Пепел Альд'Руна

      Утром вернувшиеся разведчики сообщили, что Гарлас Малатар, хоть и не затоплен, но совершенно пуст, зато возле Белдабуро найдены определённо свежие следы. Было решено отправиться туда сразу после завтрака. Однако Мастер Аши-Иддан категорически запретил участвовать в этом мероприятии Кимриэль и Роггвару. Кимри призналась себе, что не испытывает ничего, кроме облегчения. Норд же скрипнул зубами, со стуком швырнул ложку в миску, из которой ел, но не стал спорить — просто повернулся и ушёл прочь со двора форта. Лилисса озабоченно посмотрела ему в след и вдруг попросила:       - Ким, поговори с ним, пожалуйста. Он меня со вчерашнего дня к себе не подпускает и молчит! - рыжая обиженно шмыгнула носом. - Может, хоть тебя послушает?       - Хорошо, я попробую, - пообещала Кимриэль.       Когда лагерь опустел, она обошла форт кругом и нашла норда на краю обрыва, невидяще вперившимся в панораму Абесинского залива. Кимри присела рядом и некоторое время молчала, не зная, как начать разговор. Роггвар поглядел на её смущённое лицо и ухмыльнулся понимающе:       - Что, Лис послала вправить мне мозги?       Данмерка покачала головой:       - Нет. Она беспокоится и обижается, что ты не хочешь с ней говорить.       Роггвар сморщился, будто ему песок попал на зубы.       - А чего говорить-то?.. «Извини, белка, у меня крышак уехал, я теперь для всех опасен»?       - Но это же не так, - Кимри потянула норда за рукав, заставив повернуться. - Если я правильно поняла, это состояние случается только в бою.       - Кому от этого легче? Вон, у неё шрам теперь на щеке... И я даже не помню, как и почему. И потом, что ты знаешь о берсерке? Я — норд, я знаю достаточно, чтобы прямо сейчас сигануть с этого обрыва к дреморам.       - Роггвар!       - Берсерки — это психи! Отморозки, которых даже в разбойничьи шайки предпочитают не брать. Потому что никогда не знаешь, с чего и на какое время ему свихнёт мозги. Их выгоняют из города, и они грабят по дорогам или шарятся по глухим развалинам, пока не сдыхают где-нибудь на радость драуграм.       Норд швырнул с обрыва камень с кулак размером, Кимри поёжилась, наблюдая, как он стукнулся пару раз о булыжники внизу и раскололся. И всё-таки упрямо прошептала:       - Но ты же не такой.       - Надолго ли? Ты правда не понимаешь что ли? Этой дрянью нельзя управлять. Она просто есть. Это случается и сжирает всю твою жизнь. Не важно, какой ты был до. Можно об этом забыть.       - И ты так просто сдашься? Даже не попытавшись научиться справляться с этим?       Роггвар опустил голову.       - Я не слышал ни об одном человеке, сумевшем такое.       Кимри вскочила, сама не своя от отчаяния.       - И что?! Я тоже не слышала, чтобы кто-то мог найти сбежавшего силой мысли, и уж точно представить не могла, что такое сумею я — безродная полукровка из подворотни, прислуга гильдейская! Даже наставник рассердился на меня, сказал, что я или не смогу, или умру — и запретил пытаться. Что, мне нужно было послушаться?! - Данмерка уже откровенно кричала на него, сжав кулаки и зажмурившись. - Что с твоей чёртовой гордостью, ты её дреморам скормил?! Не смей сдаваться: ты обещал меня защищать!       Роггвар залился краской так, что даже выбритые виски стали малиновыми. Данмерка же вдруг почувствовала жар в ладонях и поняла, что едва не шарахнула в названного брата огненным шаром. Она попыталась сдержать заклинание, но тут же ощутила, как тепло хлынуло по рукам вверх и прямо в голову, нарастая и грозя выжечь её изнутри. Кимри развернулась и бросилась прочь, добежала, едва дыша, до северной сторожевой башни и там дала себе волю, всадив в кучу камней три огненных заряда подряд. Таких мощных заклинаний у неё ещё не получалось... Но этот гнев был ей знаком. Именно так, не помня себя от ярости, она однажды сломала палец мерзкому бретону, любившему поиздеваться над полукровкой. Но то — дрянной пацан, которого она ненавидела всей душой. А это — Роггвар... Кимри стало дурно: от мысли, что она чуть не натворила, от понимания, что переживает брат-норд, и просто от слабости — всё-таки силы её ещё далеко не восстановились после поиска беглого вора... Она села там, где стояла, съёжилась, обхватив руками колени, и разревелась, кусая плотную ткань штанов.       - Ким, прости, - пробасил над головой подошедший Роггвар.       Он сел рядом и попытался обнять Кимриэль, но она нервно дёрнула плечами и подняла заплаканное лицо, искажённое совершенно не свойственным данмерке гневом.       - Думаешь, ты один такой!? Думаешь, у других всё так легко и просто, и никто не понимает, каково это, когда с тобой творится какое-то безумие, а ты ни скриба не понимаешь и не можешь ни справиться с этим, ни прекратить?!       Норд тут же вспомнил, как на его же глазах Кимри вывалилась откуда-то среди ночи на пол собственной спальни, вся изодранная и обожжённая, как в другой раз он нашёл её полуживую на берегу озера, как — вот, недавно же! - ашхан вытащил её из палатки, мокрую, кашляющую водой, вопящую и извивающуюся от боли...       - Мой мозг сожрали драугры, - заключил Роггвар мрачно. - Прости! Ким, пожалуйста...       - Дубина нордская, - всхлипнула Кимри, утыкаясь ему в плечо.       - Согласен...       Несколько минут оба молчали. Потом Кимриэль решилась спросить:       - Но почему здесь?       - А?       - Почему это случилось здесь, а не раньше? Ведь ты дрался с зомби, с призраками — и всё было нормально...       Роггвар вздохнул и с минуту молчал, но всё-таки заставил себя ответить:       - Потому что бандиты. Потому что Руна, сестра... Увидел этого орка — и всё поплыло...       Кимри освободилась из его объятий, вытерла лицо, потом заглянула ему в глаза.       - Так, может, берсерк и ни при чём вовсе?       - Не знаю, Ким. Но слишком похоже...       - А волосы зачем выбрил? Берсерки так делают?       - Нее, - норд смущённо улыбнулся. - Это просто наш воинский обычай — после первого убитого врага можно плести косы. Врага-человека. Нежить не в счёт.       Роггвар улёгся в траву на спину, Кимриэль, подумав, устроилась рядом и так, молча, они пролежали, наверное, с час.       - Интересно, нашли его? - произнёс, наконец, норд.       - Пойдём обратно. Вита, наверное, обед уже готовит, нужно помочь.       Кимри поднялась на ноги. На пару секунд у неё потемнело в глазах, данмерка покачнулась, но всё тут же прошло, и она решила, что это из-за переутомления. Хлопоча у костра, Кимри никак не могла отделаться от гадкого ощущения пустоты за грудиной: сердце то и дело сжималось, словно в ожидании дурных вестей. Она всё чаще поглядывала на вход во двор и прислушивалась. Когда, наконец, раздались голоса, шум шагов и отрывистые команды лейтенанта Кугариса, Кимриэль в нетерпении вскочила.       Первыми появились лейтенант, Мастер Аши-Иддан и Эно. Лейтенант Кугарис нёс Щит! Кимри с облегчением выдохнула и улыбнулась, сделала пару шагов навстречу и...       Она даже не сразу поняла, что случилось. Просто Эно прошёл мимо неё к палаткам, не сказав ни слова, не улыбнувшись, как обычно, даже не взглянув.       Мир тихо покачнулся и утонул в сером тумане. Кимри, не видя больше никого вокруг, судорожно перебирала предположения: не заметил? - пройдя буквально в двух шагах? - может быть, просто устал? - может быть, у него срочное дело?..       И тут прямо перед ней из серого сумрака выплыло лицо Аранлора, грязное, исцарапанное, с таким странным выражением, какого она никогда ни у кого не видела. Губы альтмера слабо шевелились, что-то выцеживая сквозь ухмылку, а в золотых глазах плавился смутной тенью страх и пугающее безумие... Аранлора вели двое легионеров, руки у него были крепко стянуты за спиной. И тем не менее, прямо сейчас, глядя в глаза Кимри, он выглядел на удивление удовлетворённым... Если не считать странного взгляда...       Мир накренился ещё сильнее. Только чья-то крепкая рука, ухватившая под локоть, не позволила Кимриэль упасть. Но пустота, разверзшаяся под ногами, затопляла её, как стремительно прибывающая вода, ледяная, лишающая ощущений, не дающая двигаться, отнимающая последние силы.       - Ким, ты чего?       Чей-то встревоженный голос доносится глухо, тонет в этой зелёной воде, где нечем дышать, не за что ухватиться... И только за спиной нарастает ощущение чужого недоброго взгляда, угрожающего, жаждущего уничтожить...       Кимри вяло подумала: надо что-то делать, выбираться, спасаться...       В ту же секунду оказалось, что под ногами влажная, поросшая травой и папоротником земля, а вокруг лес, миллиарды высоченных деревьев, густые кроны колышутся так высоко, словно это они и есть — небо. Где-то среди этих крон запуталось бледное светило, его слабые лучи едва пронизывают густой, вьющийся меж гладких стволов туман, и всё же вокруг на удивление светло. Но это не приятный тёплый свет живого летнего леса — слишком жёлтый, с болезненным зеленоватым оттенком. И туман пропитан тревогой и угрозой, запахом гнили и тлена, и в нём кто-то таится, ищет, преследует...       Что-то шевельнулось поодаль, треснула сухая ветка, осыпались жухлые листья с куста. Кимри вскочила и бросилась бежать, что было сил. Шаги за спиной не преследовали её, ни звука больше не раздалось позади, но ужас и пустота гнали её пуще любого топота. Она неслась, сама не зная, от кого и куда, лишь бы убежать, лишь бы это — безликое, пустое, бесчувственное — не догнало её.       Она добежала до беспорядочного нагромождения камней и скальных обломков, без сил упала на землю, прижалась взмокшей спиной к холодному жёсткому камню. Вокруг по прежнему было неестественно тихо: ни преследующих шагов, ни чужого дыхания, ни ветерка... Густой, гнилостный и душный туман, сквозь который едва пробивался свет, отливал водянистой зеленью.       И сквозь эту зелёную муть неведомо откуда засвистели вдруг стрелы. Они прилетали сверху и слева, рассекали блёклую мглу и растворялись, не достигая земли, оставляя лишь длинный бледно-жёлтый след, который тоже быстро таял.       Кимри глубже втиснулась в ложбинку меж камней, но стрелы летели всё гуще, так что от их свиста воздух вокруг отчаянно шипел и всхлипывал, словно испуская последний вздох. Одна из стрел чиркнула по краю её ненадежного укрытия, осколки камня брызнули с неожиданной почти одушевлённой яростью. Следующая стрела разнесла приличный валун прямо над головой. Никуда не скрыться, не убежать, не спастись...       Кимриэль зажмурилась, ожидая неизбежного удара, и он последовал немедленно. Прямо в грудь, слева, в самое сердце.       Но она почему-то не умерла.       Боль оказалась такой невероятной, что Кимри не смогла издать ни звука - дыхание перехватило так надолго, что в глазах потемнело, поплыли багровые пятна, застучало в висках, во рту появился солёный привкус...       Но потом боль почему-то стала утихать, сменяясь усиливающимся холодом, затопившим всю грудную клетку.       И всё-таки она ещё была жива... Спазм отпустил, она даже смогла вдохнуть затхлый воздух и приоткрыть глаза. Кто-то склонялся над ней, загородив от опасности широкими плечами. Но зелёный туман, похоже, исчез, и вместе с ним исчезли стрелы.       Мир поглотила тишина.       Но было в ней нечто настолько невыносимое, от чего Кимриэль пожалела, что выжила. Пустота поселилась в мире, такая невероятная пустота, что в ней вязли даже обрывки мыслей и чувств. Кроме одного - нестерпимого чувства потери...       Кимриэль отвернулась, не желая больше видеть ни этот лес, ни мерзкий туман, ни смутную фигуру того, кто закрыл её собой, тормошил и звал, тащил куда-то... Мир вокруг начал странно расползаться, словно упавший в воду рисунок, разделяться на клочки, на обрывки нитей, тающие в небытии...