Пепел Альд'Руна

      «Вчерашний вечер у Мастера Элидора был странным. Мы лечили Мастера Аши-Иддана... Наставник заставил меня читать исцеляющее заклинание, потом долго рассуждал о третьей силе. Честно признаться, я мало что поняла из его размышлений. Потом он посадил меня медитировать, проверял, не позабыла ли я то, что мы учили до экспедиции, остался доволен. Хотя я до сих пор не могу подтащить к себе перо! Зато послание выходит хорошо.       Ещё я всё-таки спросила наставника о природе звука. И пока это не очень хорошо уложилось у меня в голове. Мастер Элидор сказал, что звук — это такая же волна, как на воде. Частицы воздуха от давления сжимаются, толкают следующие, и так эта волна сжатия-рассеивания движется дальше. Это и есть звук. Я спросила про туман, и наставник согласился, что идея Роггвара хороша. Волны звука, сталкиваясь с каплями воды, теряют силу и гаснут. Но Мастер Астав считает, что можно придумать что-то ещё? Пока ума не приложу... Чем ещё можно остановить волны? Каким-то барьером? Отгородиться щитом, что против физического урона? Не знаю...       После акробатики с Роггваром я забралась в купальню и битых полчаса наблюдала за волнами на воде. Лучше всего они пропадают среди множества других волн. Так же, как звук теряется в шуме. В этой мысли я чувствую какую-то идею, но всё никак не могу нащупать. Маскировать шум — ещё большим шумом? Это кажется глупым... Но какая-то мысль вертится совсем близко...       А ещё волну сбивает боковой волной, а звук — относит ветром...       Хммм... А что, если... Надо пойти, рассказать Роггвару и подумать вместе!»       Поспешно влетев в столовую, Кимри сразу увидела, что норд тоже продолжает экспериментировать с заглушением звука – вокруг стола археологов висело целое облако тумана, медленно стекающее на пол и расползающееся.       – Как же ж тебя удержать-то?! – глухо донеслось сквозь белёсую муть досадливое ворчание.       Кимри, охваченная своей идеей, присела рядом, не заметив, что стул влажен от тумана, и даже схватила Роггвара за рукав.       – Слушай! Я, кажется, придумала кое-что другое. Мастер Элидор вчера объяснил мне, что такое звук. Смотри, частицы воздуха от давления сжимаются и передают это сжатие дальше. Получается волна: сжатие — разрежение, так? Чем чаще этот цикл повторяется, тем выше звук. Теперь смотри: если вклиниться в этот ритм — его можно сбить, тогда звук оборвётся, правильно? Как поставить преграду волне воды.       – Н-ну... допустим. И чем его... о!       – ...ветер! – воскликнули они в один голос.       – Точно, в сильную метель через улицу не докричишься, голос сносит, – согласился норд. – Только... как его сделать?       – Вот, и я пока не придумала. То есть, у меня есть какая-то смутная идея, но я никак её не уловлю...       Кимри задумалась, даже не заметив, как подошёл Эно.       – Доброе утро. Что это вы без еды сидите?       – А, привет, – очнулся Роггвар. – Да загрузились вчерашним заданием по иллюзиям. Пошли, притащим чего-нибудь.       – Придумала!       Данмерка вскинулась, взмахнула руками — и от резкого порыва, ударившего неожиданно с потолка, со стола разлетелись салфетки. Ученики за соседними столами обернулись с изумлёнными восклицаниями: ветер, отразившись от пола, ощутимо дунул по столовой.       – Круто! – одобрил Роггвар. – Надо теперь со звуками протестировать. Поедим — пошли на улицу!       От нетерпения они не столько поели, сколько поспешно перекусили и, так и не дождавшись друзей-второшагов, поспешили на тренировочную площадку.       – Объясни, что ты сделала, – попросил Эно.       – Увеличила вес части воздуха над собой. Это, конечно, изменение, но не всё ли равно? Надо только теперь понять, насколько большую часть нужно утяжелять — чем выше столб, тем сильнее будет порыв ветра. Но, может быть, можно и более слабым обойтись, чем у меня сейчас получилось.       – Тогда ты стой здесь, говори что-нибудь и одновременно создавай порыв. А мы отойдём, допустим, шагов на пятьдесят и проверим, как слышно.       Спустя более получаса экспериментов площадка оказалась выметена так, что и песчинки на ней не отыскалось бы. Зато выяснилось, какой силы нужно заклинание, чтобы заглушить шёпот, речь вслух и – чтобы самого себя с ног сбить. На травоведение они благополучно опоздали.       В обед Кимри не утерпела и разыскала наставника, чтобы спросить, как себя чувствует Мастер Аши-Иддан. Оказалось, он до сих пор спал, но Мастер Элидор уверил, что это очень хорошо, и велел непременно приходить вечером, чтобы продолжить занятия и исследования.       После тренировок с пером, которое наконец-то проползло пару дюймов в сторону данмерки, Мастер Элидор попросил её сосредоточиться на третьей силе, но обратить внимание не на нити, опутывающие её саму или кого-то другого, а на то, как эта сила существует вообще – вокруг. Однако, как Кимри ни старалась, всё, что она видела – это бесконечно разветвляющиеся переплетения разных оттенков. Вся комната показалась ей сверху донизу оплетённой и пронизанной этими нитями. Какие-то тянулись к ней, какие-то — к наставнику и спящему ашхану, другие — просто проходили мимо них, устремляясь куда-то за пределы видимости. Это было несколько странно: ведь она как-то смогла передать часть этой силы вместе с лечащим заклинанием. Откуда-то ведь она её взяла? Из себя? Из тех нитей, что «принадлежат» ей?       Мастер Элидор предложил снова попробовать исцеление, но сохраняя сосредоточенность на третьей силе. Получилось только с третьего раза. Но Кимри снова не поняла, что именно сделала. Золотое сияние появилось в потоке жизненной силы словно само собой, ниоткуда...       Зато Массарапал от тройной дозы смешанного заклинания проснулся, сел и обвёл комнату ясным и трезвым взглядом. Несколько секунд размышлял, потом, видимо, вспомнил, почему здесь оказался, и коротко пожелал альтмеру и его ученице доброго вечера. Осмотрев ашхана, Мастер Элидор удовлетворённо кивнул и позволил ему вернуться в свои покои, но настоял, чтобы он ещё два дня непременно отдыхал. Мастер Аши-Иддан молча кивнул и также молча покинул комнату.       – Неисправим, – недовольно проворчал Мастер Элидор. – Ведь прекрасно понял, кому обязан столь быстрым восстановлением!       Кимри покачала головой:       – Пусть. Я рада, что ему лучше.       – Ему было бы ещё лучше, научись он благодарить, – не согласился наставник. – Благодарность тоже целительна.       Но Кимриэль снова возразила:       – То, что я сделала — не сильно помогло. Я не починила то, что сломано. Может быть, дала сил терпеть это, но вряд ли надолго... Могу ли я спросить? Что вы знаете о Манираи?       Мастер Элидор вздохнул, усаживаясь в кресло и кивнув ученице на другое.       – Немного. Одна из тысяч трагических историй Красного Года... Она была шаманкой племени Эрабенимсун, Массарапал — простым торговцем. Когда в племени произошёл раскол, две противоборствующие группы практически уничтожили друг друга, а оставшаяся часть племени предпочла выбрать ашхана мирно — им стал Аши-Иддан. Я не знаю, насколько близкими и долгими были их отношения с шаманкой, но — очевидно, что она много значила для Массарапала. Когда началось извержение, он находился в Садрит-Море, а Манираи — в Альд'Руне. Массарапал намеревался ехать за ней туда, но его практически силой посадили на спешно отплывающий корабль: это было единственно разумным решением. Альд'Рун – один из ближайших к Красной Горе городов. От него наверняка ничего осталось в первые же часы...       – Это ужасно...       – Да, дорогая... Массарапала вместе со многими пострадавшими привезли сначала в Чейдинхол, но он слёг ещё на корабле и был слишком плох. Тамошние лекари почли за лучшее перевезти его в Имперский Город.       – Но что с ним было? Он ведь пострадал не от извержения?       – Именно так. Целители разводили руками: на нём не было ни царапины, ни ожога, но он был почти всё время без сознания, в жару и бреду. Конечно, случаев, когда пережившие катастрофу теряли рассудок, было не так уж и мало... Но эти бедняги, как правило, были неопасны — скорее заторможены, чем возбуждены, могли плакать или часами сидеть, раскачиваясь и глядя в стену. Массарапала же всё время приходилось опаивать усыпляющими зельями, потому что иначе он дико кричал и буйствовал. Я увидел его впервые спустя месяца два. Многие в тот год поехали в Имперский Город и другие восточные города, чтобы помогать беженцам: слишком ужасно было случившееся, чтобы можно было равнодушно взирать, ничего не делая... Словом, я смог понемногу вывести Массарапала из сна, научив непрерывной медитации. Это позволило справиться с тем, что подкосило его, и вернуться к более-менее нормальной жизни. Хотя, честно тебе признаюсь, я так до сих пор и не разобрался до конца, что с ним произошло. Расспрашивать его о подробностях и точных симптомах, сама понимаешь, дело непростое...       Кимри вспомнила пугающую судорогу, сковавшую всё её тело, когда она по глупости подстроилась к ашхану. И тень боли, коснувшуюся её разума. Представить только, каково жить в этом — полностью, ежедневно... Агония.       Кимриэль содрогнулась и обхватила себя руками, подумав, что сама не пережила бы такого. Даже бессилие и апатия, ставшие следствием заклинания Аранлора, не были так ужасны. Но почему? Что же с ним произошло?..       – Скажите, а были ещё похожие случаи? Потом, позже, – спросила она наставника.       Мастер Элидор покачал головой:       – Я не встречал больше ни одного и не слышал ни о чём подобном. Я понимаю, о чём ты думаешь: многие в тот год пережили страшные потери, люди лишились дома, близких, любимых... Многих я также лечил и наблюдал все эти годы. Ничего подобного я не видел больше ни у кого, и так до сих пор и не понял причины.       Кимри задумалась. А что происходит с нитями, когда человек теряет кого-то?.. Может быть, если посмотреть и сравнить, как это у других — стало бы ясно, чем оно отличается от состояния ашхана? Правда, не понятно, как это сделать... Вот, если взглянуть на Мастера Элидора — его опутывает такая густая паутина, что разобраться, какие из нитей тянутся куда-то, а какие оборваны (ведь ему немало лет, и он наверняка пережил не одну потерю) кажется совершенно безнадёжной идеей... Словом, Кимриэль решила пока оставить эти размышления при себе.