Над радугой

— Кого я вижу, — барон Вильсон гаденько усмехнулся, выходя на балкон бальной залы, где одиноко стоял граф Ольсон и не принимал участия в танцах по нескольким причинам. Во-первых, граф стеснялся своего невысокого роста, во-вторых, он плохо танцевал и, считая, что ему это совершенно не нужно, тратил деньги на учителей танцев только для Эмилии, ну и в-третьих, дамы, сопровождающие молоденьких дебютанток, отказывали Нику, лишь взглянув на его поношенный костюм. Но он, естественно, об этом не догадывался и списывал все на свою молодость и неопытность. Барон несколько отошел от дуэли и теперь с трудом понимал, как он мог согласиться на денежную контрибуцию. Хорошо еще, что никто не узнал об этом — он купил молчание секундантов и своих, и графа Ольсона. А то бы засмеяли, опозорили перед всем светом. Лучший дуэлянт королевства — и вдруг денежная компенсация. Шатающейся походкой барон подошел к Нику и, нагло толкнув того, облил его костюм вином из своего бокала. Парень один, почему не покуражиться? — Поаккуратней, — проворчал Ник, доставая шелковый с монограммой носовой платок и промокая им с рукава камзола рубиновые капли. Совершенно не хотелось ссориться с бароном даже без свидетелей ему, а при свидетелях тем более — хватило одного раза, чтобы поумнеть и не связываться с ним. Но барону совсем наоборот нужен был скандал, чтобы выставить графа в дурном свете и не платить ему. Поэтому отступать он не собирался. — Ах, простите, — произнес барон и вылил остатки вина из бокала прямо на белоснежную рубашку Ника. Тот молча снова вино промокнул платком и, зажав его в своем маленьком кулачке, размахнулся, чтобы ответить обидчику. Он граф, в конце концов, почему барон его ни в грош не ставит? Или думает, что он не сможет достойно ему ответить на оскорбления? Сначала сестра, теперь он. Знал бы барон Вильсон, что Демон по-прежнему находился рядом с Ником, ни за что не стал бы с графом Ольсоном связываться. От удара Ника барон сначала подлетел на пару ярдов вверх, а потом, круша двустворчатую балконную дверь, под визг дам влетел в бальную залу прямо под ноги короля и его партнерши. Музыканты перестали играть, люди переговариваться. — Извините, Ваше Величество, — проговорил граф Ольсон в наступившей тишине, почтительно склоняя голову, — барон несколько перебрал. И, гордо вскинув подбородок, он перешагнул через тело, лежащее на полу, направляясь к выходу. — Так ни одну и не пригласишь на танец? — в самое ухо поинтересовался Демон. — Нет, — расстроенно покачал головой Ник. Он бы и рад, но костюм и рубашка безнадежно испорчены, как и платок с монограммой. Придется покупать новые для следующего выхода в свет. Теперь этот вопрос его волновал больше… — Никуда я не пойду, — недовольно топнула ногой Эмилия и раздраженно постучала веером о руку. — Пойдешь, — мягко улыбнулся Ник. Ссориться с сестрой на людях он не собирался. Просто взял ее за рукав платья и потянул за собой. — Помочь? — поинтересовался Демон, опасаясь, что своенравная красотка, сестрица графа, устроит истерику и никуда не пойдет. А у них дело. — Не надо, — покачал головой граф. В отличие от своего друга, он прекрасно знал, что Эмилия для вида выпендривалась, а на самом деле она тихая и покладистая, правда, постоянно в неприятности попадала, но это временно — освоится, станет настоящей светской дамой, которая блюдет не только свою честь, но и своего брата в первую очередь. На подъездной аллее их дожидалась карета с гербами Ольсонов на дверцах. — Как тебе удалось? — удивленно спросил Ник у Гадриэля. Он, стоя рядом, терпеливо дожидался, пока Эмилия, кутаясь в легкий плащ и путаясь в юбках, пыталась забраться в экипаж, а Ангел ей только мешал и еще сильнее запутывал в юбках. В конце концов, он не выдержал, подхватил девушку на руки и затолкал внутрь. Ну сколько можно их задерживать? — Трудно было, — согласно покачал головой Гадриэль. — Слуги у тебя излишне преданные. Даже записка, написанная твоей рукой, не помогала. Пришлось убеждать, что я не враг тебе, — и он, сжав руку в кулак, выразительно так покачал им. — А у вас как все прошло? Ник приложил палец к губам — мол, лучше помолчать, пока в их компании находится его сестра. Той совершенно не обязательно знать, что теперь ее брата сопровождают ангел и демон хранители… Сдав Эмилию с рук на руки верной служанке и переодев лишь рубашку — костюма все равно другого не было — Ник, вздохнув, снова вернулся в свою карету, где его терпеливо дожидались Ангел с Демоном. Он почти привык к незримому присутствию последнего. Да и Гадриэль, одетый по последней городской моде и не босой, а обутый в стильные штиблеты, неожиданно перестал его пугать. Карета, мягко качнувшись, тронулась в путь. — И куда мы теперь? — спросил Ник, сдаваясь на милость своих хранителей — он уже понял, что даже если умрет, они вынесут его тело, оживят и потащат за собой развлекаться. Проще пройти все круги ада, который те пытались ему создать. — Нас ждут прелестницы в «Золотом петухе», — радостно потирая руки, сразу же отозвался Ангел. — Вы определенно хотите моей преждевременной смерти, — проворчал Ник, но спорить не стал — выйдет себе дороже. — Или моего разорения, — тяжело вздохнул он. — Спешу успокоить, — проговорил Демон, хохотнув, — тебе придется платить только за себя. Поэтому соизмеряй сам свои желания со своими возможностями. Ангелу девочки ни к чему. И он материализовался рядом с белокурым Гадриэлем в красавца-брюнета с трехдневной сексуальной щетиной. Ник захлебнулся от восторга, рассматривая мужчину в свете свечей кареты. Вот бы ему таким уродиться — он, как все светловолосые, мечтал о густой темной шевелюре, щетине, которой у него отродясь не было и в ближайшее время не намечалось. Ник протянул руку, чтобы проверить, что в волосах рожек нет. Даниэль перехватил ее и, накрыв своей широкой ладонью, положил на пах Гадриэля: — Наш друг существо бесполое даже в человеческом обличии. И только тут Ник заметил отсутствие каких-либо выпуклостей в штанах у здоровяка. До этого он как-то не приглядывался, искренне полагая, что у того и детородный орган должен быть соответствующим. — Как же так, — растерянно проговорил он, округляя глаза при этом от удивления и отдергивая руку, словно обжегшись. — Думаешь, почему он такой болтливый? — снова хохотнул Демон. — Только языком и может дам развлекать. — Как же? — снова произнес Ник, искренне жалея Гадриэля. — Не обо мне, — улыбнувшись, сказал Ангел, — о себе в первую очередь тебе думать надо. О себе. Меня во мне все устраивает. И девушкам со мной скучно не бывает. — Что верно, то верно, — кивнул Даниэль. — Мне надо постараться, чтобы завладеть вниманием девиц, а ему даже напрягаться не надо: он только взглянет — и все девушки его. А рот откроет, так и моя краля к нему убежит. — Правда? — округлил глаза Ник. — Правда-правда, — ласково похлопал его по плечу Демон. — Даже не сомневайся. Скоро сам убедишься. Карета, мягко толкнувшись, остановилась. — На выход, — скомандовал Гадриэль, поднимаясь с сиденья первым. Ник вышел на ватных ногах из кареты и был подхвачен сильными руками, иначе точно бы упал и не тронулся с места. Он с нескрываемым любопытством рассматривал здание борделя, в каждом высоком окне первого этажа которого горел яркий свет, на втором же этаже окна то загорались, то гасли. — Не стоим на месте, — подтолкнул Даниэль Ника вперед, — не задерживаем движение. Карету опустить или не стоит? — Да, — закивал Ник, а потом отчаянно затряс головой, — нет. — Что «да», что «нет»… — усмехнулся Гадриэль, продолжавший держать Ника под мышки. — Часика через два подкатывай, — обратился он к кучеру. — Нечего тут гербами светиться. — И пусть светится, — проворчал Демон. — Пусть все видят, что граф человек и ничто человеческое ему не чуждо. — Эх, пропало мое честное имя, — пискнул обиженно Ник, освобождаясь от захвата Ангела и делая первый самостоятельный шаг по направлению ко входу в бордель. — Погибать так с музыкой. — Поверь моему опыту, — улыбнулся Гадриэль, — с завтрашнего утра только о тебе и будут говорить на всех светских раутах.