Пепел Альд'Руна

      Разбуженная гадким сном на рассвете, Кимри не смогла больше уснуть, и села записывать в дневник события вчерашнего долгого дня. Когда проснулся Роггвар, она привычно спустилась с ним на площадку и с удовольствием прозанималась акробатикой, наслаждаясь тем, что всё внимание отнимают упражнения, и можно хоть на время перестать думать об остальном. Впрочем, прежде чем отправиться в купальню, Кимри попросила брата-норда дождаться её.       До завтрака оставался ещё почти час, и они устроились на скамейке в алхимическом саду, кольцом охватывающем башню Совета Синода в центре форта. Некоторое время они просто наслаждались теплом утреннего ветра и ароматами буйно цветущей сирени, вишни и азалий. Болтали о пустяках и о занятиях. Наконец, Кимри решилась:       – Послушай. Мне неловко просить, но... можно я посмотрю кое-что?       Роггвар озадаченно обернулся.       – Посмотришь? Это в смысле?       Данмерка вздохнула.       – Ну... даже не знаю, как объяснить. Я научилась видеть некоторые вещи. Эмоциональные связи. Но я очень многого ещё не понимаю. Поэтому хочу посмотреть и сравнить кое с чем.       – А, – норд улыбнулся беззаботно, – всего-то. Да смотри, конечно! Чего такого?       Кимри опять вздохнула: ей было жаль расстраивать названного брата напоминанием о погибшей сестре. Но и вторгаться тайком именно в это казалось неправильным. Так что она всё-таки пояснила, едва справляясь с неловкостью:       – Видишь ли, мне нужно понять, что становится со связями, когда... когда мы теряем кого-то. Я думала посмотреть у наставника, но ему столько лет, и он окутан такой вязью, и у меня не получилось... А своих родителей я потеряла слишком рано, и, наверное, поэтому не могу найти нитей, связанных с ними. И мне больше некого попросить...       Роггвар прервал её, положив тяжёлую ладонь на плечо и усмехнувшись.       – Ким, ты так оправдываешься, будто просишь меня сгонять в прошлое за чешуёй с задницы Алдуина!       – Кого? – растерянно переспросила данмерка.       – Дракона, Пожирателя Мира. Да, не важно. Можешь смотреть, что угодно. Что я должен делать?       – Да, в общем — ничего. Наверное. Просто посиди.       – Хорошо.       Норд снова откинулся на спинку скамьи, закинув руки за голову и глядя в небо. Кимриэль собралась с духом и сосредоточилась. Сначала ей показалось, что ничего не вышло. Но, чуть изменив угол зрения, она поняла, что нити брата-норда просто потерялись на фоне ясного неба, потому что имели тот же цвет. Кимри задумалась было, почему у всех нити разных цветов, и от чего они зависят, но тут же одёрнула себя: этот вопрос можно и после исследовать. Сейчас нужно найти те связи, что ни к кому не ведут.       Рассматривая чуть светящиеся сплетения, Кимриэль подспудно удивилась, до чего красив и сложен оказался узор. Роггвар был так прост с виду, что она в тайне ожидала и в незримом найти такую же незатейливость. Оказалось иначе — и очень гармонично, и неожиданно сложно.       Наконец, она набрела на нить, не ведущую вовне. Но оказалось, она замыкается сама на себя. И ещё одна... Кимри столкнулась с проблемой: она не знала, как определить, с кем связывает та или иная ниточка, и как спросить об этом, тоже понятия не имела. Если только...       – Роггвар, можно я... прикоснусь? Я не знаю, что будет, если плохо — скажи сразу, ладно?       – Давай, – кивнул он. – Не бойся.       Кимриэль протянула руку и едва-едва, самым кончиком пальца, притронулась к бирюзовой петле.       – Что это?       – Мама, – немедленно отозвался норд.       Кимри отдёрнула руку, потом тронула другую, более тёмную петлю.       – А это?       – Отец, – тут же откликнулся Роггвар. – Странное чувство...       – Плохо?! – вскинулась Кимриэль.       – Нее... – он нахмурился, подбирая слова. – Как будто только что видел сон про детство. Куча картинок перед глазами...       И тут Кимри нашла свободную нить. Она не уходила прочь, не повисала безвольно, а словно стремилась тоже свиться в петлю, тянулась сама к себе. Кимриэль чуть тронула её.       Роггвар вдохнул и выдохнул:       – Руна...       Тонкая ниточка вдруг словно поросла густым искристым инеем, замерцала и зазвенела — и в разум Кимри хлынул поток образов: высокая девушка-подросток, одетая в тёплую куртку из волчьего меха и песцовую шапку, бежит по снегу, хохоча, подхватывает пригоршню снега и, оборачиваясь, бросает прямо в него; та же девушка зовёт его к колодцу, склоняется над стоящим рядом ведёрком и вдруг достаёт из него ледяную корону — за ночь забытая вода застыла на поверхности, вырастив ледяное чудо; а вот он неловкими пальцами сплетает кожаный шнурок, увязывает в него пихтовые шишки, ястребиные перья и сухой снежноягодник — завтра у сестры день рожденья; вот они вместе лежат на огромной копне, накрывшись тяжёлым одеялом из медвежьих шкур — и смотрят в небо, обвитое трепетным зелёным огнём...       Кимриэль очнулась от странного сдавленного звука. Роггвар сидел, закрыв лицо руками...       – Что я натворила!.. Прости!       – Не, – он поспешно утёр глаза рукавом и обернулся с улыбкой. – Не-не-не! Слушай, это было... Я боялся её вспоминать, понимаешь. Боялся думать о ней. И мне уже начало казаться, что кроме того дня, когда она погибла — нет и не было ничего... Праматерь Кин — ты натворила чудо, сестрёнка!       Роггвар сгрёб данмерку лапищами и крепко стиснул, горячо дыша ей в макушку.       – Ты натворила чудо, – повторил он шёпотом. – Спасибо!       Кимри чувствовала себя странно. Было радостно, что она, кажется, сделала доброе. Но и неловко. Как-то много стало в последнее время объятий... Ей, сторонившейся лишних прикосновений, сложно было воспринимать их как должное. Она даже не могла разобраться, приятно ли это. Но не вырываться же, когда человек так искренне радуется... Отпуская названную сестру, Роггвар в придачу взял её обеими руками за голову и одарил крепким поцелуем в лоб.       – Ты-то увидела, что хотела? – спросил он, пока Кимри приходила в себя от смущения.       Она кивнула:       – Думаю, да. Хотя, это нужно ещё осмыслить.       – Ну, если надо будет — ты говори, я всегда рад помочь. А теперь пошли в столовку, а? Жрать хочу, мочи нет!       Соклубники уже сидели за столом, когда подошли Роггвар и Кимри. Эно улыбнулся обоим, хаджит сонно пробурчал приветствие. Только Лилисса странно изменилась в лице и уткнулась в тарелку. Когда же норд принёс еды себе и Кимриэль и сел рядом — рыжая отшвырнула ложку, вскочила и выбежала прочь.       – Э? Чего я опять не так сделал-то? – опешил Роггвар.       А Кимри вдруг поймала на себе чей-то взгляд, обернулась и увидела улыбающегося Аранлора. Целый вихрь подозрений взвился в голове данмерки, но осмыслять их было некогда. Так и не притронувшись к завтраку, Кимриэль бросилась догонять Лилиссу.       Босмерка нашлась в алхимическом саду, как раз там, где только что сидели они с Роггваром. Рыжая встретила Кимри взбешённым взглядом и саркастической усмешкой, выглядевшей невероятно дико на её обычно жизнерадостном личике.       – Тут вы тискались, да? – выплюнула босмерка ядовито.       – Т... что делали? – опешила Кимриэль. – Лис! Что происходит?!       – Это я тебя должна спрашивать! Вас тут пол Синода видело только что! Будешь отрицать?       Данмерка заставила себя дышать глубоко и ровно, села рядом с Лилиссой — та раздражённо отодвинулась подальше — и, помолчав, спросила:       – Скажи, ты правда считаешь, что я стану вести себя так, как кто-то мне приписывает? Хотя, нет, не то. Ты правда думаешь, что Роггвар будет так поступать с тобой?       – Не знаю я, что думать! Вы обнимались! – выкрикнула рыжая сквозь закипающие злые слёзы.       Больше всего на свете Кимри хотелось бы сейчас просто встать и уйти: ничего не объяснять, не доказывать, не оправдываться. Её останавливало смутное чувство чужого недоброго вмешательства. Самодовольная улыбка Аранлора не шла у неё из головы, хотя альтмер вроде бы был ни при чём...       – Лис, можно я спрошу: за последнее время сколько раз ты висла на шее у Ма'Даро? Обнимала его, чесала за ушами. Кому-нибудь пришло в голову утверждать, будто это значит что-то большее, чем дружеское выражение эмоций?       – Это совсем другое! – возразила босмерка упрямо.       – Почему?! Лилисса вскочила и чуть не кинулась на Кимри с кулаками:       – Ката сказала, он тебя целовал!       – Двойняшка Ката? – удивилась Кимриэль. – Подружка Аранлора?       Услышав имя злосчастного альтмера, рыжая моргнула и остановилась.       – Н-ну... да...       – Лис, пожалуйста, сядь и выслушай меня.       Кимри, мысленно проклиная всех альтмеров разом, подробно рассказала подруге, о чём попросила Роггвара, что из этого вышло, и как он потом в порыве чувств обнял и поцеловал её в лоб.       – Ты понимаешь, что они делают? – Кимриэль заглянула в лицо растерянной босмерки. – Они пытаются нас поссорить! Лис, если мы не будем друг другу доверять, то кому вообще тогда верить? Я понимаю, что Роггвар дорог тебе. Но зачем ты его оскорбляешь такими подозрениями? Как ему вообще быть с тобой, если ты готова поверить любой гадости, которую тебе наплетут о нём?       – Н-н... не знаю! – рыжая всхлипнула и заревела. – Не знаю... она так сказала... мимоходом... меня перемкнуло...       – Азура-Мать... Лис, ну как ты можешь вообще что-то такое в нём предполагать!       – Не знаю... – пробормотала босмерка сквозь всхлипы. – Он добрый и доверчивый, ему голову заморочить ничего не стоит...       Кимри обессиленно потёрла лицо руками.       – То есть, ты считаешь его дурачком? А меня — способной зачем-то морочить ему голову?       – Да нет же! – вскинулась рыжая, но тут же поникла. – Не знаю... И'ффре, получается, что — да...       Кимриэль только головой покачала:       – А я-то думала, это я никому не доверяю...       – Я не знаю, что у меня в голове, – всхлипнула Лилисса. – Прости-и!       Рыжая кинулась обнимать подругу, и та усмехнулась:       – Ну вот. Теперь кто-нибудь расскажет Роггвару, что ты тоже обнималась не понятно с кем. Как думаешь, что он сделает?       Босмерка отпрянула, вытаращившись на Кимри, похлопала глазами и вдруг фыркнула:       – Да в морду ему даст, чтоб про меня гадостей не болтал!       – Во-от. Теперь ты говоришь про Роггвара, которого я знаю, – улыбнулась Кимриэль. – Прошу тебя, Лис: если кто-то снова будет рассказывать тебе про меня и Роггвара – просто приди и спроси, что было. У меня. И у него. Договорились?       – Угу-у...       Подруги пошли обратно в столовую. Лилисса, успокоенная, болтала, как ни в чём не бывало. А Кимри вдруг поймала себя на странном чувстве, будто за последние пару месяцев внезапно повзрослела на пару лет...       Подлетев к столу, рыжая бросилась к Роггвару, без стеснения обняла за шею, поцеловала и что-то торопливо зашептала на ухо. Кимриэль невольно оглянулась на стол альтмеров и ощутила непривычное злорадное удовольствие, наблюдая, как вытягивается холёная физиономия Аранлора. Но радость сильно потускнела, как только Кимри осознала: раз он наблюдал и недоволен, значит, действительно, попытка поссорить Лис и норда — его рук дело... Гадко-то как...       Неприятные странности на этом не закончились. В обед за столом вдруг не оказалось Ма'Даро. Сначала этому не придали особого значения: у второшагов только что закончилась лекция по разрушению, и хаджит вполне мог задержаться с наставником. Когда все поели, Кимри осталась отнести в моечную тарелки (по негласно сложившемуся обыкновению они делали это все по очереди), и тут, в противоположном углу столовой, обнаружила сидящего в одиночестве кота. Он почувствовал взгляд Кимриэль, поднял глаза и нервно дёрнул усами, сморщившись в странной гримасе. Данмерка неуверенно улыбнулась, но не нашла в себе сил подойти и спросить, что случилось. Кажется, она исчерпала на сегодня лимит взрослости и здравомыслия... Сложив тарелки в мойку, Кимри, так и не решившись ещё раз взглянуть на хаджита, поспешила на следующую лекцию.       Мастер Олквар учил сегодня запирающему заклинанию. Кимриэль и без того с трудом понимала его разъяснения, а сейчас её мысли были заняты непонятным поступком Ма'Даро, о котором она пока даже Роггвару не рассказала. Мастер Олквар же, как нарочно, решил потешить свою неприязнь после сцены ашханом, и вызвал данмерку первой «продемонстрировать свои удивительные таланты».       Заклинание у Кимри не получилось ни с первого, ни даже с пятого раза. Мастер Олквар наслаждался. А Кимриэль чувствовала себя попавшей в центр невидимой паутины...       Самым неприятным было то, что она не решилась поделиться своими подозрениями даже с наставником: всё это были только смутные ощущения, которые нечем было подтвердить. Впрочем, сидя вечером вместе с Эно в библиотеке, она-таки рассказала ему о том, как нашла в обед Ма'Даро сидящим отдельно, практически, прячущимся от них. Тарис буквально вытянул это из неё, заметив, что Кимри рассеянна и расстроена.       – Думаешь, ему тоже что-нибудь нарассказали? – нахмурился Эно.       – Я не знаю. Мне не хватило духу подойти... Может быть, я вообще всё это себе придумала, потому что боюсь Аранлора.       – Не бойся. – Эно положил перо и взял Кимри за руку. – Даже если он в самом деле что-то замыслил — не важно. Я тебя не оставлю.       Кимриэль собиралась сказать «спасибо», но неожиданно раздавшийся за спиной звук заставил её похолодеть и застыть в ужасе.       Деревянный посох размеренно стучал о каменные плиты пола...       Вот здесь, наяву.       Прямо у неё за спиной.       Приближаясь.       Едва находя в себе силы дышать, Кимри медленно обернулась. Позади, по проходу между книжных шкафов, медленно шёл Аранлор, что-то высматривая и лениво постукивая об пол длинным деревянным посохом, украшенным изящной резьбой и дорогими каменьями...       Эно крепче сжал её похолодевшие пальцы и повторил настойчиво:       – Не бойся!