Пепел Альд'Руна

      Всю неделю юные археологи метались по Синоду, едва вспоминая, что иногда нужно есть. Пунктом общего сбора прочно стал полукруглый зал Южной башни: соклубников можно было найти здесь всегда, когда они не бежали в библиотеку, или в хранилища Синода, или на конюшни, где ожидали своего часа постепенно наполнявшиеся повозки.       Мастер Аши-Иддан попытался настоять, чтобы ошалевшая компания продолжала посещать все лекции, но от учеников было так мало толку, что преподаватели, обсудив ситуацию на небольшом собрании, решили выдать археологам задания на период экспедиции и избавить остальных учащихся от ужасно расхолаживающего влияния, которое оказывали на них непрерывные разговоры о том, что ещё нужно будет взять, куда сбегать и что сделать, а особенно — о том, куда они едут и чем там будут заниматься. Особенно бесились от зависти Двойняшки.       Возбуждение так плескало через край, что археологи собирались с утра пораньше на спортивной площадке, и Роггвар проводил тренировку. Один только Ма'Даро заявил, что у него акробатика и так развита дальше некуда, и лучше он накопит побольше запаса сил, проспав лишний час. Лилисса беззлобно обласкала его «мохнатым лентяем», на что хаджит лишь равнодушно фыркнул и остался при своём.       У Кимри эти тренировки оставляли смешанное чувство. Во-первых, было откровенно досадно, что их с братом-нордом время особенного общения теперь приходится делить со всеми. Во-вторых, Лилисса оказалась быстрой и лёгкой, но удивительно неуклюжей, и Роггвару постоянно приходилось персонально объяснять ей и показывать упражнения. Приёмы, рассчитанные на выполнение в паре, Кимри должна была теперь выполнять с Аранлором или с Эно. Что хуже — она так и не решила.       Аранлор держался холодно, даже чопорно, и — довольно часто не рассчитывал усилий: то подталкивал её сильнее, чем нужно, то не мог хорошенько удержать, плохо учтя силу инерции. Обошлось без серьёзных травм, но несколько синяков Кимри себе нажила, и всё время находилась в напряжении, отчего, конечно, становилась ещё менее ловкой.       Эно был бережен, пожалуй, даже немного чересчур. И с ним было особенно неудобно из-за смущения, которое Кимри умело скрывала, но из-за этого после тренировки чувствовала себя в два раза более усталой, чем обычно.       На четвёртый день она не выдержала и пришла к хаджиту умолять всё-таки присоединиться к ним, объясняя, что без него кто-то постоянно остаётся без спарринг-партнёра, и это отнимает лишнее время. Ма'Даро, вольготно развалившийся в кресле, повертел в руках кончик хвоста, хитро пропуская его между пальцев, окинул смущённую данмерку проницательным взглядом и, пробормотав что-то в усы, наконец, согласился.       Правда, теперь Эно и Аранлор словно бы вступили в молчаливое соперничество друг с другом, но Кимри решила про себя, что это уж их дело, и они как-нибудь разберутся. Зато она, наконец, чувствовала себя в безопасности: Ма'Даро, в самом деле, оказался отличным напарником, хоть и ворчал, что его втянули в «котячью возззню».       Несмотря на разрешение преподавателей в эту неделю не посещать лекции, Кимри каждый вечер продолжала прилежно заниматься с Мастером Элидором. Узнав о предстоящей экспедиции, наставник начал ещё усиленнее тренировать с ней послание, сообщив, что её заданием на время путешествия будет — ежевечерне беседовать с ним. Сначала Кимри показалось, что это абсолютно безумная мысль. Она и сидя рядом с Мастером Элидором пока могла поддерживать послание не очень долго. Что же будет, когда они уедут, и расстояние будет всё увеличиваться?       Однако, когда наставник велел ей в фредас остаться в своей комнате — послание сработало удивительно легко, и они проговорили так минут пятнадцать, закрепляя эффект. В лордас разговор продолжился ещё чуть дольше, а Мастер Элидор к концу беседы признался, что находится в Эльфийских Садах Имперского города.       Всё складывалось как нельзя лучше! Однако, чем ближе был день начала экспедиции, тем сильнее и неотвязнее охватывали Кимри тревожные мысли.       Например, всё яснее было, что ей придётся-таки учиться ездить верхом. Кимриэль сходила несколько раз на конюшню и обнаружила, что лошади её пугают...       Ещё хуже ей становилось от разговоров о том, что по пути наверняка будут попадаться какие-нибудь развалины, и нужно непременно в них заглянуть. Мастер Аши-Иддан заметил, что руины наверняка обитаемы, на что бравые археологи во главе с Роггваром ответили бодрыми рассуждениями о том, как они будут расправляться с бандитами да нечистью.       «Интересно, - мрачно думала Кимри, - кому-нибудь, кроме Роггвара, приходилось вообще по-настоящему сражаться? Он хоть телохранителем был. А вот Лилисса, похваляющаяся меткой стрельбой из лука — в живую мишень целилась ли хоть раз?..» Самой ей от воспоминания о паре случившихся в детстве нешуточных драк становилось откровенно гадко: ощущение мерзко хрустнувшего под рукой чужого пальца до сих пор не стёрлось и вызывало лёгкую тошноту... Оставалось лишь надеяться на здравомыслие Мастера Аши-Иддана и поддержку легионеров.       Ещё продолжали мучить тревожные мысли об Аранлоре. В сандас, возвращаясь от Мастера Элидора, Кимри услышала громкий разговор в одной из комнат. Один голос показался знакомым и, приблизившись, она остановилась, вслушиваясь. Второй принадлежал, видимо, преподавателю, и он был явно рассержен.       - ...эти поступки граничат с неприемлемыми! Ты отдаёшь себе отчёт, как они могут быть истолкованы? – разобрала Кимриэль.       В другом говорящем она с трудом узнала Аранлора — ей ещё не доводилось слышать столько оскорблённой ярости и дерзкого вызова в его голосе:       - Вполне. Но я делаю то, что необходимо.       - И ты уверен, что твоя самонадеянность тебе поможет?       Презрение в голосе собеседника явно не способствовало примирению. Аранлор отчеканил в ответ холодно и зло:       - Самонадеянность здесь совершенно ни при чём. Я опираюсь на абсолютно достоверные факты.       - Если бы ты ещё умел извлекать из них всю возможную пользу... И делать это аккуратно, не вызывая... ненужных подозрений! – учитель был явно раздражён и разочарован.       - Уверяю вас, скоро вы убедитесь в том, какая польза будет от моих действий!       С этими словами Аранлор вылетел из комнаты, чуть не столкнувшись с Кимри. Едва взглянув на данмерку, он прошипел сквозь зубы, плохо сдерживая кипящую ярость:       - Пррошшу-прощщщения...       Кимри даже показалось, что на его руках голубовато вспыхнул отсвет ледяного заклинания. Альтмер стремительно зашагал прочь по коридору, с грохотом вонзая в пол каблуки.       Переведя дух, Кимриэль медленно пошла следом, сдерживая шаг, чтобы ни в коем случае не догнать разъярённого «товарища».       Что всё это значит? За что его так беспощадно отчитывали? И что он собрался доказывать этому учителю?..       Так ни к чему и не придя, Кимри решила, что во всю экспедицию не спустит глаз с Аранлора. Что бы он ни задумал, она была уверена — для остальных это не обернётся ничем хорошим. Зачем-то он втёрся к ним в доверие, что-то хочет доказать кому-то из своих старших земляков (тот, отчитывавший, явно был тоже альтмером). А когда оскорблённый гордец вроде Аранлора берётся что-то кому-то доказывать — можно ожидать любых неприятностей...       Ночь прошла нервно. Кимри вертелась с боку на бок, то задрёмывая, то просыпаясь в непонятной тревоге. Ей то грезилось начало похода, то голос альтмера, отчитывающий Аранлора, то сам Аранлор, швыряющий ледяные иглы. То снова накатывало мучительное желание оказаться в Лунной Тени, прийти на зов Голоса, звучавшего из каждого цветка, из воды, из камней, из воздуха и мерцающего тумана...       За окном уже светало, когда Кимри удалось заснуть. Но тут же чьё-то невнятное бормотание выдернуло её из тяжёлой дрёмы. Потом раздался оглушительный грохот и разъярённо-безумный вопль Роггвара. Кимриэль вскочила, как была, в пижаме, выпрыгнула в проход и столкнулась с Эно. Роггвар продолжал что-то невнятно рычать, створки его ширмы дрожали, словно он пытался разнести в щепки свою комнату.       Эно первым рискнул раздинуть ширму и отпрянул — норд бешено прыгнул на него, вращая вытаращенными ошалелыми глазами, и повалил на пол.       - Роггвар! - вскрикнула Кимриэль. - Ты что?!       Он вздрогнул и на несколько секунд застыл, потом затряс головой и несколько раз длинно выдохнул.       - Триста драугров в Шорову бороду... что за?..       - Друг, ты не мог бы меня отпустить? - проговорил из-под лап норда полупридушенный Эно Тарис.       - А?.. Ох, извини... Ты как тут...       Роггвар поднялся, подал руку данмеру и, пошатываясь, ввалился обратно в свою комнату. Рухнув на койку, он яростно растёр лицо руками. Потом оглядел столпившихся возле его ширмы сонных одношагов и виновато пробормотал:       - Извиняюсь... Приснилось тут...       Он передёрнулся и опять смял лицо в ладонях. Ученики разбрелись обратно по койкам. Только Эно и Кимри остались, прикрыв створки ширмы и усевшись по бокам от всё ещё тяжело дышавшего норда. Немного погодя Кимриэль, переглянувшись с Эно, тихонько тронула оцарапанное плечо друга.       - А?       - Что с тобой? - встревоженно спросила она. - Ты чуть не зашиб Эно!       Роггвар снова передёрнул плечами и запустил пальцы в отросшие волосы. Его отчаянный взгляд совсем не понравился Кимри, и она даже решилась обнять брата-норда. Он вдруг качнулся к ней, стиснул в медвежьих объятиях и пробормотал едва различимо, в самое ухо:       - Руна... сестрёнка... приснилась...       - Ох...       Эно, не расслышавший его слов, молчаливо наблюдал странную сцену: огромный норд, вздрагивающий в попытках сдержать рыдания, в объятиях хрупкой Кимриэль. Немного подумав, он протянул над сгорбленной спиной Роггвара ладони и взглядом спросил у Кимри разрешения. Она, кусая дрожащие губы, кивнула, и Эно зашептал заклинание.       Роггвар задышал ровнее. Спустя ещё минуту он отпустил Кимри и, пряча лицо, буркнул:       - Ща вернусь...       Едва не своротив створки ширмы плечами, он вышел из спальни. Вернулся мокрый и встрёпанный, мрачный, но уже вполне вменяемый. Благодарно хлопнул Эно по плечу, Кимри погладил по голове и бережно поцеловал в лоб.       - Спасибо, ребят. Всё, я в порядке. Идите досыпайте.       Они оставили Роггвара, но, потоптавшись в проходе, Кимри осознала, что её всю колотит.       - Ты... пойдёшь спать? – нерешительно обратилась она к Тарису.       - Даже не знаю. - Он вгляделся в бледное лицо Кимриэль. - Что?       - Не усну... - призналась она. - Можешь... побыть немного со мной?       - Конечно.       Она спешно переоделась, досадливо шипя на дрожащие руки, путающиеся в складках ткани и завязках. Неслышно ступая, они выбрались из спальни и вышли на улицу. Кимри зашагала к воротам, Эно молча последовал за ней.       Утро едва занималось. Дорога повлажнела от росы, трава мерцала, густо усыпанная каплями. Вздохнув, Кимри махнула рукой в сторону входа на раскопки. Добравшись по тропинке до новой лестницы, всё ещё сладко пахнущей смолой, они уселись на сырые ступеньки.       - Ты не мог бы полечить меня тем же, чем его? - попросила Кимриэль, стискивая в замок неуёмно дрожащие пальцы.       Эно кивнул и повторил заклинание. Кимри глубоко вздохнула, чувствуя, как блаженное тепло разливается по окаменевшим плечам и спине, а нервная дрожь, наконец, отпускает. Эно пристально оглядел её, убедился, что заклинание подействовало, и спросил:       - Что это было?       - Ох... - Кимриэль зябко вздрогнула, но заклинание всё ещё действовало, и озноб не вернулся. - Прости, я, наверное, не могу рассказать... Ему приснилось одно событие из жизни. Ужасное... правда, ужасное. Я... не знаю, как с таким жить...       - Понятно...       - Я чувствую себя такой... бесполезной! - воскликнула она вдруг в отчаянии и ярости. - От меня никакого толку! Только и смогла, что беспомощно смотреть.       Эно вздохнул и заметил:       - Но никто ведь не может изменить прошлое. Или память.       - Ты хотя бы заклинание прочёл!..       Данмер покачал головой.       - Что заклинание? Оно лишь помогло ему чуть быстрее овладеть собой. Он справился бы и так. То, что мы были рядом — куда важнее.       - Что толку? - не согласилась Кимри.       - Ты не права. Моя наставница говорит, что физические раны — это ерунда, они лечатся быстро, и можно избавиться даже от шрамов. Душевные раны — вот что настоящее. И их можно лечить только... любовью. Понимаешь? Заботой, поддержкой, вот этим сидением рядом в молчании.       - Любовью... - пробормотала Кимри с некоторым сомнением.       Подтянув колени, она обхватила их руками, глядя перед собой с упрямо поджатыми губами.       - Мастер Дэннилвен говорит, что любовь — самая неизученная из жизненных сил. Её труднее всего понять и почти невозможно управлять простой волей. Но если удастся, то сможешь творить невероятные вещи...       Кимри хмыкнула, и Эно улыбнулся в ответ.       - Ну, да. Если честно, эти идеи у меня тоже вызывают много вопросов и сомнений. Но, знаешь.., когда ты обняла его — что-то произошло. Я имею в виду, какие-то энергии всколыхнулись. Мне определённо не хватает умения понять, что это было, но почувствовать — да. Поэтому... не говори, что ты бесполезна.       Кимриэль помолчала ещё некоторое время, уткнувшись в колени и по старой детской привычке безотчётно прикусив ткань платья. Потом, не глядя на Эно, пробормотала:       - Надеюсь, ты прав...       Солнце ещё скрывалось за горами на востоке, но небо уже совсем посветлело, а рассыпанные по нему мелкие клочки облаков окрасились нежно-лиловым и кремовым. Когда верхушка Башни Белого Золота вспыхнула, озарённая невидимым светилом, Эно поднялся, подавая Кимри руку.       - Пойдём. Думаю, уже пора собираться в путь.       Она пару секунд нерешительно смотрела на протянутую ладонь, но решила, что будет невежливо делать вид, будто не заметила её. Запретив себе думать и чувствовать, Кимри вежливо приняла его галантный жест, поднялась и, поспешно освободив почему-то занемевшие пальцы, направилась к воротам форта.