Пепел Альд'Руна

      Клубящийся столб пепла поднялся над восточным горизонтом, как только корабль вышел из устья Белой в море Призраков и миновал последние отроги гор Велоти. С этого момента пепельный столб только рос и рос в вышину, и всякий раз, оказавшись на палубе, Кимри не могла оторвать от него взгляда. Закат красил облако пепла малиновыми тонами, углубляя тени до густо лилового.       – Поразительно, как красиво может выглядеть нечто настолько убийственное...       Кимриэль обернулась на голос Эно и вздохнула.       – Можно ли сейчас вообще попасть на Вварденфелл?..       – Узнаем в Вороньей Скале. Там с шестнадцатого года поселилось много данмеров. Может быть, кто-то и вернуться пытался, как, помнишь, хозяин «Нового Гнисиса» мечтает. Оттуда всё-таки ближе, чем из Виндхельма.       Магнус скрылся за горизонтом, небо приобрело синий цвет летних, длящихся всю ночь сумерек, и в тени пепельного облака, в самом низу его, стал виден багровый отсвет лавы. Кимри поёжилась и безотчётно шагнула поближе к Эно, прижалась к нему спиной.       – И всё-таки — страшно... – прошептала она тихо, словно думая вслух. – Знаешь, когда я проваливаюсь в пепельные пустоши, мне всё равно кажется, что это скорее сон, чем реальность. Даже если умом я понимаю, что оно — настоящее, потому что возвращаюсь в грязной и рваной одежде. Но там нет Красной Горы. По крайней мере, я ни разу её не видела. А тут — вот она, вырастает над горизонтом, такая огромная, выдыхает пепел, изливает лаву... Как вообще можно приблизиться к такому?! Кажется, даже Мехрун Дагон с его вратами в Обливион не столь кошмарен... А я видела в Кватче — они ужасны, невыносимо ужасны!       – Тише, yi sul, almardi... – Эно обнял её за плечи. – Ты не будешь там одна. Я буду рядом, Мастер Аши-Иддан, остальные. Мы справимся.       – Да... – она закрыла глаза, чтобы не видеть больше клубящегося, дышащего, как живое, пепельного облака. – Нужно справиться...       – Эй, вы не замёрзли там? – высунулся из установленного на корме шатра Роггвар. – Жрать пошли? А то остынет всё к злокрысам.       На второй день пути верховой ветер превратил столб пепла в скошенный к северу гриб. Уже хорошо видимый конус вулкана кутался в длинные шарфы не то облаков, не то того же пепла. Зрелище завораживало до болезненного оцепенения: бескрайняя водная гладь — и чёрная курящаяся громада на горизонте... Кимри приглядывалась к спутникам, но не заметила, чтобы кто-то ещё подолгу заглядывался на Красную Гору: все словно быстро привыкли к пейзажу и позабыли о нём. Только Мастер Аши-Иддан почти совсем не выходил из шатра, и Кимри не решилась бы осудить его за малодушие...       Эно продолжал учить ашхана своей особой медитации и рассказывал, что Массарапал достиг немалых успехов, но внешне это никак не отразилось ни на манерах эшлендера, ни на его привычках.       Мастер Элидор часами просиживал над какими-то записями. Лилисса впала в уныние, и Роггвар, как мог, опекал её. Легионеры скучали и заставляли Риса Бернуса распевать то длиннющие баллады, то разухабистые, не всегда приличные куплеты.       На рассвете третьего дня корабль медленно, тяжело переваливаясь, вплыл в залив, оберегающий порт Вороньей Скалы, и мягко привалился боком к причалу. Магнус едва поднялся, но в городе, к удивлению путешественников, уже вовсю кипела жизнь. Рынок гомонил до небес, но ещё больше шумела стройка на южной окраине города. Хозяин таверны с феерическим названием «Блюющий нэтч» с готовностью сообщил, что по приказу первого советника дома Редоран Брары Морвейн там строится Бастион, чтобы оградить Воронью Скалу от пепла, приносимого из Морровинда.       Услышав, что на стройке трудятся в том числе и рабы, Лилисса сорвалась с места и, отказавшись завтракать, потребовала сейчас же отправиться на поиски Ма'Даро. Лейтенант Кугарис пытался образумить босмерку, но взглянул на лица археологов и махнул рукой.       Ученики вывалились из таверны и почти бегом направились к стройке. Сооружение обещало стать грандиозным, и народу здесь трудилось несметное число. Ребята растерялись, заметались, но догнавший их лейтенант посоветовал методично обойти каждый участок строительства, а сам отправился искать кого-нибудь вроде старшего надсмотрщика и расспросить как следует.       Археологи последовали совету и стали пробираться от одного конца стройки к другому, выискивая среди рабочих хаджитов и жадно вглядываясь в каждого. Они потратили на это несколько часов, но, увы, Ма'Даро среди строителей так и не нашли. Лейтенант вернулся к ним, когда отчаявшиеся ученики собирались обойти стройку ещё раз.       – Не нужно. Его здесь нет, – заявил Кугарис, хмурясь.       – И'ффре... – выдохнула рыжая, бледнея. – Что?!       Имперец вздохнул.       – Не знаю, радоваться или досадовать. Оказалось, что последний пришедший караван высадился, как обычно, южнее города, но в Воронью Скалу так и не попал. На караван напали некие «Люди Огненных Камней», разбили охрану и увезли всех рабов в неизвестном направлении.       – Что это ещё за «каменные люди»?! – переспросил Роггвар.       Лейтенант только руками развёл:       – Понятия не имею!       – И что теперь? – растерянно проговорила Лилисса.       – Постойте, – вскинулся вдруг Эно. – Но это же... Бал Молагмер!       – Бал-чего? – вытаращила глаза рыжая.       – Бал Молагмер — это «Люди Огненных Камней» на данмерисе. Честно говоря, если верить учебникам истории — этой организации не существует с начала Третьей эпохи. Но Донус, мой друг, хозяин книжной лавки, рассказывал, будто ещё до Кризиса Обливиона морровиндская Гильдия Воров попыталась возродить этот культ, будто даже обратилась за помощью к Нереварину... Бал Молагмер были, в сущности, тоже ворами, однако они придерживались строгих принципов: крали только у богатых, раздавали имущество нуждающимся и защищали бедных от несправедливости. Но самое главное — это была единственная местная организация в Морровинде, выступавшая против рабства. Донус не знал точно, но высказывал предположение, что возрождённый культ стал сотрудничать с «Лампами-Близнецами», и мне это кажется вполне логичным.       – Изумительно, – отозвался лейтенант Кугарис. – Может, ты ещё знаешь, куда они отправляют освобождённых рабов?       Эно покачал головой, не обратив внимания на явно саркастичный тон имперца:       – Конечно, не знаю. Но мне кажется, стоит расспросить Гелдиса Садри, хозяина таверны.       – Так чего мы стоим?! – подскочила Лилисса.       – Белка, не кипиши, – удержал её Роггвар. – По-моему, пусть Эно сам с ним поговорит. Мне этот Гелдис, честно говоря, не показался дружелюбным... С сородичем он скорее разоткровенничается.       – Разумно, – согласился лейтенант и кивнул в сторону Кимри. – И её возьми. Красивая барышня всегда способствует.       Кимриэль отвернулась в смущении и досаде, но молча поспешила за Эно.       Гелдис Садри встретил их приветливо, предложил «лучшей на острове суджаммы», но Тарис покачал головой и с улыбкой ответил:       – Я не сомневаюсь в качестве твоей суджаммы, мутсэра, но не хочу превратиться в живое воплощение вывески твоего клуба. Дай-ка нам лучше шейна.       Гелдис добродушно усмехнулся и поставил перед данмерами узорчатую белую глиняную бутылку известного морровиндского вина из комуники. Кимри попробовала его с опаской, но кисловато-терпкий напиток оказался лёгким и приятно освежающим.       Эно завязал разговор о стройке Бастиона, потом ненавязчиво заговорил о рабах, пытаясь понять, как сам Гелдис относится к рабству, и только после этого решился спросить о Бал Молагмер.       – О, эти ребята не промах, – усмехнулся Садри. – Буквально на днях разгромили целый караван и увезли всех рабов. Советник Морвейн была недовольна! Вообще, надо сказать, – данмер доверительно наклонился к собеседникам, – она бы с радостью обошлась без этих бедолаг. Дом Редоран никогда рабов не держал, хоть и не выступал открыто против традиций. Но тут, сами видите, сколько работы да срочной, а рук — в сотню раз меньше, чем нужно. Так что Советник решила: лучше рискнуть недовольством Империи и традициями Дома, чем позволить Красной Горе завалить нас пеплом.       Тарис понимающе покивал и, наконец, задал самый важный вопрос:       – А ты знаешь, куда они увозят спасённых рабов?       – Кто ж этого не знает – в нынешнюю столицу, в Блэклайт, конечно. Их взял под крылышко Хлаалу Сулис Дрен. К нему от матери перешло управление «Лампами-Близнецами», а уж как появились Молагмеры, он и их прибрал. Так что, теперь уж и не понятно, как всех этих ребят называть. Но дело своё они знают. В столице нынче рабство не в моде, так что там они даже не скрываются: привозят свои караваны и отправляют страдальцев по домам.       Выслушав пересказанные Эно удивительные новости, остальные путешественники некоторое время ошарашенно молчали.       – Да чтоб меня драугры сгрызли! – выдохнул, наконец, Роггвар.       – М-да... это, конечно, был бы номер, – согласился Эно. – Проделать весь этот путь и узнать, что Ма'Даро отправили домой...       – То есть, мы что — возвращаемся? – переспросила Лилисса.       – Ну, полагаю, всё-таки стоит побывать в Блэклайте, – заметил лейтенант. – Для верности.       – Так... – норд со стуком поставил кружку на стол. – И когда?       Кугарис пожал плечами и обернулся к Гелдису Садри:       – Мутсэра, не знаешь ли, когда корабль в столицу?       Тавернщик важно кивнул:       – Конечно, знаю. Сегодня с утра отплыл, аккурат перед вашим прибытием. День туда, день там, день обратно — через три дня вернётся.       – И'ффре! Этак мы точно его не застанем, – простонала Лилисса. – Сумасшествие какое-то! И опять ждаааать...       – Ну, я не собираюсь сидеть тут без дела, – заметил Роггвар. – Мне бы карту местную раздобыть...       – Могу спросить у капитана гарнизона, – отозвался лейтенант Кугарис. – На что тебе?       – Ну, я ж не зря на семь тыщ ступеней лазил, – улыбнулся норд. – Наставник Седобородых рассказал, что мой дед приходил к нему кое-чему научиться. Так что теперь я знаю, и где та гробница, в которой наш фамильный щит лежит, и как её открыть.       – Что ж, дело не хуже других, – согласился лейтенант. – Всё лучше, чем ребята станут тут со скуки суджаммой глаза до красноты заливать. Будет тебе карта.       Кугарис допил поруганный напиток и отправился к командиру стражи Вороньей Скалы, предоставив остальным обустраиваться в снятых у Гелдиса комнатах.       К обеду клуб с неблагозвучным названием оказался набит до отказа, и Кимри решила: чем сидеть в шуме и духоте — лучше пойти погулять по городу. У выхода из клуба она столкнулась с Мастером Аши-Идданом. Ашхан стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди, и безразлично наблюдал за несколько опустевшей рыночной площадью. Данмерка не решилась заговорить с Массарапалом и уже сделала пару шагов прочь, когда её настиг невыразительный голос эшлендера:       – Решили прогуляться?       Кимри обернулась и кивнула. Ашхан, всё также глядя поверх её головы, опустил руки и оттолкнулся от стены.       – Позвольте сопроводить вас, – произнёс он скорее утвердительно и неспешно зашагал рядом, заложив руки за спину.       Некоторое время они молча шли по улице на юг, в сторону строящегося Бастиона. Проходя мимо храма и ещё каких-то построек возле него, Массарапал окинул их взглядом и пробормотал:       – Редоранская архитектура... В Альд'Руне была такая же.       Кимри запнулась от неожиданности, и ашхану пришлось поддержать её за локоть. Не произнеся больше ни слова, они добрались до ворот и вышли из города по недостроенному — без крыши — тоннелю. Несколько рабочих методично очищали подступы к нему от наметённого ветром пепла. Слева, над убегающей на юг стеной из чёрных базальтовых столбов, поднимался в небо пепел Красной Горы. Позабыв об ашхане, Кимри свернула с дороги и, увязая по щиколотку в пепельных дюнах, добрела вдоль тянущейся к западу стройки до самого берега. Здесь сумрачная громада вулкана стала видна практически от вершины до подножья.       – Что ж...       Голос Массарапала за спиной заставил Кимриэль вздрогнуть, но оторвать взгляда от Красной Горы она так и не смогла.       – Что ж, – повторил ашхан, – тогда было хуже...       Краем глаза данмерка заметила, что он опустился на мягкий сыпучий холм, набрал полную пригоршню пепла и долго смотрел, как серая пыль беззвучно сыпется меж пальцев, пачкая серым перчатки.       – Проклятый пепел... – пробормотал Массарапал, брезгливо стряхивая с ладоней остатки праха.