Часовой коллапс

      — I like the smell of napalm in the morning. Smells like… victory!       В голове словно бомба взорвалась. А затем с оглушительным грохотом и пронзительным, яростным шипением обрушилась лавина. Маар готов был поклясться самим Временем, что хлопья ледяного снега и острые иголки-льдинки сыплются у него буквально из носу и из ушей. Матерясь так, что от стыда покраснели бы даже портовые грузчики, парень с трудом разлепил тяжёлые, будто налитые свинцом веки, медленно, как сомнамбула, сел на кровати, но тут же об этом пожалел. Схватившись руками за голову, Маар с хриплым стоном рухнул обратно. Великие Часы, как же болит голова! «Не надо было столько пить», — насмешливо хмыкнула совесть. Кто бы спорил! Конечно, не надо было! Да только разве от этого Рэта так просто отвяжешься? «Мужик, ты должен обязательно со мной выпить! У меня ж сын родился!!!» Дёрнула нелёгкая согласиться! А стоило прежде подумать, почему от этого парня весь Змиулан шарахается, как от прокажённого…       — Unholy evil prophets rise. Fire’s raining from the endless skies…       Да чтоб тебя! Маар повернул отчаянно раскалывавшуюся голову, что готова была рассыпаться мириадами блестящих осколков, и уставился мутным, стеклянным, полным ненависти взглядом в серебристое устройство, истошно оравшее на столе у окна. Скрипнув зубами от досады и боли, молодой человек вновь сел, на мгновение зажмурился, чтобы унять отвратительное головокружение, от которого к горлу подступала тошнота, поднялся и, пошатываясь, подошёл к столу. Окаянный зачасованный ноутбук (новое помешательство Захарры), у которого никогда не садится батарея, будет верещать хоть до следующего Обновления, если его не вырубить. Так… Как же это сделать? Трезвым бы как пить дать разобрался, но в таком состоянии… Маар резко провёл пальцем по тачпаду — кажется, так называется эта панель — и монитор тут же засветился. Хорошо. А теперь-то что? Парень ткнул наугад пару клавиш. Нулевой эффект. Проклятое исчадие остальской инженерной мысли продолжало заливаться, как ни в чём не бывало. Несколько раз щёлкнул мышью. Тот же результат. Глухо зарычав от раздражения, Маар попросту захлопнул крышку ноутбука. Пара секунд — и жуткий нечеловеческий рёв наконец-то смолк.       Дрожащими пальцами молодой человек открыл окно. В комнату ворвался холодный зимний воздух. Глубоко, с наслаждением вдохнув, Маар опёрся ладонями о массивную дубовую столешницу и умиротворённо прикрыл глаза. М-да, поставить будильник в комнате ничего не подозревающего человека — это, конечно, хохма, даже Рок с его напрочь атрофированным чувством юмора это бы признал. Установить на полшестого утра — тоже хохма, пусть и жестокая. Но врубать для побудки бронебойный, зубодробильный немецкий трэш-металл — это… это, братцы-кролики, даже не смешно! Чертовка Захарра могла бы с тем же успехом использовать в качестве будильника корабельный ревун! «А ты и сам хорош, — вновь едко заметила совесть. — Мало того, что пить не умеешь, так ещё и Захарру обидел!» Что верно, то верно. Ведь переместились они в Змиулан только затем, чтобы встретить Новый год, чтобы просто побыть вместе. И чтобы никто не мешал. А по факту выходило, что два дня из десяти Маар благополучно пропил в компании проклятущего Рэта, чтоб ему провалиться. Всё. Хватит. Пора завязывать. Иначе к двадцати пяти годам можно сделаться полноценным пропойцей. А к тридцати — покойником.       Хрустальный мелодичный звон вытянул Маара из раздумий. Идеально гладкая поверхность старинного зеркала в причудливой бронзовой раме дрогнула и зарябила. В следующий миг из перехода осторожно высунулась голова Захарры. Смерив парня весёлым взглядом, девушка лукаво ухмыльнулась и медовым голоском промурлыкала:       — Доброго утречка, герой-алкоголик! — ослепительно улыбнулась и язвительно-сочувствующим тоном уточнила: — Что, совсем паршиво, да?       — Издеваешься? — обречённо вздохнул Маар.       В притворном возмущении Захарра приоткрыла рот и захлопала ресницами, мол, как я могу?       Молодой человек лишь улыбнулся и мотнул головой, приглашая девушку войти. Та вопросительно вскинула бровь, но улыбка из лукавой сделалась загадочной и томной. Как же изменилась Захарра за последние три года! Исчезли подростковые резкость и угловатость, им на смену пришли женственная грация и кокетливое изящество. Черты лица словно разгладились, стали мягче… Теперь это был не гадкий, неоперившийся утёнок, а красивая, уверенная в себе молодая женщина — живая, настоящая, без излишнего кукольного лоска или жеманной надменности.       Тем временем Захарра обратила внимание на ноутбук и хищно оскалилась.       — О, смотрю, тебе пришёлся по душе мой сюрприз! — пропела она и соизволила наконец выйти из зеркала…       А Маар так и застыл с отвисшей челюстью.       Милосердное Время! Да один-единственный взгляд на Захарру мог довести любого нормального мужчину до инфаркта! Короткое, на грани фола, чёрное платье, облегающее подтянутую фигурку, как перчатка, длинные точёные ноги дерзко подчёркивают высокие сапоги. Изящные пальцы художницы небрежно отбросили со лба непослушные пряди роскошного каре с кроваво-красными кончиками (свои косички девушка без колебаний и жалости срезала ещё год назад — к неописуемому восторгу Дианы и недоумению Василисы). В голове Маара стрелой пронеслась мысль о том, что мстительная Захарра решила окончательно его доконать…       — Гуманнее было бы меня зачасовать, — хрипло выдохнул он.       — Ну уж нет! — Девушка картинно надула губки, но тут же вновь чему-то хитро улыбнулась. — Ты мне ещё живым нужен, это во-первых. А во-вторых, у тебя такой умильно-помятый вид — любо-дорого смотреть!       Парень машинально бросил равнодушный взгляд в зеркало… и оторопел. Это ещё кто? Из зеркала на Маара взирал… Форменный чёрт. Рожа чёрная, словно им только что весь Змиулан выдраили, густая светлая шевелюра приобрела грязновато-пепельный оттенок и сбилась в подобие рогатого ирокеза, как у самых фанатичных остальских панков. Ввалившиеся глаза опоясаны жутковатыми лилово-синими кругами, на лбу — широкая полукруглая бордовая ссадина (откуда она взялась, молодой зодчий так и не смог вспомнить, сколько ни пытался)… Да уж, Захарра подобрала весьма точное определение его внешнему виду: герой-алкоголик.       — Ну, что, налюбовался? — издевательски-ласковым голосом осведомилась девушка и саркастично добавила: — Хорош, хорош, нечего сказать! — гулко хлопнула в ладоши. — Ладно, ты, — ткнула Маара указательным пальцем в грудь. — Мыться-бриться-похмеляться и ждать меня тут, а я, — прижала ладони к груди и шутливо поклонилась, — пока попрошу Жан-Жака изобразить чего-нибудь вкусненького специально для нас.       Ехидно хихикнув, Захарра развернулась и шагнула к зеркалу.       — Захарра, погоди, — на ватных ногах Маар подошёл к девушке, неуклюже сгрёб её в охапку и, осторожно опустив подбородок на макушку Захарры, тихо попросил:  — Прости меня. Я же не знал…       — Что Рэт устроил тут вакханалию? — фыркнула Захарра. — Забудь. Я тоже была не в курсе.       — Ну да. И ещё, что он будет наливать… — Маар поморщился, как от оскомины. — Это жуткое пойло.       — А ты думал, он будет пить эфларский эль? — хохотнула девушка. — Ага, как же. Держи карман шире! Он специально половину Осталы прочесал, чтобы найти именно этот сорт виски. Якобы элитный, — саркастично хмыкнула. — Но вот отходняк от него ну совсем уж чернушный.       — Так ты не злишься?       Девушка склонила голову на бок и неодобрительно сощурилась.       — Злюсь, ещё как, — подтвердила она, но, заметив, каким тоскливым сделался взгляд Маара, искренне, тепло рассмеялась и потрепала парня по щеке. — Расслабься. Шучу я. Говорят, этот упырь позавчера умудрился напоить до зелёных эррантий даже Миракла. Если это правда, то у тебя вообще не было шансов.       — А, кстати, Миракл уже вернулся из Платановой долины?       Захарра кивнула:       — Ага. Ещё ночью. И зачем-то притащил с собой Хронимару, — слегка отстранилась. — Так, всё, отпускай меня, иначе мы рискуем остаться голодными и ждать официального завтрака.       Маар послушно разомкнул объятия и спросил:       — С чего бы вдруг?       Девушка снисходительно улыбнулась и пояснила:       — Сейчас на вотчину Жан-Жака начнётся нашествие пустобрюхих оглоедов. Юста — раз, — принялась перечислять Захарра, загибая пальцы. — Но она ладно, ей сейчас и положено лопать за двоих. Хронимара — два. Она уж наверняка попрётся проверять, хорошо ли кормят её Юсту. Ну, и себя тоже не забудет. Рэт — три, и это — самое жуткое. Он с бодуна может и мамонта сгрызть, если таковой вдруг найдётся. Короче, не скучай, я мигом!       И, послав парню игривый воздушный поцелуй, Захарра тронула кончиками пальцев поверхность зеркала, словно попросила пропустить её во временной переход. Но, к удивлению Маара, не произошло ничего. Ни знакомой, словно ленивой, серебристой ряби, ни мягкой, податливой, как воск, пустоты. Стекло так и осталось стеклом — холодным, безжизненным, непроницаемым.       Захарра, мгновенно сделавшись серьёзной, принялась сосредоточенно изучать зеркало.       — Странно, — протянула она. — Пять минут назад ведь работало. Кому, интересно, пришло в голову блокировать? — согнув пальцы, медленно провела по стеклу. — Что за тупые шу…       Девушку прервал быстрый, тревожный и требовательный стук.       — Кого там принесло? — рассерженно прошипела Захарра и рывком распахнула дверь.       На пороге стоял взъерошенный, бледный, как покойник, Феликс. Глаза лихорадочно блестят, лоб покрыт мелкими бисеринками пота, на лице застыла маска ужаса. Завидев Захарру и маячившего за её спиной Маара, парень облегчённо выдохнул.       — Фу-у, вы всё-таки здесь! Слава Великим часам! — короткий, судорожный вдох. — Вас Миракл ищет!       Захарра удивлённо округлила глаза:       — Зачем?       — По всему Змиулану обрушилась связь, — тяжело уронил Феликс. — Все переходы разом закрылись, часолисты — у кого есть — утратили свою силу и стали бесполезной макулатурой, — провёл обеими руками по волосам. — Даже наши татуировки, — внимательный взгляд на Захарру, — и те не работают!       — Такого просто быть не может! — отрезала Захарра, хотя в её голосе не было уверенности. — Ничего подобного никогда не случалось!       — А вот случилось! — запальчиво огрызнулся молодой человек и беспомощно развёл руками. — Только это ещё не самое страшное. — Маар с Захаррой настороженно переглянулись. — С Эфларой тоже связи нет.       — Как это — «нет»? А Мост? Ладно ещё переходы — если в замке связь накрылась, то ни один не откроешь. Но Золотой-то Мост должен работать!       — Нет Моста! — теряя терпение, выкрикнул Феликс. — Нет! Исчез, сгинул, канул в Лету, испарился, перестал существовать! — на мгновение прикрыл лицо руками, глубоко вздохнул и добавил уже спокойнее: — Словом, вас Миракл ждёт в Главной Башне.       И, не проронив больше ни слова, парень круто развернулся и вихрем вылетел из комнаты.       …Часовая Зала встретила молодых зодчих возбуждённым, тревожным гулом голосов, настолько громким, что не было слышно даже неизменного тиканья главных часов, и ослепительной иллюминацией. Горели все светильники разом — от простых вытянутых ламп, закреплённых в длинных настенных рожках из тёмного железа, до тысяч свечей массивной люстры, покрытой сусальным золотом. Даже во всех драконьих пастях камина весело плясало жаркое пламя.       — Ишь ты, — пробормотала Захарра, выискивая глазами Миракла. — Похоже, здесь собрался едва ли не весь Змиулан!.. Да куда он провалился? — раздражённо поморщилась и вновь обвела взглядом зал. — А, вон он где!       Миракл стоял у главных часов и о чём-то тихо переговаривался с Роком. Зодчий тоже заметил молодых людей и жестом велел подойти.       — Знаю, что вы сейчас скажете, — весело произнёс Миракл вместо приветствия. — Дескать, праздники — не самое подходящее время для работы. — Виновато развёл руками — мол, я тут ни при чём. — Но…       — Да-да, долг зовёт и прочая лабуда, — не особо любезно перебила его Захарра. — Плавали, знаем, — нетерпеливо отмахнулась. — Что на этот раз?       — Мы должны немедленно отправиться в Расколотый Замок. — Лицо зодчего мгновенно сделалось собранным и деловым, от былого веселья не осталось и следа. — Будьте готовы.       Захарра открыла было рот, чтобы потребовать более подробных объяснений, но мужчина уже отвернулся и принялся сосредоточенно настраивать переход, оставив молодых людей наедине с собственным недоумением и незаданными вопросами.       — Эфларусовы труселя, что здесь творится?! — вполголоса прошипела Захарра.       — Кажется, Василиса с твоим братцем открыли в себе какие-то умопомрачительные способности, — иронично заметил Маар, привлекая готовую взорваться девушку к себе. — И решили их опробовать.       Захарра задумчиво потёрла подбородок:       — Думаешь, это они чудят?       — Естественно. Больше некому. Вспомни, как они тормознули время! Её величество чуть Кондратий не хватил!       — И Миракла с Лазаревым тоже, — с лёгкой ностальгией в голосе поддакнула Захарра и усмехнулась. — Знатно Фэш с Василисой тогда надо всеми нами поглумились!       В этот миг Миракл выбросил вверх правую руку. «Сейчас», — понял Маар. Ух, и влетит же этому двуликому Времени! Молодой человек живо представил себе Василису — портрет вселенского покаяния (и когда только она стала настолько первоклассной актрисой?) и Фэша с самой искренней и удивлённой миной на лице, на которую тот способен. А когда их ткнут носом в тот бедлам, что они укошмарили, эти двое примутся с жаром доказывать, что бардак устроили не они, что он возник сам собой…       — Что-то не так… — еле слышно прошелестела Захарра.       Проход не открывался. Миракл, хмуро покачав головой, принялся наводить эферы — медленно, с ювелирной точностью, выверяя каждый шаг.       — Бессмысленно. Мы отрезаны, — негромко произнёс кто-то за спинами молодых зодчих.       Оглянувшись, парень и девушка заметили Примаро. Скрестив руки на груди, он с каким-то отрешённым безразличием наблюдал за попытками Миракла открыть переход. Но Маар, буквально вцепившийся пронзительным, испытующим взглядом в этого странного парня, заметил тень напряжённой, яростной решимости на кажущемся спокойным и бесстрастным лице.       Захарра раздосадованно возвела к потолку глаза и цокнула языком:       — Что толку от твоей способности видеть будущее, если ты никогда ничего путём не говоришь? — со спокойной иронией спросила она. — Взял бы и рассказал, чего нам всем ждать!       — Не проси того, о чём пожалеешь, — то ли попросил, то ли пригрозил Примаро и вновь полоснул спину Миракла мрачным взглядом.       — Не нравится мне, когда ты вот так смотришь на людей, Примаро, — проворчала Захарра, тоже скосив глаза на зодчего. — Как будто завтра ему помирать!       — Не завтра, — спокойно возразил тот, хотя в тёмных глазах промелькнуло тоскливое напряжение. — Но очень скоро.       Пророчество прозвучало, словно гром среди ясного неба. Поражённая, Захарра судорожно ловила ртом воздух. Казалось, что она ослепла и оглохла. Девушка смотрела прямо перед собой, но ничего не видела, окружающее пространство было наполнено звуками, но Захарра будто ничего не слышала. Было видно, как мелко дрожат её руки.       А Маар, неожиданно для себя, вспомнил слова из разбудившей его песни. «Unholy evil prophets rise»…       — И ты молчал?! — овладев собой, напустилась на племянника Астрагора девушка. — Почему?! Что, по-твоему, мы должны покорно стоять и смотреть, как он умирает?! — резко рассекла ладонью воздух.       — Не должны. У нас попросту не будет выбора, — безжалостно отрезал Примаро.       — Альтернативы. Есть. Всегда! — чеканя каждое слово, прорычала Захарра.       — Не в этот раз.       Шумно втянув воздух, Захарра одним стремительным, почти неуловимым броском оказалась рядом с Примаро — лишь ядовитой киноварью вспыхнули кончики волос в отблесках света — и холодным ясным голосом произнесла:       — Знаешь что?! Твои пророчества мне уже вот где сидят! — девушка выразительно полоснула ребром ладони по горлу. — И вообще…       Разъярённую Захарру прервал чей-то пронзительный крик:       — Смотрите!       Прямо посреди зала примерно в метре от пола завис небольшой серебристый шарик. Сияющий, весёлый — ни дать ни взять ёлочная игрушка. Но внезапно он начал стремительно вращаться, пульсировать и расти. Через мгновение шарик превратился в призрачное, голубовато-серебристое кольцо, по краям которого стремительно неслись мириады цифр.