Пепел Альд'Руна

      А-ХА-ХА-ХААА!!! Клянусь сырной головой, это вышло потрясающе!!! Нет, Хаскилл, ты это видел, видел?! Пуххх — и нету!! А-ха-ха-ха-ха!!!       Остолбеневшие маги молча хватали воздух. Только Лис что-то сдавленно пискнула и уткнулась в плечо норда, уронившего молот. Вопли Безумного Бога носились над молчащей пустошью, как бестолковое вяканье потревоженной стаи бакланов над стылыми берегами моря Призраков. Только Эно Тарис остался стоять, стискивая руками невидимые плечи, сам плохо отдавая себе отчёт в том, чувствует ли ещё под пальцами ткань упавшего с её головы шарфа и тепло драгоценного тела — или только убеждает себя в этом...       – Не-ет-нет-нет, – бормотал он исступлённо. – Нет, yi sul, я не позволю тебе исчезнуть! Не позволю, не позволю...       И никто кроме него не заметил, как воздух меж его ладоней начал слабо мерцать, переливаться и густеть золотым свечением до тех пор, пока не соткалась из него сияющая полупрозрачная фигура. Она выгнулась навстречу бессмысленному хохоту Безумного Бога, почти запрокинувшись, опершись на поддерживающие ладони данмера, медленно выдохнула — и сотни, тысячи золотых нитей брызнули от неё во все стороны. И там, где они касались ткани безумной реальности, серый пепел с шипением и треском взметался в воздух, обращался серебряной пылью и медленно, медленно оседал. В наступившем внезапно молчании прошелестел над мерцающей дымкой общий потрясённый вздох.       Не-ет... Нет, НЕТ, НЕТ!!! Что ты делаешь?!! НЕ СМЕЕЕЕЙ!!! ВАББАДЖАК! ВАББАДЖАК!!! ВАББАДЖАК!!!       Путаные заклинания посыпались градом, пытаясь сбить, уничтожить сияющие нити, но Эно обнял Кимриэль, и новый, чуть темнее прежнего, золотой шлейф нитей брызнул навстречу безумной магии, впился в неё роем диких пчёл и растерзал, рассеял в пыль.       – Все! Идите сюда! – выговорил Тарис онемевшими губами, чувствуя головокружение.       Маги окружили Кимри и Эно, их тёплые ладони касались их рук, спин, плеч — легко, бережно, крепко, надёжно, благодарно. Целый радужный фейерверк взметнулся ввысь сияющим вихрем — аметист и льдистая бирюза, медь и яркая зелень, пронизанная рыжими солнечными искрами, серебро и пламенный рубин!       Ай! Что это?!! Ай! Хаскилл, убери от меня эту дрянь! Хаскилл! Ай, тьфу, какая мерзость! Хаскилл, чтоб тебя, где ты? Не видишь, мне нужна помощь? Я запутался! Ааааааа!!!! НЕЕЕЕТ!!!!       Сияющая метель опутала Безумного Бога, и очертания его фигуры проступили высоко над головой магов, там, где он прятался в невидимости. За несколько секунд радужный кокон совершенно скрыл Принца Даэдра, заглушив его вопли, засиял ярче, сжался — и схлопнулся с громким звоном разбитого хрусталя.       Новая волна сияния хлынула от светящейся фигуры Кимриэль и разбежалась в стороны, сметая и изменяя остатки пепла, соединяя меж собой серебряными мостами оставшиеся не связанными острова, промчалась до самых краёв настрадавшегося Альд'Руна и осела на границах, одев его непроницаемым барьером.       Когда маги опомнились, Кимриэль, вновь обретшая человеческую плотность, без чувств покоилась в объятиях Эно, исступлённо шепчущего целительные заклинания пополам с неразборчивыми словами на данмерисе. Ашхан, Манираи и Мастер Элидор поспешили ему на помощь, оставив норда, Лилиссу и хаджита приходить в себя и удивлённо озираться.       Пепельный мир превратился в каменистую пустошь, запорошённую серебряным песком. С неба, чуть мерцающего радужной плёнкой, словно изнанка мыльного пузыря, бесстрастно сиял Магнус. От дворца Шеогората не осталось и следа. А по мостам к центральному острову тянулись вереницы растерянно озирающихся людей...       Едва очнувшись, Кимри крепче прижалась к груди Эно, нашла его руку, вдруг прижала к губам и прошептала:       – Спасибо!..       Оглянулась, окинула затуманенным взглядом остальных магов, убедилась, что все пребывают в полном здравии, улыбнулась и через секунду погрузилась в глубокий сон.       Кимриэль проснулась, когда Магнус склонился к самому горизонту. Она чувствовала себя усталой и совершенно опустошённой, но странным образом это было приятно. Поднявшись, Кимри на минуту застыла, потрясённая представшей её взору картиной: вокруг лагеря, разбитого магами, далеко окрест, докуда хватало глаз, расположились сотни, если не тысячи, людей. Все они терпеливо ждали, поглядывая то на небо, то на остолбеневшую данмерку.       К ней подошла Манираи, что-то мягко проговорила певучим голосом и поманила за собой. Оказалось, шаманка устроила неподалёку алтарь для призыва Азуры, обращённый туда, где на закате является под созвездием Коня Сумеречная Звезда. И Кимри поняла: все ждут часа сумерек, когда можно будет призвать Царицу Рассвета и Заката.       И Азура явилась на призыв. Невыразимо прекрасная, окутанная тончайшими шелками, она сошла с мерцающих закатным перламутром небес, казалось, прямо по лучам Сумеречной Звезды. С ласковой улыбкой склонилась Принцесса Даэдра к обомлевшей Кимриэль, ошеломив облаком до боли знакомых ароматов Лунной Тени, и прошептала:       – Благодарю тебя, вернейшая из моих верных! Ты совершила добрейшее из дел, и обещаю — награда не разочарует тебя! А теперь мне пора забрать домой моих верных и дать им утешение за все перенесённые страдания.       Мать Розы шагнула в сторону, но тут Кимри, ухватив длинный рукав её платья, прошептала умоляюще:       – Пожалуйста, прошу! Можешь не давать мне награды — я сделала это не для того... Просто... – она судорожно вдохнула, пытаясь справиться с комком слёз в горле, – просто, пожалуйста — верни Манираи в Нирн! Позволь ей уйти с нами! Пожалуйста!..       Азура обернулась, взглянула на шаманку, продолжавшую шептать молитвы перед алтарём, на застывшего позади неё каменной статуей ашхана, улыбнулась и, молча кивнув, двинулась дальше. Она шла меж расступавшихся перед ней людей, раскинув руки, и там, где рукава её платья касались голов — оставался лишь перламутрово-серебряный туман.       – Теперь вам лучше вернуться в Нирн, – проговорила Азура, когда вокруг не осталось никого. – Я должна уничтожить это ужасное творение Безумца.       – Значит... Альд'Руна больше не будет? – спросила Кимриэль.       Азура печально вздохнула:       – Настоящий Альд'Рун покоится под пеплом Красной Горы... Но как знать? Может быть, настанет день, когда мои верные придут и отстроят его заново. А теперь поспешите, ибо к рассвету это место исчезнет без следа.       Шагнув в угасающее сияние синих сумерек, Азура исчезла.       Некоторое время маги сидели вокруг алтаря в тишине, глядя на мерцающее пламя лампад и не находя слов, чтобы выразить переполнявшие их чувства. Наконец, Роггвар шумно вздохнул, оглядел товарищей и спросил:       – Ну, что? Как мы теперь отсюда будем выбираться?       – Мда, идти обрратно — не лучшшшая идея. К расссвету не усспеем, – проворчал хаджит.       – Я оставил пометку в Южной башне, – произнёс ашхан. – Но, к сожалению, могу вернуть к ней только себя...       – Пометку? – заинтересованно придвинулся к нему Мастер Элидор. – Мне рассказывали о достижениях телванни в области перемещений. Это ведь якорь для открытия портала, правильно я понимаю?       Массарапал кивнул, и альтмер принялся подробно расспрашивать его о данмерском заклинании. Наконец, Мастер Элидор объявил:       – Ну, что ж, я вполне могу переместить всех нас к пометке Мастера Аши-Иддана.       – Вот так просто?! – вытаращила глаза Лилисса. – Раз! — и мы в нашей башне?!       – Может быть, и не просто, дорогая, – усмехнулся альтмер, хитро сверкнув жёлтыми глазами. – Но я обладаю некоторыми, вполне достаточными, умениями. Ну? Собирайте вещи, вставайте вокруг меня, так близко, как сможете, и беритесь за руки.       Несмотря на всё пережитое за последние дни, то, что они в одно мгновение оказались дома, потрясло археологов до глубины души. Вот они стоят среди песчаной пустыни, под звёздами, а вот — они сгрудились посреди комнаты, в которой привыкли учиться и которую за время растянувшегося на месяц с лишком путешествия почти успели забыть...       – И'ффре, неужели мы дома! – выдохнула Лилисса, обессиленно опускаясь на стул. – Ох... что-то аж голова кружится...       – Так, дорогие мои, – серьёзно заявил Мастер Элидор, – я сейчас настоятельно рекомендую всем нам пройти в лазарет.       Мастер Дэннилвен продержала путешественников под неусыпным наблюдением целую неделю. Впрочем, никто особенно не возражал, даже Роггвар и Ма'Даро, чувствующие себя абсолютно здоровыми. Днем археологи собирались в пустой столовой, болтали и гуляли в саду, вспоминали учёбу, делились планами на будущее. Ма'Даро удивил всех, заявив, что намерен стать полноценным боевым магом и по окончании Синода вступить в Имперский Легион. Никто не решился до сих пор подробно расспрашивать его о днях, проведённых в караване работорговцев, но теперь стало очевидно, что они оставили серьёзный след в душе хаджита. Отныне он намеревался посвятить жизнь очищению Сиродиила от бандитов, контрабандистов и прочей дряни.       Остальные также планировали продолжить учёбу. Только Лилисса несколько странно отмалчивалась, заставляя Роггвара тревожно поглядывать в её сторону.       Как-то вечером рыжая явилась в палату Кимри и, увидев, что Эно куда-то вышел, неожиданно обрадовалась.       – Что случилось? – спросила её данмерка. – Ты сама не своя с тех пор, как мы вернулись.       – Даже не знаю...       Лилисса забралась с ногами на постель, придвинулась вплотную к Кимри и неожиданно по-детски прижалась к ней.       – Я странно себя чувствую, – призналась она жалобно. – Не плохо, нет! Да и Мастер Дэнни говорит, что всё со мной нормально... Но какое-то непонятное ощущение... раздвоенности, вот. Словно я уехала одна, а вернулось меня — две!       Кимри тут же вспомнила, как увидела двойную нить, когда искала босмерку в пепельных пустошах, и встревожилась.       – Знаешь, может быть, там, пока ты бродила одна и пряталась от безумцев, и правда что-то случилось? Ты говорила об этом Мастеру Дэнни?       Лис помотала головой:       – Да странно как-то... Ничего же не болит...       – Глупая. Мало ли какая магия там водилась... Пойдем прямо сейчас!       И Кимри потащила подругу к целительнице. Мастер Дэннилвен подняла глаза от записей, и данмерка подтолкнула рыжую вперёд:       – Ну, же! Говори.       Лилисса, заикаясь и смущаясь, повторила целительнице рассказ о своих странных ощущениях, но смолкла через пару фраз, увидев, что та, прикрыв рот рукой, откровенно смеётся.       – Чтооо?! – протянула она обиженно и обернулась к Кимри. – Говорила же я, что это глупости какие-то...       – Присядь-ка, – кивнула Мастер Дэннилвен на стул.       Рыжая устроилась на краешке, не зная, что и думать.       – Не хотела я тебе говорить до поры. Да и, признаться, думала ты сама уже знаешь.       – Знаю? – босмерка непонимающе похлопала глазами.       Целительница вздохнула и усмехнулась:       – Понятно. Так вот, как я уже тебе говорила, ты совершенно несомненно здорова. Хотя твои ощущения тебя не обманывают: в некотором смысле тебя теперь, действительно, двое. Подаришь этому миру новую жизнь через полгодика.       Лилисса распахнула рот, часто-часто заморгала и вдруг разрыдалась в голос. Мастер Дэннилвен вздохнула:       – Ох, Стендарр, надеюсь, это она от счастья...       – Оййййй... ик!.. конечно, от счастьяаааа!.. ик! – всхлипывая, выговорила босмерка, вскочила, захохотала сквозь слёзы, запрыгала, кинулась обнимать целительницу, потом Кимри, потом пискнула что-то про Роггвара и стремглав унеслась прочь из кабинета.       – Ну, и славно, – улыбнулась целительница. – Жизнь продолжается, правда?       Кимриэль вгляделась в лицо имперки, показавшееся вдруг расстроенным и усталым, и спросила:       – Что-то случилось?       – Ну... – она помялась, но всё же решила ответить. – Помнишь, незадолго до вашего отъезда Аранлор оказался здесь в... странном состоянии. Я... постеснялась тогда признаться, но если бы не ты — я бы так и не поняла, что на него, в самом деле, не действуют ни целебные заклинания, ни зелья. Ему всё хуже, а я могу лишь смотреть, не понимая, что происходит, и не в силах помочь...       – Так он всё ещё здесь?! – вскинулась Кимри.       – Да, – кивнула целительница. – Но я не уверена, долго ли он протянет. Вот уж неделю он в глубоком беспамятстве и совсем не приходит в себя.       Кимриэль попыталась посчитать дни, что они провели в пепельных пустошах, и выходило, что как раз с неделю назад она встретила Аранлора на том закольцованном острове, где он пытался убить её...       – Позвольте мне увидеть его! – взмолилась она.       Мастер Дэннилвен посмотрела с сомнением, но, припомнив, как эта странная девочка практически вернула с того света данмера, что везде следует за ней тенью, молча кивнула и поднялась.       – Что ж, пойдём. – Целительница вдруг странно хмыкнула. – И тебя он мне прочит в ученицы... Когда мне самой впору... эх...       Она махнула рукой и повела Кимри по коридору к дальней палате.       Альтмер неподвижно лежал на постели, аккуратно укрытый светлым покрывалом. Было очень странно видеть его умытым, тщательно причесанным и без многочисленных амулетов, опутывавших его запястья. Лицо его было бледно до восковой прозрачности, а слабое дыхание едва-едва приподнимало грудь.       Кимри присела рядом, взяла его безвольную руку — она оказалась так холодна, что данмерка невольно поднесла к губам тонкие пальцы и подышала на них, пытаясь согреть. Положив другую руку на холодный лоб альтмера, Кимри тихо позвала его — вслух и посланием:       – Аранлор!..       – Боюсь, он не слышит тебя, – покачала головой мастер Дэннилвен. – Стендарр ведает, где бродит его душа.       Кимриэль резко обернулась и ответила с неожиданной яростью, адресованной, впрочем, не целительнице:       – На Дрожащих Островах!       Она снова отвернулась к альтмеру и пробормотала гневно:       – Если он думает, что я позволю ему забрать хоть одну душу — он ошибается! Аранлор! – позвала Кимри ещё настойчивее.       Закрыв глаза, прижимая безжизненную руку к отчаянно бьющемуся сердцу, она звала и звала, вкладывая в это послание всё сострадание, на какое только была способна.       Возвращайся! Тебе не место там. Здесь никто не держит на тебя зла, и ты не заслужил такой кары.       Возвращайся! Тебе достаточно просто захотеть! Слышишь!?       Всё можно исправить.       Всё, кроме смерти...       Но смерть — можно пережить.       Ты не обманешь её, взвалив на себя вину за чужие решения.       Ты не заморочишь её, принеся себя в жертву за то, что другие обманули и использовали тебя.       Ты не отменишь её, умерев сам.       Но пережить её — ты можешь. И только одним способом: выжив и сохранив воспоминания.       Разве твой друг, Франсуа, не достоин этого?       С невыразимым изумлением наблюдала Мастер Дэннилвен, как под ладонью данмерки лоб бесчувственного альтмера покрылся мелкими бисеринками пота, щёки пунцово вспыхнули, а грудь поднялась, с хрипом втягивая воздух. Аранлор застонал и закашлялся. Глаза его остались закрыты, но Кимри с облегчением выдохнула и принялась читать целительные заклинания, щедро вплетая в них золото своей любви. Альтмер задышал ровнее, болезненный румянец слегка угас, но щеки его больше не походили на восковую маску мертвеца. Тонкие пальцы дрогнули, пытаясь сжать руку данмерки, и она, бережно погладив, уложила его ладонь поверх покрывала.       – Он вернулся, – прошептала Кимриэль, тихо расплакавшись от облегчения. – Хвала Азуре, он вернулся...       Она обернулась к онемевшей целительнице и сказала, что Аранлор, наверное, проспит ещё несколько дней, и это к лучшему, и, может быть, даже стоит поить его сонным зельем до конца недели. А после — он непременно пойдёт на поправку!