Ошибки юности

— Я не трогала ничего, честное слово, оно само сломалось! — упрямо отрезала Тильда и скрестила руки на груди. Уже десять минут Сигрид пыталась вытянуть из сестрёнки признание относительно загадочным образом треснувшего сидения кресла-качалки. Само по себе кресло никакой ценности не представляло, но это была единственная вещь, которую отец спас из их дома в Эсгароте. Потому что кресло было мамино. — Тильда, ну будет уже. Тебя хоть раз в жизни ругали, чтоб так упираться? — покачала головой Сигрид. — А я хоть раз в жизни ломала мамино кресло?! — огрызнулась в ответ девочка и через мгновение поняла, что сказала. — Ой. Победно ухмыльнувшись, Сигрид отвесила сестре шутливый подзатыльник и отправилась на кухню. Приближался её день рождения, и гномы, прознав об этом с неделю назад, едва ли не вытолкали её домой к семье. Кили громче всех кричал, что торчать в свой праздник с непонятными бородатыми дядьками — не дело, когда под боком отец, брат с сестрой и подружки. С того разговора он вообще стал удивительно весел и шутлив, только изредка ненадолго мрачнел, и то, лишь с ней наедине. Порой казалось, он прямо одержим отчаянным желанием показать семье, что у него всё лучше не бывает. К несчастью, его близкие не были глупы. Фили на все шутки брата неловко улыбался, Торин злился и мрачнел, а Дис смотрела на сына с невыразимой болью, однажды Сигрид даже слышала из своей спальни, как та плачет. Так что, положа руку на сердце, было невероятным облегчением хоть ненадолго покинуть эту обитель (совершенно неоправданной!) скорби. Дома можно было окунуться в привычные хлопоты и провести последние беззаботные деньки с родной «легкомысленной компанией», как звал их семью отец. Со дня на день за Баином должны были прибыть из Гондора, а значит, в полном составе они соберутся нескоро. Отец не лукавил, когда говорил, что в доме без неё форменный бардак — битых два дня Сигрид по возвращении устраняла погром, который устроили в её отсутствие Баин с Тильдой. Сестрёнка, надо сказать, не отлипала от неё ни на секунду с момента, как Сигрид переступила порог терема. Похоже, тоску малышки по старшей папа тоже не преувеличил. Словом, дома всё так и кричало ей, что нужно оставаться. Извиниться перед Торином, вверить всё сильнее округляющуюся Ори заботам свекрови и бросить Эребор за спиной. Вот только… Беспомощно сдаваться, когда гномы, уже искренне дорогие сердцу, решили дружно предаваться тоске, Сигрид не желала. Может, она и не знает, как им помочь, но это не повод оставить все попытки. — Папочка, я не нарочно, скажи, что его можно починить, — послышался из комнаты робкий голос Тильды. А вот и отец. Сегодня Сигрид ждала его возвращения, чтобы самой можно было улизнуть к подружкам. Они не виделись с самого её отъезда, и Сигрид очень скучала. Ори была прекрасной собеседницей, Фили практически стал ей старшим братом, а с Кили можно было как угодно дурачиться, но всё же осознание того, что каждый из них прожил на свете почти целый век, сковывало и даже немного давило. Хотелось обсуждать всякие глупости со сверстницами. Тем более одна из них, Тана, вот-вот должна была выйти замуж! — Отец, с возвращением, — Сигрид широкой улыбкой встретила Барда. Тот выглядел каким-то грустным, но это легко можно было списать на усталость. — Привет, родная, — он притянул дочь к груди и чмокнул в макушку. — Сразу побежишь? — Если можно? — Сигрид неловко помялась. — Девочки уже собрались, наверное… Ничего? Бард с улыбкой выпустил её. — Ступай, конечно… Но чтоб домой не слишком поздно! — послышалось за спиной, когда Сигрид уже вылетала за дверь. К вящему разочарованию Сигрид о скорой свадьбе Таны упомянули лишь вскользь: жених её был с детства знаком всем присутствующим, а потому интереса особого не представлял. Не то, что гномы! Вот, за какую тему с рвением уцепились подружки, осадив совершенно неподготовленную к такому вниманию княжну. Большинство из них видели гномов пару раз и запомнили только Торина. Уж очень он был… Запоминающийся. Более близким знакомством могли похвастаться только Леффа и Мера: они вместе с Сигрид помогали знахарям в лазарете. — Злые они? Ворчливые? — Житья тебе там не дают, как пить дать! — Небось, под землёй-то только на своём, на кхуздульем, говорят? Девочки сыпали вопросами со всех сторон, перебивая друг дружку. Робкие попытки Меры поделиться своими воспоминаниями о гномах из лазарета — вполне добродушных и ворчливых только из-за ран — не могли их утихомирить. Сигрид только посмеивалась, качая головой. — Вовсе они не злые. Обыкновенные, как мы, — вздохнув, возразила она и, вспомнив историю с «заговором», добавила: — Может, и подобрее даже. — Да ну как же, у них и король такой смурной! — возмутилась самая неуёмная, Ванора. Она всегда была в их компании заводилой. — Король смурной, а принц очень милый, — вмешалась молчавшая до того Леффа. — Он со мной даже заигрывал чуть-чуть, пока в лазарете помогала. — Да ну, будет выдумывать! И все немедленно повернулась к Леффе, послушать историю про любвеобильного принца. Сигрид с облегчением вздохнула и вдруг ощутила неприятный укол ревности. Нет, она прекрасно знала, что Кили (а не было никаких сомнений, что речь шла именно о нём) не мог на самом деле приставать к её подруге. Пусть тогда он не был ещё знаком с Тауриэль и сердце его занято не было — всё равно не мог. И всё же простые слова о том, что ему могла быть интересна другая девушка, причём не восхитительная эльфийка, а обычная девчонка с Озера, ничем не лучше самой Сигрид — причиняли боль. — А ты как, знакома с этим принцем? Не ухлёстывал он за тобой? — нетерпеливый голос Ваноры вырвал княжну из размышлений. — Кили? Да конечно нет. Гномы вообще однолюбы, да и по сердцу им только их женщины, — снисходительно ответила Сигрид, решив не посвящать подружек в трагическую историю любви так заинтересовавшего их принца. — Ну а как же венок? — настаивала Ванора. — Какой ещё венок? Ванора закатила глаза. — Он подарил мне венок. Зимой! — влезла Леффа. — Ну конечно подарил! — почему-то у Сигрид заканчивалось терпение. — Ты себя видела в лазарете? Будто каждое мгновение готова была разрыдаться! Он пытался тебя подбодрить. Всё это она выпалила как-то слишком резко, Леффа явно обиделась, а остальные девочки притихли. Даже Ванора. — Гномы — однолюбы, — примирительно повторила она. — Вот везёт их жёнам, — мечтательно протянула молчаливая и кроткая Элесет. — Чего это везёт? Скучно же! — фыркнула Ванора. — Я вот пять раз уже была влюблена! И что делать, если за тобой кто-то будет всю жизнь волочиться? И она с вызовом уставилась почему-то на Сигрид. — Гном не будет «волочиться», — всё же отозвалась та, убедившись, что отвертеться от ответа не выйдет. — Он признается, и, если не люб, оставит в покое. Но другую уже не полюбит. Ванора хитро ухмыльнулась. Сигрид всё не могла понять, как так случилось. Она сидела напротив зеркала, держа в руках свечку и пёрышко. Все подружки столпились позади, за спинкой стула, и затаив дыхание, глядели в окно. Ждали, когда разойдутся облака, обнажая еле заметный серп новой луны. — Давай! Вышла, вышла! Давай скорей! Сигрид всем этим заниматься не хотела. Но девочки так требовали… Да к тому же у неё всё равно никогда ворожить не получалось. Соседский парень Эдрик, когда ей было двенадцать, только сильней издеваться начал после попыток его приворожить, а в том году она решила попытать счастья с Даремом, сыном торговца шелками. Но то как был влюблён в Ванору, так и остался. Кажется, по сей день. Словом, что такого могло случиться с вусмерть влюблённым гномом от её игр со свечками? — Да ну скорей, Сигрид, сейчас же опять скроется! — пискнула за спиной Мера. Сигрид набрала полную грудь воздуха и зашептала: Лунный серп, тебя молю, Отыщи, кого люблю, Отними его покой, Пусть же Кили будет мой. И подожгла пёрышко. Оно мгновенно вспыхнуло целиком, и пламя опалило Сигрид пальцы. Самым главным в ритуале было не выпустить горящее перо, иначе точно всё насмарку. На всякий-всякий случай Сигрид хотела этим воспользоваться и уронить своё, пока ещё горит. Чтоб уж точно никакая магия луны Кили не грозила. Но пёрышко обратилось в пепел за миг, княжна не успела даже вскрикнуть. — Получилось, получилось! — восторженно завопила Леффа. — Луна всё время светила, ни облачка! Сигрид нервно усмехнулась. В прошлые разы так идеально не выходило никогда. — Теперь-то и посмотрим, правда ли гномы на людских женщин не глядят, — торжествующе заявила Ванора, и Сигрид уже не на шутку испугалась. Назавтра был канун её дня рождения, и в хлопотах перед праздником — небольшим, практически семейным, но всё равно требующим уйму времени и сил на подготовку — Сигрид совершенно позабыла про Чернолунную ночь, про ворожбу и про гномов-однолюбов. Поэтому, когда следующим утром Бард, откликнувшийся на стук в дверь, открыл улыбающемуся во весь рот Кили, девушка так и охнула. Хорошо ещё, она сидела на стуле. А то б и вовсе ноги подкосились. Раскланявшись с Бардом и поздравив его с такой удачной дочерью, Кили прошествовал в гостиную, где уже, помимо семьи, находилась и парочка самых нетерпеливых подружек. Под их плохо сдерживаемое хихиканье, Кили выудил из-за спины здоровенный букет маков и протянул его имениннице. А как только она приняла цветы, бессвязно блея слова благодарности, гном так вместе с букетом и заключил её в объятья. — С Днём Рождения! Гномы такое не отмечают, а зря! — сообщил он, наконец отстранившись, но не прекращая радостно сиять. — Мы рады, что ты нам помогаешь. Всем нам очень повезло тебя встретить, но мне повезло особенно! И в завершение своей речи он крайне таинственно подмигнул. — А ну как и правда… Вышло? — выловила Сигрид громкий шёпот Меры за спиной.