Ле куи этелер Лумбуле, Ле куи нангуве Лумбуле, Ле куи на'тулка ара Се, Ле куи тулья'мандо Се, Нан ла ми илу куинга Йа ке макар Се туэлима...* Балафиэль Грозовая Жрица, Песнь Тысячи Слез, 673 ГВ
Королева Мертвых шла через бушующее сражение. Она не смотрела по сторонам — искать и уничтожать врагов было работой костяных воинов, а не ее, — она просто шла к своей цели. Каждые тринадцать секунд она совершала заклинание Некромантии, заменяя одного из покинувших строй скелетов новым воином. Ей не нужно было ни искать мертвые тела, ни произносить слова заклинания — у нее под ногами глубоко в земле ждали своего часа бесчисленные легионы мертвецов, которых нужно было просто позвать. Ей не нужно было уклоняться от стрел и заклинаний — некоторые и так пролетали мимо, другие попадали в королеву, не причиняя ей никакого вреда. Когда-то давно, когда она еще только привыкала к бессмертному телу, ее могла остановить боль — хотя стрелы и мечи не могли пронзить ее кожу, она все равно чувствовала удары, а булавы и огненная магия могли доставить невообразимые страдания и не причиняя вреда телу. Но к боли можно было привыкнуть — в конце концов, эта боль была не более, чем остатком человеческой нервной системы, устаревшей функцией, предупреждавшей об опасности телу, которому на самом деле уже ничего не могло угрожать. Теперь это был лишь вопрос самоконтроля, и за четыреста лет Са'оре научилась пропускать через себя боль, продолжая ощущать ее, но не позволяя ей остановить себя. Королева Мертвых шла через бушующее сражение. Войско мертвых могло отлично сражаться и без ее непосредственного участия, но следовало признать, что сегодня эльфы отлично подготовились. Против двенадцати тысяч скелетов они выставили лишь четыре тысячи воинов, а в тылу разместили большой отряд друидов. В результате, к тому моменту, когда Armi Ofded (этерем. "Армия Мертвых") преодолела сопротивление эльфов, поле боя уже превратилось в сущий ад — земля сотрясалась и проседала, небо покрылось грозовыми облаками, а Листра разлилась и должна была вот-вот затопить поле сражения. Даже армия нежити была неспособна выдержать натиск разбушевавшейся природы и Са'оре, которая на самом деле дорожила каждым из своих солдат, порадовалась, что не выставила против эльфов двадцать пять тысяч воинов, как советовал Крикун — в данной ситуации это лишь удвоило бы количество потерь. Больше всего королеву удивило то, что эльфы решили начать бой, пожертвовав четыре тысячи воинов — в ее представлении индивидуалистам-эльфам подобные решения были совсем не свойственны. Помимо столь любимых эльфами красивых речей о ценности каждой жизни, лесной народ объективно страдал от малых темпов прироста населения. Жертвуя четырьмя тысячами эльфов, Линтанир расставался с целым поколением... что делало маневр Мелодии еще более смелым и неожиданным. К сожалению, этой жертвы было недостаточно для победы — Королева Мертвых в одиночку пересекла разрываемое бушующими стихиями поле боя и, оказавшись прямо перед отрядом друидов, призвала своих лучших воинов — Гвардию Немертвых. С уходом Мис'тара и Ки'шина их оставалось лишь тринадцать, но и этого было достаточно, чтобы частично перебить, а частично разогнать друидов. Буйство стихий прекратилось, и уцелевшие скелеты вновь построились в фалангу и двинулись навстречу эльфам. Их было все еще больше шести тысяч, а из оставшихся восьми тысяч эльфов большинство были лучниками, и мертвые воины несомненно расправились бы с ними, как только пересекли бы разделяющее их расстояние. Разумеется, эльфы не собирались им этого позволить. Пока мертвецы перестраивались, Предвестники Дождя — кавалерийская сотня, созданная в память о Предвестниках Бури, погибших на этом же самом месте полвека назад, — промчались по полю боя, заливая дождем и без того не успевшую высохнуть землю. Отрезок земли между двумя армиями превратился в море грязи, глубина которого местами достигала колена. Фаланга скелетов увязла в грязи, а эльфы обстреливали мертвецов, не жалея стрел. Неэффективность такой стрельбы компенсировалась огромным количеством выстрелов. Но что было гораздо хуже — Са'оре и ее гвардия оказались отрезаны от основных сил нежити. — Инье кен'ма ойалэхоссе ла кэ реста, ай ла кэ хилья'лэ илкусимен? (эльф. «Даже бесконечная армия бесполезна, если не может последовать за тобой повсюду, верно?») - услышала королева. Говорившая — длинноволосая сильфида в кружевном белом платье, смотревшемся на поле боя так же глупо, как и узкое темно-зеленое платье Са'оре — приземлилась на землю в десяти шагах от королевы. Чуть поодаль можно было заметить еще нескольких фей. — Ла лимбэнэ уйуг'менег элдали, ман ла кэ нангвэ мине хвинис (эльф. «Ничуть не более, чем двенадцать тысяч эльфов, неспособных справиться с одной слабой женщиной»), - отозвалась Са'оре, которая уже почувствовала приближение двух больших отрядов эльфов. При таком раскладе у Королевы Мертвых было два выбора — каждые тринадцать секунд вызывать как можно более могучего скелета и положиться на силу Гвардии Немертвых или сосредоточится на битве с феями, просто проигнорировав остальных противников. Са'оре склонялась к первому варианту, когда почувствовала кое-что еще — ауру сильфиды. Королева уже несколько десятилетий не чувствовала аур других магов Созидания, которые были бы хотя бы немного заметны на фоне ее собственной. И уже четыреста лет ей не встречался кто-то, кто был в одной лиге с ней. Их всегда было таких только двое — она и ее сестра. Глубокая, как бездонное море, насыщенная, почти тяжелая аура Са'оре и непроницаемая, как стальная стена, аура сестры. И вот перед ней возникла эта эльфийка — обыкновенная фея, аура которой была на том же уровне. Это была одна из аур-«фонарей» — тех, которые были заметны издалека, а вблизи от источника буквально ослепляли. Впрочем, когда первый восторг прошел, Са'оре испытала разочарование — даже вблизи аура сильфиды достигала лишь трех четвертей мощности ауры Королевы Мертвых. «Onaze hend... - с ностальгической усмешкой подумала Са'оре. - Itiz seim reitchio oforsiz zet vihed vizsiste... Siste vud probebli hevdan samsin laik...» (этерем. «С другой стороны... Это ведь то же самое соотношение сил, которое было у нас с сестрой... Сестра бы, наверное, сделала на моем месте как то так...») Она жестом приказала скелетам-гвардейцам вернуться под землю — не было смысла рисковать ими, коль скоро она собралась сражаться сама. — Кар'сина, селли, - обратилась Королева Мертвых к сильфиде. - Лэ лимбэти ла туэлемма, энтавэ ла айста'дили макуэт'реста. (эльф. «Давай, девочка... Ты немного не дотягиваешь до меня, так что я не против, если твои друзья тебе помогут.») — Лэ лала'инье? (эльф. «Ты что, издеваешься?») - возмутилась фея. — Манан ла. Ай лэ кар'тьяльелилта илкуэн — орнэкуэни а ремма — тьярвэ махта'инье, лэ йалумэ кэ мента-инье эстадтен... (эльф. «Нет, почему же. Если ты затеяла весь этот цирк с друидами и приманками только чтобы сразиться со мной, могла просто послать мне письмо с вы...») — Ла верья-куэт канад менег элдали дагнир тьяльелилта! (эльф. «Не смей называть гибель четырех тысяч эльфов цирком!») - воскликнула сильфида. — Фирэи иллумэ йеста'тьярвэ ми эльэ дагнир (эльф. «Смертные так любят придавать своим смертям какой-то смысл»), - усмехнулась королева. Она взмахнула рукой и появившийся из ниоткуда дротик полетел в сильфиду. Та подпрыгнула и повиснув в воздухе, выпустила шар волшебного пламени, который, врезавшись в Са'оре, сбил ее с ног. За первым снарядом последовал второй, а затем и третий. Королева летела кувырком после каждого удара, но стоило сильфиде остановиться, чтобы перевести дух, Са'оре сразу же поднялась на ноги. — Ма сина? Лэ эстел кар'инье хвин? (эльф. «И что? Надеешься, что у меня голова закружится?») Лучники осыпали королеву стрелами, но та лишь отмахнулась от них, как от назойливых мух. Волшебное пламя фей тоже не причинило Са'оре вреда — хотя «ветреный огонь» сильфиды мог сбить ее с ног, а «пыльное пламя» дриады — временно ослепить, это не могло удержать королеву надолго, а «холодный огонь» наяды вовсе не оказывал на нее никакого воздействия, хотя обычного человека он мог превратить в ледышку. — Бронвэпилин! (эльф. «Продолжайте стрелять!») - скомандовала сильфида, опускаясь на землю, в то время, как ее соратницы продолжали парить в воздухе. Она коснулась рукой земли и зашептала слова заклинания: — Манен менег оми ран, манен менег тумби эстад, манен менег норси телкнота... Ми тара ро... Костяная рука, появившаяся из земли, схватила сильфиду за ногу и отбросила ее в сторону, прерывая заклинание. Посмотрев в небо, фея увидела, что дриада Тенвен перестала обстреливать некромантку и судорожно трет рукой глаза — судя по всему, выстрелы остальных фей и лучников не причиняли темной колдунье особенного беспокойства, потому она смогла вовремя обратить внимание на готовящуюся атаку сильфиды. — Тенвен, манен лэ? (эльф. «Тенвен, в чем дело?») - спросила сильфида, подлетая к дриаде. — Сэ пилин инье эт нолвэкуэттимма... - пожаловалась Тенвен. - Ми хени... (эльф. «Она выстрелила в меня моим заклинанием... И прямо в глаза...») Волшебное пламя дриад, известное как «пыльное пламя» и «песчаный шар» представляло из себя снаряд летящий на высокой скорости магической энергии, который при попадании в цель взрывался и разбрасывал в воздухе мелкие частицы песка. — Сэ налта лэ нолвэкуэтта? (эльф. «Она отразила твое заклинание?») - переспросила Мелодия. — Лю. Инье йеста'кар сайрина велкамма, нан сэ кар-сина минья. (эльф. «Нет. Я обиралась выстрелить своим волшебным пламенем, но она первая выстрелила им же.») — Сэ кэ йухта'дриад нолвэ? Лэ ла кэ миста? (эльф. « Она смогла использовать магию дриад? Ты точно не ошиблась?») — Танкавэ лю! - воскликнула Тенвен. - Сина ни нолвэкуэттимма! (эльф. «Конечно нет! Это же мое заклинание!») — Инье теркен, най кенда... Илкуэн! (эльф. «Ладно, давай проверим... Все вместе!») Велка у ускуэ, нарэ у туру, калэ у калма... Илу эали нартан, калэ тулья нолвэ... Одогсулэ велка! Эльфийские чародеи редко читали заклинания на родном языке — в отличие от людей, им был ведом древний магический язык лингвик, прочтение заклинания на котором усиливало эффект раза в полтора. Мелодия, при всей ее силе, была совершенно безграмотна и с гордостью называла себя простой деревенской девушкой — она была, вероятно, единственной феей такого уровня, читавшей свои заклинания на эльфийском... впрочем, у нее они не стали бы слабее, даже если бы она колдовала молча. — Flamma sine fumo, pyram sine lignorum, lux sine lucerna... Nympharum mundi fari, lux semita magicae... - повторила те же слова на лингвике дриада, но закончила заклинание иначе. - Arenae flamma — Magni Maris salis amarae! - произнесла наяда Селена. Пока Мелодия разговаривала с Тенвен, наяда и саламандра продолжали бомбардировать некромантку заклинаниями, потому сил на атаку Волшебным Пламенем у них уже не осталось. С другой стороны, заклинание Водяного Шара имело в данной ситуации некоторое преимущество — «холодный огонь» не причинял Са'оре вреда, а замораживание на нее не действовало, в то время как водяной шар, летевший на большой скорости, мог при удачном попадании сбить с ног человека такой комплекции. — Infernum furore, puram flamma orbis! - последовала примеру подруги Аллия, выпуская огненный шар... что оказалось не самым лучшим решением. Заклинание Огненного Шара не даром называли «классикой боевой магии» — у этого заклинания наблюдался так называемый «репетативный эффект» — оно могло создавать столь угодно много снарядов за один выстрел, ограниченное лишь количеством энергии, которое маг был готов потратить. Уставшая саламандра создала лишь один огненный шар, но не успел снаряд сорваться с ее пальцев, как Са'оре повторила ее заклинание... выстрелив сразу четырьмя. Четыре феи, подбитые пылающими снарядами, упали на землю. Мелодия, приподнявшись, хлопнула ладонью по земле и под ногами у некромантки расступилась земля. Королева полетела вниз, но в то же мгновение десятки костяных рук появились из земли и подхватили ее прежде, чем она погрузилась в землю по колено. Судя по всему, Са'оре не первый раз демонстрировала этот фокус, потому что даже не потеряла равновесия, а грациозно сошла на землю, после чего руки вновь скрылись. «Сэ ла кэ на'фир, ла на'харна, сэ кэ варья'сэ ангунолвэ тер сина айка ранки, сэ йандо кэ онта'энгвэ а неун'нолвэкуэттимма эт той куанта тулка... - мысленно подвела итог увиденному Мелодия. - Нан сэ кэ на'ланта экар на'реми'неума... Инье йалумэ форья ма сайта'неумакуэтии...» (эльф. «Ее невозможно ни убить, ни ранить, она может избегать воздействия магией земли с помощью этих странных рук, еще она может создавать предметы из ничего и копировать наши заклинания, используя их на полную мощность... Но ее можно сбить с ног или поймать в ловушку... Не зря я запасалась обездвиживающими заклятиями...») — Варья'тирин инье! (эльф. «Прикройте меня!») - скомандовала она, отрываясь от земли. Остальные феи тоже уже поняли, что на земле костные руки не дадут им спокойно сражаться, и взмыли ввысь. — Селена, тар инье! (эльф. «Селена, за мной!») - приказала Аллия и помчалась к Са'оре. Наяда устремилась вслед за саламандрой, а Мелодия и Тенвен, напротив, отлетели подальше, чтобы подготовить заклинание. Сначала Мелодия бросила на землю маленькое зернышко, которое немедленно проросло и за пару минут превратилось в огромное дерево. Усевшись на ветке, сильфида начала шептать слова заклинания, которое изобрела специально для этого боя: — Ласта'инье, кантавали арата нолвэ Амбар анта'элдали! Уру, Миннона велка, рава а астал, анна а ракко, анта'урэ а кол'дагнир, ликумакалэ а урьяалата... Лингви, Куйлэ амил, онна а аталанте эхтеле, мерен-лимпэ а ланидис'нирэ, сайва тарса'липтэ а ринга хелка'олло... Ангу, Амбар талма, лаэккатэ а анатлимбэ, а венья малос, а вара маллэ, а сарна орон, а литсэ эрумэ... Рама, Таулэ апса, ойалэ а ворима, хелва фаньярэ, луссэ ласселанте, пуста сулэ, раумо ран, россэ линдэ... Тер нелде нолвэ реста, эр нут'улко! Мелодия сжала кулак правой руки и сказала дриаде: — Найтьяр, Тенвен. (эльф. «Сделаем это, Тенвен.») — Инье айста'андавэ... (эльф. «Боюсь, уже поздно...») - вздохнула дриада. Сойдясь с двумя феями в ближнем бою, Са'оре пустила в ход свой меч из скелетированных насекомых и воспользовалась Клинком Боли, чтобы усилить атаки. Теперь Аллия лежала на земле с отрубленной рукой, а некромантка уже расправлялась со второй противницей. — Ма симен? - спросила она, отпуская обезображенное тело Селены и поворачиваясь к Мелодии и Тенвен. - Ман элье? (эльф. «Ну что? Кто из вас следующий?») — Сина лу, Тенвен! (эльф. «Сейчас, Тенвен!») - скомандовала сильфида. Дриада положила ладонь на ствол дерева, а второй рукой вцепилась Мелодии в плечо. Через мгновение обе феи исчезли... чтобы сразу же появится в пяти шагах от некромантки, возле дерева, которого вроде бы и не было на поле сражения пять минут назад. — Канта Талми Техта — Рама! - возвестила сильфида, вытягивая правую руку в сторону Са'оре и разжимая кулак. Вокруг темной волшебницы закружился вихрь, заставивший ее пригнутся и прикрыть лицо руками. — Ангу! - скомандовала Мелодия, и вихрь превратился в пылевую бурю — ветер поднимал в воздух частички земли и засыпал ими Са'оре. — Лингви! - продолжила сильфида. В круговерть ветра и пыли добавились капельки воды. Маленькие и легкие, они носились по всему вихрь, превращая частички земли на теле некромантки в единый слой грязи. — Уру! - языки пламени вырвались из земли, превращая грязевую бурю в огненный вихрь. — На'сар! - приказала Мелодия, сжимая кулак, и буря пламени развеялась. На месте, где она бушевала, стояла окаменевшая Королева Мертвых. — Сина реста'манэ? (эльф. «Это сработало?») - спросила Тенвен, аккуратно выглядывая из-за плеча сильфиды. Все это время она держала руку на дереве, готовая в случае неудачи телепортировать себя и Мелодию обратно. — Сина нолвэкуэтта ла аппа'хроа, энтавэ... (эльф. «Это заклинание никак не затрагивает тело, так что...») - начала сильфида. — Танкавэ лю (эльф. «Конечно нет»), - прервал ее голос Са'оре изнутри каменной статуи. В воздухе прямо над окаменевшей королевой появилось огромное лезвие, напоминавшее топор без рукояти. Упав с высоты десяти футов трехфутовая громада разбила статую на куски и из обломков появилась целая и невредимая Са'оре. Каменная оболочка, в которую Печать Четырех Стихий запирала жертву, очень плотно сковывала тело — если бы некромантка нуждалась в воздухе для дыхания, она задохнулась бы. Если бы ее телу мог бы причинен вред, попытка расколоть статую наверняка повредила бы и ей. Но все это было не про нее — удар такой силы мог бы разбить вдребезги даже цельную каменную статую того же размера (потому Мелодии и в голову не пришло, что кто-то может попробовать освободиться из под печати подобным образом), но на бессмертном теле он не оставил ни царапины. — Нирья, хери! (эльф. «В сторону, госпожа!») - услышала сильфида голос Тенвен у себя за спиной. В такие моменты Мелодия привыкла полагаться на опыт дриады, кроме того, ей самой после использования печати требовалось восстановить силы, потому она послушно отпрянула в сторону. В то же мгновение огромный валун промчался по тому месту, где она стояла и покатился к Са'оре. Королева попыталась отскочить, но дриада предвидела это. — Vis vitae, prohiberes alienum viribus! - выпалила она. Корни оплели ноги Са'оре и не позволили ей увернуться. Валун сбил некромантку с ног и остановился на ней, придавив нижнюю часть ее тела к земле. — Атса'сэ! (эльф. «Хватайте ее!») - крикнула Мелодия лучникам, до того державшимся на почтительном расстоянии. Она изначально предполагала, что Королеву Мертвых можно захватить и связать, используя грубую физическую силу и численное превосходство, но не хотела прибегать к этой мере, пока Са'оре не будет лишена возможности сопротивляться — та, которая убила многих из Золотого Листа и расправилась в ближнем бою с двумя феями, не была столь легкой жертвой, как казалось на первый взгляд. Любое заклинание и любой удар некромантки могли оказаться смертельным для одного из эльфийских лучников... или даже для всех сразу. Тем не менее, упускать такой шанс сильфида просто не имела права. Два десятка воинов, повинуясь ее приказу, бросились к поверженной королеве с цепями и веревками. Са'оре пыталась выбраться из под валуна и не спешила отстреливаться магией. На какой-то миг Мелодии даже показалось, что все получится... Но в последний момент проклятые костяные руки вновь появились из под земли и, вместо того, чтобы отгонять от некромантки эльфов, схватили ее саму и затащили под землю. На том месте, где она лежала, в земле осталась дыра. — Тенвен, массэ сэ? (эльф. «Тенвен, где она?») - спросила сильфида, решив положиться на способность дриады чувствовать происходящее под землей. — Инье ла кэ йэ... (эльф. «Я не успе...») - крикнула Тенвен. В этот момент прямо рядом с ней в земле появилось отверстие, через которое многочисленные костяные руки протащили на поверхность Са'оре. Ни один живой человек не перенес бы столь стремительного и болезного перетаскивания — она преодолела под землей около тридцати футов примерно за двадцать секунд — но Королеве Мертвых оно не причинило ни каких трудностей, кроме головокружения и легкой тошноты. Оказавшись на поверхности, некромантка сразу же ударила Тенвен мечом. Раненая дриада осела на землю, и Са'оре даже не потрудилась ее добить. Мелодия удивилась такому милосердию, как и тому, что королева не воспользовалась никакой магией для усиления атаки, как она делала это против Аллии и Селены. Загадка разрешилась достаточно быстро — Королева Мертвых повернулась к сильфиде, и ее меч разделился на тысячу окостенелых мошек, каждая из которых начала обильно источать густую алую жидкость. — Манана лэ тирсин? - спросила королева. - Илкуэн элье нолвэкуэтти а сари элье лумна ла кэ лимбэвэ менег коранари нвалмэ кола. Инье кэ реста'лэ тенья'сина найкэ тер лэ хелма. (эльф. «Чему ты так удивляешься? Ударам всех ваших заклинаний и тяжести ваших валунов не сравниться с ношей тысячелетних страданий. Я помогу тебе испытать эту боль на своей шкуре.») Она взмахнула рукоятью меча, направляя движение роя насекомых, в который превратилось лезвие, и свет погас. Мелодия оказалась в непроглядной теме. Понимая, что сейчас она подвергнется самой мощной атаке и имеющихся в арсенале у некромантки, сильфида прибегла к последнему средству. «Тессен араноссэ мар, най лайпока, йандо элдамар. Реста'инье!» (эльф. «Земля дома Тессен, пусть и оскверненная, ты все равно навсегда останешься эльфийской землей. Помоги мне!») -взмолилась она. Если бы она находилась в пределах Эльфийского Линтанира, то была бы уверена, что земля поддержит ее, но здесь она такой уверенности не чувствовала. Кеменанна — Дар Земли — был величайшим покровительством, которое эльф мог получить от Природы и Мелодии оставалось рассчитывать только на него. Через мгновение во тьме вспыхнул яркий свет — Са'оре воспользовалась Клинком Тысячелетней Муки, вкладывая в него боль четырех веков своей бессмертной жизни. Но, прежде, чем кровавая волна достигла цели, другая вспышка прорезала тьму — тело сильфиды вспыхнуло ярко-желтым светом, впитывая силу Земли, отозвавшейся на ее призыв. Мелодия взмахнула рукой, отражая несущуюся на нее темно-алую волну. — Манана лэ сана'инье ла тенья'сина найкэ йандо? (эльф. «С чего ты взяла, что я еще не испытала ее?») - воскликнула она. Когда дым развеялся, сильфида продолжала стоять напротив Королевы Мертвых. Ее тело было покрыто ссадинами, но глубоких ран на нем не было. Земля между женщинами была расколота глубокой трещиной, а мертвые насекомые обессиленно попадали на землю вокруг сильфиды, так и не отведав ее плоти. — Алта амапта'инье, - произнесла Са'оре. - Ананта си лэ мине. (эльф. «Очень впечатляет... Но теперь ты осталась одна.») Действительно, Селена была мертва, Аллия и Тенвен лежали на земле раненые. Дар Земли, выпрошенный Мелодией, делал их раны не опасными для жизни, но они не были способны принять участие в бою. Остальные эльфы лежали на земле, оглушенные взрывом от последней атаки Са'оре. — Инье ла мине, - отозвалась Мелодия. - Амбар о'инье. (эльф. «Я не одна... Природа со мной.») Она взмахнула рукой, создавая четыре огненных шара. Королева Мертвых посмотрела на нее скучающим взглядом, но пламенные снаряды предназначались не ей — они вдруг слились в едином вихре и приняли вид пылающей фигуры — не вполне гуманоидной, но имеющей четыре конечности. Са'оре отступила на шаг назад, с интересом разглядывая пламенное существо — прежде ей не доводилось видеть элементалей. Мелодия же не теряя времени создала поток воды, образовавший небольшой водоем, а затем сконцентрировавшийся в виде элементаля воды. Затем, еще одним взмахом руки она создала почти прозрачного, неосязаемого элементаля воздуха. Благодаря Дару Земли сильфида уже полностью восстановилась после заклинания печати, и теперь использовала все силы на создание троих элементалей, чтобы как-то заменить выбывших из строя товарищей. Оправившись от удивления, Са'оре немедленно атаковала новоприбывших противников Теневым Разрушителем. Тем не менее, бесплотному элементалю воздуха он не причинил никакого вреда, да и другие двое не спешили рассыпаться в прах. Водный элементаль выстрелил в некромантку Водяным Шаром, сбив ее с ног, а воздушный и огненный набросились на нее, пытаясь не дать ей подняться. Костяные руки вновь выручили королеву утащив ее под землю, и через несколько мгновений она появилась прямо перед носом у водного элементаля. Появление элементалей застало Королеву Мертвых врасплох — чародейки Четырех Стихий были одними из немногих волшебников, способных вызывать духов природы, и Са'оре никогда ранее не слышала ни о чем подобном — но она быстро сориентировалась, поняв, в чем примерно состояли способности элементалей — скорее всего, она никак не смогла бы навредить воздушному элементалю, а водный и огненный были неуязвимы для физических атак, но их можно было уничтожить темной магией. Кроме того, магия огня, ориентированная на уничтожение противника, была не слишком опасна для бессмертной, а воздушный элементаль мог, в самом худшем случае, лишь сбить ее с ног. Поэтому некромантка решила начать с уничтожения водного элементаля, затем расправиться с огненным, а воздушного просто проигнорировать... что в точности соответствовало ожиданиям Мелодии. «Инье йалумэ форья, - удовлетворенно кивнула сильфида, когда Са'оре возникла из под земли перед водным элементалем. - Сэ палпа'куйна Аллиа а Тенвен, нан маха'Селена, а си сэ наланта'лингви эалаталма. Танен лингви'нолвэ лимбэвэ раксалэ сэ. Сина нолвэкуэтта кэ реста'манэ...» (эльф. «Как я и думала... Аллию и Тенвен она просто обезвредила, а Селену — убила, и сейчас тоже сначала избавляется от водного элементаля. Значит, Магия Воды для нее наиболее опасна. То заклинание должно сработать...») Атака Теневым Разрушителем в упор заставила элементаля воды взорваться, окатив все вокруг брызгами и вновь став огромной лужей, из которой он и был вызван. — Унотима эаринаманду тулка! - воскликнула Мелодия, немедленно используя представившийся шанс. - Эарина нура морна а сивэ морнаилу, а лю реста ара тьйука'нен... Арэ ла кэ хир'сина, лю ми сина лайрэ урэ а лю ми хривэ ринга... Ванья ми ойра ломэ лумбэ! Повинуясь воле феи, вода под ногами Королевы Мертвых собралась воедино и окружила Са'оре со всех сторон, образуя единый шар диаметром семь футов. Вода сдавила некромантку, не позволяя ей пошевелиться, а затем шар оторвался от земли и поднялся в воздух на несколько футов. Предвидя, что Са'оре может воспользоваться помощью своих костяных помощников, чтобы отвлечь ее от поддержания заклинания, сильфида тоже взмыла ввысь и повисла рядом с водяным шаром, удерживая королеву в ловушке. Костяные руки, уже появившиеся было из земли, спрятались обратно. Са'оре уставилась на Мелодию взглядом, говорящим «ну и сколько ты так продержишься?». Обычно это заклинание, носившее зловещее название «Алта Аталантэ» — «Великое Разрушение», использовали в надежде иммобилизовать и утопить противника, неосторожно ступившего в водоем и тем самым отдавшимся во власть водного волшебника. Мелодия подготовила эту ловушку намеренно, использовав в качестве источника воду, оставшуюся от поверженного водяного элементаля, и теперь убедилась в эффективности Великого Разрушения, но она понятия не имела, что ей теперь делать — данное заклинание требовало к себе полного внимания мага и, к тому же, не могло поддерживаться дольше девяти минут. Скрепя зубами от напряжения, сильфида судорожно соображала. «Най энтавэ, - решила она наконец, - Илкуэн экар укуа.» (эльф. «Ладно... Все или ничего.») — Мелифанта, реста'инье... - прошептала она, выкладывая последний козырь, оставшийся у Линтанира в этой войне. Она могла надеяться, что Са'оре не услышит этих слов сквозь толщу воды, но отдавала должное уму своей противницы и понимала, что та скорее всего поймет, что именно происходит. Если, узнав о Мелифанте, Са'оре сможет как-то выбраться из ловушки, то Мелодии с подругами не только не выиграть этот бой — они потеряют последний шанс вернуться домой живыми. Тем не менее, сильфида, отчаявшаяся уже найти управу на бессмертную некромантку, решила возложить все надежды на единственное заклинание, возымевшее хоть какой-то эффект. - Неун'инье... (эльф. «Мелифанта, помоги... Повторяй за мной...») Ласта'инье, кантавали арата нолвэ Амбар анта'элдали... — Ласта'инье, кантавали арата нолвэ Амбар анта'элдали... - повторил тихий голос над ухом у сильфиды, и она почувствовала ладонь Мелфианты у себя на спине. — Уру, Миннона велка, рава а астал... -уже уверенней продолжила фея. - ... анна а ракко, анта'урэ а кол'дагнир, ликумакалэ а урьяалата... Лингви, Куйлэ амил, онна а аталанте эхтеле, мерен-лимпэ а ланидис'нирэ, сайва тарса'липтэ а ринга хелкаэолло... Ангу, Амбар талма, лаэккатэ а анатлимбэ, а венья малос, а вара маллэ, а сарна орон, а литсэ эрумэ... Рама, Таулэ апса, ойалэ а ворима, хелва фаньярэ, луссэ ласселанте, пуста сулэ, раумо ран, россэ линдэ... Тер нелде нолвэ реста, эр нут'улко! Канта Талми Техта — Рама! Мелифанта слово в слово повторила заклинание, и вокруг удерживаемого Мелодией водяного шара с запертой в нем Са'оре закружился знакомый вихрь. Са'оре удивленно вытаращила глава, но, поняв, что происходит, слабо улыбнулась. — Khou evei... - прошептала она, выпуская пузыри. В тот же миг армия нежити, уже почти преодолевшая все преграды и готовая вступить в ближний бой с эльфами, остановилась и в буквальном смысле слова ушла под землю — мертвые воины отправились туда же, откуда появились. Позже эльфы, надеясь отыскать и навсегда обезвредить Armi Ofded, произвели на этом месте раскопки но так и не обнаружили ни одного скелета. Призраки взмыли в небеса и оставили поле боя. Через три минуты Печать Четырех Стихий была успешно наложена и Мелодия позволила массивному каменному шару мягко опуститься на землю. Каменная оболочка удерживала воду внутри под давлением, не позволяя заклинанию Великого Разрушения распасться, хотя сильфида и перестала поддерживать его. Обессиленная Мелодия опустилась на колени рядом с шаром. — Туэл, - прошептала она. - Элмэ кар'сина... (эльф. «Все кончено... Мы сделали это...») Призрак в темном плаще наблюдал за происходящим, стоя на высоком холме. — Khou evei... - еще раз прошептала запечатанная королева. Призрак развернулся и помчался прочь. Кто-то из эльфов заметил его и закричал, показывая в его сторону, но он несся слишком быстро, чтобы его можно было догнать.***
Сар'ар мчался прочь от поля сражения и земель дома Тессен. Впервые за шесть десятилетий... нет, впервые с того дня, когда он поступил на службу в свой первый отряд, — девяносто семь лет назад, — он был свободен и мог идти туда, куда хотел. Но вместо этого он упорно продолжал увеличивать расстояние между собой и Линтаниром — тем самым местом, где он больше всего хотел бы оказаться. «Zei vil neve andestend u, - всплыли у него в памяти слова Са'оре. - But nou — vailu, ded, safrin hie vizmi, io elven frendz ve elaiv...» (этерем. «Им никогда не понять тебя... Пока ты страдал эти пятьдесят шесть лет вместе со мной, мертвый, твои друзья-эльфы были живы...») Странно — он никогда особенно не слушал пространные рассуждения Королевы, но почему-то помнил все, что услышал от нее. «Livin tend tuekhri zet itiz nomel tutrai tusevaiv, - сказала она как-то. - Bat ven sam anded train tudu seim, zei kenside it diskhastin. Zei hapi ven lost frend kamz houm elaiv, bat ven hi raizis from ded tukam houm, it onli meik hiz frendz fil fie endiskhast. U hev nove tukhou, Sar'ar.» (этерем. «Живые обычно согласны, что стараться выжить — это нормально... Но почему-то то же самое желание у мертвых они считают противоестественным. Если давно потерянный друг вдруг вернется живым, они радуются, но если он восстанет из мертвых, чтобы вернуться домой, то вызовет у своих друзей и родных лишь страх и отвращение. Тебе некуда идти, Сар'ар.») — U hev nove tukhou, Sar'ar, - повторил призрак, - Сар'ар... Си инье куэт'сина ни эссэ, нан йалумэ мок'сина. Ма сина нис кар'инье... Кар'инье а аута'вахайа, нан сэ йалумэ куат'инье найкэ бронья сэ ойалэ. (эльф. «Сар'ар... Я теперь даже сам себя так называю, а когда-то ведь ненавидел это имя. Во что меня превратила эта женщина... Превратила и ушла, а ведь говорила, что мне придется терпеть ее вечно.») «Nou aiem notefreid tumit samvan hu iz stonkhe zenmi, - услышал он от нее однажды. - Zea lot ofzous hu kan difitmi... bat not kilmi. Fokhet evrisin u hiod ebaut paveful slepz enmistikel kritchez vitch distroiz eni ivel. Aiem not samsin zet kan sis tuikzist. Lait kan tutchain onot tutchain, bat daknes iz itonl. Nou, Sar'ar — daknes iz itonl.» (этерем. «Нет, я не боюсь, что встречу кого-то сильнее меня... Конечно, на свете полно тех, кто мог бы меня победить... Но не убить. Забудь все, что ты слышал о мощных заклинаниях и волшебных существах, уничтожающих любое зло. Я — не то, что может взять и перестать существовать. Это свет может светить или не светить, а тьма вечна. Запомни, Сар'ар — тьма вечна.») — А апа илкуэн'атрабети ос айрэ лэ реми'ойалэ... - усмехнулся Сар'ар. - Ананта манен андавэ апалумэ? Лэ кэ дарта'харани коронари, а элдали ракине тирис тер апалумэ. Сина тьярвэ лэ нурта'лэхоссе — лэ ахост'лехта йалумэссе... (эльф. «И после всех этих разговоров о вечности тебя все же запечатали... Но надолго ли? Ты ведь можешь ждать века, а эльфы рано или поздно потеряют бдительность. Поэтому ты и спрятала свою армию — ты собираешься когда-нибудь освободиться... ») «Didu notis hau aze anemalz laiv niebai vasilisk?» (этерем. «А ты обращал внимание, как живут другие животные по соседству с василиском?») Точно, за этим же она и послала его на охоту. Он видел. Василиск выходит на охоту днем. Все остальные животные, живущие по соседству, днем стараются спрятаться понадежней — даже волки, живущие рядом с василиском, носят пятнистые шкуры, словно леопарды, чтобы лучше скрываться в зарослях, — а ночью, когда василиск ляжет спать, идут на поиски пищи — потому что ночью от волка или тигра есть шанс убежать, а днем от василиска спасения нет. Некоторые из животных имеют на глазах полупрозрачные роговицы, защищающие их от взгляда василиска. Так называемый василисковый медведь, обладающий такой защитой, может порой даже убить василиска. Но стоит монстру исчезнуть или василисковому медведю забрести в земли, где нет василиска, его роговицы из благословения превращаются в проклятие — из-за них он видит намного хуже, чем остальные животные и, неспособный конкурировать с обычными медведями, василисковый медведь погибает. То же происходит и с остальными животными, изменившимся из-за соседства с василиском, когда монстр погибает — через одно-два поколения их сменяют обычные животные — беззащитные перед василисками, но более быстрые и зоркие. «Vasilias куэтта селья'аран, - подумал призрак. - Василас — келва мика аран, а Са'орэ йалумэ василас мика фирья. Ай сэ йеста'сэ кэ мутья'илкуэн элдали. Нан сэ ла кар'сина а ла йеста'сина. Сэ йеста'эккат элмэ... а сэ кар'мане. Инье эккат'ни. Мелодиа эккат'сэ... илкуэн элдали эккат'той. Си василас ла на'анва, а элмэ илкуэн ла мюрэ. Элмэ номэ туву'той манен Вовиен а Белилиманд, ман ла уванэ тер охта, ман кэ мар'ламахта, мар'ланвалмэ... ман иллумэ фир'минья ми дагор. Линтанир апалумэ куйина'тер менег коронари... а Котумо апалумэ тул'ата, ман маха'ата менег ла майтэ'охта элдали а нир'ата куина эккат'той. Сина селья инье ханья'ма, Са'орэ, нан лэ ла ханья'о...» (эльф. «Слово vasilias означает «царь»... Василиск — царь среди животных, а Са'оре была василиском среди людей. Если бы она хотела, она могла бы давно истребить всех эльфов. Но она не сделала этого и не собиралась. Она хотела изменить нас... и у нее это получилось. Я изменился, Мелодия изменилась... все эльфы изменились. А теперь, когда василиска больше нет, все мы станем бесполезны. Наше место займут другие, такие, как Вовиен и Белилманд, такие, которые не изуродованы войной и могут жить, не сражаясь, не страдая... и которые всегда умирают первыми в любом сражении. Линтанир заживет беспечной жизнью еще на тысячу лет... и потом снова придет Враг, который убьет тысячи не готовых к борьбе эльфов и заставит остальных измениться, и все повторится вновь. Похоже, я действительно что-то понял, Са'оре, только ты об этом уже не узнаешь...») «U hev nove tukhou, Sar'ar, - в тот раз, услышав от нее это, он так разозлился, что даже не расслышал следующей фразы, но сейчас он каким-то образом услышал то, что она тогда сказала. - Via io niu pipl, io niu femeli. Nize nekromanse, noumate hau indzinies hiz, kanot kentrol tenz ofsauzends ofded — no kanai. Mai voriez fait fomi not bikoz zeia mai papets, bat bikoz zei vont tudu sou. Zei siovd diurin ze laivs, enai khiv zem opotuniti tukontinu siovis in des. Vi dunot bilon tueni kantri oreis, via enemiz tuol, sou evrivan inmai army kan fait fosamsin hi vonts tufait fo. U kanot dai, Sar'ar, bat nouvan kan meiku tuspend itoniti inemtines ensenslesnes. Faind ioun minin, set ioself goul, endu voteve u vont — ua emotl, afteol — enhu izeibl tustop u?» (этерем. «Тебе некуда идти, Сар'ар. Мы — твой новый народ, твоя новая семья. Ни один некромант, как бы гениален он не был, не может контролировать десятки тысяч мертвецов — даже я. Мои воины сражаются за меня не потому что они мои марионетки, а потому что они сами этого желают. Они служили при жизни, и я даю им возможность продолжить их службу после смерти. Мы не принадлежим никакой стране и никакой расе, мы — враги всем, и потому каждый в моей армии имеет возможность сражаться за то, за что он сам хочет сражаться. Ты не можешь умереть, Сар'ар, но никто не заставляет тебя проводить вечность в пустоте и бессмысленности. Найди себе смысл, поставь цель, и делай то, чего хочешь — в конце концов, ты бессмертный — кто способен тебе помешать?») — Инье йеста'ханья, - пробормотал Сар'ар. - Ирэ йалумэ лэ харья'килмэ сина... Ма маранвэ лэ эккат'лэойалэкуйлэ, ма кар лэ кил'лэ? (эльф. «Интересно... Когда-то ведь и ты стояла перед таким же выбором... Какой смысл ты вложила в свою бесконечную жизнь, какую цель себе поставила?») И едва спросив это, он понял, что знает ответ. И поняв это, он понял еще кое-что — не только Илк'ха'йа'лет носит в себе часть души хозяина, но и сам некромант принимает в себя часть души своего первого призрака. Са'оре выбрала его своим Илк'ха'йа'лет и получила часть его души, но эта часть ни капельки не изменила ее, как и частичка души Са'оре, которую носил в себе Сар'ар, не изменила его душу. Потому что не было никакой черной души Королевы Мертвых, сотканной из чистого зла, поглощающей светлую и благородную душу эльфийского витязя Сардарлионара. Душа Са'оре была такой же, как и у него, только старше. И, наконец, он понял еще одну вещь — причиной, по которой его тянуло назад в Линтанир, была вовсе не Мелодия. Так Бледный Рыцарь Сар'ар понял, чем он будет заниматься следующую тысячу лет.***
На берегу реки Листры стоял призрак по имени Сар'ар. Прошло десять веков и еще шестьдесят пять лет с того дня, когда он перестал быть витязем Линтанира и стал первым призраком Королевы Мертвых. Одна тысяча и девять лет с того дня, как эльфы Линтанира пленили Королеву Мертвых и заточили ее в самом сердце своей столицы Эленсирии. Не было уже того дуба, под которым Сар'ар когда-то сидел. Новые деревья пришли на смену старым и стали зваться Линтанирским лесом. Новые благородные дома дали жизнь новым поколениям эльфов. Новые расы пришли из-за моря и основали на континенте свои королевства. Но было в этом новом мире нечто такое, что не изменилось за прошедшее тысячелетие — в нем был Илк'ха'йа'лет Сар'ар, была его госпожа, Королева Мертвых Са'оре, и была линтанирская темница, откуда ее нужно было освободить. Никто больше не был способен подкрасться к Сар'ару незаметно. О присутствии человека, который стоял позади него и не излучал ни ауры, ни чувства присутствия, призрак отлично знал — это был Темный Повелитель Мал Хакар — монстр, которого он сделал владыкой личей, и которого ему еще предстояло сделать владыкой вселенной прежде, чем все это закончится. И этот монстр, воплощение страха, принявшее обличье человека, был благородней и милосердней всех владык, которым Сар'ар служил за последнюю тысячу лет. Он выслушал историю Сар'ара и сразу же согласился помочь в освобождении Са'оре. Да, у него было не слишком много вариантов выбора. Да, ему была нужна Армия Мертвых, чтобы победить эльфов. И все же, Сар'ар не ожидал, что получить согласие будет так просто. Мал Хакара, казалось, не беспокоил тот факт, что Сар'ар манипулировал им все это время, как манипулировал до того десятками других личей. Не опасался он и конкуренции со стороны сильнейшей некромантки в истории человечества, которую собирался освободить. Он вел себя так, как будто это он всю последнюю тысячу лет добивался освобождения Са'оре. «Сина кэ тьярвэ сэ ла манен лити... - подумал Сар'ар. - Тулка а хере эр йаймэ ан сэ а сэ кэ нейта'той ай сина аналейла'майвойнерья. Экат тьярвэ лэ апалумэ метья'элмэ апа элмэ анта'сэ нангвэ... Экат кэ тьярвэ сэ ла кен'раксалэ ми хери син сэ тулканэ...» (эльф. «Возможно это потому, что он не похож на всех остальных личей... Сила и власть для него лишь инструменты и он готов расстаться с ними, если это приблизит его к его цели. Или потому, что он собирается избавиться от нас, когда мы принесем ему победу. Или, быть может, он просто не воспринимает госпожу, как конкурентку, потому что он сильнее, чем она...») Если бы год назад ему сказали, что он встретит кого-то более сильного, чем его госпожа, он бы очень удивился. Но еще больше он удивился бы, если бы узнал, что этот кто-то уже год находится у него под самым носом. Да, Сар'ар совсем недавно понял, что Хасан Нортваллей был сильнейшим магом из всех, кого призраку доводилось встречать. Это не имело никакого отношения к его превращению в лича и новым мощным заклинаниям. Сила, которой обладал Хасан Нортваллей, вероятно, принадлежала ему с самого рождения или даже была определена ему задолго до его появления на свет. Это была сила оказываться необходимым. Где бы не появлялся этот человек, всегда находились те, кто нуждался в его помощи, а сам Нортваллей обладал талантом быстро находить тех, кто в нем нуждался, и использовать эту нужду к своей выгоде. Эту способность можно было бы назвать аферизмом, если бы она не принимала совершенно невиданных масштабов. Прежде всего, родись Хасан Нортваллей десятью годами раньше или дестью годами позже, в его способностях никто не нуждался бы. Но он появился на свет как раз вовремя, чтобы принять деятельное участие в серии войн, разделявшей два длительных периода мира, обладая при этом немалым талантом к магии, который делал его исключительно полезным человеком в смутное время. Затем, он совершенно случайно повстречал лича Мал Ксана как раз когда тот заканчивал набор талантливых учеников. Потом был Залив Жемчуга и ведьмы, отчаянно нуждавшиеся в повелителе, Вакилла Хэгмаунт, которая неизбежно сгорела бы на костре, прибудь Нортваллей в Залив на день позже, и которая за свое спасение отплатила молодому чернокнижнику горячей преданностью, граничащей с фанатизмом. Затем — сумасшедший лич в лесу, ожидавший пришествия Мал Хаара, и объявивший им первого темного мага, которого увидел, и, тем самым, заставил Хасана поверить, что он и есть Мал Хаар... и стать им. Переломный момент в Царцинском сражении, в который прибыл Нортваллей, позволил ему изменить ход битвы. И тут Зазингел решил отправится в прошлое и убить Хасана, что вынудило Мал Хакара прибыть из будущего и поучаствовать в Царцинском сражении, помогая Нортваллею одолеть Мал Ксана, что навряд ли было возможно без его помощи. Потом были гномы, которым как раз понадобилось извести орков-разбойников и армия скелетов, весьма кстати спрятанная давно погибшим личем на Болоте Ужаса. И вот он — Мал Хакар, Повелитель Тьмы во главе армии верных приспешников — готов сокрушить Линтанир, а войско эльфов по счастливому совпадению сейчас находится далеко от дома. Все эти события, в реальность которых Сар'ар никогда не поверил бы, не произойди они прямо перед его глазами, он мог приписать разве что воздействию неведомой ему и бесконечно могущественной силы. И, прежде, чем призрак осознал это, он и сам оказался под воздействием этой силы — и теперь он нуждался в помощи Мал Хакара больше, чем кто-либо другой. Самым странным во всем этом было то, что Мал Хакар, как правило, действительно давал людям то, чего они от него ждали. Мал Ксан нашел в нем талантливого ученика, Вакилла Хэгмаунт — Повелителя, сумасшедший лич — Мал Хаара, его враги — Темного Властелина и воплощение зла. Именно это и заставляло Сар'ара верить в успех безумного предприятия, которое они с Мал Хакаром задумали. Это был несколько измененный план Крикуна, которым тот неосторожно поделился с Сар'аром перед смертью. Будь воля Сар'ара — он бы отправил войско отвлекать эльфов и пробрался бы в Эленсирию вдвоем с Мал Хакаром — все равно Армия Мертвых была настолько многочисленна, что можно было закрыть глаза на любые потери, понесенные ради ее получения. Но Мал Хакар смотрел на дело иначе. Для него было важно завоевать власть над миром, а не украсть ее — поэтому он собирался штурмовать Эленсирию во главе войска, что, с точки зрения Сар'ара, было не слишком благоразумно, но полностью соответствовало его представлениям о том, как должен вести себя Повелитель Тьмы. — Мы можем начинать? - спросил призрак, отрываясь от размышлений. — Полагаю, ты захочешь возглавить авангард, - отозвался Мал Хакар. - Можешь начинать, как только будешь готов. Постарайся не слишком отчаянно рваться к Эленсирии — за тысячу лет эльфы наверняка накопили немало козырей. Заставим их раскрыть карты, и только потом будем действовать. — Не нужно напоминать мне о терпении. Я ждал тысячу лет, пара дней ничего не изменит, - спокойно отозвался Сар'ар. — Твоей королеве повезло с Илк'ха'йа'лет. Ты сделал гораздо больше, чем можно ожидать или требовать от подчиненного. «Лэ ла кэ ханья'маненвэ» (эльф. «Ты не представляешь, насколько»), - подумал призрак и, кивнув личу, сорвался с места. Отряд наездников и самых быстрых упырей, отданный под его командование, отделился от строя нежити и последовал за ним. У его истории была еще одна часть, о которой он не собирался рассказывать Мал Хакару. Он и Са'оре не собирался о ней рассказывать (хотя она наверняка узнает все и без его рассказов). Первую сотню лет он пытался проникнуть в Эленесирию собственными силами, но, поняв, что это невозможно, сменил стратегию и стал поступать на службу к лордам-личам, надеясь, что у одного из них хватит сил, чтобы сокрушить Линтанир, расчистив Сар'ару путь к желаемой цели. За девятьсот лет он служил сорока трем личам, тридцать раз подстрекал учеников к бунту против их наставников-личей и одиннадцать раз убивал своих хозяев собственноручно. В конечном счете, он не предал лишь четверых — Мал Кешара, потому что тот предусмотрительно избавлялся от всех своих учеников, которые были достаточно сильны, чтобы восстать против него, Мал Джевьяна и Мал Раванала, которые погибли раньше, чем Сар'ар успел против них восстать, и Мал Хакара — потому что боялся, что даже вдвоем с Са'оре им не одолеть Темного Повелителя. Помимо Сар'ара еще трое из слуг Королевы Мертвых оставались на свободе — Крикун, Мис'тар и Ки'шин. Двоих из них Сар'ар убил сам, а третьего уничтожил Мал Хакар при его непосредственном участии. Эта жертва была самой тяжелой и призрак решился на нее лишь на финальном этапе исполнения своего плана. И теперь, в результате всех этих интриг Бледный Рыцарь наконец был готов встретится со своей королевой и, оглядываясь назад, жалел лишь о том, что шел к ней так долго.***
Мелодия закончила свой рассказ. Они с Исофиен сидели в беседке на вершине горы, откуда открывался прекрасный вид на Эленсирию. — Энтавэ... Унду'сина орон... (эльф. «Значит, под этой самой горой...») - удивленно выдохнула молодая фея. — Ворима, - кивнула сильфида. - Элмэ йалумэ ма гулдур кэ лехта тер дурья реста, энтавэ элмэ кар'сина мандо, массэ курвэрья ундо'кемен анфирини эстад ла кар. Элмэ йалумэ авалтья сэ митья тер Канта Талми Техта. (эльф. «Верно... Мы опасались, что некромантка выберется на свободу с помощью своих слуг, поэтому построили эту темницу, где ее способность призывать мертвых из под земли не действует. Потом мы посадили ее туда, и я запечатала двери Печатью Четырех Стихий.») — Сэ силумэ ми неньякорон? (эльф. «Она до сих пор внутри шара с водой?») - с любопытством спросила Софи. — Лю, сина ла йалумэ мюрэ. Сэ нюта тер нолвэангвенда, йа ла лав'сэ моргул, а анфирини ла кэ реста сэ, тенна мандо рамба на. Синавэ сэ ла хир'манен лехта'сэ, сина унат уреста. Лу а лу инье тул'симен а куэт'сэ... (эльф. «Нет, в этом не было необходимости. Она скована цепями, которые не позволяют ей колдовать, и, пока стоят стены темницы, нежить не может прийти ей на помощь. В любом случае, то, что она не нашла способ выбраться за тысячу лет, говорит о том, что она неспособна на это без посторонней помощи. Иногда я прихожу сюда поговорить с ней...») — Манен сэ кэ хлар'элмэ тер орон? (эльф. «Неужели она может слышать вас прямо через гору?») — Ла нюта'сина — мандо ну'кемен, харан'а'энефаэ ранга хайра. Нан инье паста ай куэт'сэ сеннуй инье. Эссэ'сина энвини аласайла... (эльф. «Навряд ли — камера находится ниже уровня почвы, и от этого места до нее пятьсот футов. Но мне все равно становится спокойней, если я разговариваю с ней, а не сама с собой. Старческие причуды, что поделать...») — Элье акуа ла линьенва! (эльф. «И вовсе вы не старая!») - немедленно возразила Исофиен. — Анва инье лимбэ линьева... - вздохнула Мелодия. - Аллия фир'йалумэ канатаран коронари, Тенвен фир-йалумэ лебетаран'а'лебефаэ коронари... Менег коронари лимбэлумэ, най инье эала. (эльф. «На самом деле, я очень старая... Аллия умерла четыреста лет назад, Тенвен — пятьсот пятьдесят лет назад... Тысяча лет — огромный срок даже для феи.») — Эала кэ куйна'ай нолвэваларья на, ла ворима? Энтавэ элье куйна лимбевэ, элье алтавэ. Кэ элье алта вала кар'элье илфирин, манан лю? (эльф. «Феи живут, пока не иссякнет их волшебная сила, разве не так? То, что вы прожили так долго, говорит о том, что вы очень-очень сильная. Возможно, ваша огромная сила вообще сделала вас бессмертной?») — Лю, инье лимбэвэ ханья'ине ла илфирин, - улыбнулась сильфида. - Сина сэ илфирин, - она постучала ногой по полу беседки, - А инье эр андавэ'эала. Ананта лэ форья —валамма алта, а инье йеста'хепканта. Ла тулка инье куэт ос. Самма а феамма ингем. Инье хорта-кар а мента-хоссе, а си Линтанири ми раксалэ. Энтеосто тирмэ дерта кэ варья энтеосто, нан ла кэ варья илкуэн малос. Сина алта мистамма. (эльф. «Нет, в чем я уверена, так это в том, что я не бессмертна... Бессмертна вот она... а я, так, — фея-долгожитель. Впрочем, ты права — моя сила велика, и я старалась поддерживать себя в форме. Я говорила не о физической старости. Устали мой ум и моя душа. Я поторопилась, отослав наше войско, и теперь Линтаниру угрожает нападение нежити. Батальона столичной гвардии хватило бы, чтобы защитить столицу, но этого недостаточно, чтобы защищать весь лес. Это моя ошибка.») — Элмэ апалумэ кар'манэ, ла ворима? - с надеждой посмотрела на сильфиду Софи. - Элмэ найкэ эр ла лав'анфирини лехта тарирья? (эльф. «Мы ведь справимся, правда? Нам надо просто не позволить им освободить свою королеву, так?») — Анва глудур ла лимбэвэ тарьяссэ. Сэ йалумэ ми мандо менег коронари, а курверья кэ лехта'эр. А инье лимбэ тулканэ силумэ. Инье кэ митья сэ мине, ай мюрэ. Тарьяссэмма — ла лав'анфирини метья'энтеосто экар хама'Линтанири. Най тьйулта хоссемма эт Магнолиа осто ара малосланда. Эт синамен элмэ апалумэ нанкуэт'айкуэн котумо кари. Хехта'симен татаран энтеосто тирмэ дерта куинги. (эльф. «На самом деле, некромантка — не такая уж большая проблема. Она провела в заточении тысячу лет, ее навыки должны были притупиться, а я теперь намного сильнее. Я смогу запечатать ее и в одиночку, если потребуется. Наша задача — не позволить нежити разрушить столицу и причинить вред Линтаниру. Разместим наши силы в крепости Магнолии — у границ леса. Оттуда мы сможем своевременно реагировать на любые действия противника. В столице оставим две сотни лучников из гвардейского батальона.») — Элмэ найкэ лом'мардо? (эльф. «Мы будем эвакуировать жителей?») - уточнила юная фея. — Си ла мюрэ. Ай котумо апалумэ раксалэ энтеосто, элмэ кэ кар'лом. Си найкэ лом'Ка'лиан... Феа араноссэ апалумэ анта'мар той, манен йалумэ. (эльф. «Пока не нужно. Если столице будет угрожать враг, мы успеем провести эвакуацию. Пока достаточно эвакуировать Ка'лиан... Дом Феа с радостью примет их, как уже бывало ранее.») — Той акуа ла вир'сина! - уверенно заявила Исофиен. - Той апалумэ куэт'сина вахта'манэссэ Линтанири а... (эльф. «Они ни за что не согласятся! Скажут, что это оставит пятно на чести Линтанира и...») — Исофиен! - строго оборвала ее Мелодия, назвав полным именем, что было достаточно большой редкостью. - Инье ла харья'лумэ кенда-хини а той санвэ ос манэссэ малос, йа на'симен менег коронари йа той, а на'симен менег коронаи апа той. Куэт'той сина, а ай той ла лар'лэ, инье апалумэ лелья а куэт'той. Айкуэнвэ, инье лимбэвэ Хара'ор'Тар вир'инье. (эльф. «У меня нет времени на то, чтобы возиться с детишками и их представлениями о чести леса, который рос здесь за тысячу лет до них и будет расти через тысячу лет после них. Так и передай им, и скажи, что если они продолжат упорствовать, я доведу это до их сведения лично. В любом случае, я уверена, что Верховный Лорд со мной согласится.») — Йе кэ, сэ ла хина... (эльф. «Ну да, он-то не ребенок...») - пробурчала Софи, которую слова о «детишках» заставили сердито надуться. Мелодия рассмеялась, и, обхватив юную фею за плечи, погладила ее по голове. — Ла ормэ, Софи, - с улыбкой сказала она. - Инье эр иллумэ йеста'йендэ... манен лэ. (эльф. «Не сердись, Софи... Просто я всегда хотела иметь дочку... такую как ты.») Услышав такой признание, Исофиен обомлела. — Хери Мелодиа... - осторожно спросила она. - Элье нимбэ элье климэ на'эала? (эльф. «Госпожа Мелодия... Вы жалеете о том, что стали феей?») Лицо сильфиды стало печальным. — Мине эт инье йеста'харья хини ла симен лимбэлумэ. Инье ла нимбэ сина климэ. (эльф. «Единственного, от кого я хотела бы иметь детей, давно нет с нами. Нет, я ни разу не пожалела об этом.») — Аватьяра'инье... (эльф. «Простите...») - виновато понурилась Софи. — Ла тарьяссэ. Лэ сана'ма ла сана'сина тер менег коронари? Лелья а куэт'Ка'лиан. Най оментиэ эт нел канта ар алтандо. (эльф. «Ничего страшного. Неужели ты думаешь, что за тысячу лет я ни разу не думала об этом? Иди и поговори с Ка'лианом. Встретимся в девять у главных ворот.») — Танкавэ, - Исофиен сделала изящный реверанс и взмыла в небо. Мелодия со вздохом посмотрела под ноги. — Илкуэн ла манен йалумэ, - сказала она, обращаясь к полу беседки. - Той несса а ла ханья'охта, нан инье ханья. Инье ла лав-лэ нейта'намо манен лэ нейта'инье. Инье апалумэ нангвэ сина охта мине, ай мюрэ. Исофиен кэ форья — ма ми инье на'лэ. Тьярвэ инье нвалмэ менег коронари эт лэ, тер хандэ инье ла кэ кен'калло лэ нейта'инье. (эльф. «Все будет не так, как в прошлый раз... Они молоды и не знают, что такое война, но я знаю. Я не позволю тебе лишить кого-нибудь еще того, чего ты лишила меня. Если потребуется, я выиграю эту войну в одиночку. Наверное, Исофиен права — отчасти я стала тобой. В конце концов, я страдала эту тысячу лет вместе с тобой, зная, что никогда больше не увижу витязя, которого ты забрала у меня.») Она взмахнула крыльями и полетела прочь. Глубоко под горой, пленница, прикованная между двумя столбами, усмехнулась и прошептала слова, которых сильфида, конечно же, не смогла услышать: — Инье улка, питья эаламма. Титтлумэ а элмэ тад кава'ман алтанэ элмэ. А инье улка ата. Калло инье нейта'лэ апалумэ на'симен. А сэ лелья ан инье, ла ан лэ. (эльф. «Ошибаешься, моя маленькая феечка. Скоро мы обе склонимся перед тем, кто превзошел нас. И еще в одном ты неправа. Витязь, которого я забрала у тебя, скоро будет здесь. И он пришел за мной, а не за тобой.») Примечания: * Перевод эпиграфа с эльфийского языка: "Ты можешь Тьму изгнать, Ты можешь Тьму побить, Всю власть ее забрать, На веки заточить. Но нет того меча Чтоб мог ее сразить."