Пепел Альд'Руна

      Проснувшись, Кимри долго лежала, пытаясь сообразить, кто она и на каком свете. Фрагменты безумного сна, в котором она была не собой, а неким альтмером, мельтешили в голове, с трудом укладываясь в связную историю. Верным способом было бы взять дневник и записать сон. Но в палатке темно, Эно и Ма'Даро ещё спали, и будить их не хотелось.       Кимриэль выбралась из спальника и попыталась расшнуровать вход, но из-под полога на пол тут же густо посыпался пепел. Поспешно затянув обратно шнурки, данмерка потолкала стенку и поняла, что её основательно присыпало, как и предупреждал Массарапал. Где-то глубоко в груди толкнулся холодной тенью страх, но Кимри не позволила ему разрастись, принявшись снова вспоминать сон, который прожила в шкуре... Аранлора?.. Азура-Мать...       С почти явственно слышным щелчком события сна встроились в картину прошлых событий. Так, значит... значит, это не было заклинанием айлейдов. Это вообще не было заклинанием по сути. Шигорат просто навёл на них безумие! Заставил забыть о своей привязанности друг к другу, и это стало главной причиной разрыва связи, а не наоборот, как они все думали до сих пор.       А Аранлор, выходит... что? Выходит, Шигорат завладел им против воли и, по сути, сломал... Но когда? В тот день, когда альтмер сбежал в айлейдскую развалину, или всё-таки ещё раньше? Ведь он зачем-то втёрся в доверие, украл Щит...       Кимри в конце концов зажгла слабый магический огонёк, достала дневник и принялась листать прошлые записи. Вот оно, сумбурное описание того, как она искала альтмера силой мысли. Нет, не похоже, что тогда Шигорат имел к этому отношение. Аранлор думал о том, как бы стать таким же великим магом, как древние айлейды. О том, чтобы получить власть. И Щит Опеки нужен был ему, чтобы привезти домой и доказать, что он достоин этой власти... Но почему-то он страшно ненавидит родителей, и это помешало ему бежать в Алинор сразу же. Потому он и спрятался в Белдабуро и пытался понять, что же делать дальше... И он желает кому-то отомстить... За что? И при чём тут ещё этот Франсуа?..       Кимриэль долго смотрела в стенку палатки перед собой, пытаясь сложить воедино кусочки сведений, но так ни к чему и не пришла.       К тому времени, как чьи-то руки зашуршали по стенке палатки, отгребая наметённый бурей пепел, данмерка уже успела записать весь сон об Аранлоре. Эно и Ма'Даро проснулись от шума. Только через четверть часа они смогли выбраться наружу. Оказалось, за ночь палатки замело до половины, и снимать их теперь было непросто. К тому же, буря продолжалась, и приходилось тщательно заматываться в шарфы, чтобы не надышаться пеплом. Позавтракать тоже толком не получилось: костёр совершенно не желал гореть. Решили перекусить на ходу опостылевшей скрибятиной.       Часа через три они неожиданно уткнулись в каменную стену высотой примерно по пояс. Сверившись с картой, Мастер Аши-Иддан пришёл к выводу, что они пропустили поворот на Альд'Рун, и сейчас стоят прямо перед фортом Пёстрого Мотылька.       Роггвар ошарашенно присвистнул:       – Это что... это его по самую башню засыпало?!       – Значит, мы туда не попадём, – покачала головой Лилисса.       Но Массарапал не согласился.       – Насколько мне известно, на каждую башню должен выходить люк. Нужно поискать.       Археологи взобрались на крышу занесённой башни и принялись беспорядочно разгребать слой пепла, сожалея, что лопаты остались среди снаряжения легионеров.       – Постойте, – вмешался Эно. – Давайте мыслить логично. Лестницу удобнее расположить у стены, ведь так? Кто будет делать люк посередине потолка без особой необходимости? Так что, в первую очередь нужно искать вдоль стен.       – Дело говорришшь, – одобрил Ма'Даро и три раза подряд чихнул.       Спустя минут двадцать Лилисса наткнулась на квадратный выступ, и все принялись расчищать его. Роггвар потянул тяжёлую крышку за кольцо, и запорошённые петли неохотно, с натужным скрежетом провернулись в пазах. Рыжая свесилась в люк и запустила в темноту огонёк.       – Лестница вроде целая. Дайте я первая спущусь — я маленькая и лёгкая, если что, быстро меня вытащите.       Ашхан кивнул, и босмерка скользнула в полумрак.       – А шшто, думаете, там кто-то может быть? – проговорил Ма'Даро.       Массарапал промолчал, склонившись над люком и пристально вглядываясь внутрь. Вместо него ответил Эно:       – Учитывая, во что превратился Альд'Рун и насколько он близко... Да что угодно там может быть: призраки легионеров, например... Или кто похуже.       Из люка высунулась рыжая голова:       – Короче, там внизу запертая дверь и выход в коридор — длиннющий в обе стороны, я не пошла одна. Вроде никого нет. Темнота и глухо, как в могиле...       Босмерка вдруг осеклась, сообразив, что сказала. Пожалуй, форт вполне мог оказаться могилой...       – Хорошо, идёмте вниз, – невозмутимо скомандовал ашхан, и археологи один за другим спустились внутрь башни.       – Вы когда-нибудь были здесь? – спросил Эно Мастера Аши-Иддана.       Тот покачал головой отрицательно.       – Ззначит, мы понятия не имеем, где тут шшто, – заключил хаджит. – И шшто, будем обшшаривать всё сверху донизу?       Кимри остановилась возле запертой двери, задумчиво погладила старое дерево. Она не могла не думать о том, что, может быть, руки отца касались этой выглаженной временем и сотнями других рук поверхности... Если бы только можно было с ним поговорить...       И тут она вздрогнула от пришедшей в голову сумасшедшей идеи: а что, если её дух-защитник — это, действительно, дух её предка? Не какой-нибудь неизвестный, а настоящий дух её деда?!       – Мутсэра Метхал Сэран?.. – прошептала данмерка едва слышно.       Тотчас же прямо перед ней с характерным шипением возник серебристо сияющий призрак. Спутники Кимри отшатнулись от неожиданности, Ма'Даро чуть было не запустил в духа огненным шаром, но Лис вовремя остановила его.       Дух покачивался в воздухе перед данмеркой, и она явственно различила знакомые с детства черты лица.       – Дедушка? Ты можешь мне помочь?..       – Ju’okor os-s-s yilahar-r-r? – прошипел вдруг призрак вполне отчётливо на данмерисе, и Кимри беспомощно обернулась к Эно.       – Он спрашивает, чем может служить, – оторопело перевёл Тарис. – Немыслимо... Никогда не слышал, чтобы с духами-защитниками можно было разговаривать!       Кимриэль, не слушая его, умоляюще сложила ладони, вглядываясь в лицо духа:       – Скажи, ты ведь наверняка бывал в форте Пёстрого Мотылька? Здесь служил мой отец. Как мне найти архивы форта? Какие-нибудь записи, хоть что-нибудь?       – Eremnes-si lo... – выдохнул призрак и бесшумно исчез за дверью, просочившись сквозь старое дерево.       – Он велел следовать за ним! – ошарашенно проговорил Эно.       Кимри вдруг отказал голос. Она оттянула шарф, потёрла стиснутое спазмом горло и выговорила шёпотом:       – Кэна, здесь очень сложный замок...       Массарапал кивнул, мягко отодвинул с дороги обалдевшую Лилиссу и спустя пару десятков секунд толкнул дверь, потом потянул на себя — и она распахнулась. Скрежет петель оглушительным эхом заметался по пустым коридорам, отражаясь от стен, множась и превращаясь в очень странный звук, напоминающий хор вскрикивающих человеческих голосов. Археологи, вздрагивая от окатившего спины озноба, поспешно протиснулись в дверь и оказались в просторном зале. Лилисса запустила несколько огней под потолок, и они озарили картину полной разрухи. Мебель, посуда, какие-то вещи, сломанные и испорченные, в беспорядке валялись по всему полу.       Дух-защитник висел справа, под аркой, ведущей в ещё одну комнату. Кимри бросилась к уцелевшему столу, и здесь, в незапертом ящике, обнаружила журнал, подписанный: «Имсин Мечтательница*, оружейных дел мастер, Рыцарь-Протектор Имперского Легиона». Забыв обо всём на свете, данмерка принялась листать журнал. Это был явно личный дневник. Имсин вела записи небрежно, не удосуживаясь даже толком ставить даты. Кимри пробегала глазами исписанные страницы, пока не наткнулась на знакомое имя — Нолус...       – Что там? – нетерпеливо сунулась через плечо Лилисса. – Читай вслух!       И Кимриэль стала читать.       4Э 1       «Ну что, Имсин Мечтательница, Рыцарь-Протектор, застрявшая в этой Девятерыми забытой серой дыре... Сердечно тебя поздравляю, дорогая. Ты снова оправдала своё чудесное имя, показав себя наивной мечтательницей. А проще говоря — полной дурой. Сегодня красавчик Нолус привёл в форт местную девушку. Нет, Имсин, что ты, конечно, не тайком. Нолус — дисциплинированный рыцарь. Пришёл с ней ко мне и официально попросил разрешения на небольшую экскурсию. И что я? Конечно, разрешила. С чего было бы запрещать. Мы же дружим с местными. Особенно после всей этой дряни, свалившейся нам на голову — Талосом проклятые даэдра...       Сиродиил забыл о нас. До меня дошли сведения, что большинство гарнизонов было призвано обратно в Имперский Город. Но я не получила приказов, так что, когда стало жарко, я была рада, что не пришлось биться в одиночку. Редоранцы — достойные воины. А их маги — потрясающие мастера. Зрелище оживающего Императорского Краба мне не забыть до гробовой доски! Когда проклятые даэдра убили его, я ревела без всякого стеснения.       Так что — да, мы дружим. А девочку я сразу узнала. Видела её много раз в данмерском Храме, куда Нолус таскает меня каждую неделю, чтобы я лично могла контролировать, на что идут выклянченные им средства. Да, может быть, начальство меня не одобрит, когда узнает, что я выделила немало септимов на отстройку местного религиозного здания. Плевать. Они не мешают мне молиться Девяти — с чего бы мне мешать им поклоняться своим АЛЬМСИВИ? А уж за то, скольких солдат они мне на ноги поставили — да, я чувствую себя обязанной оказать им помощь.       Кто ж знал, что... Эхх, Имсин. Мечтательница».       4Э 2       «Итак, дорогая Имсин, сегодня у нас в форте большой праздник. Наш Нолус, любимец данмеров, женится. Да, на той самой девочке, дочке настоятеля храма Метхала Сэрана. Я вам больше скажу — старик-данмер поразил меня до глубины души. Он принял Нолуса в свою семью! Надо пожить среди этих ребят, чтобы представить, насколько невероятно, немыслимо такое решение. Они же горды и надменны, даже когда благодарны! Но, что поделать — это же Нолус. Его обаяние, его благородство... Ах, Имсин. Хватит уже мечтать. Больше не о чем. Пусть будут счастливы. Тхелама хорошая девочка, добрая. А Нолус — не последний обаятельный Странствующий Рыцарь. Я надеюсь».       «Сегодня из Гильдии Магов кошмарные вести — разрушен Вивек! Весь город отправился в Обливион из-за того, что рухнула эта их летающая над Храмом дрянь...       Ах, Имсин, думала ли ты, что когда-нибудь будешь так скорбеть об этих странных сизокожих эльфах? Расследуя убийство Имперского посла в Эбонхарте, выяснив, что его совершили безумные культисты Шестого Дома, ненавидя их от всего сердца — представляла ли ты, что в награду за хорошо сделанную работу окажешься начальницей гарнизона в самом сердце Морровинда? Помнишь, как ты пошвыряла в стену подарочный чайный сервиз, поднесённый по случаю вступления в должность? Как бедняги-легионеры, принявшие тебя сначала за безобидную девочку — шутка ли, стать командиром форта в двадцать два? – шарахались от тебя после этого неделю... А как бесили эти серокожие вокруг, стоило выйти за стены!       А потом приехал Нолус... Смешной восторженный дурак, мечтавший служить в Морровинде! Бредивший данмерской культурой, собиравший какие-то артефакты. Весь гарнизон над ним потешался. А ты, Имсин? Сколько колкостей ты сама отпустила в его адрес ради того, чтобы скрыть... И как скоро ты вдруг поняла, что поневоле начинаешь пристальнее вглядываться в странные алые глаза местных, вслушиваться в их речь, вдумываться в их мысли. Как скоро ты тайком откопала в библиотеке историю Морровинда и читала по ночам, и ревела над судьбой святого Неревара, преданного собственной женой и лучшими друзьями...       Нолус был бы удивлён, если бы увидел, как нынче, отослав курьера, суровая Имсин размазывает слёзы по лицу, перечитывая донесение из Эбонхарта...»       4Э 5       «С тех пор, как рухнула дреморами проклятая каменюка, здесь становится всё отвратительнее. Земля то и дело содрогается, а со стороны Горы доносятся всё более пугающие звуки. Который день с неба валит пепел. Кажется, вулкан того и гляди рванёт.       Нолус отправил свою беременную жену на материк. Сам остался помогать её отцу эвакуировать местных. Хотя я предлагала ему уволиться. Но он же у нас теперь Сэран и не может оставить семью...       Разумеется, я выделила людей в помощь. Надеюсь, мы сами тоже успеем убраться».