Пепел Альд'Руна

      За тот час, что Кимри пролежала ничком на постели, ей приснился кошмар...       Она снова была безымянным ребёнком, затравленным зверёнышем, прячущимся под трухлявым крыльцом от толпы откормленных домашних деток. Крысёнышем, загнанным в угол. Ничтожеством, полукровкой, недочеловеком. И всё, чего ей хотелось — это найти какое-нибудь убежище понадёжнее и покрепче, чтобы никто не мог до неё там добраться. Зарыться в землю, забиться под камни. Или хотя бы добежать до тех валунов позади Гильдии Магов, что так хорошо защитили её позавчера...       Но нынешнее укрытие хлипко и со всех сторон окружено. Ещё пара минут, и толстоногие мерзавцы доломают трухлявую доску, которой она прикрыла вход в найденную дыру. Она видит сквозь щели тошнотворную ухмылку вожака стаи, рослого бретона. Он старше других на несколько лет и уже вышел из детского возраста, у него тонкие жучиные усики над верхней губой.       Самым странным было то, что всё происходило в абсолютной тишине. Данмерка видела, как открываются рты, но не слышала ни слова, видела, как ноги бьют по расседающимся хлипким доскам, но не слышала ни стука, ни треска. Зато чувства словно разрослись и заслонили собой всё: страх унижения, страх боли, страх безысходности, и — нарастающий в глубине гнев, острая ослепительная ярость... В тот миг, когда доска сдалась и разлетелась в щепки, данмерка завизжала. Она не услышала и себя, но горло саднило. Выскочив из-под крыльца, она прыгнула на того, кого ненавидела больше всех, забыв, что он самый сильный. Здравый рассудок сдался под напором ненависти и бешенства. Данмерка вопила и раздирала ногтями мерзкую вечно ухмыляющуюся рожу, и ей казалось, что это продолжается уже целую вечность. Бретон опомнился, отшвырнул от себя взбесившуюся полукровку, пнул ногой, схватил за волосы и попытался потащить. И тут она вцепилась в его руку с такой неожиданной силой, что один из пальцев жутко хрустнул. О, она чувствовала, как подаётся под пальцами живая плоть... Видела, как отшатнувшийся здоровый парень белеет и разевает рот в истошном крике.       Страх вернулся к ней: вот, сейчас остальные набросятся и будут бить, разорвут её, затопчут насмерть... От дикого животного вопля засаднило в груди, и... Кимри проснулась, разбуженная собственным голосом.       Азура-мать... Давно ей не снился этот кошмар. Почему именно сейчас?.. Да ещё так странно, совсем без звуков. От этого — ещё ужаснее...       - Ким? - позвал из-за перегородки Эно.       Данмерка подошла к нему, стараясь улыбаться:       - Прости, разбудила? Всё в порядке, мне просто приснился дурной сон. Как ты?       Она потрогала его лоб, взяла чашку и пошла менять воду. И до вечера больше старалась не думать ни о чём, только заботиться об Эно.       Вечером в палату явился археологический клуб в полном составе. Ма'Даро даже принёс какой-то старинный труд по магии восстановления для Эно: мол, наткнулся в библиотеке, решил, ему будет интересно. Соклубники часа полтора просидели, болтая об учёбе и раскопках, пока Мастер Дэннилвен не разогнала их. Эно, в самом деле, выглядел усталым, хотя и несколько оживился. Когда друзья разошлись, он даже попытался почитать книгу, но вскоре, задремав, уронил её на колени.       Ночь прошла спокойно. Только Кимриэль снова приснился тот же беззвучный кошмар... Даже, кажется, не один раз, отчего поутру она проснулась, совсем не отдохнув.       Некоторое время Кимри лежала, борясь с подступившей апатией и собираясь с силами, но странное ощущение вскоре заставило её насторожиться: вдруг показалось, что в комнате совершенно пусто... Кимри приподнялась на локте и прислушалась, пытаясь уловить звук дыхания. Пусто... Переполошившись, данмерка вскочила, бросилась на половину Эно — и остановилась, едва миновав ширму. Тарис спал, отвернувшись к стене.       Кимриэль с облегчением перевела дух, подошла и села на стул. Вот он, никуда не делся. Даже дышит глубоко и ровно. И всё же... дикое чувство не проходит. Словно перед ней не человек, а пустая оболочка, кукла... Азура-мать, что это?..       Кимри стало так жутко, что она поднялась и тронула Эно за плечо. Он проснулся не сразу, но как только открыл глаза и взглянул на Кимриэль, пугающее ощущение оставило её. И вроде бы всё было также, как вчера. Однако, когда пришла Мастер Дэннилвен, Кимри отправилась в её кабинет и, хоть и опасалась в глубине души, что та сочтёт её совсем рехнувшейся, всё-таки рассказала о случившемся.       Целительница, выслушав, опустилась на стул с таким выражением лица, что Кимриэль снова пришла в ужас.       - Что? Что это такое было? - спросила она в нетерпении.       - Плохо, - коротко покачала головой имперка. - Это плохо.       Кимри собралась повторить свой вопрос, но целительница остановила её жестом и некоторое время собиралась с мыслями.       - Я не знаю, как это называется, - произнесла она, - но мне знакомо такое чувство. Как и любому опытному целителю. Хоть об этом и не принято говорить. Но когда ты часто встречаешься с неизлечимым, со смертью — её научаешься предчувствовать. Научаешься ощущать, когда пациент уходит от тебя, что бы ты ни делала...       Пол под ногами покачнулся, и Кимри привалилась к стене, чтобы не упасть.       - Что... вы хотите сказать? - выговорила она враз онемевшими губами.       Мастер Дэннилвен посмотрела на неё печально, строго и немного сердито.       - Только то, что сказала. И не спрашивай меня, пожалуйста, что делать. Потому что я не знаю. Мне доводилось слышать о случаях, когда безнадёжный, казалось бы, пациент вдруг поворачивал на поправку. Но я не знаю, чем это было вызвано. Всякий раз такое объясняют совпадением, неверным диагнозом, случайностью, чудом — чем угодно... У меня не было возможности увидеть такое своими глазами и понять, что переломило болезнь.       Целительница, расстроенная до глубины души, поднялась и направилась к выходу.       - Прости, - сказала она. - Мне нужно почитать кое-что в библиотеке.       Несколько минут Кимри стояла в глубокой прострации, не в силах ни думать, ни чувствовать что-либо. Потом вдруг очнулась и, не заботясь о том, чего это будет ей стоить, позвала посланием наставника.       Четверть часа до прихода Мастера Элидора Кимри просидела возле Эно, читая ему вслух книжку, что принёс Ма'Даро.       Чтобы поговорить наедине, Кимриэль предложила наставнику выйти на улицу. Ей нужен был воздух, чтобы не перестать дышать прямо теперь...       Выслушав тревожную новость, альтмер долго молчал. Наконец, приостановился и спросил:       - А что думаешь об этом ты сама?       Кимри растерялась.       - Я? Не знаю... Мне страшно...       - Чего ты боишься?       Этот простой вопрос поверг Кимриэль в минутный ступор. Ей казалось, что она никак не может разобраться в мешанине чувств. Потому она ответила:       - Не знаю. Не могу сказать...       - Что же тебе мешает?       Кимри встала, как вкопанная, удивлённая пришедшей в голову мыслью: на самом деле, она ведь прекрасно знает ответ! Но боится признаться в нём даже себе.       И Кимриэль ответила:       - Страх...       Мастер Элидор посмотрел ей прямо в глаза и сказал серьёзно:       - Вот это сейчас твой самый большой враг. Помнишь, Массарапал говорил, что противоположность привязанности — равнодушие? - Кимри кивнула. - Он ошибся в одном, но очень важном. Видишь ли, та связь, что проросла в вас — это не просто привязанность, дружеская расположенность или симпатия. Эта связь — суть та третья сила, о которой всё толкует Дэнни. А поскольку это одна из основополагающих сил мира, она не может быть незначительной и слабой. Это не привязанность, это — любовь. И противоположность любви не равнодушие, а страх. Вот что вы должны побороть, чтобы исцелиться от причинённого злым мальчишкой вреда. Покуда жив страх — он мешает потоку этой силы. Страх — закрывает, капсулирует, отгораживает. Такова его природа. Страх отталкивает, делает врагом всякого извне. Страх мешает выйти, открыться, впустить. Он замыкает, ослепляет и оглушает, мешает воспринимать то, что не входит в круг. Как можно вырастить связь, если границы, выстроенные страхом, постоянно обрывают тянущиеся вовне нити? Как можно вырастить любовь, если ты даже себе боишься в ней признаться?       Кимри слушала, кусая губы, и слёзы текли по её щекам.       Вот о чём был этот сон... Страх. Страх живёт в ней столько, сколько она себя помнит...       - Но что же мне делать? - выговорила Кимриэль. - Я всю жизнь всего боюсь... Боюсь говорить и боюсь молчать, боюсь делать и боюсь бездействовать, боюсь ошибиться и боюсь оказаться правой, боюсь ждать и боюсь спешить... Я... не знаю, как — по-другому! Я... мне страшно в этом признаваться... но — я боюсь потерять Эно...       - Да, дорогая. Я знаю.       Мастер Элидор ласково обнял плачущую ученицу за плечи.       - Как же мне помочь ему, если я не могу справиться со страхом?! - прошептала Кимри в отчаянии.       - Но ты уже справляешься, — улыбнулся вдруг наставник, отстранив её и заглянув в лицо. — Ведь ты только что отодвинула страх и произнесла то, что боялась сказать вслух. Победить страх — это не обязательно значит перестать его чувствовать. Победить страх — это уметь действовать, чувствуя его. Понимаешь? И ты уже не раз побеждала, преодолевая его в порыве чувств или интуитивно. А теперь ты можешь действовать осознанно. Открывать там, где страх призывает закрыть. Приближать там, где он требует отталкивать. Выходить тогда, когда он убеждает прятаться. Ищи в себе страх, слушай его внимательно — и делай обратное.       Мастер Элидор вернулся к своим делам, а Кимри решила прогуляться, прежде чем идти обратно. Ей нужно было успокоиться и подумать, основательно перетряхнуть всё, чем она привыкла жить, чем привыкла руководствоваться в поступках. Потому что от этого, как выяснилось, зависит чужая жизнь. Да и её тоже. Потому что, если... Да, об этом страшно думать. Снова страшно. Значит — нужно закончить мысль. Если Эно умрёт — что будет с ней? Выживет ли она? Её научили, как отодвинуть в сторону боль и слабость, и пока получается, потому что есть, ради чего это делать. Исчезнет причина — и боль сожрёт её в считанные дни, затянет в ледяную прореху и разорвёт в клочки. И ей это будет всё равно, даже желанно. И тогда? Тогда она не выполнит дело, которому её предназначила Азура. Тогда Массарапал Аши-Иддан и Манираи — ещё две жизни будут отданы в жертву страху. Тогда Альд'Рун останется терзаем безумием.       Что сделает тогда Азура?       Можно, конечно, малодушно утешить себя мыслью: мол, подумаешь, найдётся кто-нибудь ещё. Тоже мне, героиня нашлась, Заступница* Сиродиила, Морровинда и всея Тамриэля...       Но что, если — нет? Она не жаждет стать героиней. Азура знает, она бы с удовольствием прожила тихую, спокойную жизнь, к примеру, преподавателя в Синоде. Или археолога. Не важно. Всё это абсолютно не важно. Она стоит там, где поместила её жизнь, сложившаяся именно так, а не иначе. Значит, она там, где должна быть. Значит, зачем-то она должна была родиться — именно такой, какая есть...       Кимри села на ступеньки лестницы к раскопкам и снова вспомнила разговор с Эно. Как же он сказал тогда о третьей силе?.. «Ею невозможно управлять простой волей», - кажется, так. Что же это значит? Нужно спросить у Мастера Дэннилвен! А ещё — посмотреть самой, что происходит, пока она ухаживает за Эно. Он же тогда говорил: бывает важнее просто быть рядом, и в это время какие-то силы движутся и действуют... Нужно увидеть - какие и как!       Кимри поднялась и решительно зашагала обратно в форт.