Пепел Альд'Руна

      Проснувшись утром фредаса, Кимри с досадой поняла, что её ночные блуждания по пепельным пустошам под аккомпанемент посоха-невидимки становятся неприятным обыкновением. Сегодня она опять забрела в какие-то развалины и обнаружила там несколько человек. Один снова с воплями бросился прочь от Кимри. Может быть, это даже был тот самый, из прошлого сна. Второй скиталец оказался женщиной. Она сидела, бессмысленно глядя в стену, и только рука её непрестанно царапала ногтями бедро, не обращая внимания на сочащуюся из-под пальцев кровь – ветхие лохмотья не могли защитить израненную кожу. Сколько Кимри ни пыталась заговорить с женщиной, та так и не увидела её. Третий поднял к данмерке бессмысленное лицо и жутко захихикал, мелко сотрясаясь и закатывая глаза.       У них были странные лица. Кимриэль поняла это только сейчас, проснувшись. Сначала она подумала, что это всё данмеры, но кожа их была не просто сизой — она словно бы состояла из пепла, плотно слежавшегося и потрескавшегося...       Кимри содрогнулась и поспешила на тренировочную площадку. Там, кроме Роггвара, неожиданно оказалась Лилисса. Заниматься она, правда, не стала, а так и просидела на бревне, болтая ногами и прикидываясь беззаботной, но подозрительно косясь всякий раз, когда Роггвар поддерживал Кимриэль. Данмерке было неловко и неуютно под этими взглядами. Норд, впрочем, держался спокойно и невозмутимо, хотя не мог не понимать, с чего это вдруг рыжая примчалась сюда и, вместо того, чтобы присоединиться, прожигает им спины взглядами.       Выбравшись из купальни, Кимри наткнулась на босмерку, сидящую у порога.       – Лис, что случилось?       Рыжая поморщилась, перебрасывая с ладони на ладонь подобранный с земли камушек.       – Да вроде ничего, – вздохнула она. – Честно, не знаю, чего меня таращит... Вот вижу, что он и правда с тобой как с сестрой обращается, а прям не могу, зубы искрошить хочется! Ну вот что, ты не можешь с Эно заниматься?       Кимриэль села рядом, увязывая волосы в узел и спрятав под этим предлогом лицо от подруги.       – Даже не знаю... – проговорила данмерка и после паузы всё-таки призналась: – Мне неловко...       – Ой, да ладно! У вас же всё сладилось! Будто я не знаю, что вы каждый вечер вместе возвращаетесь после гонга.       Кимри стало неприятно, и она ответила напряжённо:       – Лис, я не знаю, что такое «сладилось». Да, мы допоздна переводим дневник в библиотеке. Можешь спросить Тар-Мину.       Босмерка фыркнула так язвительно, что Кимри стало совсем обидно, а рыжая ещё добавила:       – Ким, ну что ты меня за дурочку держишь! Я понимаю, что ты скромница и не любишь личное обсуждать, но чего отрицать-то очевидное?       Кимри поднялась, чувствуя, как кровь приливает к лицу, и проговорила, невольно сжимая зубы, чтобы не выдать охватившую её дрожь:       – Не знаю, Лис, что для тебя очевидно. Но знаю, что есть и чего нет между мной и Эно. Да, он для меня больше, чем просто товарищ. Да, я вижу, что тоже интересна ему. Да, мы вместе проводим время за работой и много разговариваем. И нет — между нами нет того, на что ты намекаешь. Можешь думать, что хочешь.       Рыжая, кажется, искренне удивилась:       – И'ффре, да чего ты вскипятилась, будто я тебя в ужасе каком обвинила? Все целуются и обнимаются, когда влюблены! Чего такого?       – Ничего, Лис. Кроме того, что этого нет, а ты считаешь, что я лгу.       – Да потому что так не бывает! – убеждённо заявила босмерка. – Либо ты влюбляешься и всё вот это — либо это не любовь, а я не знаю, что.       Кимри отступила на пару шагов, чувствуя, как слёзы закипают на ресницах; голос дрожал и срывался, как она ни старалась его унять.       – Извини, Лис, но ты не была у меня в голове и ничего обо мне не знаешь. Я больше не буду тебе объяснять — ты всё равно не веришь. Думай, что тебе нравится. Только, пожалуйста, избавь меня от своих домыслов.       Развернувшись, данмерка бросилась в форт, задыхаясь, взлетела по лестнице, вбежала в спальню и с грохотом захлопнула за собой ширму. Минут пять она металась по тесной, в несколько шагов, комнатушке, потом села на кровать, закрыв лицо руками и тщетно пытаясь усмирить метавшуюся в голове мешанину из сомнений, гнева и обиды.       Пора было идти на завтрак. Но стоило только представить, какая сейчас будет напряжённая атмосфера за столом... Хоть совсем из комнаты не выходи. Однако она всё-таки поднялась, поплескала в лицо прохладной воды из умывального кувшина, переоделась в робу и отправилась в столовую.       Подойдя к столу археологов, Кимри увидела, что место хаджита снова пустует.       – А где Ма'Даро? – спросила она.       Ей ответили дружным пожиманием плеч. Данмерка постояла нерешительно, потом повернулась и пошла на другой край столовой, туда, где видела кота вчера. Так и есть — вон он, за другим столом, ещё дальше. Кимри прикусила губу, потом всё-таки подошла и села напротив. Тот слегка наморщил нос, но ничего не сказал и продолжил есть. Данмерке пришлось сделать над собой серьёзное усилие, чтобы голос прозвучал ровно и спокойно, когда она спросила:       – Ма'Даро, что случилось? Мы чем-то тебя обидели?       Хаджит вздохнул, понимая, что объяснений не избежать, и отодвинул тарелку.       – Постаррайся не ссчесть меня пустым истерриком, ессли сможешь, – произнёс он после затянувшейся паузы.       Кимри пожала плечами в недоумении и выжидающе подняла брови. Ма'Даро засопел и, полуотвернувшись, выговорил:       – Чувсствую себя лишшним. У вссех интеррес, цель. А мне зверрсски скушшшно! Вессь этот трёп про «Лампы-Близзнецы»... Не насстолько мне это интерресно, чтобы хвосст в три уззла завяззывать, рыться в аррхивах, чихать пылью. Тосска...       – Ну... ты же можешь уйти из клуба, это не обязательные занятия. Я не забыла, что ты пошёл туда только из-за меня, и благодарна тебе — тогда это здорово меня поддержало. И ты не обязан оставаться, если тебе скучно. Но зачем ты совсем от нас уходишь? Мы же можем быть друзьями и без клуба!       – Не понимаешшь?       – Нет, – честно ответила данмерка.       Хаджит опять вздохнул и признался с досадой:       – Я ззавидую! Хорошшо иметь увлечение.       – А магия разрушения?       Ма'Даро передёрнул плечами и вскинул хвост на колени.       – Прросто выбррал то, што показалось пррактичнее... Если чесстно, я бы пррямо сейчас нанялся охранником в торрговый карраван и ссвалил куда-нибудь в Сскайрррим! Я сюда-то не сстолько учиться рвался, сколько из Лейавиинсского болота удррать. Если б не прриняли, так бы и ссдох там...       – Вот как. А я-то думала, ты, как Лилисса — из благополучной хаджитской семьи, приехал из Эльсвейра учиться...       Ма'Даро презрительно фыркнул:       – Из Эльсвейра... В жиззни там не был. Я язык-то родной изучать начал год назад, здесь. Да и ссемейку мою благополучной не назовёшшь: отец на сскуме, мать от сыррости вечно больная. Пока ждал ответа из Синода, чуть не ррехнулсся: из дома не выйди — того гляди кинжал в бок ткнут.       Кимри не сдержала изумлённого возгласа, и хаджит оскалился в недоброй усмешке.       – А ты как думала? Хаджиты ненавидят аргониан, аргониане хаджитов. А если ты отказываешься ненавидеть врагов — сам сстановишшься вррагом и прредателем. Как ессть сдох бы. Думал, сбегу — будет классно, весело, интерресно. А на деле опять болтаюссь, как дрраный хвост в луже... Только мешаюсь вссем.       – Азура-Мать, кто тебе сказал, что ты мешаешь?! – изумилась Кимриэль.       Ма'Даро примолк и неожиданно покосился куда-то в центр столовой. Проследив его взгляд до стола альтмеров, Кимри чуть не вскочила от возмущения.       – Что?! Он тебе это сказал?! Ма'Даро, ты с ума сошёл? Да что же это такое, почему все так легко верят любой гадости, которую он говорит!       Хаджит непонятно фыркнул и ответил:       – Может, потому что он прав?       – В самом деле? – Кимриэль в ярости стиснула кулаки и пристукнула ими по крышке стола, огромным усилием заставляя себя говорить потише. – Значит, когда он тебе, как Лилиссе, скажет, что я «отбиваю» у неё Роггвара — ты тоже в это поверишь?       – Шшштоа!? – вытаращил глаза хаджит.       – А завтра он пустит слух, что я ещё и с тобой заигрываю — тоже скажешь, правда?!       – Э-э-э... Ким, усспокойся... Я же не ззнал, шшто этот черрвяк взялсся сплетни расспускать...       – Значит, теперь знаешь, – данмерка хмуро уставилась на свои руки, всё ещё сжатые в кулаки, и с трудом сглотнула комок в горле, мешающий дышать. – Вот и думай, какова цена его словам. И, пожалуйста, возвращайся к нам! Все беспокоятся о тебе и не понимают, что не так.       – Ладно. Я ссглупил, – признал Ма'Даро.       Кимри покачала головой:       – Не совсем. Но, кажется, я понимаю, что происходит. Он же попросту пытается нас всех перессорить!       – Ну, ушш нет, этой радоссти я ему не досставлю, – проворчал хаджит и встал, подхватив поднос с остатками завтрака. – Пошшли!       Ма'Даро встретили радостными улыбками. К облегчению Кимри, он сам извинился за странное поведение и объяснил, что ему нужно было обдумать своё отношение к клубу и тому, чем он тут занимается. Хаджит даже признался, что всерьёз подумывал уйти, но решил не спешить. Лилисса с радостным писком повисла у него на шее, остальные выразили не менее искреннюю радость, и Ма'Даро, кажется, окончательно поверил, что принял верное решение.       Только Кимри молчала, сама не своя. Аранлор, садившийся неизменно лицом к их столу, смотрел прямо на неё со своей извечной презрительной ухмылкой. Магический посох, положенный по правилам только третьешагам, снова был при нём. Альтмер постукивал им об пол и с удовольствием наблюдал, какой эффект производит этот звук на обомлевшую данмерку. Поведение Аранлора было столь странным, что даже его друзья после нескольких безуспешных попыток заговорить смолкли и лишь озадаченно косились на него.       Эно, заметив неладное, бросил короткий взгляд в сторону альтмера и продолжил обмениваться репликами с друзьями, но нашёл под столом руку Кимриэль и крепко сжал. Чувствуя, что тихо сходит с ума, Кимри бездумно вцепилась в его пальцы, пытаясь разобраться, что вообще творится. Она могла понять, почему Аранлор взялся ссорить их — разумеется, он чувствует себя униженным, хоть его и отпустили из тюрьмы. Но — посох... Ведь он явно знает, что делает, когда стучит именно в том самом ритме! Но как? Как он может знать? Это ведь её сны!..       На лекции Кимри побрела, так и не поев. На восстановлении сегодня начали большую тему исцеления отравлений, и данмерка заставила себя сосредоточиться. Клан Дирэнни известен как родоначальник алхимии и искусства составления ядов, так что было бы очень глупо пренебрегать знаниями, позволяющими защититься и с этой стороны. Правда, к концу лекции Кимри лишь осознала с горечью, что понадобится ещё очень много времени, чтобы изучить только самые основы. Количество ядовитых веществ и, тем более, их комбинаций, превосходило всякое разумение... Кимриэль невольно задумалась, не существует ли некого, объединяющего все яды, магического компонента, являющегося противоположностью исцеляющей жизненной силе. Но противостоит жизни — смерть, то, к чему обращаются некроманты, и это совсем не имеет отношения к ядам...       Кимри со вздохом оставила размышления, осознав, что ей уже не хватает ни сил, ни времени разбираться ещё и в этом. На уроке разрушения изучали заклинание, ломающее доспехи. Пока тренировались, Кимриэль, помня о задании наставника, изучала новые оттенки сил, вплетающихся в рисунок заклинания. К концу занятия, договорившись с Роггваром, она потренировала рассеивание. Правда, Мастер Га-Хадж чутко уловил нехарактерный звук и на несколько секунд вперился в данмерку немигающим взглядом, но ничего не сказал против. Кимри подумала про себя, что аргониане всё-таки очень странный народ, ещё менее понятный, чем хаджиты — у тех хотя бы есть мимика. Кажется, никогда до конца не узнаешь, что кроется за этим прозрачным взглядом и бронёй чешуи...       Гонг, возвестивший конец дообеденных занятий, прервал её размышления. Снова вспомнив обиду на Лис и поймав себя на тоскливом нежелании сидеть за общим столом, Кимри разозлилась. Да, ей всё ещё неприятно вспоминать резкие суждения рыжей. Мало того, что они касались слишком личного — они грубо отрицали существование того, что было сейчас для Кимри одним из самых важных и серьёзных чувств; они вламывались в самое хрупкое и терзали сомнениями, сеяли панику, вынуждали снова и снова напоминать себе, через что уже довелось пройти ради Эно. Глупая Лис. Думает, что в любви самое главное — поцелуи?..       Кимри было досадно, что она не может, просто не в силах пускаться в разъяснения... Но помириться с босмеркой нужно обязательно. Пусть подшучивает, болтает свои глупости и допытывается до несуществующих подробностей — всё это не важно. Им нужно держаться вместе. Нельзя поддаваться попыткам альтмера всё сломать!       Ох, снова его посох стучит по каменному полу... Так и кажется, что сейчас раздастся сумасшедший хохот.       Но — нет. Это всего лишь Аранлор. Злой, мелочный гордец. И она не доставит ему больше удовольствия видеть её страх.       Кимри заставила себя выпрямить спину и сосредоточиться на дыхании. Войдя в столовую, она подошла к уже сидевшей за столом Лилиссе и проговорила:       – Лис, послушай. Извини, что нагрубила тебе утром. Я не хотела тебя обидеть.       Рыжая вскочила и порывисто обняла данмерку, протараторив:       – Да-ладно-тебе-я-не-обиделась-ерунда-какая! Мир-мир, закатим пир? – Отстранив подругу, босмерка протянула согнутый указательный палец и объяснила: – Надо сцепить пальцы и ответить: «Цепь-крепь не отпереть!»       Кимри улыбнулась, сцепила с рыжей пальцы и повторила детскую мирилку.       – А у насс хвоссты сцепляют, – заметил Ма'Даро.       – А что говорят? – полюбопытствовала Лис.       – Не знаю, не слышшал ни рразу.       – А у нас идут в таверну мёд пить, – вставил Роггвар.       – Шшто, даже дети? – не преминул ухмыльнуться хаджит.       – Так мёд разный бывает, не только пьяный .       – И почему я не удивляюссь?       Обстановка разрядилась, за столом археологов снова стало легко и весело. Кимри не удержалась и тайком поискала глазами Аранлора, но его не оказалось среди обычной компании и, кажется, вообще в столовой.       После практики по зачарованию и лекции по истории соклубники дружно отправились на раскопки. Мастер Аши-Иддан выслушал в пересказе Эно информацию из дневника Селлуса Гравиуса и одобрил идею учеников попытать счастья в Архиве Легиона. Затем все спустились в уже расчищенный и укреплённый коридор. Пока Эно и Кимри оставались в лазарете, остальные потрудились на славу. Им даже удалось добраться до шкафа, который освобождали Роггвар и Ма'Даро перед самым обвалом. Правда, от того холмика, что раскапывали Кимриэль и рыжая, не осталось и следа. Мастер Аши-Иддан указал им примерное место, и подруги принялись за работу.       Копаясь в земле, Кимри размышляла об опыте, проведённом с помощью Роггвара. Она никак не могла решить, стоит ли попросить Мастера Аши-Иддана присоединиться сегодня к её разговору с наставником, или сначала обсудить увиденное только с Мастером Элидором. По здравом размышлении выходило, что нет смысла тянуть время. Но тогда нужно после занятия подойти к ашхану и... после того странного разговора это было ужасно неловко.       Кимри встряхнула головой и в очередной раз мысленно одёрнула себя: сколько можно быть такой трусихой?!       Под ножом, которым рыжая рыхлила землю, что-то глухо скрежетнуло, и Кимриэль, отбросив на время размышления, взялась помогать. Вскоре среди комьев земли желтовато блеснул изогнутый металлический край. Лилисса азартно пискнула и с удвоенным рвением принялась освобождать находку. Наконец, они достали кубок: тяжёлый, но удобно ложащийся в руку округлой чашей. Снаружи едва проглядывал красной медью сквозь зеленоватые окислы странный орнамент.       – Что у вас? – раздался прямо над головой голос ашхана. Лис даже вскрикнула от неожиданности и выронила кубок. Мастер Аши-Иддан успел его подхватить и одарил заполошную босмерку гневным взглядом. Наверное, он разразился бы очередной раздражённой тирадой о том, что поспешность может уничтожить ценные предметы, но тут подошёл Эно и, взглянув на кубок, уверенно сказал:       – Это двемерский, из Морровинда. Я видел такие. Надо будет его почистить...       Ашхан задумчиво покрутил находку в руках потом протянул Тарису.       – Полагаю, вы знаете, как это делать. Займитесь.       Покончив с сегодняшней частью работы, археологи потянулись мыть руки, поливая друг другу из кувшина, который стоял теперь у выхода с раскопок. Лис и Роггвар дурачились с полотенцем, перетягивая его друг у друга, хаджит беззлобно ворчал на них, Эно бережно ополаскивал двемерский кубок. Пользуясь тем, что на неё никто не обращает внимания, Кимриэль подошла к ашхану и попросила подойти через полчаса к Мастеру Элидору. На долю секунды лицо Массарапала разгладилось. Кивнув, он чуть тронул данмерку за плечо и ответил, что, может быть, минут на десять задержится, но непременно придёт.       Кимри вернулась к соклубникам и поймала на себе странный взгляд Ма'Даро. Но на её вопросительную мимику он лишь дёрнул усами и отвернулся, отбирая, наконец, полотенце у хохочущей Лис.