила, и некоторые синдар теперь встречали её довольно брезгливым взглядом. Но Тауриэль не жалела о своём порыве. Да, быть может, она слишком молода, слишком горяча на голову, слишком доверчива… Но всё это лучше, чем замаскированное мудростью безразличие их владыки. Пускай её свет потускнел, но если это помогло спасти чью-то жизнь, а главное — хоть каплю ослабить враждебность гномов после совершенно оскорбительной и бессмысленной получасовой осады, на которую Трандуил бросил, казалось, больше сил, чем на бой с полчищем орков — она не против. — Тауриэль? — окликнули её, выдернув из раздумий. — Пора. Это был Леголас. Его, судя по всему, тоже беспокоила внезапная благосклонность отца к гномам. Во всяком случае, спорили они последние пару дней довольно часто и на повышенных тонах. — Повелитель желает видеть меня в свите? — спросила эльфийка, стараясь скрыть досаду. — Желает, — слегка усмехнулся Леголас. — День обещает быть долгим, готовься. Сигрид ужасно нервничала в ожидании пира. Большинство приглашённых уже собрались в парадной трапезной зале, ждали только эльфов и встречающих их членов королевской семьи. Княжну Дейла усадили за главный стол, по левую руку от леди Дис, которая, в свою очередь, должна была сидеть бок о бок со своим венценосным братом. Сигрид смущало такое высокое место на этом пиру, но понять Торина тоже было можно. Он хотел хвастнуть своей дружбой с людским правителем, поэтому стремился обратить внимание гостей на его дочь. С этой же целью к ней в спальню вчера вечером принесли ворох потрясающей красоты и выделки платьев, а сегодня подшили то, что она выбрала, и подобрали подходящий драгоценный убор. Теперь, обряженная в парчу и обвешанная украшениями, девушка только и думала о том, как бы не заляпать платье едой или не окунуть браслеты в кубок с вином. Точнее, об этом думала её голова. В сердце же оставался один вопрос: появится ли сегодня рыжая эльфийка? Ответ последовал, стоило распахнуться дверям в трапезную: Тауриэль едва ли не возглавляла лихолесскую процессию. Высокая, точёная, с огненным вихрем волос — её невозможно было не заметить. Сигрид ощутила внутри совершенное смятение. Сама она даже в лучшем платье, сработанном швеями-гномками, не выглядела так невероятно. Конечно, Кили влюблён. Она бы на его месте тоже влюбилась. Будто в подтверждение её мыслей в зале показался и сам Кили: идеально причёсанный, в серебристом камзоле, отделанном каменьями, и не сводящий восхищенного взгляда со своей зазнобы. Княжна вздохнула. Это состязание ей было не выиграть. Впрочем, на что она вообще надеялась? Даже случись чудо, даже полюби её Кили — он гном, да не какой-нибудь, а принц. Торин в жизни не позволит ему жениться не на гномке, хоть бы эта не гномка сто раз спасла весь гномий род. И тут Сигрид стало вдруг очень-очень грустно, потому что Тауриэль ведь тоже не гномка. И независимо от того, окажется чувство Кили взаимным или нет, он будет несчастен, пока это чувство не умрёт. Эльфы чинно рассаживались за приготовленные для них столы, Торин, Фили и остальные тоже заняли свои места, рядом с княжной села Дис, чем-то явно рассерженная. По другую руку расположился Балин, он, напротив, всячески излучал благость. — Я рад вновь разделять стол с жителями лесного дворца, во имя старого союза, — проговорил Торин и поднял кубок, но в голосе его никакой радости слышно не было. — А я рад наконец заключить союз, — колко отозвался Трандуил с лёгким кивком головы. Сигрид тихонько вздохнула и вместе со всеми в зале пригубила эль (горький и с противной пеной сверху — гадость). Это был первый в её жизни пир, и стать весёлым он не обещал. Спустя час неловкость мероприятия не только не исчезла, но даже усилилась. Эльфы негромко перешёптывались друг с другом, лишь изредка прикасаясь к еде. Гномы, напротив, ели каждый за троих, но похоже, только для того, чтоб не приходилось разговаривать. Сигрид первое время пыталась комментировать происходящее на ухо Дис и тем вовлечь её в беседу, но принцесса была мрачнее тучи и почти не отвечала. Так что вскоре княжна обнаружила себя болтающей с дружелюбным Балином. Аппетита во всей этой похоронной обстановке не возникало, да и платье ей ушили так лихо, что много еды всё равно не влезло бы. Эль был на вкус премерзким. Так что разговор остался единственным развлечением для Сигрид. Балин цветисто рассказывал про приёмы при Троре и глаза у него хитро поблёскивали. Девушке он решительно нравился: вежливый, начитанный, ко всему относящийся со снисходительным юмором гном. Стало даже жаль, что прежде им не приходилось общаться. Балин так скрасил скучающей княжне этот невыносимый приём, что когда наступило время танцев, она, недолго думая, пригласила его. — Ну что вы, дитя моё, где уж мне танцевать, в мои-то годы, — хохотнул седой гном, и во взгляде снова показалась хитринка. Сигрид была просто убеждена, что «в свои годы» он, как детей, расшвыривал орков во время битвы пяти воинств. — Поди вон эльфа какого пригласи, а то сидят смурные. Девушка бросила взгляд в ту часть залы, где сидели за столами гости из Лихолесья. Ни один из них даже не думал идти танцевать. — Ваша княжеская светлость, станцуем? — послышался голос откуда-то слева, и, подняв глаза на его обладателя, Сигрид с искренним удивлением столкнулась с озорным взглядом младшего эреборского принца. В голове тут же всплыли, будто непотопляемые листья кувшинок, вопросы: «Почему она?», «Предложил ли он перед тем танец Тауриэль?», «Не испортит ли она что-нибудь, если согласится?» — Я не против, — улыбнулась наконец Сигрид. Вчера Ори попыталась показать ей пару традиционных танцев, но оказалось, гномка и сама в них путалась, да к тому же с животом плясать было не очень-то сподручно, так что Сигрид всё равно путала фигуры и движения. А ещё очень глупо чувствовала себя в толпе низкорослых гномов: поодиночке с ними было вполне комфортно, а сейчас, когда вокруг вместо лиц было видно лишь макушки, стало немного смешно. «Конечно, Кили не пригласил Тауриэль. Она-то ещё на голову выше,» — задумалась Сигрид и спутала очередную фигуру. — Прости, я всю дорогу путаюсь! — музыку было сложно перекрикивать, и дыхание уже слегка сбилось. Гном с улыбкой отмахнулся. — Да ты явно лучше меня танец выучила! Это же для удовольствия, пляши себе, как нравится! В трапезной и правда стало гораздо веселее. Гномы, за небольшим исключением, улыбались, даже Торин будто забыл про сидящих здесь же эльфов и самозабвенно отплясывал со своей супругой. Лихой гном в ушастой шапке (кажется, его звали не то Бафур, не то Буфур) всем подмигивал и хлопал в такт музыке, даже жуткий лысый брат Балина пританцовывал в углу — Сигрид и не подозревала, что гномы умеют так развлекаться! Оказалось, Кили вовсе не исключение из правил, а такой же гном, как другие — просто не обросший ещё бородой и серьёзностью. — Ты не думал позвать Тауриэль? — в этом шуме их никто не слышал, но Сигрид всё равно наклонилась к уху принца. — Не издевайся, — бросил он довольно дружелюбно, но руку сжал сильнее, стиснув пальцы княжны. — Я не издеваюсь! Когда ещё представится возможность? — возмутилась она. Почему-то ужасно хотелось, чтобы он рассказал эльфийке о своих чувствах. Несмотря на то, что такой поворот событий вроде как угрожал её собственным чувствам. Они прошли в танце ещё целый круг, прежде чем Кили ответил: — Ты серьёзно думаешь, что у меня может быть шанс? — Я думаю, лучше сделать, чем жалеть. К тому же, у меня хороший опыт бесед с Тауриэль в безнадёжных ситуациях! — Сигрид постаралась как можно увереннее улыбнуться. Принц вскинул брови и расхохотался. — А ведь правда! Кому как не тебе знать! Через пару фигур музыка кончилась, и Кили будто ветром сдуло. Но Сигрид не успела даже подумать о том, чтобы вернуться за стол: с небольшим поклоном к ней подошёл тот самый Буфур (или всё-таки Бафур?) и галантно протянул руку. — Могу я вас пригласить? — спросил гном, второй рукой залихватски расправляя усы. Вместо ответа девушка взяла его за руку, и мгновение спустя грянула музыка. Этому танцу Ори не учила, так что приходилось усиленно следить за Бофуром (хорошо, что он представился, и Сигрид не села в лужу), и времени вертеть головой в поисках Кили совсем не оставалось. Впрочем, через пару кругов она всё-таки заметила его каштановый затылок рядом с Тауриэль. И судя по тому, что его не прогнали пинками, всё шло неплохо. — Сейчас музыка прекратится, не пугайтесь, танец такой! — крикнул Бофур и крутанулся вокруг себя. Спустя секунду музыка и правда оборвалась, и гномы принялись отстукивать ритм каблуками. Выходило очень внушительно, и чтобы не испортить танец, княжна чуть отступила и лишь изредка притопывала ногой. Чем дольше не вступали инструменты, тем больше завораживало зрелище. Если предыдущие танцы походили на людские, то этот был гномьим насквозь. Казалось, что не ноги, а десятки молотов бьют по каменной толще. Кто-то в центре круга начал прикрикивать. Сигрид пригляделась и с изумлением поняла, что это Торин. Слова были на незнакомом языке, похожие на боевой клич. Гномы отзывались королю простым возгласом или тоже каким-нибудь словом. Это будто бы был уже не танец, а ритуал, и ей конечно же не было в нём места. Отступив ещё немного, Сигрид вдруг услышала выкрик на этом гномьем языке, только совсем с другой стороны. И звучал он не угрожающе, а невыносимо печально: — Амралимэ! Это Кили пытался хоть как-то остановить свою эльфийскую красавицу, практически бегом покидавшую зал.