Пепел Альд'Руна

      Нет, так никуда не годится.       Кимри остановилась и запрокинула голову, глядя, как хлопья пепла, медленно кружа, падают прямо ей в лицо. Смахнув серую пыль с ресниц, она села, вытянув гудящие от усталости ноги.       Так она никуда не придёт.       Шигорат поймал её.       Да, сейчас, восстановив дыхание и слегка придя в себя, она вспоминает, что они — все археологи и два наставника — шли в Альд'Рун. И, видимо, дошли... Наверное, так он и ловит всех, кого угораздит оказаться в этом месте. И каждую душу ожидает «гостеприимный» персональный ад, жаркий и пыльный...       Нужно отдохнуть. Успокоиться, перестать, наконец, метаться и подумать. Кимри села в позу концентрации, закрыла глаза и принялась наблюдать собственные вдохи и выдохи.       Ей больше не интересно, почему нет ветра. Не интересно, почему пришлось ходить кругами. Почему столкнулась с Аранлором. Почему не помнит, что было после форта Пёстрого Мотылька. Всё это совершенно не важно.       Важно, что она пришла сюда — не одна. Важно понять, как ей найти остальных.       Обнаружение жизни, видимо, не поможет. Наверняка их раскидало слишком далеко, иначе кто-нибудь услышал бы её, когда она кричала изо всех сил. Послание? Кимриэль попыталась дозваться Мастера Элидора — с ним было легче всех, он научил её, его проще других представить в подробностях... Но — нет. Мысль ухнула в серую бездну и увязла там, не встретив отклика.       Что же, что ей делать? Что ещё у неё есть?..       И тут сквозь полуприкрытые веки что-то блеснуло. Тонкая золотая ниточка, туго натянутая, напряжённо дрожащая, словно вот-вот оборвётся... Только одна, едва заметная, как паутинка... Кимри замерла и осторожно, не поднимая ресниц, проследила взглядом направление. Вот оно! Как же она могла забыть?!       Кимриэль вскочила, но, открыв глаза, тут же потеряла ниточку из виду. Однако стоило опустить веки — и тонкий блеск снова замерцал меж дрожащих ресниц. Хорошо. Этого достаточно. Теперь у неё есть направление.       Она шла вдоль золотой паутинки несколько часов. Дважды останавливалась передохнуть, чувствуя всё усиливающийся голод и жажду. Дыхательные упражнения и заклинание восстановления сил немного помогали отвлечься, и данмерка снова шагала вперёд, стараясь не думать о том, что, может статься, снова бродит кругами...       Но — нет. Местность начала плавно подниматься, и вскоре Кимриэль оказалась не холме. Точнее, на краю обрыва... А золотая ниточка тянулась дальше, туда, за осыпающуюся кромку, в дымную черноту... И Кимри вспомнила видение, посетившее её в святилище Азуры: точно так же стояла она у края обрыва и плакала от бессилия, не представляя, как соединить растерзанные на части куски реальности, сошедшей с ума...       Кимриэль опустилась на колени у края обрыва и закрыла лицо руками.       Думай. Думай. Думай.       «Главное, что вам нужно осознать: вас выбрали не случайно! В вас есть нечто, что сделало вас достойной этого пути,» – прозвучал в голове настойчивый голос Массарапала. Что же в ней такого особенного? Ах, да...       Кимри приподняла ресницы. Золотая паутинка по-прежнему дрожала перед ней. Вот это. Она видит некую силу, которую не видят другие. Она даже несколько раз смогла с её помощью сделать то, что и по сей час кажется ей самой невероятным... Она смогла стать распахнутыми вратами и спасти Эно, связав оборвавшиеся нити меж ними. Смогла найти Аранлора. Смогла понять, как устроены связи между людьми, живыми и ушедшими.       Кимри глубоко вдохнула, чувствуя, что подбирается к чему-то важному, но мысль всё ещё ускользала...       Этот мир разорван и безумен... Что нужно сделать, чтобы научиться путешествовать в нём, меж разделёнными бездной кусками? Как приручить эту рехнувшуюся реальность?       Снизу, из тьмы, дохнул горячий ветер и принёс звуки — шелест осыпающего с кромки пепла и... едва уловимый перестук глиняных колокольцев... Манираи... Она тоже где-то там, ждёт, сопротивляется безумию и надеется... Как удалось ей сохранить рассудок там, где остальные — сломались?       Как скрыться в поле? — Стать травой.       Как скрыться в лесу? — Стать деревом.       Как скрыться среди камней? — Стать камнем.       Как скрыться среди безумцев? — Стать безумной...       Вот как? Ну что ж. Если так нужно — она попытается.       Кимри поднялась и снова нашла взглядом тонкую нить. Медленно поднимая ресницы, она сумела не потерять её. Что может быть безумнее, чем попытка пересечь пропасть по паутинке? Слышишь, ты, Безумный Бог? Тебе пришло бы такое в твою злобную сумасшедшую голову?       Кимриэль глубоко вдохнула, занесла ногу над бездной и... отступила. Как же страшно! Что будет, если она упадёт?       А впрочем... что будет, если она останется здесь? Нет уж. Если она придумала глупость и погибнет — то лучше уж так, чем рехнуться от безысходности и стать одной из блуждающих по пустошам теней...       Вдох — выдох — раз.       Вдох — выдох — два.       Вдох — выдох — три.       Я справлюсь.       Я стану безумнее самого Бога Безумия.       Кимри опять прикрыла глаза так, чтобы видеть только золотой блеск нити, занесла ногу и — сделала шаг. В голове её зазвучали странные слова, казавшиеся почти бессмысленными, словно шаманское заклинание, и Кимриэль принялась бормотать их вслух:       – Я стану вратами, я стану мостом.       На меня вспорхнёт птица — её крылья сойдутся крестом.       Я забуду, где низ, я забуду, где верх,       но я услышу шаги, идущие       по моей спине.       Моё тело — камень, моё сердце — гранит.       Всем покажется, оно мёртвое,       все подумают, оно крепко спит.       Но я-то услышу, как шумит подо мною река,       я почувствую всеми камнями, как гладит мою спину       твоя рука.       Мне незачем видеть — я чувствую этот берег и тот,       а между ними — лава, пепел,       между ними — то, что всех унесёт,       если я не буду дышать, не буду петь.       Может быть, песня — проста, но кому-то она       не даст умереть...       Шаг, ещё один, ещё. Сначала она чувствовала под ступнями тонкую нить, оказавшуюся прочной, как струна. Но чем дальше она шла — тем шире становилась опора под ногами. Пока, наконец, Кимриэль не смогла свободно идти по невозможному мосту, не опасаясь упасть.       Нить вывела её к краю другого обрыва. И только ступив на прочную землю, данмерка решилась обернуться и посмотреть, что же у неё вышло. Над бездной тепло светился самый настоящий мост, сплетённый из сотен, тысяч золотых нитей, ажурный, невозможно прекрасный и невероятно настоящий. Кимри коснулась его рукой — нити отозвались теплом и тихим гудением, а перед глазами вдруг вспыхнул образ Эно Тариса, так ярко, словно он заговорил с ней посланием!       Так вот к кому привела её нить...       Кимриэль улыбнулась и зашагала прочь от пропасти. Она точно знала, куда идти — одна из нитей, сплетших мост, по-прежнему мерцала перед ней, указывая направление.       Она нашла его спустя полчаса. Эно сидел, уткнувшись головой в колени, но, заслышав шаги, тут же вскинулся.       – Привет, – проговорила Кимриэль, неуверенно улыбаясь.       Тарис вскочил, в несколько шагов оказался рядом и стиснул её в объятиях.       – Я знал, – прошептал он. – Я верил, что ты найдёшь меня, yi sul. Я тебя ждал.       Кимри зажмурилась, уткнувшись в его плечо, и расплакалась от облегчения.       Через некоторое время они сидели рядом, делясь тем, что пережили, оказавшись в пустошах. Впрочем, Эно почти нечего было рассказывать: он тоже пытался куда-нибудь дойти, но раз за разом оказываясь перед пропастью, решил, что лучшее, что может сделать — это ждать Кимриэль. Потому что он был совершенно уверен: если кому-то и под силу преодолеть бездну между частями этого мира — то только ей.       У Тариса оказался с собой рюкзак, и Кимри с радостью набросилась на остатки вяленого скриба, запивая тёплой водой с привкусом гари. Поев, она вскинулась было, собираясь искать остальных, но Тарис настоял на том, чтобы Кимри поспала. Она попыталась спорить, но Эно взял её за руку и спросил:       – Помнишь, как ты выводила отсюда души, никому не сказав и не подумав о последствиях?       Кимриэль осеклась, опустила глаза и кивнула виновато:       – Я опять, да?       – Да, yi sul, – улыбнулся Эно ласково. – Так что не спорь больше.       Он достал из рюкзака свой плащ, Кимри завернулась в него, легла и зажмурилась, чувствуя, что вопреки всякому здравому смыслу — счастлива. Плащ хранил тот самый запах, который она в жизни ни с чем не спутает... запах тёплых летних лугов... запах холма в лагере Красной Тропы, с которого они любовались закатом над Анвилом и Абесинским заливом...       Кимриэль вскинулась и проговорила горестно:       – Как же я скучаю по нашему саду в Синоде! По игре солнечных пятен на дорожках... по шелесту листьев... по запахам...       Эно придвинулся, уложил её голову себе на колени и, гладя по волосам, сказал уверенно:       – Мы вернёмся. Ты обязательно увидишь всё это снова. А теперь — спи, yi sul, или я наложу на тебя успокоительное заклинание.       В пепельной мгле невозможно было понять, сколько времени прошло. Но проснулась Кимри совершенно отдохнувшая. Отказавшись от еды, она принялась за дыхательные упражнения.       Нужно было искать другие нити. Наверное, теперь будет труднее, потому что эта, приведшая её к Эно — самая яркая, самая важная... Но ничего. У неё уже получилось такое!.. Значит, она сможет.       Глядя перед собой сквозь ресницы, Кимри сразу увидела золотой узор нитей, связывающих её с Эно. Но вот среди них что-то холодно блеснуло, и Кимриэль различила небесно-голубую ниточку. Роггвар? Она тихонько коснулась её пальцем и кивнула себе — он!       – Пойдём, – поднялась данмерка.       Тарис последовал за ней без вопросов. Оглянувшись, он убедился, что диковинный золотой мост так и висит над бездной, связанный с его спутницей тонкой нитью. Было немного странно, что он тоже видит всё это. Но, наверное, сейчас странная магия Кимри так сильна, что для этого не нужно особых усилий. Впрочем, той ниточки, что вела её сейчас, Эно не различал. Но доверял безоговорочно.       Спустя часа полтора они оказались у другого обрыва. Кимри застыла на краю, закрыла глаза и принялась что-то бормотать. Когда она занесла ногу над пропастью, Тарис невольно задержал дыхание: это выглядело жутко, хотелось подскочить, схватить её и оттащить подальше!.. Но она пришла сюда. Значит, знает, что делает. Значит... ох, Азура-Мать – она словно идёт по воздуху... Впрочем, нет, что это? Смутные просверки разбегаются из-под её ступней, сплетаются, срастаются, и голубое мерцание становится всё заметнее и шире... Вот, ей уже не нужно ставить одну ногу перед другой: ширины хватает, чтобы идти как обычно...       – Bahr'feyal...* – прошептало Тарис потрясённо.       Кимри обернулась через плечо и поманила его рукой. Эно осторожно поставил одну ногу на ажурную поверхность, сплетённую, казалось, из бесплотного света. Но ступня ощутила упругую твёрдую опору, и Тарис сделал шаг, другой и, наконец, уверенно зашагал следом за Кимри.       Оказавшись на другой стороне, он усадил Кимриэль отдыхать, а сам достал свиток и принялся что-то наскоро вычерчивать.       Норда они услышали прежде, чем увидели — норд ругался: громко, витиевато и без остановки, проклиная всех даэдра разом и каждого поимённо. Оказавшись поблизости, они увидели, что Роггвар бешено размахивает молотом, отбиваясь от кого-то невидимого. Эно окликнул его, но норд, кажется, не услышал.       – Так, – произнёс Тарис озадаченно. – Кажется, это может стать проблемой...       Но Кимри бесстрашно подошла к брату-норду, положила ладонь ему на левое плечо и позвала:       – Роггвар! Всё закончилось, Роггвар. Слышишь? Это призраки. Их нет.       Тяжело дыша, норд приостановился, мотнул головой и в недоумении уставился перед собой.       – Что за дрраугрово дерьмо? Э, вы куда?!       – Роггвар! – снова позвала Кимриэль, и он, наконец, обернулся и увидел её.       – Ах, Шорова борода! Сестрёнка!!       Он уронил молот, подхватил данмерку и закружил на месте.       Придя в себя, норд рассказал, что за последние сутки — по ощущениям — истоптал свой островок от края до края и перебил не меньше пары сотен каких-то странных тварей, похожих на огромные скелеты диковинного вида, словно собранные из человеческих и ещё каких-то костей.       – Эта ересь пыталась уязвить меня холодом, – недобро усмехнулся Роггвар и ласково погладил рукоять молота. – Моя Qo-Tu** хорошенько их встряхнула!       – Ты дал имя молоту? – улыбнулась Кимри.       – Да. После того, как она послужила мне в гробнице Белого Щита.       Как только Роггвар окончательно пришёл в себя, Кимри снова принялась искать связующие нити. Следующая нашлась не сразу, и исходила она не от данмерки, а от норда — травянисто-зелёная и почти пушистая от мелких оранжевых искр. Можно было не гадать, к кому она вела.       – Хм, странно, – пробормотала Кимри, прослеживая путь нити.       – Что? – встревожился Эно. – Что-то не так?       – Нет, просто нить почему-то двойная, – ответила Кимриэль. – Может, Лис там оказалась не одна?       – Чего гадать? Пошли проверим, – пожал плечами Роггвар.       Эно задумчиво потёр верхнюю губу, но ничего не сказал, только согласно кивнул.       Увидев, как Кимри сотворяет новый мост, норд схватился за голову и с минуту выговаривал длинное витиеватое ругательство. Но шагнул на сияющую поверхность сразу, без раздумий и опасений.       Лилиссу пришлось поискать. Несколько часов они плутали среди обгорелых развалин, звали босмерку, пытались найти следы. Пока Эно случайно не поднял голову и не заметил тусклое рыжее пятно на крыше одного из строений.       – Эй, белка! – позвал Роггвар. – Ты как туда забралась? Слезай, а?       Лис обернулась так стремительно, что потеряла равновесие и с визгом рухнула вниз. Хвала Девяти, норд стоял рядом и успел её поймать.       Однако больше на этом островке никого не оказалось, и Лилисса утверждала, что с самого начала была здесь одна. Ну, если не считать нескольких безумцев, от которых она и спряталась на крыше. Кимри озадаченно вгляделась и убедилась, что обе рыже-зелёные ниточки тянутся от Роггвара к Лис. Впрочем, её саму с Эно связывало такое переплетение, что, пожалуй, не стоило и удивляться...       Следующей нашлась толстая густо-медная нить, убегавшая от босмерки. Мост из неё вышел весьма основательный на вид, однако Лис наотрез отказалась ступать на него, и Роггвар, утомившись её уговаривать, подхватил рыжую на руки и перенёс.       Хаджит неожиданно никак не отреагировал на появление друзей. Они битых полчаса пытались разговаривать с ним, но Ма'Даро сидел у полуразбитой каменной стены и равнодушно смотрел в пространство, словно ничего не видел и не слышал. Кимри не на шутку напугалась, и принялась вместе с Эно читать лечебные заклинания, аккуратно вплетая в них золото. Странно, но в этом безумном мире оказалось намного проще стягивать с нитей золотое сияние и управлять им. Наконец, Ма'Даро словно бы проснулся и вяло окинул взглядом склонившихся над ним данмеров.       – Шшто, новый сон для рразнообррразия? – пробормотал он неуверенно.       – Кооотиик! – пискнула Лилисса и повисла на шее у хаджита.       – О, это уже тянет на форрменный кошшшмаррр, – фыркнул Ма'Даро и, в ответ на возмущённый возглас рыжей, беззвучно рассмеялся. – Ну, ну, не бессись, я шшучу! Дуррёха...       – Лис, ну, всё, отцепись, дай им ещё его полечить, – оттащил, наконец, босмерку Роггвар.       По здравом размышлении друзья решили укрыться от вездесущего пепла за стенами полуразрушенного здания и как следует выспаться. Рюкзак с припасами, кроме Эно, оказался ещё только у Ма'Даро, зато у него сохранилось неожиданно много скрибятины, и все почти наелись.       Отдохнув, Кимри снова принялась за поиск. Новая нить — тёмно-лиловая — провела их по островку Ма'Даро из конца в конец, выстроилась в невероятно сложного рисунка мост, окутанный серебристым сиянием, пересекла ещё один остров и сплела второй мост, в точности повторивший первый. И только у края этого острова они обнаружили, наконец, Мастера Элидора, погружённого в глубокую медитацию.