Пепел Альд'Руна

      Следующие две недели выдались сумасшедшими и по-настоящему непростыми. Заканчивался учебный год, нужно было много заниматься и сдавать экзамены. Раскопки в Юго-Западном крыле никто не пожелал приостановить ни на день, также как и работу с документами в Архиве Имперского Легиона. Продолжались и дополнительные занятия с наставниками. Время от времени кто-нибудь из археологов принимался громогласно жаловаться на адское расписание и беспощадный недосып, но в целом всем было весело.       Кроме Кимриэль.       Сплетни, которые продолжали распускать о ней дружки Аранлора, с каждым днём становились всё изощрённее. Даже учителя — кроме наставника, ашхана и целительницы — начали коситься на данмерку неприязненно, стали более придирчиво относиться к её ответам и строже наблюдать за выполнением практических заданий. Всё потому, что сплетники предположили, будто она, в сущности, полная бездарность, а наставник и эшлендер её удачно прикрывают — неизвестно, мол, из каких соображений, но есть некоторые «догадки». О Мастере Элидоре тоже принялись рассуждать на все лады и обнаружили вдруг, что никто понятия не имеет, откуда он приехал в Имперский Город, где родился, где учился, чем занимался до прихода в Синод. Даже его возраст узнать невозможно. И с чего бы такая таинственность? Подозрительно.       Однако Аранлор, похоже, больше не участвовал напрямую в распускании слухов. Он вёл себя вовсе странно: стал всюду брать с собой толстую тетрадь и постоянно что-то там писал, рисовал непонятные схемы, испещрённые неразборчивыми знаками. Продолжая, вопреки всеобщему правилу, являться на занятия в роскошных одеждах вместо рабочей робы, он стал носить непостижимое число колец на пальцах и амулетов самого странного вида на шее и даже на запястьях. Он больше не заговаривал ни с Кимри, ни с кем-либо из археологов, но и среди своих друзей чаще сидел с отсутствующим видом, то впадая в нездоровую отрешённость, то что-то бормоча, то принимаясь стучать посохом. Вид он при этом имел чем далее, тем более безумный...       Кимри, пожалуй, совсем привыкла бы к назойливому стуку дерева о камень, если бы не сны. После путешествия по пепельному «саду» Шигората она остро осознала, что не может больше просто бесцельно бродить среди развалин, глядя, как страдают пленники Безумного Лорда. Данмерка решила попытаться хоть что-нибудь сделать. Встретив первого же безумца, она принялась изо всех сил тормошить его, пытаясь заставить опомниться хоть на секунду. Получилось лишь с четвёртым. Сморщенный, согбенный годами старик вдруг поднял голову и медленно светлеющим взором посмотрел ей в глаза. В ту же секунду Кимриэль с необыкновенной ясностью поняла: теперь она может вывести его отсюда! Схватив старика за обе руки, уговаривая не отводить взгляда, она вспомнила, как однажды усилием воли вернулась из Лунной Тени домой, в Синод. Вцепившись в худые старческие руки, она изо всех сил старалась теперь представить улицы города Азуры... И у неё получилось! В ту же минуту пепельная корка осыпалась с лица спасённого старца. Однако его фигура вдруг посветлела и заколыхалась, становясь всё тоньше и прозрачнее — пока не растаяла, смешавшись с серебристым туманом... Кимри расстроилась. Но Азура, неслышно возникнув у неё за спиной, уверила данмерку, что она на самом деле спасла старика — просто тот был уже давно мёртв, и теперь его освобождённая душа отправилась в Эфириус, где ей и надлежит пребывать.       С тех пор каждую ночь Кимриэль проводила в поисках тех, кто может преодолеть чары Безумного Бога, взглянуть ей в глаза — и покинуть ужасное место. Это страшно выматывало. Кимри просыпалась разбитая и едва заставляла себя подняться с постели. Её спасала гимнастика Эно. Добравшись с его помощью до сада камней на холме, Кимри, едва сознавая происходящее, погружалась в медлительную медитацию. Они почти совсем не разговаривали. Тарис, стоя у неё за спиной, направлял каждое движение, поддерживал её руки, подталкивал и вёл за собой. Это был странный танец... Но по завершении Кимри по-настоящему пробуждалась и уже была в силах прожить предстоящий нелёгкий день.       Утро лоредаса застало археологов на склоне холма возле входа на раскопки. Ребята пришли сюда после завтрака и молча разлеглись в траве. Роггвар жевал колосок, закинув руки за голову и глядя на проплывающие в небе облака. Лилисса умостила рыжую шевелюру у него на животе и, в кои-то веки молча, вертела пред глазами поблёскивающий слюдяными искорками камушек. Эно лежал на боку, читал. Кимри, обхватив руками поднятые колени и уткнувшись в них лбом, тихо дремала.       – Уфф, – выдохнул Роггвар, не меняя положения, но с некоторой тоской. – Когда уж это закончится?       – Мм? – лениво отозвалась Лис. – Ты ж сказал, в морндас зачарование — и всё.       – Ну, да... И Мастер Ульрик обещался в эти выходные гонять меня, пока дым из ушей не повалит...       – Бедня-яже-чка! – рыжая бросила камушек, перекатилась, сложив подбородок поверх скрещенных на груди норда рук. – А у меня будут иллюзии, но Мастер Астав сказал, что в выходные видеть меня не хочет. Типа, я и так готова, и должна отдохнуть.       – Везёт.       Лилисса оглянулась на молчавших данмеров, улыбнулась своим мыслям, но вдруг нахмурилась.       – Слушайте, а где наш мохнатый ворчун? Что-то я его со вчерашнего вечера не видела...       – Да дрыхнет небось, – Роггвар лениво закрыл глаза и отчаянно зевнул. – И правильно делает...       Позволив себе ещё с полчаса безделья, норд, наконец, решительно поднялся и отправился заниматься с наставником. Лилисса поскучала минут пять и убежала следом, впрочем, через четверть часа вернулась.       – Ма'Даро не приходил? – спросила она у Эно.       Тарис посмотрел на босмерку и, отрицательно покачав головой, спросил:       – Ты его искать ходила?       – Ну, да, – растерянно плюхнулась в траву рыжая. – В спальнях нет, в столовой нет, заглянула к Мастеру Га-Хаджу — там тоже нет...       – А в библиотеке?       Босмерка фыркнула:       – Когда это Ма'Даро по доброй воле туда ходил?       Эно пожал плечами и снова уткнулся в книгу. Спустя пару минут Лилисса опять сорвалась с места. Вернулась уже по-настоящему встревоженная.       – Ребят, его, правда, нигде нет! Я весь второй шаг на уши подняла — его со вчера никто не видел! И постель нетронута...       – Мара, смилуйся, – проговорила очнувшаяся Кимри. – Не мог же он...       – Чего? – насторожилась рыжая.       Кимриэль напомнила, как хаджит два дня не хотел обедать с ними вместе, и коротко передала свой с ним разговор.       – Сбежать с караваном?! – изумилась Лилисса. – Нет, ну, это странно. У него всего один экзамен остался, и потом — каникулы! Какой смысл сбегать сейчас? Да и вещи все на месте...       – Действительно, нелогично, – согласился Тарис. – И в Архив он вряд ли пошёл бы, мы же собирались вместе идти вечером...       – Так. Ну, может, я просто разминулась с ним? Давайте вместе поищем: я в спальнях, Ким в библиотеке, а ты — у его наставника. Встретимся в саду напротив спорт-площадок.       Друзья поспешно разошлись по Синоду. Собравшись снова вместе, они лишь убедились, что хаджит, действительно, странным образом исчез. Лилисса растерянно топталась возле скамейки, а Кимри взглянула на Эно и поймала его не менее встревоженный взгляд. Кажется, они оба подумали об одном и том же: вспомнили безобразную стычку с альтмерами в библиотеке...       – И что делать?! – проговорила Лис.       – Пойдёмте к Мастеру Аши-Иддану, – предложил Тарис. – Боюсь, в нынешней ситуации он единственный отнесётся к нам серьёзно.       Ашхан, по обыкновению сидевший в зале Археологического клуба, выслушал учеников и коротко кивнул:       – Отправлю охрану осмотреть окрестности форта и в Архив.       – А у нас есть охрана? – удивилась босмерка. – Ни разу не видела!       – Разумеется, есть, – пожал плечами Массарапал. – Все студенты четвёртого шага регулярно дежурят.       Мастер Аши-Иддан поднялся и направился к выходу, но у самой двери обернулся.       – Должен вас предупредить: если за выходные Ма'Даро не отыщется, будьте готовы предстать перед Советом Синода в морндас.       Все, посланные на поиски хаджита, вернулись ни с чем: Ма'Даро словно растворился в воздухе, не оставив ни записки, ни какого-либо следа... Вечером сандаса археологи долго сидели в Южной башне, молчаливые и растерянные. Роггвар, помня, как Кимриэль отыскала сбежавшего со Щитом Опеки альтмера, предложил поискать так же Ма'Даро. Данмерка и сама об этом думала, но после ночных метаний между пепельными пустошами и Лунной Тенью с похищенными у Безумного Лорда душами, она едва находила в себе силы бодрствовать. Норд нахмурился, услышав её отказ, и попытался выяснить причину, но смолк, когда неожиданно резко вмешался Эно:       – Ты что, не помнишь, чем это в прошлый раз закончилось?! Я не позволю. На ней и так лица нет.       – Ладно, я понял, – отступился норд, подняв руки. – Извини.       К утру морндаса о пропаже хаджита знал уже весь Синод. Как и предполагал Мастер Аши-Иддан, археологов, сдавших с утра последние экзамены, вызвали на чрезвычайный Совет Синода. Кимри слушала обсуждение в состоянии, близком к помешательству: настолько дико было происходящее.       Самым неожиданным стало заявление норда. Выяснилось, что нынче рано утром он отправился к стенам Имперского города и встретился там с тем странным человеком, который так напугал их во время памятной прогулки по Городскому острову. Девять ведают как, но Роггвар смог вызвать подозрительного торговца на более-менее откровенный разговор, и тот сообщил, что весьма вероятно, в этот лоредас из Имперского города отправился очередной караван работорговцев, и возможно, среди товара был хаджит, похожий по описанию на Ма'Даро.       Услышав это, Совет на некоторое время застыл в ошеломлённом молчании. Потом зал погрузился в хаос — все заговорили одновременно. Наконец, звучный голос ашхана заставил магов замолчать. Мастер Аши-Иддан обратился к Совету с просьбой организовать поисковую экспедицию, и ещё с час длилось обсуждение. В результате было решено позволить археологам отправиться на поиски товарища в сопровождении отряда лейтенанта Кугариса, также Совет пообещал серьёзную материальную помощь в виде снаряжения, запаса продуктов и солидной суммы денег.       Друзья вздохнули с некоторым облегчением и приготовились уже покинуть зал Совета, когда один из советников Синода — Мастер Олквар — вдруг снова потребовал внимания и заявил, что, раз уж тут присутствуют все необходимые лица, стоит обсудить ещё один вопрос, сильно беспокоящий учителей в течение последних недель. А именно — поведение некоторых учеников, бросающее тень на то впечатление, что должны производить выпускники Синода на жителей Империи. Мастер Олквар потребовал, чтобы ученица первого шага Кимриэль предстала перед Советом и ответила на ряд вопросов. Археологи загомонили возмущённо, но данмерке пришлось подчиниться.       Видя, с каким лицом она идёт по проходу к столу Совета, Эно поднялся и последовал за ней, не обращая внимания на требования учителей вернуться на место. Взяв Кимри за руку, он стал рядом и объявил, что догадывается, о чём Совет желает спрашивать, и ни под каким предлогом не оставит её выслушивать безобразные измышления в одиночестве.       Кимри смотрела на всё происходящее, словно через густой туман, почти ничего не чувствуя и вообще с трудом понимая, чего от неё хотят. Мастер Олквар принялся зачитывать описание «недостойного поведения» ученицы. После первой же фразы Лилисса вскочила с места с возмущённым возгласом. После ещё пары «фактов» вскипел Роггвар, и советники пригрозили выставить археологов за дверь, если они не в состоянии вести себя достойно. Остаток «документа» прозвучал в напряжённой тишине.       – Итак, что вы можете ответить Совету? – обратился Мастер Олквар к Кимри.       Она посмотрела на альтмера непонимающе, и тот повторил свой вопрос. Кимриэль огляделась потерянно: сливающиеся в бледные пятна лица вокруг вдруг подёрнулись пепельной коркой, перед глазами закружились серые хлопья, а пол под ногами обратился зыбким серым песком, уходящим из-под ног...       Эно едва успел поддержать её. Тут же рядом оказался ашхан, подхватил бесчувственную ученицу на руки и посмотрел на Тариса, словно спрашивая, справится ли он тут сам. Эно твёрдо кивнул, и Массарапал спешно покинул зал Совета.       Оказаться посреди пепельных пустошей прямо сейчас было странно. Кимри помнила, что минуту назад находилась в зале Совета, но вернуться туда у неё не получилось... Стоя посреди сыплющихся с мутного неба хлопьев пепла, она поняла, что понятия не имеет, как быть — и напугалась.       И тут позади послышался глухой шорох чьих-то неуверенных шагов. Обернувшись, Кимриэль увидела приближающуюся высокую фигуру, показавшуюся смутно знакомой. Ещё через пару секунд она узнала ашхана и задохнулась от ужаса. Он? Здесь?! Это невозможно, невероятно, нельзя!       Кимри бросилась навстречу эшлендеру, едва не сбила с ног и схватила за руки, отчаянно вглядываясь в лицо.       – Вы видите меня? Вы меня видите?! – настойчиво спрашивала она, с трудом борясь с подступающей паникой.       Массарапал медленно перевёл потрясённый взгляд на её лицо и, наконец, ответил:       – Да, я вас вижу. Что происходит?       – О, нет-нет-нет, вам нельзя тут быть! Вам — нельзя! – забормотала Кимри, едва не плача, изо всех сил стискивая его пальцы. – Послушайте, смотрите на меня! Пожалуйста, вы должны видеть меня всё время, не отводите глаз! Ни на секунду, пожалуйста! Вам нельзя здесь быть, вам нужно вернуться. Не отпускайте рук! Не отводите глаз!       И тут она поняла, что не знает, как вернуть его. Ведь до сих пор она уводила отсюда только в Лунную Тень...       – Где вы были? Где вы только что были — в зале Совета? – Ашхан снова попытался оглядеться, и Кимри почти закричала: – Нет, не отводите глаз!!! Нельзя, слышите! Я должна вернуть вас туда, где вы были!       – Вы лишились чувств, и я нёс вас в лазарет, – ответил, наконец, Массарапал. – Последнее, что я помню — как вышел в сад возле Башни Синода.       – Сад, хорошо... хорошо, – её колотила крупная дрожь. – Смотрите на меня. Не отпускайте меня, пожалуйста! Представьте, что мы снова там. Я не справлюсь сама... – она всхлипнула, но тут же встряхнула головой и забормотала, как в бреду: – Нет, я должна! Хорошо... сад... азалии почти отцвели, все дорожки усыпаны опавшими лепестками... я помню... Сегодня пасмурно, но очень тепло... пахнет травой и лесом, я помню...       Закусив губу, Кимри стиснула руки ашхана так, что он слегка поморщился...       ...и вдруг понял, что уже стоит посреди сада, на усыпанной лиловыми бутонами дорожке.       – Получилось... – выдохнула Кимриэль.       В следующую секунду глаза данмерки закатились, и она рухнула на землю, охваченная судорожным припадком. Массарапал выругался сквозь зубы, подхватил её и бегом бросился в лазарет.