Орк во ки-рат, памрат. Орк во хат шисат варох, памрат. Орк во рат, варох, Орк во варох, рагат варуг, Орк во рагат варуг, пакарат. Урк пакарат тур-хук-отук-урк*. Владыка Зорлан, Закон Севера, 468 ГВ
В этот день Гродук Хрост не собирался воровать в деревне уголь или незаконно охотится на горностаев. Он даже не планировал отвинчивать гайки от железной дороги. Они с Докдаком всего лишь хотели половить рыбу в проруби. Но стоило Гродуку ударить топориком по льду, как появилась та чудовищная женщина. Она неслышно подкралась к гоблину сзади и схватила его за шиворот, запросто оторвав от земли. Трусливый предатель Докдак даже не попытался помочь товарищу и пустился наутек. Впрочем, ему это не помогло — откуда не возьмись появилась вторая женщина, не менее чудовищная, чем первая. Она догнала Докдака и повалила его на землю, приставив ему к затылку свои железные когти. — Таак, - прошептал нежный голос на ухо Гродуку. - А теперь мы поговорим об ограбленных поездах. — Яяяя ничего не делал! - закричал Гродук, дергая ногами в воздухе. — Ну разумеется, - ответила чудовищная женщина, поворачивая гоблина лицом к себе, при этом ее кисть изогнулась под углом, заставлявшим сомневаться в том, что она принадлежит к одной из антропоморфных рас Веснота. Тем не менее, выглядела она, как человек — блондинка ростом около пяти с половиной футов с глазами убийцы. - Для твоего же блага, я надеюсь, что это неправда и на самом деле ты что-то делал. Ведь если ты на самом деле непричастен, мне придется тебя убить. — За что, я же ничего не сделал! - воскликнул гоблин. — За то, что мне нужна информация, а ты не говоришь ничего полезного. — Я не говорю, потому что не знаю! — Раз так, время умирать, - сообщила женщина, левой рукой доставая из ножен меч и приставляя его к груди гоблина. — Стой! Стой! - заверещал Гродук. - Я знаю! Знаю! — «Знаю» это куда интересней, чем «не знаю», но хочется услышать что-то более определенное. — Я слышал, что это Кобра-паран грабит поезда. — Какая такая Кобра-паран? — Я не знаю! Я ее никогда не видел. — Раз так, смерть тебе, бесполезный гоблин! - жуткая женщина пронзила грудь гоблина двумя дюймами выше сердца. - Ой, промазала. Давай попробуем еще раз... Она извлекла клинок из груди гоблина и снова приставила его к сердцу. — Я... я слышал, что она из Братства Убийц. Они пришли с севера два месяца назад и тогда же начались нападения на поезда. — И много их там? — Не зна... много, много! — Много, значит? - женщина улыбнулась так, что гоблин мысленно попрощался с жизнью. - И как мне их найти? — Я... я... не зна... — Проваливай, - приказала чудовищная женщина, отбрасывая гоблина. Гродук поспешил выполнить приказ и бросился бежать. Минутой позже вторая женщина отпустила Докдака. — Что у тебя, Прозрачная девочка? - спросила Церцея, когда гоблины скрылись. — Он рассказал про какую-то Кобру-паран, но не знал, где ее искать, - ответила Ар'ак'ша. — У меня тоже самое. Пойдем, поищем кого-нибудь, кто знает, где у этой Кобры лагерь. — Могу я спросить? - поинтересовалась призрачная девушка. — Даже призраки не лишены женского любопытства? - усмехнулась Церцея. - Спрашивай. — Почему вы не убили своего гоблина, после того как получили всю информацию? — Я не убийца, я хищница, - в подтверждение своих слов Церцея улыбнулась самой хищной из своих улыбок. - Хищник убивает либо ради защиты, либо ради охоты. Этот гоблин был слишком худосочен, чтобы представлять угрозу или чтобы заставить меня почувствовать жажду крови. Так что я и не собиралась его убивать — только напугать и заставить говорить. А ты? Почему ты не убила своего? — Приказы господина не подразумевали убийства. Гоблин поделился информацией и больше не представляет интереса. Те, кто не представляют для целей господина ни интереса, ни угрозы, просто игнорируются. — Вот видишь, какие мы с тобой рационалистки. Теперь пойдем и поищем, кого еще можно опросить. — А вы не можете, скажем, превратится в змею и опросить местных животных? — Там где ты раньше жила, зимы не бывает, верно? — Как вы узнали? — При такой температуре, как сейчас, змеям полагается найти нору поглубже и впасть в спячку до весны. Даже если я и превращусь, то сделать ничего не смогу. И, кстати, кто вообще тебе рассказал, что я умею становится змеей? — Господин сказал. — Шшшш... - недовольно прошипела Церцея. - Если я его прибью, это же будет регицид, да? — Если вы попытаетесь, это будет суицид, - невозмутимо ответила Ар'ак'ша.***
Церцея и Ар'ак'ша обнаружили лагерь орков лишь семнадцатого под вечер — разбойники неплохо замаскировали свое убежище, к тому же лагерь находился намного дальше от железной дороги, чем можно было ожидать. Тем не менее, для любого, кто приближался к логову орков хотя бы на полмили, расположение этого логова сразу же становилось очевидным — никакая маскировка не могла скрыть звуки, издаваемые полусотней пьяных орков. — Госпожа Церцея, а что значит «Гарат во пар хоп бу-га-га»? - спросила Ар'ак'ша, вслушиваясь в доносившиеся из лагеря крики. — Порядочным девушкам таких слов знать незачем, - отозвалась Змея, которая и сама поняла смысл фразы лишь приблизительно (чему в глубине души была безгранично рада). - Возвращайся в лагерь и скажи Хозяину, чтобы вел своих мордоворотов сюда. — А вы? — Я прослежу, чтобы орки по пьяне не ломанулись куда-нибудь, пока ты летаешь туда-сюда. Призрачная девушка скрылась, а Церцея решила подобраться к лагерю поближе. Сначала она осторожно ползла по снегу, но чем громче становились крики орков, тем больше ей казалось, что разбойники сейчас не заметят приближения даже розового дракона. В конце концов, девушке удалось подобраться к лагерю достаточно близко, чтобы увидеть, чем занимаются орки. — Так вот что значит «Гарат во пар хоп», - пробормотала Змея. — Именно это, - произнес голос у нее за спиной. Кто-то приставил нож ей к горлу, но девушка среагировала, как только услышала звуки голоса — Церцея исчезла, и орку осталось лишь недоуменно пялится на оставшийся у него в руках полушубок. — Ты кто такой? - спросила Змея, вновь принимая человеческий облик в тридцати шагах от орка. К сожалению, териантропия не затрагивала одежду. Все маги-оборотни это знали и обычно носили одежду из шкуры того же зверя, в которого превращались. При трансформации эта одежда становилась шкурой животного, а при обратном превращении шкура вновь становилась одеждой. В итоге, и меховой полушубок и теплое платье Церцеи оказались в руках орка, а на ней остался только легкий фехтовальный костюм из змеиной кожи. - Урод, ты хоть понимаешь, что значит быть змеей на таком морозе? — Моя — Шак Тахан, часовой, - сообщил орк, видимо все еще переваривая тот факт, что на его глазах паран-хак (ороч. «человеческая женщина») превратилась в змею и обратно. — Трезвый орк? - недоверчиво уточнила Церцея. — Вод-ха — зло, делать урк беспечные. Пока все пьют, моя сторожить. А твоя? Твоя прийти из деревни? — Я — Церцея. Все что тебе важно знать — я пришла тебя убить. — Драка — это хорошо, - произнес орк, вытаскивая саблю. - Моя согреться немного. — Разве ты не должен сначала поднять тревогу или что-то вроде того? — Орк не нужна помощь против паран-хак. — Дурак, - констатировала Церцея. Они набросились друг на друга, орк — размахивая саблей, девушка — не вынимая оружия. В последний момент она легонько хлопнула по ножнам левой рукой и меч выскочил наружу. Подхватив его в воздухе, Церцея блокировала удар орка. — Еще и тормоз, к тому же, - усмехнулась она, замахиваясь из-за головы. Орк нанес короткий удар без замаха, но за то время, которое потребовалось его клинку, чтобы пройти путь от его груди до груди Церцеи, девушка успела ударить его и отскочить — удар орка лишь слегка задел ее плечо. «Если бы я двигалась так же медленно, братец давно бы меня убил», - сказала Змея сама себе, прикладывая левую руку к ране и заклинанием останавливая кровотечение. Тем временем, на боку у орка появились три кровавых пятна. — Энеглас Нурорн? - неожиданно легко произнес орк иноязычное название. - Твоя не так уж проста, паран-хак... Но урк не победить фокусами отаков**! Он с ревом бросился в атаку и Церцея забеспокоилась, не услышат ли звуки их боя в орочьем лагере. Теперь орк атаковал исключительно сериями быстрых ударов. Он даже не смотрел, достиг ли очередной удар цели, а сразу наносил следующий. Змея без особого труда уклонялась, но времени на контратаки уже не оставалось. Девушка начала отступать. Орк преследовал ее, продолжая наносить удары. Наконец, он прижал Церцею к дереву. — Моя знать Энеглас Нурорн, -сказал он. - Это тройной удар мастеров клинка Весмира. Урк изучить его много лет назад. Нужно просто бить быстро-быстро, чтобы твоя не успеть приготовить удар. Теперь твоя некуда бежать. Моя показать тебе тройной удар мастеров меча урк — Рагат Башга! Он замахнулся и Церцея вжала голову в плечи. В следующий миг на нее обрушился град ударов... А еще через мгновение орк рухнул на снег с ранами в сердце, печени и обоих легких. — Энеглас Нурорн? - переспросила Церцея. - Какая банальность. Я изучила его в семнадцать лет и он мне не понравился. В настоящем бою второго шанса не бывает и любой заумный прием, которым нельзя прикончить врага с одной попытки — пустая трата сил. — Четверной удар... - прохрипел орк. — Я называю его Кур Долинлуг, - с гордостью сообщила девушка, отделяя голову Шака Тахана от тела. - Так и знала — четырех ударов такому бугаю не хватит, нужно было сразу пять... Ой, как холодно-то... Она вновь превратилась в змею и заползла обратно в свою одежду.***
Кобра лежала на груде трофейных товаров, без особенного интереса наблюдая за развлекающимися орками. Пьянка была неотъемлемой частью любой их операции, или, как это называли разбойники, «дела». Кобра все еще никак не могла привыкнуть к тому, что разбойникам можно было просто пропивать большую часть добычи, не делится с вождями и старейшинами своих племен, самим решать, кого грабить — словом, творить все, что душе угодно. Ради этой-то свободы Кобра и сбежала из Братства, где о каждом своем шаге нужно было докладывать. Молодую оркшу не особенно волновало то, что сейчас ей нужно ограбить десять поездов чтобы наскрести столько денег, сколько она раньше могла получить за одно выполненное задание. Плюс ко всему, подавшись в разбойники она ее и товарищи лишились защиты своих племен, а значит кто угодно мог убить их, не опасаясь возмездия. Но и это беспокоило Кобру не особенно сильно. Единственным, от чего ее бросало в дрожь, были голоса, которые она непременно слышала во сне после каждого «дела». «Урк хат кажрут — урк коджун, - говорила ночь голосом ее отца. - Марадар курашмот хат барат-га — марадар курашмот барат-варох.» (ороч. «Орки — воины, а не дикари... Нападение на вражеский обоз — акт доблести, а не грабежа.») «Тар барат-рох гарох марадар курашмот? - усмехалась ночь голосом ее матери. - Ы варох-тут гарох арх-арх звод.» (ороч. «Использовать твой талант, чтобы грабить караваны? Это то же самое, что забивать гвозди боевым молотом.») «Орк гак дат рон, - хрипела ночь голосом старика-шамана. - Кобра киран жон, рон урк шисат тар барат-на ву.» (ороч. «Орк живет ради племени... Ты — дочь вождя, Кобра, и все члены племени будут смотреть на тебя, надеясь, что ты позаботишься о них.») «Кохат вараг шисат Вужан хушрон - предупреждала ночь голосом Анаконды. - Мур рагат ко шисат хушрон ы паран-варох.» (ороч. «Никто не должен знать, где находится штаб-квартира Братства... Поэтому тех, кто узнал это и сбежал мы находим и убиваем.») Были и другие, но этих четверых она слышала чаще всего. И, несмотря на то, что трое из них уже давно отправились к духам, Кобра просыпалась в холодном поту, ожидая, что из-за дерева вот-вот появится ее старшая сестра с длинной отповедью и коротким кинжалом. Поэтому молодая оркша и не могла беззаботно пить вместе со всеми. Наверное, в ней все-таки было больше от наемной убийцы, чем ей хотелось — она свято верила в единственный закон, которому подчинялось все на свете — закон подлости. «Орк во хат шисат варох, памрат» — «Орк умирает, когда он не готов к бою». И, если этот закон был верен хоть отчасти, полсотни товарищей Кобры должны были вот-вот погибнуть. Так она думала каждый день, наблюдая за их попойками. И надо же — так и вышло. Когда ворота лагеря рухнули и внутрь ворвались враги, Кобра ни капельки не удивилась — она просто спрыгнула с горы трофеев и схватила оружие — свою любимую боевую косу. Полмгновения ушло на то, чтобы оценить ситуацию. — Хфа... - с облегчением вздохнула оркша. - Мар шисат ву тарух-жун... Мар дагак-шисат... (ороч. «Уфф... Похоже, это всего лишь некроманты. А я-то уж подумала...») — Вах-ха! - крикнула она, привлекая внимание других орков. - Рагат тарух-жон! (ороч. «Эй! Убейте некроманта!») Эта тактика — убить некроманта — была первой, которая пришла ей в голову и, пожалуй, наиболее эффективной в данной ситуации. Не то, чтобы Кобра верила в то, что некромант здесь только один и его смерть решит все проблемы. Но, в любом случае, гибель некроманта должна была нанести силам неприятеля несоизмеримо больший ущерб, чем уничтожение отдельных упырей. Оставалось лишь надеяться, что из пятидесяти орков хотя бы несколько достаточно трезвы, чтобы понять, что появившиеся в лагере зелененькие человечки — это не пьяные бредни, а упыри, и что команда «рагат тарух-жон» означает, что им нужно вместе с Коброй набросится на предводителя нежити — вооруженного мечом лича в сером плаще. Удивительно, но на призыв Кобры откликнулись аж четверо — верзила с булавой, бывший мастер клинка с двумя саблями, гоблин-шаман и арбалетчик, пьяный настолько, что не смог найти висящий у себя на поясе арбалет и бросился в атаку, потрясая ножом для разделки дичи. Всей гурьбой орки и гоблин набросились на лича, но тут же были отброшены потоком ярко-зеленых молний. Откуда не возьмись появились призраки и начали оттеснять орков от лича. Поднявшись на ноги, Кобра поняла, что рассчитывать на помощь не приходится — ее товарищи были полностью поглощены боем с привидениями. Более того, им она помочь тоже не могла — лич стоял в пяти шагах от нее и, похоже, благородно ожидал, пока она поднимется на ноги и подготовится к бою. «А мар рох, - сказала себе Кобра. - Варох мар башга... Мар хат марадаржан, мар рагжан. Рагат кура оххунажан — мар гарох, ву на-жон мар.» (ороч. «Ладно, одна управлюсь... Так, надо сосредоточиться. Я не разбойница, я убийца. Убийство могущественного чародея — нас этому учили...») Она бросилась в атаку. Темный маг взмахнул посохом, заставляя древесные корни опутать ее ноги, но она ускользнула и ударила лича косой. — Хат оххунарох тар оххунарат! (ороч. «Без рук не поколдуешь») - усмехнулась Кобра, но оказалось, что она рано обрадовалась — удар, который, по ее замыслу, должен был отрубить чародею правую руку, лишь раздробил кость. Более того, лич без особенного труда блокировал следующие два удара мечом, а трещина на его руке уже через полминуты полностью исчезла. «Во хатга мар раг-руг? Мар кура арх-арх-арх, во - хат. Во слухат варох-рас? Хат-хат... Во шисат кат мар рох? Хат-хат, варох тар башга, во хат гарох рат... ыкы гарох? Шисат-шисат...» (ороч. «Как он блокирует мои удары? Я ведь двигаюсь намного быстре е, чем он? Он изучал приемы боя косой? Нет, вряд ли... Может, он видит будущее? Нет, нет успокойся, так не бывает... или бывает? Ну, это легко проверить.») Вместо очередного удара она отскочила назад и метнула в лича чакрам. Это возымело эффект — кольцо пробило темному магу грудную клетку недалеко от того места, где у живых находилось сердце. «Уха! Тар хат гарох рат шисат кат мар рох», (ороч. «Значит, ты все-таки не можешь предвидеть будущее») - обрадовалась оркша... В этот момент земля у нее под ногами разверзлась и она полетела куда-то вниз. Яма была покрыта изнутри какими-то то ли шипами, то ли просто острыми камнями. Если бы Кобра родилась эльфийкой, она, наверное, не пережила бы этого падения. Но орки были крепкими от природы. Рыча от злости, Кобра полезла вверх, хватаясь руками прямо за шипы. Они в кровь изрезали ее пальцы и через них текла какая-то темная энергия, наполнявшая тело оркши болью, но она упорно ползла вверх, пока не выбралась из ямы. — Варох ро! - усмехнулась она, бросаясь в атаку. - Ку тар рох шута оххунарат? (ороч. «Ну что, продолжим? Сколько еще раз ты сможешь сделать такую яму?») На ее пути из земли вырастали странные колья, но Кобра перепрыгивала через них и бежала дальше...***
Мал Хакар предполагал, что от пятидесяти пьяных орков следует ожидать проблем, но столь активного отпора он не ожидал. На него накинулась сразу целая толпа орков. Теневой Разрушитель получился почти инстинктивно, хотя раньше лич никогда не применял это заклинание в настоящем бою. «Вот это силища! - восхитился лич. - Такое ощущение, будто я за раз выбросил из тела половину своей магической энергии. Не могу поверить, что лорд Ксан стрелял такими направо и налево.» Поток молний на время остановил орков и лич воспользовался передышкой, чтобы отдать Ар'ак'ше и Фур'гану телепатический приказ вступить в бой. «Ар'ак'ша бессмертна, но Фур'гана запросто могут убить... - лич почувствовал укол сожаления. - Надеюсь, у него хватит пронырливости, чтобы выжить.» Большего он сделать для призраков все равно не мог — предводительница орков вскочила на ноги и набросилась на лича с косой. Мал Хакар попытался связять ее ноги Путами, но заклинание не сработало — оркша просто проскочила через древесные корни. — Интересные дела... - пробормотал лич. Он чувствовал одновременно беспокойство и радость — с тех пор, как он совершил Темный Ритуал, у него не было ни одного настоящего боя с равным противником. И, хотя, Мал Хакар и не надеялся на то, что оркша, которой на вид было от силы лет шестнадцать, окажется достойным оппонентом, с ней, похоже, можно было поразвлечься. Тем временем Ар'ак'ша и Фур'ган столкнулись с четырьмя разъяренными противниками. К счастью, на помощь подоспел Сар'ар, и только это спасло призраков от немедленного уничтожения. Орки сразу же переключились на врага, выглядящего более внушительно, и младшим призракам удалось до поры до времени остаться незамеченными. Фур'ган вытащил кинжал и исподтишка всадил его в спину одному из орков. К сожалению, до сердца он не дотянулся и попал прямиком в задницу. Орк обернулся и замахнулся на обидчика саблей. Гоблин пустился наутек, а орк помчался за ним. К счастью для Фур'гана, у пьяного орка заплетались ноги и призраку удалось оторваться. Сделав петлю, он вернулся на поле боя. Увиденное там его совсем не обрадовало... Дело в том, что Ар'ак'ша, которая, несмотря на собственную неубиваемость, была очень осторожной девушкой, избрала целью своей атаки самого хилого из противников — гоблинского шамана. Шаман был пьян ничуть не менее, чем орки, но, когда он увидел несущуюся на него Ар'ак'шу, в нем заговорил имеющийся у любого гоблина инстинкт самосохранения. — Вод-ха-бодун! - закричал он, втыкая посох в землю. Вод-ха-бодун был одним из семи сотен почитаемых орками духов. Орки верили в то, что Вод-ха-бодун покровительствует пьяным и помогает им с утра отыскать дорогу домой. При этом, в отличие от Ву-памрат-жона или Барак-драла, Вод-ха-бодун был вполне реальным существом (как и многие другие из семисот духов). И, поскольку шаман был достаточно могущественным, а также, по случаю, мертвецки пьяным, дух не замедлил явится на зов. Над головой шамана появилась огромная воронка, из которой вывалился Вод-ха-бодун. Больше всего он был похож на пресловутого зеленого человечка с рогами и копытами. Одним ударом ноги от отбросил Ар'ак'шу от гоблина футов на пятнадцать. — Караул! - закричал Фур'ган, который при жизни сам был шаманом и понял, что к чему. - Это Вод-ха-бодун! Убейте скорей шамана, или нам всем крышка! Гоблин первый последовал своему совету и, забыв на время даже о преследующем его орке, набросился на шамана. Но Вод-ха-бодун действительно был достойным защитником пьяных — всего полминуты потребовалось ему, чтобы оттеснить Ар'ак'шу и Фур'гана от шамана и заставить их оборонятся. У духа даже не было никакого оружия — он дрался голыми руками, но его аура, которую могли чувствовать только мертвые и пьяные, говорила сама за себя — один его удар мог отучить от пьянства навсегда. — Бежать надо, - прошептал Фур'ган Ар'ак'ше. - Потом вернемся с чернокнижниками и закидаем его магией. — Отставить бежать, - прогромыхал сзади голос Сар'ара. Эльф без труда проскользнул мимо Вод-ха-бодуна, увернувшись от всех его ударов, и одним взмахом меча рассек гоблина-шамана надвое. — Если мы будем бежать каждый раз, когда встречаем орочьего божка, какая от нас будет польза? С пьяными орками любой дурак драться может. Стоило телу шамана упасть на землю, как воронка над ним угрожающе загудела, засосала духа обратно и исчезла. — Во дает, одним ударом, - восхищенно прошептал Фур'ган. — Ага, как комара прихлопнул, - пробормотала Ар'ак'ша. — Хватит ворон считать, - строго сказал им Сар'ар. - У нас еще три живых противника, с которыми надо разобраться... или нет... Сопротивление орков, поначалу удивительно упорное, становилось все слабее по мере того, как через ворота в лагерь врывались все новые упыри. На каждого орка их было по двое-трое, и несколько уже нацелились на тех троих, с которыми минуту назад бился Сар'ар. Единственным нерешенным поединком на поле боя оставался бой Мал Хакара и Кобры. Драка, которая в начале обещала быть интересной, постепенно начала раздражать лича. Кобра двигалась быстро и наносила множество ударов, используя то косу, то метательные кольца, но ей просто не хватало силы и мастерства, чтобы одолеть лича — его Ке'мик'ад'жи сводил на нет любой ущерб, который оркша была в силах причинить. С другой стороны, сколько Мал Хакар не использовал связывающих заклинаний, Кобра неизменно ускользала от них, а не связав ее, нечего было и думать попасть по ней мечом или атакующим заклятием. В конце концов лич решил попробовать кое-что новое — создал огромную яму, покрыл ее изнутри каменными шипами и запустил внутрь Волну Тени. Заклинание получилось внушительным, но энергоемким — обычную яму было сделать почти вдвое легче. С другой стороны, из обычной ямы Кобра мгновенно выскочила бы. «Ну что, угомонилась, что ли? - подумал лич. - Это заклинание нужно запомнить и как-нибудь на досуге оптимизировать. Назову его... хмм... Адской темницей, пожалуй.» В этот момент из ямы показалась окровавленная рука Кобры. «Она издевается? Ну все, сама напросилась... стоп, а это что? - если бы у лича было живое лицо, на нем бы сейчас появилась ухмылка. - А ларчик-то просто открывался...» Оркша наконец выбралась из ямы. — Варох ро! - нагло усмехнулась она. - Ку тар рох шута оххунарат? Лич создал у нее на пути стену из кольев. Оркша перепрыгнула через них, но лич создавал еще и еще. Он даже не пытался прицелится по ней — его целью было окружить Кобру полностью. Оркша так и не смогла добежать до Мал Хакара — частокол кольев перед ней оказался выше ее роста. Она попыталась оббежать со стороны, но колья начали появляться и за спиной. Наконец, Кобра оказалась окружена со всех сторон. Заметив последнюю щель в клетке из кольев, она высунула наружу левую руку, и метнула в лича нож. Когда лезвие вонзилось ему в череп, Мал Хакар и глазом не повел. — Это-то мне и нужно, - произнес он, хватая Кобру за руку. - У тебя интересное кольцо. Оно управляет твоими движениями, помогая избегать ловушек. Тот, кто его сделал, должно быть, был великим магом. Но оно не помогло тебе избежать падения в яму, значит оно бессильно против всего, что не касается твоего тела напрямую. Если аккуратно окружить тебя кольями со всех сторон, оно не сработает, пока не будет уже поздно, а ходить сквозь стены ты не умеешь. Тем не менее, такое интересное кольцо стоит изучить. Он попытался снять кольцо с указательного пальца Кобры, но оркша сжала кулак. — Это моей матери! - прорычала она. - Не трожь! — Я вынужден настаивать, - сказал лич. Видя, что Кобра не намерена сотрудничать, он скомандовал. - Сар'ар! Призрак выхватил меч и отсек оркше руку почти по локоть. — Это — вам, - произнес он, протягивая Мал Хакару отрубленную часть руки вместе с кольцом. - Это — тебе, - добавил он, приставляя острие меча к горлу упавшей на землю оркши. — Мар памрат (ороч. «Я умираю». Ритуальная фраза, произносимая орками перед смертью), - прошептала Кобра, закрывая глаза. — Постой! - схватила Сар'ара за руку невесть откуда появившаяся Церцея. — О, Церцея, - удивился лич. - А ты где была? — Прости, Хозяин, я, кажется, заснула. Можешь убрать свою клетку и попросить Сар'ара пока не размахивать мечом? — Клетку уберу, а с Сар'аром сама разбирайся, - отозвался Мал Хакар, которого сейчас куда больше интересовало изучение трофейного кольца. — Ты не хочешь объяснить? - поинтересовался призрак у Церцеи. — Сначала нужно кое-что проверить, - отозвалась девушка. Она наклонилась над оркшей и заклинанием остановила поток крови, хлыставший из обрубка левой руки. — Отвечай, - обратилась она к Кобре. - Почему тебя зовут Коброй? — Традиция, - пробормотала оркша не открывая глаз. Судя по всему, она была в полуобморочном состоянии и не особенно понимала, с кем разговаривает. - Наша семья происходит от Шиссат, Белой Змеи, поэтому всех женщин называют именами змей. — Ты — Кобра, дочь Мамбы, дочери Демансии, дочери Дрисадалии, дочери Шиссат? - спросила Церцея. — Да, это я. — Хозяин, - обернулась Змея к Мал Хакару. - Помнишь, на берегу Аефена ты сказал, что будешь должен мне одну жизнь? Отпусти эту девочку. — Да нет проблем, - отозвался лич, продолжая разглядывать кольцо. - Пусть проваливает. — Вы уверены? - переспросил Сар'ар. — Для Повелителя Тьмы иметь долги непозволительно. Если Церцея настолько глупа, что готова простить мне мой долг за одну безрукую оркшу, то я просто буду считать, что легко отделался. Церцея, проследи только, чтобы твоя Кобра отправлялась прямиком домой и больше не показывалась мне на глаза. — Хорошо, Хозяин, - кивнула Церцея. - Пойдем, змейка. Она взвалила Кобру на плечи и смылась в неизвестном направлении. — Она так ничего и не объяснила, - мрачно произнес Сар'ар, пряча меч в ножны. — Да забудь уже об этом, - отмахнулся Мал Хакар. - Наверняка у них какой-нибудь тайный змеиный орден. Ты же мне сам рассказывал про древнегномьи волчьи культы. Наверное что-нибудь похожее, но со змеями. У нас есть дела поважнее... - его голос стал серьезным. - Взгляни на это безобразие. Лич жестом предложил призраку оглядеться. Лагерь был почти полностью заполнен растерзанными телами орков, среди которых не было ни одного целого. — Похоже перебор вышел, - саркастично заметил эльф. — Когда я дрался с этой девчонкой я разозлился и утратил контроль над упырями, вот они и разорвали все живое, до чего смогли дотянуться. — Вам следует... - начал Сар'ар. — Нам следует зарыть трупы, - прервал его лич. - Пусть Старик и его ребята займутся этим. Не думаю, что тут хоть что-то можно воскресить. Мелипсихона... Мелипсихона, ты где? — Здесь, - отозвалась некромантка, которой удалось незаметно подойти и встать у него за левым плечом. — Проведи учет всего захваченного добра. Ар'ак'ша, отправляйся обратно к Абезу и скажи Ротвулфу, что мы вернули товары, но в результате несчастного случая гномы-машинисты погибли. Не думаю, что отказываться от сделки в его интересах. Сар'ар, не пускай сюда младших чернокнижников, пока всех орков не закопают. Ни к чему им... — Мне приказать Вакилле заняться переносом лагеря? - уточнил призрак. — Да, так будет лучше всего. — В произошедшем есть и моя вина, лорд Хакар, - вдруг произнес Сар'ар. - Контроль над большим количеством нежити за раз требует предельной собранности, и лорды-личи обычно не принимают лично участия в сражении, чтобы более точно управлять войсками. Я знал об этом, но забыл вас предупредить... Я уже очень давно не видел, чтобы личи сражались на передовой, а когда видел... там была особая ситуация. Полагаю, вам впредь следует воздержаться... — Не следует, - возразил Мал Хакар. - Я не просто лич. Я — Повелитель Тьмы. Повелитель Тьмы должен возглавлять темные силы, он должен вселять ужас. И к тому же... какой смысл быть сильнейшим темным магом на Континенте, если нельзя использовать эту силу? — В таком случае, возможно вам стоит держать в тылу нескольких некромантов, которые будут управлять нежитью, пока вы сражаетесь. «Ага, если бы у меня еще были некроманты, которым я достаточно доверяю», - подумал Мал Хакар. — Я поразмышляю над этим, - сказал он вслух.***
Сначала Гродук думал, что его непременно найдут и убьют — если не страшные женщины, недовольные скудостью полученной от него информации, то по крайней мере орки, которых он сдал. Но прошел день, потом второй, и никто за ним не приходил. Утром в четверг гоблин наконец решился вылезти из норы и добежать до озера — наловить рыбы. Но стоило ему прорубить во льду отверстие, как... ну, разумеется его схватили за шиворот. — Нет, только не страшные женщины! - в ужасе взмолился гоблин. — Кто это тут страшная? - поинтересовалась державшая его за шиворот оркша. Посмотрев ей в глаза, Гродук пожалел, что не остался в своей норе навечно. У предыдущей страшной женщины, которая поймала его три дня назад, были глаза убийцы, жаждущего крови, а у этой был взгляд скучающего убийцы, говоривший «я непременно убью всех гоблинов на свете, если у меня будет свободная минутка между обедом и ужином» — Ма... ма... мар слухат тар! - выговорил гоблин. - Тар Анаконда-паран — Рагжун Вужан жон! (ороч. «Я... я... я слышал о тебе! Ты — Анаконда, глава Братства Убийц!») — Кут-кут-кут, мар Анаконда, - закивала оркша. - Слухат, ки-орк. Тар шисат мар паран-рон? (ороч. «Да-да-да, я — Анаконда... Слушай, гоблин. Сестру мою тут не видел?») — Кобра-паран? - переспросил гоблин, надеясь, что искомой сестрой окажется единственная оркша, чье местоположение ему хотя бы примерно известно. — Кут-кут, - согласилась Анаконда. - Мар шисат во тсат... Тар хат паран-варох, Кобра. Тсат мар барад тар пар... - она взглянула на гоблина так, будто первый раз его увидела. - Тар тсат? Толкат мар дат Кобра. (ороч. «Да-да... Выходит, она все же здесь... Тебе не сбежать, Кобра. Сегодня я надеру тебе задницу... Ты еще здесь? Расскажи, как найти Кобру.») И гоблин рассказал все. Он рассказал даже то, чего пять минут назад не знал. И, хотя он не больше, чем на допросе трехдневной давности, представлял, где находится Кобра, он умудрился нацарапать на снегу подробнейшую карту местности и объяснил, где может находится лагерь. — Тар барат, - похвалила его Анаконда. - Тар дат тар рон. (ороч. «Молодец... Можешь идти домой.») «Никогда больше не буду ловить рыбу в этом озере... нет, вообще никогда больше не буду ловить рыбу,»-пообещал себе гоблин, убегая. — Ки-урк барат рон... - задумчиво произнесла Анаконда, глядя ему вслед. - А ки-орк на кура шисат-слухат... (ороч. «Полезный народец эти гоблины... Столько информации от одного...»)***
— Вино линтанирского производства — четыре бочки, общей стоимостью восемьдесят золотых монет, древесина линтанирского ясеня — два полных вагона, общей стоимостью четыреста золотых монет, древесина листрийской сосны — половина вагона, общей стоимостью шестьдесят золотых монет, древесина черного дуба — половина вагона, общей стоимостью восемьдесят золотых монет. Ювелирные изделия из золота и серебра, определить стоимость затруднительно, но по общей стоимости металла — четыреста пятьдесят золотых монет. Итого товаров на десять сотен и семьдесят золотых монет. — Спасибо, Мелипсихона, - кивнул лич. - Я уверен, что господин Ротвулф в конце концов получит за эти товары намного больше, но нас вполне устроит и такая сумма. Кстати, если учесть те пятьсот монет, которые я получил авансом, мы теперь на семьдесят монет богаче, чем были, когда переправлялись через Великую Реку. Нам с Сар'аром деньги ни к чему, но я думаю, будет справедливо, если вы с Церцеей разделите эти семьдесят монет между собой. На тридцать пять золотых монет можно было полностью снарядить двоих тяжеловооруженных пехотинцев. Даже для государственного чиновника это была крупная сумма. Для Церцеи, происходившей из дворянской семьи, эти деньги были просто приятным подарком, но Мелипсихона, родившаяся в семье керлатского деревенского старосты, куда лучше осознавала размер этой суммы. Тем не менее, она покачала головой. — Вы не должны награждать нас золотом за то, что мы просто выполняли свою работу, - сказала некромантка. - Если хотите, наградите Амелию и Никодима, которые совершили больше, чем были обязаны согласно присяге, помогая вам подавить мятеж Зазингела. — А я возьму свою долю, - сообщила Церцея. - Накуплю новых платьев. Спасибо, Хозяин. — Если вы закончили обсуждать зарплату, то у нас есть проблема, которую надо решить, - вмешался Сар'ар. - Летучие мыши сообщили, что с севера приближается снежная буря. — Все настолько серьезно? - спросил лич. — До Болота Ужаса три дня пути, но, если холмы занесет снегом, мы можем добираться до туда несколько месяцев, а то и вовсе до самой весны. — Мы не можем отправится прямо сейчас — мы должны дождаться гномов и передать им товары. — Как я и сказал, у нас проблема. Какие-нибудь предложения? — Понятия не имею, - отозвалась Церцея. - Я вообще скоро засну от этого холода. — А ты можешь? - спросил Ир'шаз. - Ты в самом деле впадешь в спячку, как змея? — Конечно нет! - воскликнула девушка. - Человеческое тело на такое не способно. — Значит нечеловеческое способно? - переспросила Мелипсихона. - В таком случае, полагаю, у нас есть решение. — Поясни, - предложил лич. — Вы возьмете наши основные силы — ведьм, упырей и самое необходимое из обоза — и совершите марш-бросок к Болоту Ужаса, чтобы перейти холмы прежде, чем их занесет снегом. А Церцея со скелетами и трофейными товарами останется здесь и дождется гномов. Она обменяет товары на золото, а весной перейдет холмы и присоединиться к нам. — Это плохой план! - закричала Церцея. - Что значит весной? Предлагаешь мне здесь зимовать? — Именно так. Скелеты могут без вреда для себя провести всю зиму под снегом. Гномьему золоту в сундуках тоже за одну зиму ничего не сделается. А ты, когда закончишь все дела с гномами, превратишься в змею и проспишь до весны — тебе даже еда не потребуется. — Тебе сейчас тоже еда не потребуется, - пообещала Церцея, берясь за меч. — Церцея, - остановил ее Мал Хакар. - Это возможно? — Хозяин... - прошипела девушка. — Это возможно? - еще раз спросил лич. — В целом — да... Но это... неприятно. — Мне стоит поручить это Сар'ару? Он тоже сможет перезимовать под снегом. Сар'ар пробурчал что-то о том, что настоящие эльфы под снегом не зимуют, но лич сейчас смотрел только на Церцею. — Нет... - тихо сказала девушка. - Сар'ар понадобится тебе, если начнется война с Мал Кешаром и снова появится та ужасная зверюга. Я... я сделаю это. Но ты будешь мне за это должен, Хозяин! — Ну, насколько я понимаю, у тебя есть целое племя орков, которых мне почему-то нельзя убивать... — Идет! - решительно ответила Церцея. - Вечная неприкосновенность для всего Клана Белой Змеи в обмен на одну зиму под снегом, - помедлив секунду, она строго добавила: - И никаких вопросов на змеиную тему. Никогда. — Мелипсихона, мы снимаем лагерь, - распорядился Мал Хакар. - Все, что сможет долежать до весны, бросайте здесь. Сар'ар, мне нужен план трехдневного перехода до Болота Ужаса.***
Кобра в очередной раз упала в сугроб. Некроманты не убили ее — за нее заступилась странная человеческая шаманка. Оркша не поняла и половины того, что эта шаманка сказала, а вторую половину просто не услышала — она постоянно теряла сознание. Ее левой руки больше не было, но она почему-то все равно болела. Единственное, что Кобре удалось понять — ее отпустили домой, пообещав убить, если она попадется на глаза еще раз. Похожая традиция была и у орков — отпущенному пленнику полагалось направляться прямиком в свое племя, где шаман проводил над ним необходимые ритуалы, смывая позор поражения. Так Кобра и собиралась сделать... вот только возвращаться ей было некуда. «Хат кура дагак, Может, и к лучшему, - подумала она, лежа в снегу. - Хат дат-дат мар рон. Мар памрат тсат... Пакарат-Ракаб хат шарс во хогр...» (ороч. «Все равно мне не доползти. Здесь где-нибудь и помру... Смерть от обморожения не самая тяжелая...») Стоило ей прийти к такому заключению, как ее за шиворот вытащили из сугроба и она поняла, что легкая смерть от обморожения ей не светит. — Паран-рон? (ороч. «Сестра?») - спросила она, не открывая глаз. — Кут-кут, - ответил знакомый голос, после чего Кобру бросили обратно на снег, но уже лицом вверх. - Кат тар арх? (ороч. «Да-да... А где рука?») — Во хат тсат... (ороч. «Ее нет...») — Мар шисат — мар ки-паран-рон паран-варох Вужан, во рох марадар курашмот. Во ки-рат ы тсат во ки-варох рат вараг, во барат-варох тар ы га тар арх ы мур кураран паран-урх-шмот. Мар барат-шисат? (ороч. «Все ясно — моя младшая сестренка сбежала из Братства и стала грабительницей караванов. Но она была слабой и однажды она повстречала сильного врага, который победил ее и забрал ее руку и кольцо нашей матери. Я угадала?») — Кут, - печально ответила Кобра. - Тар барат-шисат, паран-рон. (ороч. «Да... Ты угадала, сестра.») — Тар хат башга-шмот... - проворчала Анаконда, садясь в снег рядом с сестрой, и награждая ее подзатыльником. - Ко мар рох тар? (ороч. «Безмозглая... И что мне с тобой делать?») — Га мар башга (ороч. «Оторви мне голову»), - предложила Кобра, за что получила еще один подзатыльник. — Мар а паран-рон, - произнесла Анаконда. - Мар хат га тар башга, во хат башга-шмот. (ороч. «Сестра у меня одна... Я не буду отрывать ей голову, даже если в этой голове нет мозгов.») — Аааа... - удивленно потянула Кобра. - Тар ракат мар макарат? (ороч. «Ты будешь лупить меня плеткой?») За вопросом незамедлительно последовал третий подзатыльник. — Ракат макарат хат-арх кират? - усмехнулась старшая сестра. - Мар хат кажрут. (ороч. «Лупить плеткой однорукую слабачку? Я не людоедка какая-нибудь.») — Ко тар рох мар? (ороч. «Тогда что ты со мной сделаешь?») - спросила вконец растерянная Кобра. — Паран-шмот (ороч. «Замуж»), - огласила свой приговор Анаконда. — Коооо? (ороч. «Чтоооо?») — Мар толкат, Кобра во рох тар рох, дат паран-шмот. Тар шисат? (ороч. «Я сказала — если еще раз выкинешь что-то подобное, выдам тебя замуж. Понятно?») — Мар шисат, - поспешно отозвалась Кобра. - Мар барат-рох кура-кура, мар варох а арх, мар дат барат-рагжан, мар слухат га-жон, мар хат дат паран-шмот! (ороч. «Понятно... Я буду упорно трудиться, я научусь сражаться одной рукой, я стану хорошей убийцей, я буду подчинятся приказам, только замуж меня отдавать не надо!») — Тар барат, - усмехнулась Анаконда, поднимаясь и протягивая руку сестре. - Мур дат мур рон. (ороч. «Вот и отлично... А теперь — мы возвращаемся домой.») Кобра попыталась взяться за протянутую руку левой рукой, но вдруг поняла, что руки нет. Несколько мгновений она переваривала этот факт, а потом протянула правую. Анаконда рассмеялась и оторвала сестру от земли за шиворот. — Дат-дат, паран-рон (ороч. «Вперед, сестренка»), - сказала она.***
Сборы были завершены. Наиболее важное имущество и провизию сняли с телег и разделили между членами отряда. Остальное вместе с телегами оставалось в лесу ждать весны. Сар'ар утверждал, что снегопады в этих краях бывают такие, что к середине декабря телеги занесет полностью. — Так, народ, делаем все, как в тот раз, перед Царцинским сражением, - обратилась Вакилла к ведьмам. - Ой, прости, Амелия, ты ведь теперь старшая ведьма. Тебе слово. — Так, народ, делаем все, как в тот раз, перед Царцинским сражением, - сообщила ведьмам Амелия. В толпе раздались смешки и девочка сердито надула щеки. - Ноги в руки, один привал в день без установки палаток. Кто отстанет — будет ждать весны под снегом. — А мы в ледышки не превратимся, если ляжем спать без установки палаток? - спросила одна из молодых ведьм. — И когда мы уже придем? - пробормотала шестилетняя ведьма Пира. - Мы все время куда-то идем-идем... — Не беспокойся, - ответила Амелия. - Рано или поздно мы дойдем до края земли. По моим расчетам, идти осталось уже не очень далеко. — А я читала, что земля круглая, - вставила ведьма Алиса. — Все это неправда, - сказал подошедший Полиандр. - Мой наставник говорил, что побывал на краю земли. — Это было до того, как он вернулся на пятнадцать лет назад во времени или после? - усмехнулся подошедший следом за ним Никодим. — Эй, вы двое, не портьте мне педагогический момент! - набросилась на них Амелия. Пока молодежь препиралась между собой, Мал Хакар подошел к Церцее. — Уходишь, Хозяин? - спросила девушка. — Ухожу. Ну, ты главное продержись до весны, а мы тем временем освоим болото, подлатаем старую крепость... если она еще цела. Глядишь, подтянешься прямо к новоселью. — В этих старых крепостях все время водятся драконы, василиски или еще какая гадость... Постарайся не помереть, пока меня нет, Хозяин. — Ага, ты тоже... Если снова нагрянет тот Мал Кешаровский монстр, бросайте все золото и прячьтесь — без тысячи монет мы как-нибудь обойдемся, а вот потерять сотню отборных скелетов и тебя я не могу. — Что-что там было после сотни отборных скелетов? - переспросила Церцея. — Гномы попытаются торговаться и будут предлагать тебе восемьсот или девятьсот золотых, но ты не соглашайся меньше, чем на тысячу сто. Плюй на всех их аргументы и помни — на самом деле эти товары стоят намного дороже, и гномы в итоге продадут их за две, а то и за три тысячи, - продолжил давать инструкции лич, пропустив насмешку Змеи мимо ушей. - Когда вернется Ар'ак'ша, отправь ее ко мне — она сможет пересечь холмы и разыскать меня, она же первый призрак, в конце-концов. Мы оставляем тебе телеги и, если затея со спячкой не удастся, можешь разобрать их на дрова. Гакир из гвардейской сотни неплохо охотится, и... — Хозяин, - оборвала его Церцея. - Я все знаю. Я — змея, а змеи, как и все животные, не помирают просто оттого, что пришла зима. На такую глупость только люди способны. Я справлюсь. Она внимательно осмотрелась по сторонам. — Так, Курочка Ряба не видит, значит можно, - сказала она, а затем совершенно ошарашила лича, обняв его и поцеловав в лоб. - Удачи, Хозяин. Чтобы к моему возвращению жил в огромном черном замке и правил — если не всем миром, то хотя бы всем Севером. Примечания: * Перевод эпиграфа с орочьего языка: "Орк умирает, когда он слаб. Орк умирает, когда он не готов к бою. Когда орк силен, он сражается, когда орк сражается, он побеждает, когда он побеждает, он завоевывает. Орки будут править миром." ** Отак — ороч. «эльф», слово "отаков" является просторечным склонением орочьего слова на людской манер, так как в самом языке орков нет падежей, а множественным числом от слова "отак" является "отук". С другой стороны слово "орк" Шак Тахан изменяет по правилам орочьего языка - переводя его в форму множественного числа "урк". В его языке так же присутствуют иные отклонения от норм как орочьего, так и веснотского языков.