Мал Раванери Эйсауза Нитайдеронэй Корит Са Хэ Мал Каэйза Критайхоорэй* Надпись на штандарте Саотелкелтешманоре
На берегу реки Листры, у корней большого дуба сидел эльф по имени Сардарлионар. Он прислонился спиной к стволу дерева и откинул голову назад, глядя в небеса через листву дуба. Ему нравилось наблюдать за облаками — за сто сорок лет он не видел двух одинаковых. — Лэ нимба? (эльф. «Грустишь?») - раздался голос сверху. На широкой ветви дуба, нависшей над водой, появилась эльфийка. Она лежала на ветке животом вниз, глядя на Сардарлионара. Ее длинные белые волосы свободно свисали вниз, почти касаясь поверхности воды. — Кейт? - отозвался эльф. - Ирэ лэ динен лелья'инье? Эн'инье ла хар'лэ. (эльф. «Когда ты подкралась? Я тебя не заметил. Снова.») — Сина нолвэ (эльф. «Это магия»), - прошептала эльфийка, соскальзывая с ветки и опускаясь на землю перед Сардарлионаром так стремительно и грациозно, что казалось, будто она пропала на ветке и появилась прямо перед эльфом. Кейт воспользовалась эффектом неожиданности, чтобы впиться в губы витязя своими. — Кейтиа! - возмутился Сардарлионар, когда эльфийка прервала поцелуй. - Ава карэ энтавэ путэри йухта'ма лэ куруварини! (эльф. «Нельзя же так бессовестно пользоваться тем, что ты волшебница!») — Манен? - съехидничала эльфийка. - Манэ ай лэ ньяр'инье ма ларкава Линтанири каллло сана-синлиссе, энтавэ лэ ла хар'аналельля титта нис? (эльф. «Да неужели? Лучше расскажи, что так будоражит мысли самого ловкого витязя Линтанира, что он даже не заметил приближения обычной женщины?») Она беззастенчиво уселась на колени к эльфу, ожидая объяснений. — Инье сана'ма элмэ тулья'лумэ, - вздохнул Сардарлионар. - Инье найкэ кенья а лайкета курумма охтар, нан элдали махта'укуэн йалумэ харан коранари. Элмэ мюрэ раймери а ла охтари. (эльф. «Я думал о том, на что мы тратим время... Я должен тренироваться и оттачивать свое мастерство воина, хотя эльфы не воевали ни с кем уже больше ста лет. Нам нужны охотники, а не воины. ») — Лэ танкавэ ханья'аксан сина, - улыбнулась Кейтия. - Илья элда найкэ тулья'ан'вьойа лье лебефаэ коранари. Инье кар'синавэ ми сина йен... (эльф. «Ты ведь знаешь, что такова традиция... Каждый эльф должен потратить полсотни лет своей жизни, служа своему народу. Я тоже так делала в твоем возрасте...») — Сина тьярвэ тарса'инье, - произнес эльф. - Лэ аньяро ор одофаэ'а'лебен а лэ най харья'хина'экар'тад, нан инье ла кэ маба'вессэ лэ меннай вьойа апалумэ туэл. (эльф. «В этом-то и дело... Ты на семьдесят пять лет старше меня, тебе уже пора бы иметь двоих-троих детей, а я не могу жениться на тебе, пока не закончу службу.») — Хортари, - рассмеялась эльфийка. - Недер коронари апалумэ — а инье ми лэ ранки. (эльф. «Торопыга... Осталось всего девять лет — потерпи и я буду твоей.») — Лэ — Канта Талми куруварини, йа кэ нона эр'тар'менег коранари. Хануи ла хаута'тьяр лэ вессэ, а йалуми ма куэт'лэ ай лэ вакуэт-илкуэн тьярвэ инье. (эльф. «Ты — чародейка Четырех Стихий, которая рождается раз в тысячелетие. Тебе уже сейчас нет отбоя от предложений, и старейшины будут недовольны, если ты отклонишь их все ради меня.») — Най куэт'ма'йеста, инье вакуэт'ма'йеста. Инье Канта Талми куруварини, инье кэ кар'ма'йеста. А лэ ла укуэн хану, нан аннава махтар лумэмма. (эльф. «Пусть себе недовольствуют, отклоню столько, сколько захочу. Я ведь чародейка Четырех Стихий, мне можно то, чего нельзя остальным. Кроме того, ты тоже не абы кто, а самый талантливый мечник в нашем поколении.») — Ми норэ йа мюрэ сардинири, а ла махтари. (эльф. «В стране, которой каменотесы нужны больше, чем мечники.»), - напомнил Сардарлионар. — Ла мюрэ тарса'лэ, - отозвалась Кейтия. - Инье ла мюрэ сардинири. (эльф. «Не беспокойся так... Не нужны мне никакие каменотесы.») Она наклонилась, чтобы еще раз поцеловать витязя, но в этот момент из леса донеслись звуки рога. — Сина ос куэт'инье, - улыбнулся эльф. - Ла эстэ ан вьойа. (эльф. «Вот видишь... Никакого отдыха от этой службы.») Он поднялся на ноги, мягко отстранив эльфийку и поправив на плече перевязь с ножнами. — Инье эн'аута (эльф. «Я пошел»), - сказал он. — Маэ (эльф. «Ага»), - кивнула Кейтия, крепко обнимая его на прощание. Когда Сардарлионар ушел, эльфийка села на берегу и опустила ноги в воду, мурлыкая какую-то мелодию. Это было двадцать шестое июля того года, который люди позже обозначат в своих календарях, как триста девяносто второй год до основания Веснота. Эльфы жили в Линтанирском лесу уже тысячу лет и в тот момент казалось, что, чтобы ни случилось, они останутся здесь еще на тысячу лет...***
Эльфы Тендель и Вандир удили рыбу на Листре, напротив того места, где в нее впадала Аркан-Тория, когда заметили в камышах что-то черное. Зайдя в воду, Вандир вытащил на берег тело черноволосой девушки в темно-зеленом платье. Ее кожа была даже бледнее, чем у эльфов, а тело не было похоже на тело утопленницы — все выглядело так, будто девушка просто решила поплавать, исключая тот факт, что она не подавала признаков жизни, а с плеча свисала туго набитая котомка — было странно уже то, что подобный груз не утащил девушку на дно. — Малло сэ симен? (эльф. «Откуда она взялась?») - спросил Тендель. — Най Аркан'Тория кол'сэ, - предположил Вандир, кладя тело на траву. - Эла, сэ ла элда (эльф. «Наверное ее принесла Аркан-Тория... Смотри, она не эльфийка»), - он дотронулся до маленьких округлых ушей незнакомки. — Сэ ла кэ торко экар норно... - задумчиво произнес Тендель. - Най сэ кэ фирья? (эльф. «Она явно не тролль и не гном... Неужели это — человек?») — Фирьяр ла на'анва, сина куэнтали йа линд'ос лендали, манен той линд'нураулунди экар хуокари, - уверенно сказал Вандир. - Сэ харья'энгвэ. Най йета'сина - най ханья'ман сэ йалумэ. (эльф. «Люди не существуют, это сказки безумных путешественников, такие же, как кракены и псиглавцы... У нее есть сумка. Заглянем туда — быть может это подскажет нам, кем она была.») Он протянул руку и попытался открыть котомку, но девушка вдруг схватила его за запястье. Ее ладонь была холодной как лед и Вандир испуганно вырвал руку. Девушка открыла глаза — не такие широкие, как бывают у эльфов и светло-зеленые, а не серые — и села. — Werem ai? (этерем. «Где я?») - произнесла она на неизвестном эльфам языке. — Инье ла йеста'маптале элье энгвэ, - поспешно объяснил эльф. - Аватьяра'инье ай кармма кенда'син. (эльф. «Я не собирался красть вашу сумку... Прошу прощения, если мои действия выглядели подобным образом.») Девушка испуганно уставилась на эльфа а затем начала озираться. — Tir'sa! - позвала она. - Tir'sa, au hie? (этерем. «Тир'са! Тир'са, ты здесь?») Ответа она не получила и, вдруг поняв что-то, уткнулась лицом в колени и заплакала. — Элье ванва куэн? - осторожно спросил Вандир. - Сина «Тир'са» — сэ элье мело? (эльф. «Вы кого-то потеряли? Этот «Тир'са» — ваш друг?») — Лэ ла ханья'ламбэ, - покачал головой Тендель. - Манэ ай элмэ миттанья'лэ ан йалуми — най той куэт'ламбэрья. (эльф. «Она нас не понимает... Нужно отвести ее к старейшинам — возможно, они говорят на ее языке.») Он протянул руку девушке, предлагая ей встать и следовать за ним. — Лелья'тар'элмэ, - произнес Вандир, упорно продолжавший говорить с незнакомкой по-эльфийски. - Най элмэ кэ хир'элмэ «Тир'са». (эльф. «Пойдемте... Возможно, мы сможем найти ваш «Тир'са»») — Лела насилуме (нечетк. эльф. «Ее больше нет»), - вдруг ответила девушка, поднимая на эльфа заплаканные глаза. Ее акцент был незнаком эльфам, но говорила, она несомненно, на эльфийском языке. — Элье кэ куэт'элен ламбэ? (эльф. «Вы говорите по-эльфийски?») - хором спросили эльфы. — Ламане (нечетк. эльф. «Немного»), - кивнула девушка. — Ни эссэ Вандир эт Тессен араноссэ (эльф. «Вандир из дома Тессен»), - представился Вандир, поклонившись. — Ни эссэ Тенден эт Тессен араноссэ (эльф. «Тенден из дома Тессен»), - назвался Тенден. Незнакомка поднялась на ноги и сделала изящный реверанс. Тот факт, что ее платье промокло и прилипло к телу, придавал движению какое-то странное очарование. — Ни эссе Са'оре, майандур эт формен, - представилась девушка. - Манен эссе синамен? (нечетк. эльф. «Са'оре, жрица с севера... Как называется это место?») — Сина эссэ Линтанири, - сообщил Тенден. - Элье анва фирья? (эльф. «Линтанир... А вы ведь человек, верно?») — Танкаве, - подтвердила Са'оре. — Лелья'тар'элмэ, - сказал Вандир. - Элмэ тана'элье ан йалуми, нан мюрэ хир'хампэ парка ан элье. (эльф. «Пойдемте с нами... Мы представим вас старейшинам, но сначала вам нужно найти сухую одежду.») — Элье синамане (нечетк. эльф. «Вы очень добры.»), - поблагодарила девушка. Эльфы повели Са'оре в чащу, туда, где, под сенью вековых дубов, находилась цитадель дома Тессен. Эльфы обитали в лесу повсеместно — в избушках на земле, в плавучих хижинах на поверхности озер и в подвесных домиках на ветвях деревьев, — но каменная цитадель имела для лесного народа особое значение — это была столица благородного дома, место сбора старейшин и приема высоких гостей. Они шли по тропинке и девушка с любопытством оглядывала окрестности. Она выслушала рассказ эльфов о природных достопримечательностях Линтанира и начала рассказывать о лесах, в которых ей доводилось бывать прежде (оба эльфа и не предполагали, что на свете есть место под названием Луфорский лес и что там даже живут эльфы), когда троица повстречала Фрил'Гандира — друида, почитаемого в доме Тессен в качестве великого мудреца и пророка. — Нолава (эльф. «Мудрейший»), - почтительно склонили головы Тенден и Вандир. Друид рассеяно кивнул им, но стоило ему встретится взглядом с Са'оре, как он отшатнулся, словно обжегшись. — Тенден, Вандир, йур'синанис! (эльф. «Тенден, Вандир, отойдите от этой женщины!») - воскликнул он. — Ма тьярвэ, Нолава? - спросил Вандир. - Сина нис фирья, а сэ... (эльф. «В чем дело, Мудрейший? Эта женщина — человек, она...») — Йур, йур'синанис линта! (эльф. «Бегите, бегите от нее скорее!») - прокричал друид. Эльфы подчинились словам Мудрейшего несколько своеобразно — они отскочили от Са'оре, но вместо того, чтобы бежать, схватились за оружие. — Нолава, ай сэ котумомма, инье кэ пилин'сэ (эльф. «Мудрейший, если она — враг, я могу ее застрелить»), - предложил Тенден, натягивая тетиву лука. Вандир молча положил руку на эфес меча. Улыбка исчезла с губ девушки и ее взгляд из заинтересованного стал угрюмо-печальным. — Морукуинга, - произнесла она, делая шаг назад. - Инье аута. (нечетк. эльф. «Опустите оружие... Я уже ухожу.») — Термар'симен а аморта'ранки, - распорядился Тенден. - Энгвэ ор кемен! (эльф. «Стойте на месте и поднимите руки... Бросьте сумку на землю.») — Инье лелья эльемар а кархарве укуэн, - пообещала Са'оре, делая еще шаг назад. - Ла мауре хаута инье. (нечетк. эльф. «Я покину ваши земли и никому здесь не причиню зла... Не пытайтесь задержать меня.») — Термар-симен экар инье пилин'лэ! (эльф. «Стойте на месте или я стреляю!») - пригрозил лучник. Девушка сделала еще один маленький шаг назад. — Тенден, нар! (эльф. «Тенден, стой!») - воскликнул друид, но было уже поздно — стрелок спустил тетиву. Стрела попала Са'оре в левую грудь, пронзила платье... и отскочила в сторону. — Тенден, хаута (нечетк. эльф. «Тенден, остановись»), - попросила девушка, прикрывая дырку в платье левой рукой, но эльф слушал уже только свои инстинкты. Его мозг еще не до конца осознал, что стоящая перед ним женщина удивительным образом неуязвима для стрел, а руки уже извлекли из колчана еще одну стрелу и нацелили ее — на этот раз, в глаз. Стрела эльфийского лучника была столь стремительна, что Са'оре даже не успела прикрыть веко — стрела попала ей в глаз... и упала на землю со сплющенным наконечником. Девушка сдвинулась с места — в ее правой руке, совершенно пустой мгновение назад, появился очень странной формы меч, лезвие которого обильно источало жидкость темно-красного цвета. Резко нагнувшись, Са'оре проскользнула под третьей стрелой Тендена и через мгновение уже стояла прямо перед стрелком. Одним ударом она рассекла и лук эльфа и его грудь, забрызгав все вокруг кровью, брызнувшей не только из раны Тендена, но и с ее клинка. — Тенден! - воскликнул Вандир, выхватывая меч. Са'оре блокировала его удар своим клинком. — Аватьяра (нечетк. эльф. «Прости»), - прошептала она и оторвала левую ладонь от груди, повернув ее к эльфу. Из совершенно пустой ладони вылетел небольшой метательный нож, пронзивший сердце Вандира. — Ханма? - повернулась девушка к Фрил-Гандиру. В ее глазах блеснули слезы, - Ма инье кар лэ? (нечетк. эльф. «За что? Что я вам сделала?») — Лэ маравнвэ апалумэ метья'Линтанири, - мрачно ответил друид. - Инье кен'сина — йур амбар ла наи. (эльф. «Тебе предначертано уничтожить Линтанир... Я видел это — этого не избежать.») Лицо Са'оре, до того недоумевающе-печальное, исказила ярость. — Dam u! - воскликнула она. - U enol profets! (этерем. «Будь ты проклят! Ты и все предсказатели!») А затем все вокруг заволокла тьма...***
Сбор эльфов Золотого Листа по традиции проходил в цитадели дома Клиада. Эльфы питали слабость к традициям — большинство их воинских соединений имели фиксированную численность, и новый член мог вступить в отряд лишь после того, как его предшественник выйдет в отставку или погибнет, а нередко новобранец еще и должен был обладать некоторым набором уникальных навыков, которые были присущи и его предшественнику. Например, в гвардейском отряде «Золотой Лист» — особом подразделении, принимавшем приказы напрямую от Ка'лиана, — всегда было лишь двенадцать воинов, их которых трое всегда были лучниками, трое — мастерами клинка, двое — наездниками, двое — друидами и двое — чародеями, причем традиции описывали даже то, каким из стилей боя должен владеть каждый из мастеров клинка и какие заклинания должен знать каждый из волшебников. За пятьсот лет существования отряда в нем поменялись только лица. Даже многие из эльфов относились к подобной косности столь важного подразделения с недоумением — в конце концов, время шло и даже в эльфийской армии появлялись новинки, а ученые создавали новые заклинания, но Золотой Лист упорно не желал меняться, — а у представителя любой другой расы это вызвало бы откровенную усмешку, но Золотой Лист оставался самым сильным отрядом из двенадцати солдат на всем Великом Континенте, и каждый новобранец эльфов по-прежнему мечтал когда-нибудь вступить в его ряды. Сбор эльфов Золотого Листа по традиции проходил в цитадели дома Клиада. Вокруг круглого стола из белого дуба собрались десять воинов. Многие из них не виделись уже два года — с прошлого сбора отряда — и теперь братья по оружию горячо приветствовали друг друга. Сардарлионар из дома Эдан был старшим по рангу из присутствовавших сейчас в зале — ему оставалось служить в отряде лишь девять лет. По традиции, в составе Золотого Листа должен был быть мастер клинка, владеющий Эл'Сэдэрал — стилем, совмещающим акробатику и фехтовальные навыки, — но Сардарлионар освоил особенно редкую ветвь этого стиля — Эл'дэрал'нагил, что сделало его известным далеко за пределами Золотого Листа и Линтанира. Бэлилманд из дома Клиада служил в отряде уже пятнадцать лет — немногим меньше Сардарлионара. Известный больше за свою красоту, чем за навыки фехтовальщика, он впервые женился, когда ему было всего восемьдесят семь лет, и с тех пор сменил уже двух жен. Руководство отряда не одобряло столь аморального поведения, но с тем, что Белилманд владел Нэвада — эльфийским мечом с цепью — лучше всех в Линтанире, ничего нельзя было поделать. Амиорион из дома Тессен вступил в отряд лишь недавно. Лучники, владеющие Слепой Охотой, — редкость даже для Линтанира, и, стоило одному такому покинуть отряд, как гонцы отправлялись в земли каждого из благородных домов в поисках преемника. Два года назад они отобрали четверых кандидатов, из которых Амиорион оказался самым лучшим, хотя и попал в мишень (со ста шагов и с завязанными глазами, как велела традиция) лишь с третьей попытки. Следопыт, в обязательном порядке входивший в состав Золотого Листа (какой прок от самого сильного на земле отряда, если он неспособен отыскать поле боя?), обладал достаточно стандартными для эльфийского рейнджера навыками, поэтому требования к кандидатам были ниже всего — и тем более ожесточенной была конкуренция среди них. Ныне пост следопыта занимал Хирион из дома Ландель. Урорфилдор, также из дома Ландель, смотрелся непривычно без своего коня, даже когда сидел за столом. Традиции требовали, чтобы кавалерист Золотого Листа искусно стрелял с седла, но навыки Урорфилдора в этой области были весьма посредственными. Однако в остальном он был безупречным наездником, и это убедило арбитров принять его в отряд. Эовимбор из дома Селлен прибыл из далекого Весмира, чтобы вступить в Золотой Лист. Ему было непросто доказать, что эльф из весмирского рода достоин стать членом элитного линтанирского отряда, но его волшебный скакун, в седле которого мог удержаться лишь он один, и навыки мечника сделали свое дело. Анил'Гавин, друид из дома Эдан, был молод для своего поста. Несмотря на то, что воины эльфов обычно вступали в Золотой Лист в сто двадцать пять лет — после двадцати пяти лет безупречной службы в отрядах попроще — в друидах более всего ценились мудрость и опыт, и в Золотой Лист обычно принимали тех, кто получил древесную ветвь не менее полувека назад. Но в случае с Анил'Гавином это требование было выполнено... единственный и неповторимый, он стал друидом, когда ему было пятьдесят, и вступил в Золотой Лист в день своего столетия. Фолиндэ из дома Амарил была полной противоположностью Анил'Гавина. Зрелая трехсотлетняя женщина, мать пятерых детей, она вступила в Золотой Лист лишь похоронив и оплакав своего горячо любимого супруга. Ее присутствие заставляло молодых эльфов вести себя сдержанно, а не ходить колесом, как им, возможно, хотелось — друид могла запросто отодрать за уши любого из юношей, каждый из которых был младше младшего из ее сыновей. Юная Гадриэклия из дома Финдэн с избытком компенсировала недостаток жизнерадостности и беззаботности у Фолиндэ. Пятнадцати лет службы в рядах Снежной Стражи хватило ей, чтобы доказать, что, после полулегендарной Мелодии, она — самая искусная чародейка в доме Финдэн. В итоге девушку перевели в Золотой Лист, где она служила уже полтора десятилетия — лишь на год меньше, чем Сардарлионар. Последней за столом была Вовиен из дома Клиада. Все время старательная и сосредоточенная, она постоянно извинялась перед остальными членами отряда за аморальное поведение своего брата Бэлилманда, как будто это была ее вина. Сардарлионару порой хотелось отвесить ее распутному братцу хорошего пинка, чтобы он прекратил доставлять неприятности своей порядочной сестре, но он каждый раз вспоминал горячие поцелуи Кейтии и думал, что у него нет морального права осуждать Белилманда. За столом оставалось еще два свободных места — отсутствовал командир отряда, лорд Ломадриэриль, а лучник Сорфинд недавно закончил службу и вышел в отставку. До последнего момента было неясно, успеет ли Ка'лиан подыскать замену Сорфинду к началу очередного сбора отряда. Вероятно, командующий и сейчас отсутствовал именно по этой причине. Эльфы успели поделиться новостями, обсудить все последние события, и начали скучать. Бэлилманд сделал Гадриэклии уже седьмое за последние пятнадцать лет неприличное предложение и в седьмой раз получил решительный отказ. Вовиен снова начала извиняться за брата, а Фолиндэ — выговаривать распутному эльфу. Эовимбор и Урорфилдор обсуждали корм для лошадей, а Анил'Гавин и Хирион — какую-то техническую новинку, которую разведчики видели у солдат-гномов. Тихо сидели лишь Амиорион, который еще недостаточно освоился в отряде и побаивался старших товарищей, и Сардарлионар, мысли которого занимала Кейтия. Наконец, в зале появился лорд Ломадриэриль. В отличие от остальных членов отряда, командующие избираются пожизненно — не странно, что он был старше остальных присутствующих. Ломадриэриль из дома Фэа был четвертым командующим Золотого Листа. Унаследовав пост от злосчастного лорда Норфилдора, командование которого длилось всего сорок дней, он занимал это место уже сто восемьдесят лет. Командующего сопровождал еще один эльф, которого никто из сидящих за столом ранее не встречал. — Ара-охтари эт Малин Лассэ! - возвестил командующий, когда разговоры стихли и эльфы поднялись из-за стола, приветствуя своего командира. - Эссэрья Исандир Вандир эт Феа араноссэ, а сэ силумэ туву'номэ Пилин Вала эт Малин Лассэ. (эльф. «Благородные воины Золотого Листа! Представляю вам Исандира из дома Фэа, который займет в Золотом Листе пост Стрелы Богов.») Стрелой Богов назывался особый выстрел, совершаемый по тщательно просчитанной траектории и поражающий врага, находящегося за препятствием. Опытные снайперы эльфов могли пронзить стрелой сердце стоящего за углом противника, видя лишь отбрасываемую им тень, и традиции Золотого Листа требовали, чтобы в отряде состоял стрелок, способный выполнить этот прием. Тот, кого назвали Исандиром, выступил вперед и поклонился. — Алассэмма суйлие элье, ара'охтари эт Малин Лассэ. Лавэ инье на'минэ'эт'эльехоссе — сина алта эстел ан инье а носсэма. (эльф. «Приветствую вас, благородные воины Золотого Листа. То, что мне было позволено вступить в ваши ряды — великая честь для меня и всего моего дома.») Хотя эти слова звучали, как обычная вежливость, все действительно было именно так, как он сказал. Дом Феа был малочисленным небогатым домом, земли которого находились в самой северной части Линтанирского леса. Далеко не каждое поколение воинам этого дома удавалось попасть в Золотой Лист, и то, что теперь в составе элитного отряда было сразу два члена дома Феа, и один из них — командующий, действительно было великой честью и удивительным совпадением... и Сардарлионар даже на минуту призадумался совпадением ли — в Исандире не было совершенно ничего необычного, он был именно такого возраста, в котором обычно вступают в Золотой Лист, у него было два глаза, две руки, две ноги, светлые волосы, серые глаза и острые уши — но в Золотом Листе такой набор заурядных качеств уже был поводом для раздумий... Витязь отогнал ненужные мысли и перевел все внимание на начинающееся совещание. Исандир уселся на место, которое теперь принадлежало ему, и далее события развивались так же, как и на прошлых семи собраниях Золотого Листа, на которых Сардарлионару доводилось бывать — командующий подошел к карте и начал рассказывать об изменениях, которые произошли на границах Линтанира в эти два года... Внезапно привычный ход доклада был нарушен — в зал вошел запыхавшийся гонец и подал лорду Ломадриэрилю конверт с письмом. Пробежав послание глазами, командующий повернулся спиной к карте и лицом к подчиненным. — Тессен араноссэ ну котумо драм, - четко произнес он. В его голосе не было ничего от того лекторского тона, которым он минуту назад описывал стратегическую ситуацию — теперь это был голос опытного воина, чувствующего приближение битвы. - Котмумо нотэ а воронвэ силумэ ла куэнта, - ответил он на незаданный вопрос вскочившего на ноги Амиориона из дома Тессен. - Раумо нивесиньяри норта'танна, а элмэ усвэ'стлумэ, энтавэ тул'танна нэл тини апа элье. Линтанири салкуэ на'варна телко котумо харана'а'толфаэ коранари. Си сина улка, а Онтаримма мюрэ макилимма а куингимма. Инье ханья'сина хоссе Малин Лассэ йандо ла йалумэ анва дагор, ананта сина апалумэ ла на-анва. Тана'элье манэ — элье носсэ, араноссэ а элдали льемма кенда'элье! (эльф. «Дом Тессен атакован врагом... Принадлежность и численность сил противника пока не установлены... Предвестники Бури уже отправились туда, мы выдвигаемся немедленно и будем там через три часа после них. Трава Линтанирского леса сто восемьдесят лет оставалась недоступной для ног всех наших врагов. Теперь это изменилось, и Родине нужны наши мечи и луки. Я знаю, что этот состав Золотого Листа еще не участвовал в настоящем бою, но этот факт тоже скоро изменится. Покажите себя с лучшей стороны — на вас смотрят ваши семьи, ваши дома и весь народ эльфов!»)***
Земли дома Тессен соседствовали с территорией дома Клиада, так что воинам Золотого Листа понадобилось лишь пять часов, чтобы из цитадели дома Клиада прибыть в цитадель дома Тессен... вернее, прибыть на поле сражения, развернувшегося перед воротами того, что день назад было цитаделью дома Тессен. Отряд Предвестников Бури состоял из ста замечательно обученных наездников. Их доспехи из эльфийского серебра можно было пробить лишь ударом топора или выстрелом из композитного лука, а тайная магия, о которой они не рассказывали даже собратьям-эльфам, придавала их атакам мощь настоящей бури. Когда предвестники мчались в атаку, ветер всегда дул им в спины, сметая с их пути вражеские стрелы и заставляя врагов пригнуть головы. Их клинки искрились молниями, а стрелы могли дважды сменить направление полета, прежде, чем поражали цель... Однако к тому моменту, как воины Золотого Листа достигли земель дома Тессен, сотня Предвестников Бури была уже полностью уничтожена. Без каких-либо признаков засады, использования баллист, ловушек или мощной магии, сто эльфов и сто лошадей лежали на земле, буквально изрубленные на куски неведомыми неприятелями. — Ман кэ кар'сина?! (эльф. «Кто мог сотворить подобное?!») - воскликнул Амиорион. Восклицание относилось не столько к поражению Предвестников Бури, сколько к тому, что не было видно никаких следов его сородичей из дома Тессен, и это заставляло опасаться худшего. — Сина анфирини, - сообщила Фолиндэ. - Инье тенья'паэ'а'энег эури. Мине тулкава. (эльф. «Это нежить... Я чувствую шестнадцать аур. Одна из них очень мощная.») Эльфам доводилось сталкиваться с нежитью и ранее, но обычно это были какие-то древние монстры, вроде драугров или мстительных духов — они населяли места своего прижизненного обитания и не совершали ни набегов на эльфийские земли, ни вообще каких-либо взаимно слаженных действий. В легендах эльфов говорилось о темных волшебниках-некромантах и о армиях нежити, столь огромных, что с левого фланга не было видно правого, но это были лишь легенды и даже они ничего не говорили о мертвых воинах, способных устроить столь чудовищную резню вшестнадцатером. — Сина унат, - произнес Хирион. - Раумо нивесиньяри ла кэ куэл'махта лебефаэ охтари, а элье куэт'паэ'а'энег йалумэ нангвэ? (эльф. «Это абсурд... Предвестники Бури не проиграли бы и пяти сотням воинов, как их могли победить шестнадцать?») — Элмэ ханья'апалумэ сина, - отрезал лорд Ломадриэриль. - Фолиндэ, элье куэт'тулкава эура — Манен тулкане тулкава? (эльф. «Это мы выясним позже... Фолиндэ, ты сказала о мощной ауре — насколько она на самом деле мощная?») — Манен-харья хери Мелодиа, - уверенно вставила Гадриэклия. - Инье тенья'сина лебен лари уалумэ, нан сина йалумэ хвинне. (эльф. «Это тот же уровень, что и у госпожи Мелодии... Я почувствовала ее лиг за пять отсюда, но она была намного слабее.») — Лэ мюрэ мота'сина, - посоветовала юной чародейке Фолиндэ. - Сина эура йалумэ на'минда йандо элмэ лелья'арта Клиада араноссе. Инье ла йалумэ иста'ма сина анфирин эура - а инье ла иста'ма си. Нан той паэ'а'лебен — анфирини анва. (эльф. «Тебе нужно поработать над собой... Эту ауру можно было заметить с того момента, как мы выехали из цитадели дома Клиада. Я не была уверена, что это аура принадлежит нежити — я и сейчас в этом не уверена. Но, те, остальные — точно мертвецы.») — Элмэ хормэ сана'сина'эт'тулкава'эура — гулдур, - предположил Исандир. - Сэ тьярвэ сина'кар а нангвэ тер сэ кэ реста'лав'ангайассе. (эльф. «Вероятно, обладатель сильной ауры — некромант. Он несет ответственность за все произошедшее здесь и победа над ним может быть ключом к разрешению ситуации.») — Инье веер'лэ, - кивнул командующий. - Рак'эт'нэл'минья. Илья минья туву'курувар экар орнэкуэн, йа кэ хир'уракотумо тар эура. Сангиэ — тулья-котумо вахайа, минья'уракотумо а мутья'сина. (эльф. «Согласен... Разделимся на четыре отряда. С каждым из отрядов пойдет чародей или друид, который сможет выследить нашу цель по ауре. Задача — отвлечь внимание врагов от главной цели, отделить и уничтожить ее.») — Илья минья апалумэ харья-нэл охтари, а котумо харья'канад ара илья (эльф. «В каждом из наших отрядов будет лишь по три воина, в то время как нам будут противостоять в среднем по четыре»), - напомнил Анил'Гавин. — Лебен ара илья, ай сама мота'манэ, - поправил Сардарлионар. - Ананта элмэ мюрэ нангвэ тер мине минья, а сина минья апалумэ харья'алта арта котумо. (эльф. «По пять, если план с отвлечением сработает хорошо... В сущности, достаточно, чтобы победы достиг лишь один отряд, и как раз у этого отряда будет трехкратное численное превосходство над противником.») — Инье кен'сама ла мота, - вдруг сказала Вовиен. - Той усвэ ан элмэ. (эльф. «Похоже, план с отвлечением не сработает... Они выходят нам навстречу.») Действительно, ворота цитадели отворились и из них появились закованные в латы фигуры. Среди них не было ни одного всадника — это были пешие воины, преимущественно тяжеловооруженные. Двое из них были столь огромны, что превосходили ростом всадника на коне, а их топоры весили, наверное, фунтов по сто. Еще у троих было по четыре руки, остальные выглядели как обычные пехотинцы. Некоторые несли композитные луки, но даже у них за спинами висели огромные мечи и топоры. Все эти воины совершенно определенно были мертвы и мертвы очень давно. От их оружия и лат буквально веяло древностью... А впереди всех шла прекрасная (для неэльфийки) молодая женщина, которую ни у кого бы не повернулся язык назвать мертвой. У нее одной не было никаких лат и даже просто подходящего для битвы костюма — она беззаботно шла в бой в длинном неудобном платье, не позаботившись даже заплести развевающиеся на ветру черные волосы. — Инье йеста'хлар — кэ сина... (эльф. «Просто для проверки — это ведь...») - уточнил Эовимбор. — Йэ, - подтвердила Гадриэклия. - Келвэ тулкава эура — сила нис ми лайкуа хампэ. (эльф. «Да... Источник сильной ауры — та женщина в зеленом.») — Кэ элмэ наланта'си экар йур'меннай'лу? - уточнил Сардарлионар. - Эр лебен элмэ кэ махта'ар, а той — илкуэн паэ'а'энег. Сина апалумэ лумна дагор, а пилини кэ хвин. (эльф. «Мы нападаем или отступаем? Из нас только пятеро могут сражаться в ближнем бою, а у них, видимо — все шестнадцать. Это будет непросто для нас, да и стрелы, скорее всего, будут неэффективны.») — Ла лехта'куэтта куингани! (эльф. «Не недооценивай лучников!») - потребовал Хирион. — Курувармма анта'тулко, а инье ла кен'маунат ми аксоохтари. Той полда а маэмахта — ананта укуа йандо. Инье сана'синакурувари манен тарьяссе. Инье найкэ нангвэ сэ — илкуа. Си сэ лелья'инга, энтаве инье ла кэ нейта'лу. (эльф. «Наши чародеи обеспечат нам поддержку, да и в костяных воинах вроде бы нет ничего необычного. Они сильны и хорошо вооружены — но и только. Думаю, все дело в этой волшебнице. Все что нам нужно — одолеть ее. Сейчас она как раз идет впереди всех, так что не стоит терять такой шанс»), - рассудил Ломадриэриль. Урорфилдор кивнул, соглашаясь, и пришпорил коня. Во весь опор он помчался навстречу врагу. Несколько скелетов сразу же натянули луки, но стрелы лишь просвистели у наездника над головой. Расстояние между ним и женщиной в зеленом все сокращалось, и эльфы думали, что сейчас она побежит и спрячется за спинами своих воинов... но она лишь остановилась и сделала знак скелетам поступить так же. В последний момент огромный костяной воин с щитом выступил вперед и прикрыл темную волшебницу от удара Урорфилдора. Затем скелет попытался ударом щита сбить эльфа с коня, и это могло бы получиться, но наездник уже мчался обратно к своим — его атака была лишь отвлекающим маневром. Пока все смотрели на всадника, Сардарлионар разогнался до скорости, не меньшей, чем скорость лошади, и, подобно вихрю помчался к некромантке. Он попытался нанести удар с неприкрытой щитом костяного воина стороны, но небольшой скелет с мечом, который, судя по виду, был сделан из скелетированного хвоста какого-то огромного ящера, выскочил вперед и набросился на Сардарлионара. Эльфу пришлось вступить в бой и он не достиг темной волшебницы... но, в конце концов, его атака тоже была отвлекающим приемом. На волшебном скакуне, сияющем, слово солнце, в строй мертвых воинов ворвался Эовимбор, и в тот же момент на другом краю опушки посохи Вовиен и Гадриэклии выпустили рой светящихся огоньков, взмывших в небо, и обрушившихся на мертвецов с небес, подобно граду... В этот миг женщина в зеленом впервые приняла деятельное участие в бою. Она вытянула вверх левую руку и сорвавшийся с нее поток ярко-лиловых молний раскрылся куполом над головами костяных воинов и принял удар волшебных огоньков на себя. Эовимбор уже почти успел прорваться к темной волшебнице, но она, прекратив испускать молнии, махнула рукой и на траве вокруг нее проявился кровавый узор чародейских символов. Стоило волшебному скакуну весмирца пересечь границу этого узора, как конь вдруг погас — не перестал светиться, а просто исчез. Эовимбор упал на землю и воин с оружием из плавника огромной рыбы загородил от эльфа некромантку. Поняв, что стремительная атака не удалась, остальные члены Золотого Листа пересекли опушку и вступили в бой. Лучников в обоих отрядах было одинаковое количество, и они одинаково безуспешно осыпали друг друга стрелами — скелетам стрелы не особенно вредили, а по эльфам еще надо было попасть. Темная волшебница достаточно успешно отражала все заклинания, которые выпускали эльфийки-чародейки. Анил'Гавин и Фолиндэ смогли сковать троих скелетов чарами природы, но остальные девять приходились на троих витязей и двоих наездников (вернее, наездника и бывшего наездника). Урорфилдор и Эовимбор смогли взять на себе лишь по одному скелету. По двое приходилось на Сардарлионара и Белилманда, а лорд Ломадриэриль сражался с тремя и он же первым убил одного из своих противников. Эльфы обрадовались и на волне подъема боевого духа Сардарлионар наконец зарубил скелета с мечом из хвоста ящера и сосредоточился на втором противнике — большом скелете с боевым молотом. Однако, радость эльфов была преждевременна — кости поверженных скелетов вдруг начали погружаться под землю и, стоило им полностью исчезнуть, как земля у ног темной волшебницы разверзлась и из нее появились два костяных воина, у одного из которых Сардарлионар сразу же заметил в руках меч из хвоста ящера. — Сина ма куина'нан нолвэ! - крикнул он. - Вовиен, ма ай маха'мине тер нолвэ, най сина мане! (эльф. «Какая-то воскрешающая магия! Вовиен, попробуй убить кого-нибудь магией, вдруг это сработает лучше!») — Инье ласта! (эльф. «Есть!») - отозвалась чародейка, переключая свое внимание с темной волшебницы на скелета с молотом. Некромантка, разумеется, попыталась отразить ее заклинания потоком молний, как она сделала это в начале сражения, но Сардарлионар не без причины обратился за помощью именно к Вовиен — она обладала уникальным управляемым заклинанием. Гибкий хлыст из магической энергии обогнул поток молний и снес скелету голову. Поверженный костяной воин не упал на землю, а вспыхнул синим пламенем и обратился в пыль. Вернувшись назад, хлыст стегнул Вовиен по руке, оставляя кровавый след. — Инье найкэ сер'йа'йухта сина ат (эльф. «Мне нужно отдохнуть, прежде чем использовать это еще раз»), - шепнула чародейка напарнице. Гадриэклия кивнула и накрыла Вовиен магическим щитом, защищающим от заклинаний, и заклинанием Древесных Лат, покрывшим кожу девушки прочной корой, способной защитить от вражеских стрел... Но следующей атаки никто не мог ни предвидеть, ни предотвратить. Темная волшебница метнула свой меч, который распался в полете на тысячу мелких то ли мушек, то ли пчелок. Более того, весь этот рой стал вдруг обильно источать темно-красную жидкость. Он промчался по полю боя, забрызгивая все вокруг кровью и набросился на Вовиен. Рой пролетел через чародейку и ее обезображенное двумя тысячами отверстий тело упало на землю, истекая кровью. — Вовиен! - воскликнул Белилманд, и тут же сам упал на землю, пронзенный тремя стрелами — скелеты-лучники воспользовались тем, что он на миг утратил сосредоточенность. Из двенадцати членов Золотого Листа осталось десять. Рой смертоносных насекомых вернулся к некромантке и соединился в ее руке, вновь становясь мечом, а у ног женщины снова разверзлась земля и оттуда появился новый костяной воин — такой же, как тот, которого убило заклинание Вовиен. — Сина ла мота'мане! - крикнул лорд Ломадриэриль. - Илкуэн кэ наланта'гулдур! (эльф. «Это не сработало! Всем атаковать некромантку!») Воины Золотого Листа подчинились и сконцентрировались на темной волшебнице, уже не обращая внимания на скелетов. Гадриэклии и друидам удалось совместной атакой расчистить путь, сметя двоих или троих скелетов. Витязи ринулись в открывшуюся брешь, но новые костяные воины уже поднимались из под земли, и скелеты сомкнули ряды, заслоняя свою повелительницу. Все, что удалось эльфам — это выпустить в некромантку девять стрел, но ни одна из них не пронзила тело женщины — какая-то неведомая сила сберегала темную волшебницу. Зато ответная атака стрелами и роем насекомых из меча поразила Исандира, положив конец самому короткому членству в истории Золотого Листа. «Си инье кен'манен раумо нивесиньяри куэл'махта — сина эрьяалассэ» (эльф. «Теперь по крайней мере ясно, как погибли Предвестники Бури»), - мрачно подумал Сардарлионар. Преимущество нежити было уже почти двукратным и костяные воины начали оттеснять эльфов к краю опушки. Но Золотой Лист не был бы самым известным эльфийским спецподразделением, если бы он мог быть разбит кучкой скелетов. Истинная сила этого отряда была не в навыках и профессионализме его членов, а в древнем заклинании товарищества. Когда-то очень давно, когда Линтанирские дубы были еще лежащими в земле желудями, существовал благородный дом Тил'Ган, известный, как Дом Бессмертных. Все члены этого дома были связаны между собой заклинанием, которое передавало все жизненные силы погибших эльфов дома их живым сородичам. Доживая жизни своих безвременно ушедших товарищей, эльфы дома Тил'Ган были долголетни в мире и непобедимы на войне. В конце концов, эльф из дома Тил'Ган, известный как Тинандир Чудовищный, понял, что заклинание товарищества дает тем больше сил, чем большими смертями оно подпитано и чем на меньше целей распространено. Решив использовать это для получения абсолютного бессмертия, он убил всех своих сородичей и получил их силы. Он не стал в итоге бессмертным — узнав о его злодеянии, эльфы со всего Континета объединились против него и общими силами одолели негодяя. Заклинание товарищества с тех пор было запрещено к использованию, но Ка'лиан тайно обучил ему членов Золотого Листа и с самого дня образования отряда это было его главной тайной и сильнейшим оружием. Теперь, когда от отряда осталось девять воинов, каждый из них был на треть сильнее, чем в начале сражения. Эта магия не влияла на силу ударов или мощь заклинаний, она просто давала жизненные силы. В груди Хириона торчало уже две стрелы, а он продолжал бой, как ни в чем не бывало. Фолиндэ посохом избивала скелета-воина, пренебрегая ударами его меча. Члены отряда с замиранием сердца ожидали момента, когда погибнут еще трое из них — это означало бы удвоение силы для каждого из выживших, что дало бы возможность для мощной и внезапной для противника контратаки. Но, видимо, мертвецы тоже заметили изменения, произошедшие с воинами Золотого Листа и сделали более или менее правильные выводы — теперь они старались скорее оттеснить эльфов, чем убить. Кроме того, лучники и некромантка сконцентрировали свои атаки на чародейке и друидах — либо они ошиблись, посчитав, что маги являются причиной увеличения силы эльфов, либо они как раз поняли все верно и сочли, что столкнуться в конце с невероятно живучим мечником менее страшно, чем с невероятно живучим чародеем. Наконец, Хирион, который потерял уже слишком много крови, упал на землю. Прикрывать магов стало еще труднее и, в конце концов, юный Амиорион, решившись, с криком «лайта Тессен араноссэ!» закрыл собой Гадриэклию и, приняв на себя три стрелы и поток магических молний, рухнул замертво. Его жертва сделала остальных эльфов сильнее еще на одну шестую. Сардарлионар, Эовимбор и лорд Ломадриэриль вновь начали теснить костяных воинов, отгоняя их от чародеев. — Фолиндэ, си! (эльф. «Фолиндэ, сейчас!») - крикнул Урорфилдор. По его сигналу друид выпустила из рук поток молний, такой же, как тот, который использовала некромантка — многократно наблюдая его использование, Фолиндэ смогла проникнуть в суть заклинания и повторить его. Молнии разбросали костяных воинов и повалили их на землю, а Урорфилдор, разогнавшись, перепрыгнул их верхом. Некромантка немедленно создала над собой купол из молний, защищаясь от атаки всадника. В то же мгновение Гадриэклия выпустила рой волшебных огоньков в живот открывшейся темной волшебницы, а Анил'Гавин сотворил веревки из лиан, которые оплели ноги некромантки, не давая ей увернуться от следующей атаки. Урорфилдор, спрыгнув с почти испепеленного молниями коня, пролетел прямо через поток молний и рухнул на темную волшебницу сверху, целя мечом ей в сердце... Но, за несколько мгновений до того, как это случилось, прямо из под земли под ногами у командующего Ломадриэриля появились десятки костяных рук, которые схватили его за ноги, стремительно протащили по полю боя через ряды скелетов, и, прежде, чем он успел освободиться из костяной хватки, поставили его между некроманткой и Урорфилдором... Клинок наездника, метивший в сердце темной волшебницы, пронзил сердце командующего Золотого Листа. — Канохеру! (эльф. «Командующий!») - воскликнул Урорфилдор. — Ла... хюта... (эльф. «Не... останавливайтесь»), - выдавил из себя Ломадриэриль, кашляя кровью. В тот же миг меч некромантки, двигаясь сам собой (сама она, получив удар волшебным пламенем Гадриэклии, склонилась к земле), насквозь пронзил тело командующего и вошел в сердце Урорфилдора. Тела обоих эльфов упали на землю. Они должны были бы придавить темную волшебницу, но все те же таинственные подземные костяные руки (у многих из которых, кстати, было по три-четыре локтевых сустава) оттолкнули эльфов в сторону и помогли некромантке подняться на ноги, попутно освобождая ее ноги из ловушки лиан. В Золотом Листе осталось всего пятеро бойцов и темная волшебница, все еще окруженная пятнадцатью костяными стражами стояла и смотрела на них. Вернее, смотрела она на Гадриэклию, причем очень недобрым взглядом. — Инье кен'лэ нолвэкуэтта алта кахарве сэ, - шепнул Сардарлионар чародейке, пододвигаясь поближе к ней. Остальные эльфы встали полукругом позади них. - Тайта'сина кар. Анил'Гавин, лэ эрта-сулка лэ, Фолиндэ а Гариэклиа эт кемен. Элмэ ла лав-синаранки даг'элье. Эовимбор а инье варья-элье. (эльф. «Похоже, твое заклинание ее неслабо задело... Продолжай в том же духе. Анил'Гавин, привяжи себя, Фолиндэ и Гадриэклию лианами к земле. Мы не можем позволить, чтобы эти руки утащили вас. Мы с Эовимбором будем вас прикрывать.») — Инье йеста'Мелодиа хери на'смиен... (эльф. «Хотела бы я, чтобы госпожа Мелодия была здесь...») - вздохнула Гадриэклия. — Инье йеста'сина... (эльф. «Да, я тоже хотел бы...») - пробормотал Сардарлионар. — Элье атта... кар'сина, йэ? (эльф. «Вы ведь... того, да?») - полюбопытствовала чародейка, хотя момент был явно не самый подходящий. — Йэ... - подтвердил витязь. - Ай инье апалумэ койрэа, йеста'мента илкуэн аксани ми норна фелья а веру сэ. (эльф. «Ага... Если выберусь живым, пошлю все законы к гномам в пещеры и женюсь на ней.») В этот момент темная волшебница, видимо, окончательно оправилась от своего ранения и бросилась в атаку. Сорвавшись с места так быстро, что для неподготовленных глаз это выглядело, как телепортация, она помчалась к Гадриэклии. Но ее передвижения не остались незамеченными — Сардарлионар во мгновение ока разогнался до той же скорости, что и некромантка, и преградил ей путь. — Ла кэ (эльф. «Нельзя»), - сообщил он, останавливая ее клинок своим. Он впервые оказался с этой женщиной лицом к лицу. У нее были темные кудрявые волосы, зеленые глаза и бледная кожа. Даже сейчас, во время боя, выражение ее лица было умиротворенным, а не яростным. — Иньеке (нечетк. эльф. «Мне — можно»), - в тон эльфу отозвалась некромантка, отбрасывая его клинок своим. Она взмахнула свободной рукой и все вокруг заволокла тьма. Это был Покров Тьмы — и эльфы, которые немало знают о темной магии, хотя среди них и нет некромантов, сразу опознали заклинание. — Илкуэн усвэ фанья! (эльф. «Всем выйти из облака!») - скомандовал Сардарлионар, понимая, что в темноте он не сможет отследить движения темной волшебницы и прикрыть чародейку. Остальные подчинились его приказу и бросились в рассыпную, но когда они вновь собрались вместе за границей темного облака, оказалось, что выбрались все, кроме Гадриэклии. Некромантка вновь переиграла их, заранее спланировав, как будет действовать внутри облака — Сардарлионар был почти уверен, что это проклятые костяные руки отыскали юную чародейку и помешали ей выбраться. — Кэллет василас нэта... - тихо выругался витязь. Черный туман развеялся и напротив четверых эльфов вновь оказался строй скелетов. Сардарлионар уже в который раз оказался напротив скелета с мечом из хвоста ящера. И сейчас, блокируя его удар, он заметил то, чего не замечал раньше — скелет был левшой... в отличие от трех предыдущих раз, когда Сардарлионар сражался с ним. Тут-то витязь и понял, в чем именно состояла способность некромантки, а заодно и то, как ему выиграть этот бой. Обернувшись на товарищей, он осознал, что предупредив их, сразу же раскроет врагу свой замысел. Оставалось надеяться, что у них хватит ума, чтобы не продолжать бой втроем и прыти, чтобы оторваться от скелетов и выжить. — Аута (эльф. «Отходим»), - бросил Сардарлионар через плечо и при следующем ударе позволил скелету пронзить свою грудь в паре дюймов от сердца. Это было именно так больно, как он и предполагал — если бы не действие заклинания товарищества, он бы и вовсе не пережил этого удара. Истекая кровью, эльф рухнул на землю. Кто-то (кажется, Фолиндэ) окликнул его, но он заставил себя лежать молча. Зажав рану рукой, он не шевелился и старался не дышать. Как и предполагал витязь, в разгар боя никто не озаботился его добиванием, и скелеты просто перешагнули через него и двинулись дальше, преследуя его отступающих товарищей. В конце концов, на опушке остались лишь некромантка и два скелета-стража. «Сина лу» (эльф. «Самое время»), - решил Сардарлионар и тут с ужасом осознал, что не сможет подняться на ноги. Заклинание товарищества сберегло его от смерти, но у него не оставалось сил, чтобы продолжать бой. «Син аласайла килмэ, - отругал себя эльф, но в этот момент его сердце екнуло и он почувствовал себя намного лучше. - Йандо намомма куалин? Йур'синамен, аласали, йур...» (эльф. «Как глупо получилось... Еще кто-то из наших погиб? Бегите, дураки, бегите...») Еще один бешенный удар сердца — и его тело стало легким, как пушинка. Третий — и Сардарлионар, последний воин Золотого Листа, в двенадцать раз более сильный, чем в начале боя, поднялся на ноги и подобрал свой меч. — Ама, - восхищенно выдохнула темная волшебница, поворачиваясь к нему. - Етаненде ундуле, ле энтаве луту нел кати леяр. Манен ле ке махтаси? (нечетк. эльф. «Ого... Судя по размерам лужи под тобой, ты потерял как минимум три четверти своей крови. Разве можно сражаться в таком состоянии?») — Тенья'сина лэ хелма! (эльф. «А ты сама попробуй!»), - предложил ей эльф и бросился вперед, разгоняясь до скорости, втрое больше лошадиной. Мастера стиля Эл'дэрал'нагил могли замедлять свое восприятие времени, так что Сардарлионар был способен не только передвигаться, но и сражаться на такой скорости. Костяные руки высовывались из под земли, чтобы схватить его, но он отскакивал в сторону задолго до того, как они успевали сжать свои ладони. Скелеты-воины шагнули вперед, чтобы прикрыть свою госпожу. Скелет с мечом из хвоста ящера, на котором еще не обсохла кровь Сардарлионара, как всегда стремительный, прыгнул вперед замахиваясь. Эльф позволил ему пронзить свой живот, а затем просто отсек костяному воину кисть, тем самым оставляя его оружие в себе. Второго скелета эльф рассек напополам, когда тот занес топор для удара. У ног некромантки тут же начал появляться из земли другой скелет ему на замену, но витязь просто с разбегу взбежал ему на спину, оттолкнулся от него ногами и прыгнул на темную волшебницу, занося меч для удара. Следующее мгновение было самым долгим в его жизни. Сначала он увидел, как из земли стремительно появляются руки, головы и тела тысяч костяных воинов, целящихся в него копьями, мечами, глевиями, алебардами, саблями, пилами и абордажными крюками. Все это оружие было столь многочисленно, что от него некуда было увернуться. Эльф понял, что ошибся. Ранее, заметив, что скелет с которым он сражается, это не тот же самый скелет с мечом из хвоста ящера, с которым он бился а ранее, а другой, похожий на него скелет с таким же оружием, Сардарлионар понял, что темная волшебница неспособна возвращать к жизни своих воинов — она лишь обладает огромным запасом заранее заготовленных воинов-скелетов и каждый раз, когда кого-то из ее солдат уничтожают, она вызывает ему на замену бойца с аналогичными возможностями. Поняв это, эльф решил, что некромантка может одновременно управлять лишь пятнадцатью костяными воинами и попробовал напасть на нее, когда тринадцать из них преследовали в лесу его товарищей. Но оказалось, что у темной волшебницы была спрятана под землей целая армия скелетов и Сардарлионар понял, что с ними все это время просто играли... А в следующие полмгновения бесчисленные костяные воины убрали свое оружие и попрятались обратно в землю. Некромантка с улыбкой наклонила голову, подставляя шею под удар эльфа. — Ле алкарин (нечетк. эльф. «Заслужил»), - прошептала она... Меч из крепчайшей в мире линтанирской стали, направленный рукой одного из лучших воинов его времени, разбился вдребезги о шею человеческой женщины, ни оставив на ней даже царапины. И в этот же миг последняя капля крови Сардарлионара вытекла из его раны на землю и он рухнул к ногам темной волшебницы. Последним, что увидели его глаза, была раскрытая ладонь некромантки, протянутая к нему и источающая зловещее лиловое свечение...***
Первым, что увидел Сардарлионар, когда зрение вернулось к нему, было его собственное мертвое тело, распростертое на земле. — Унат гулдури хехта'кайта ок кемен фирин лойко (эльф. «Странно, неужели некроманты оставляют мертвые тела вот так просто лежать»), - пробормотал он. — Танкаве... Инье найко кан'лом кемен. (эльф. «Действительно... Вероятно, мне стоит приказать его закопать.») Обернувшись, витязь увидел стоящую рядом с ним темную волшебницу. Не успев подумать о том, что он мертв, а значит его следующее действие не имеет смысла, он выхватил меч и ударил некромантку. Это был рефлекс опытного воина — если видишь, что противник раскрылся, — бей, и лучше не один раз. Впрочем, на этот раз витязь нанес лишь один удар — и замер, как вкопанный, когда женщина остановила его клинок раскрытой ладошкой. — Ламюре, - сказала она. - Эста — инье лахарна ан махта, аттея — ай ле харьяма тулкане, минья умбари ла ке харна'херирья. (нечетк. эльф. «Не стоит... Во-первых, я неуязвима для этого оружия, во-вторых, даже если бы у тебя было что-нибудь подходящее, первый призрак не может самовольно причинить вред своему хозяину.») — Минья ма? (эльф. «Первый кто?») - не понял эльф. — Амежари (древн. «первый призрак»), - пояснила темная волшебница. - На... анва ле ла минья умбаримма, ананта минья умбаримма йалуме куалин а ле минья ман инье тулта, энтаве ле эккатсе. (нечетк. эльф. «Ну, на самом деле, ты не первый мой призрак, но моего первого призрака убили и ты первый, кого я вызвала с тех пор, так что ты заменишь моего первого призрака.») Только теперь Сардарлионар догадался взглянуть на свои руки. Потом опустил взгляд на живот и ноги. На нем по прежнему были легкие доспехи линтанирского витязя, надетые поверх парадных одежд, которые он не стал снимать после сбора Золотого Листа, вот только все раны, полученные им за время боя, исчезли с его тела, а оно само, как и одежды, и доспехи, и меч в его руках, было белесо-прозрачным. Осознав что с ним произошло, витязь, в припадке бессильной ярости принялся наносить ненавистной некромантке удар за ударом. Та спокойно стояла, позволяя призраку выплеснуть гнев. Его призрачный клинок, видимо, отличался от оригинального — по крайней мере, он не сломался, как это было с настоящим. Но после полутора десятков ударов темная волшебница все еще стояла перед ним без единой царапины. — Aktchuli it hiots, - устало сказала она, когда эльф сердито отбросил свой меч в сторону. На этот раз некромантка говорила не по-эльфийски, но витязь почему-то все равно понимал ее слова — их значение будто бы сразу возникало у него в мозгу. - Bat nambe ofblois vil notchendz enisin. Aiem emotl — notlaik u, elven senteneriens, aiem rili emotl. Notu, normi, norenivan els izeibl tusamhau tchendz mai bodi. Ifu vil us samovepaveful madzik, u mei tempori stan mi, bat notkil. Endivait mi tupises enhaid indifrent pleisiz iznotoptchn, - добавила она в ответ на свирепый взгляд эльфа. - Baivei io sord izvik. Ifu vont turili hiort mi, trai samsin hevie — khosts amatch stronkhe zan... (этерем. «Мне больно, вообще-то... Но количеством ударов тут ничего не изменишь. Я бессмертна — не как вы, долгожители-эльфы, а действительно бессмертна. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой не может никак изменить мое тело. Если использовать очень-очень-очень мощную магию, меня можно временно оглушить, но убить меня нельзя. И вариант «расчленить на куски и спрятать их в разные места» тоже не пройдет... Кстати меч у тебя никудышный. Если хочешь, чтобы мне было действительно больно, найди себе что-нибудь потяжелее — призраки намного сильнее физически, чем...») — Манан лэ кар'нин сина? (эльф. «Зачем ты это со мной сделала?») - оборвал ее Сардарлионар. — Bikoz ai nidid niu fiost khost. bat u min «vaimi?», dunot u? U ol vant tunau it... Luk, it vosnot io piosenel dum, u didnot iofendid io elven khads, enai didnot senst eni khreit daknis inio hat — ze vasnot eni spetchil rizn etol. Ai dzast nidid enivan tubikam mai fiost knosts. It daznot mate hu itbi, bat itsou hepanid itiz u. Zet izol. Nau u hev tuiuz io old skilz eniu pave tunot elou tukil u... ekhen. Ifu elou, zenai dzast make samvan els khost. Stron hez tukil anvik hez tudai. Itiz laif endes saikl en ode ofzet voldz ikzistens. (этерем. «Затем, что мне нужен был новый первый призрак... Но ты ведь хотел спросить «почему именно я?», верно? Вы все почему-то хотите это знать... Это не какая-то особенная судьба, ты не прогневал каких-то ваших эльфийских богов, я не заметила в твоем сердце какой-то великой тьмы, и не было никаких особенных причин, почему я превратила именно тебя. Просто кто-то один должен был стать моим первым призраком. Для жизни во вселенной не имеет значения, кто именно, но получилось так, что это оказался ты. Вот и все. Теперь тебе остается использовать свои старые навыки и новую силу, чтобы не дать себя убить. А если дашь — я сделаю призраком кого-нибудь еще. Сильный убивает, слабый — погибает. Таков цикл жизни и смерти и закон существования этого мира.») — Ай лэ сана'инье веер реста'лэ метья'льемма, лэ миста, - произнес Сардарлионар. - Инье лэ кар'сина. (эльф. «Если ты думаешь, что я буду помогать тебе уничтожать мой народ, то ты ошибаешься... Я не стану.») — Fiost, ai dunot plenin tuikstemenaeit elvez. Itiz bit kreizi, bat ai keim hie baiaksident... Houeve nau ai intend tusetl hie, bat ifio elves vil stei evei, nesin vil hepan tuzem. Sekend, ifai vil sei, u vil du evresin. Ofkoz, Sardarlionar frem Lintaniri nevevud... (этерем. «Во-первых, я не намерена уничтожать эльфов. Это звучит немного глупо, но я попала к вам в Линтанир случайно. Правда, теперь я намерена поселиться на этих землях, но если ваши эльфы будут держаться подальше, им ничего не будет. Ну, а во-вторых, если я скажу, ты станешь делать, все, что я скажу. Конечно, Сардарлионар из Линтанира никогда не стал бы...») — Манан лэ ханья'ни эссэ? (эльф. «Откуда ты знаешь мое имя?») - спросил эльф. — «Тьярвэ инье ми лэ фэа - ответила некромантка, даже не шевеля губами. Ее голос звучал прямо внутри головы призрака, и теперь это был чистейший эльфийский язык с линтанирским акцентом. - Онта'умбар, гулдур нестаг'ми'фиринфэа минья'сэ'фэа, онта'тальякента, а сина кента ан минья умбар тулкава. Элье элдали кэ тенья'ламинда фирьяри. Лэ кэ ханья'илкуэн ай кенда'митья. Ананта лэ эпеллло кар'сина?» (эльф. «Потому что я у тебя в душе... Создавая призрака, некромант закладывает в душу умершего частичку своей, создавая прочную связь, и с первым призраком эта связь особенно сильна. Вы, эльфы, способны чувствовать то, что незаметно людям. Ты и сам все поймешь, если заглянешь в себя. Но ты ведь уже почувствовал, да?») — Ма лэ уванимо? - произнес Сардарлионар, который действительно уже понял, какая часть его души принадлежит не ему. - Сиве лимбэ лэ макар? (эльф. «Что ты за чудовище? Скольких ты убила?») — Veri match, - без особенного удовольствия отозвалась волшебница. - Match mo zenai vantid, bat notmo zensitchueitchn rikwaid. dunot fie — u dunot nid tuendu it folion taim. Iventchueli pat ofmi inu unait vizio soul enu dzast bikam bit mo khrim enprekmetik pesen. Itiz io niu neitche — ifu kanot eksept it, dzast khet uzd. (этерем. «Многих... Куда больше, чем мне хотелось бы, но не больше, чем было нужно. Не бойся, тебе не придется терпеть это долго — со временем моя частичка полностью сольется с твоей душой и ты просто станешь немного более мрачным и прагматичным. Но мои приказы тебе придется исполнять в любом случае. Ты даже подумать не сможешь о том, чтобы их нарушить. Такова твоя новая природа — если не можешь смириться, хотя бы привыкай.») Она развернулась и зашагала к цитадели. — Au khouin? (этерем. «Ты идешь?») - спросила она у призрака, не оборачиваясь. Сардарлионар почувствовал, как его ноги сами собой повернулись и зашагали вслед за некроманткой. — Инье лелья... (эльф. «Иду»), - вздохнул он, напоследок бросив прощальный взгляд на свое мертвое тело, которое костяные руки постепенно забрасывали землей, создавая своеобразный курган. — Sar... Ou, u hev sou lion neim! - проворчала темная волшебница, вдруг становясь похожей на капризное дитя. - Inmai houmlend vi kat lion neimz... maind ifai vil koul u «Sar'ar»? (этерем. «Сар... у тебя такое длинное имя... У меня на родине длинные имена сокращали. Можно я буду звать тебя Сар'аром, да?») — Манен рукима синтакуэтта... (эльф. «Что за возмутительное сокращение...») - возмутился витязь. — Mai neimiz Saotelkelteshmanore... visaut eni difteins, - усмехнулась в ответ девушка, и эльф окончательно убедился, что ошибся в оценке ее возраста, и ее человеческому телу не больше двадцати лет. - Bat u kan koul mi ''Sa'ore'', ofkoz. Baivei aiem Kvin Ofded, bat dunot iven de tukoul mi Medzesti! Мал раванери эйсауза нитайдеронэй корит са хэ мал каэйза критайхоорэй* — zetiz mai meitou. (этерем. «Меня зовут Саотелкелтешманоре... Но ты, конечно, можешь звать меня просто Са'оре. Кстати, я — Королева Мертвых, но только не надо звать меня Величеством. — такой у меня девиз.») Так Бледный Рыцарь Сар'ар познакомился с той, которой ему предстояло служить следующую тысячу лет. Примечания: * фраза в эпиграфе и в конце главы значит: «Я — Темная королева, дочь зла, мать горя и разрушенья. Убей меня, а не можешь — трепещи и живи на коленях» (перевод с языка древних).