Ошибки юности

Кили вихрем ворвался в жилище брата, едва не сшибив того с ног. - Всё! Свободен! Я уж думал, на мне плесень поселится, пока я там лежу! – встряхивая Фили за плечи, вопил счастливый принц. Сидевшая за обеденным столом Ори покатывалась со смеху. В последние дни Кили и вправду совершенно увял, оттого что Оин никак не желал выпустить бедняжку на волю. Сегодня, видимо, старый лекарь сдался. - Дяде-то показался? - поинтересовался старший, попутно пытаясь вернуть на место чувство равновесия. Кили отмахнулся. - Какое там, я к тебе первому! – контрольный тычок в рёбра, да такой щедрый, что Фили сморщился. – Вы-то тут как? Привет, Ори! Гномка приветственно кивнула, широко улыбаясь. До чего же им всем не хватало этого бесшабашного дурня! - Мы отлично. Если не вытрясешь из меня завтрак – вообще не жизнь будет, а мечта, - отшутился Фили, хлопнув брата по плечу. Юный принц ухмыльнулся и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся за стол напротив Ори. - Ну что, голубки, как там мой коварный соперник? – спросил он лукаво. – Я так запросто троном не поделюсь, пусть имеет в виду! Фили прыснул, садясь рядом, а Ори покраснела, снова стыдясь непойми чего. Когда о ребёнке говорил Кили, злобы не возникало. В краску вгоняло скорее то, как принц беззастенчиво играл бровями, явно намекая не на саму беременность, а, скажем так, на то, как они дошли до жизни такой. Гномке вдруг показалось обидным, что Кили считает себя вправе смущать её, захотелось чем-то ответить, уколоть его: - А у тебя что на любовном горизонте? Эльфийка-то, поди, не светит! Кили сник куда больше, чем ожидалось. - Знаю я, - буркнул он, отводя глаза, и резко встал со стула. – Рад, что вы в порядке, пойду маму навещу. Фили наградил ошарашенную жену осуждающим взглядом. - Ну вот кто тебя просил напоминать ему про эльфийку? – вздохнув, посетовал гном. Ори только беспомощно хлопала ртом, ведь она хотела лишь безобидно поддеть Кили в ответ на его подколки, а не вгонять в сердечную тоску. - А он что ли… Правда? - наконец смогла виновато пропищать девушка. - Похоже, правда, - отозвался Фили и вздохнул ещё раз. В нём оставалась какая-то детская надежда, что, если не напоминать брату о Тауриэль, он и сам забудет. Потому что эта его одержимость ничего хорошего не предвещала. Вот уж от кого, а от добрейшей души Ори Кили такой подлянки не ожидал. Так бессовестно взять и ударить по самому больному. Конечно, ему «не светит эльфийка». Он прекрасно понимал это и сам. Сияющая и бесподобная, прекрасная настолько, что дух захватывает, ей суждено было достаться холёному принцу-синда или другому надменному остроухому. Куда ему до неё, пеньку ушастому. Не в силах отогнать мрачные мысли, Кили с большим трудом нацепил на лицо счастливое выражение и постучал в дверь маминой горницы. - Минутку! – ответила Дис каким-то слишком уж бодрым и моложавым голосом, и парень подивился тому, как благотворно влияет на весь род Дурина долгожданный благополучный исход дядиного предприятия. Дверь распахнулась, и на пороге Кили обнаружил вовсе не мать, а радушно улыбающуюся Сигрид. Принц растерянно крякнул, на всякий случай оглядевшись и убедившись, что пришёл всё-таки по адресу. - Кили, ты выздоровел! – радостно ахнула меж тем девчонка. И в следующую секунду грозно сдвинула брови. – Или без спросу улизнул? - А ты откуда здесь? – бесцеремонно сменил тему гном, причём вовсе не от желания избежать ответа, а от искреннего недоумения: он лично видел, как юная княжна вместе с отцом отбыла в Дейл в день ториновой свадьбы, причём едва ли не раньше, чем сам Торин отбыл с новообретённой женой в опочивальню. - Отец отрядил меня в услужение принцессе Дис, в знак дружбы наших народов, - с готовностью отчеканила Сигрид. Видимо, Кили был далеко не первым, кто задавал ей этот вопрос. Вот тебе и здрасьте. По всему выходило, что человеческая девочка будет теперь жить в великой цитадели гномов, одна-одинёшенька, лишённая семьи, подруг и солнечного света. И это ничуть её не коробило, наоборот, Сигрид, кажется, была довольна своим нынешним положением и горда возложенной на неё миссией. Кили для верности ещё раз недоумённо крякнул. Куда вообще смотрят Бард с Торином, интересно узнать! Один сплавил дочурку в подземелье – хорошенький отец, нечего сказать, второй, видимо, был ослеплён собственным счастьем и готов согласиться на любую авантюру. В Эреборе творится просто Моргот знает что! Основательно прочистив горло, Кили залихватски улыбнулся своей бывшей сиделке. - Рад тебя видеть! Я уже соскучиться успел! Скажи, а матушка здесь? Сигрид закивала и тактично выскользнула из горницы, оставляя сына с матерью наедине. Стоило двери за нею захлопнуться, из спальни выскочила Дис с круглыми глазами и паникой, да-да, настоящей паникой во взгляде! Впрочем, всё это тут же сменилось искренней радостью за окончательно оправившегося сына. - Наконец-то! Слава Махалу, рана зажила! – Дис заключила младшенького в объятия, затем отстранила и деловито окинула взглядом. Убедившись, что на вид он вполне здоров и бодр, принцесса снова в ужасе вытаращила глаза и выдала заговорщическим шёпотом: - Ты видал? Братец мне подсунул служанку! Я уж и не знаю, куда от неё деваться, мне, почитай, двести скоро стукнет, сама давно со всем справляюсь, а она всё вьётся вокруг, мол, подать-принести? Кошмар! Кили согласно закивал. У гномов вообще всё это сюсюканье с высокородными не было принято. Что за вздор, в самом деле: молот да секиру держать могу, а вот эль пущай специальный слуга наливает! - Как её отец-то отпустил? – продолжила причитать Дис. – Совсем одну, под землю! - Вот-вот! А мне он нормальным мужиком казался! Толковым! – горячо подхватил принц. – Ты с дядей говорила? Дис одарила сына укоризненным взглядом. - А сам-то как думаешь? Конечно, и не раз! Он, знай только, плечами жмёт да повторяет: «Не влезай, это дипломатия». Да в склепе я такую дипломатию видала! Мама с младшеньким долго ещё не могли уняться и продолжали хаять Барда с Торином в хвост и в гриву (а гривы у обоих были – ого-го!), а Сигрид, тем временем, посчитав, что семейное воссоединение, скорее всего, затянется, отправилась гулять по галереям Эребора. Со дня на день должны были подтянуться переселенцы из Железных Холмов, и с ними в огромном гномьем городе всё оживёт, и уже не останется тихих, мрачных закоулков, в одном из которых она и находилась сейчас. Факелы на стенах горели через один (не от невнимания обходчиков, а просто потому, что яркое освещение в этой части города пока никому не было нужно), пол кое-где был выщерблен, и первое время девочка придирчиво озиралась в поисках паутины, пока не догадалась, что так глубоко в недрах горы хищным мохнолапым страшилам совершенно некого ловить в свои сети. Это очень её порадовало. Пауков Сигрид боялась до дрожи, и от истории о паучьем плене, рассказанной Кили в лазарете, ей стало тогда так худо, что принц предложил поменяться местами и быть её сиделкой. Девочка хихикнула. Кили был милым и очень ей нравился. Поэтому, покидая Одинокую гору, Сигрид затосковала, и, когда Бард сказал, что союз с Эребором нужно активно поддерживать и демонстрировать гномам своё доверие, она тут же предложила отдать Королю под Горой то, что владыке Дейла особенно дорого. Её, к примеру. В первое мгновение Бард чуть не двинул кони от такой перспективы: дочь буквально жертвует себя Торину! Ну нет, может, дикими гномьими законами и разрешено многожёнство, но чтобы его девочка, его кровиночка… Когда он пустился в гневные рассуждения, кровиночка расхохоталась и замахала руками. Естественно, Сигрид имела в виду вовсе не политический брак, что за глупости! Хотя, оказаться невестой младшего принца она бы, чего лукавить, не отказалась… Выслушав дочь, Бард смог выдохнуть – фрейлина! Ну, это можно. Тут не предвидится загребущих гномьих лап на хрупком, невинном теле его красавицы и умницы Сигрид. Торин, выслушавший это предложение через пару дней от Барда лично, скривился. Предводитель озёрников ему, в общем, нравился (насколько мог человек нравиться строптивому гномьему королю), но следить за его неугомонной дочуркой – это не честь, а скорее головная боль. Да и кого отрядить приглядывать за этой крохой – неясно. В годы расцвета Эребора Гирион, а до него Эльдим и Хорг – владыки Дейла – каждый год присылали целую ватагу парнишек обучаться у гномов ремёслам. Трор сперва скрипел зубами: великие тайны гномьих мастеров – бестолковым дылдам, готовым их всему свету раструбить! Но после оказалось, что за год бытности подмастерьем человеческий мальчишка успевал освоить лишь сущие мелочи, известные каждому младенцу в Эреборе. Тогда ребят стали пускать в обучение беспрепятственно. Но то были почти уже взрослые (по людским, конечно, меркам) парни, а сейчас речь шла о девочке, едва переставшей ходить пешком под стол. Кто уследит за юркой Тильдой? Когда оказалось, что Бард предлагает старшую дочь, узбад и вовсе чуть пивом не подавился. Девка на выданье, а он её под землю суёт! Тут на неё никто и не взглянет, такую тощую и гладколицую. Да и сама она – ох уж эти людские девицы – наверняка взвоет под землёй, что ей, мол, света белого не видно, жизнь не мила, и всё такое прочее. Нет, он на собственном опыте убедился, что Сигрид – девчонка смелая, хваткая и вообще, ей палец в рот не клади, но ведь она провела в Горе, пока возилась с Кили, всего пару недель, а если таких недель будет десять, двадцать, сотня? Однако, король был уверен Бардом в том, что дочь вся из себя согласная, что их народам де, нужно заново строить дружбу (и тут Торин был того ж мнения!), и что ежели узбад желает, то может в ответ прислать гномку-воспитанницу в Дейл, сразу как город будет отстроен. Торин заверил владыку, что так и поступит, но мысленно ухмыльнулся: какой гном согласится торчать на воздухе, когда рядом богатейшие копи в Средиземье? На том и порешили. Сигрид прибыла к вратам Эребора на следующее утро, при себе у неё был лишь небольшой узелок и резная шкатулка. Её девочка тут же с поклоном вручила Дис, чем вызвала одобрительную усмешку короля: хоть и человечка, а приличия знает – мастеру, к которому идёшь в ученики, непременно должно преподносить дар. И пусть в данном случае никто ни у кого учиться не будет, традицию следовало соблюсти. Принцесса тоже была приятно удивлена осведомлённостью людской девчушки о гномьих порядках. Разумеется, прежде в Дейле каждый знал такие простые вещи, но после стольких лет местные жители не помнили даже, что гномки носят бороды, какие уж тут обычаи! Сигрид отметила про себя произведённое на монаршее семейство благостное впечатление и твёрдо наказала себе во всём угождать новой госпоже. Всё делать расторопно, аккуратно, а если получится – и вовсе желания принцессы предупреждать. Вот только вскоре выяснилось, что никаких желаний у Дис нет. Кроме одного: желания всё делать самостоятельно. Она отказывалась от помощи в купании, облачении, плетении причёски, даже от такой разумеющейся для любой знатной дамы услуги, как подача еды на стол. Девушку не подпускали буквально ни к чему: налить чаю – сама, растопить камин – сама, отнести книги в библиотеку – сама! Бургомистру Эсгарота не помешало бы поучиться у гномьей принцессы независимости. Сигрид оставалось только вздыхать о собственной бесполезности и изнывать от скуки. Но теперь всё резко пошло на лад. Теперь появился Кили.