— Офиг-е-е-еть. — Доставщик пиццы не постеснялся выразить свои эмоции, когда Баки всё-таки открыл дверь. — Так ты действительно Баки Барнс?
— Да. А кого ты хотел увидеть? — ухмыльнулся мужчина.
— Ну, заказчики часто представляются не своими именами, — начал оправдываться мальчишка - совсем ещё юный, с хрупкими на вид плечами, веснушками по всему лицу и копной рыжих волос,— но я легко отличаю их от знаменитостей: звёзды лучше разбираются в пицце, — добавил он, с благоговением рассматривая актёра.
— Так и быть, я не скажу твоему боссу, как ты относишься к заказчикам, — фыркнул Баки, имитируя легкий кашель, чтобы скрыть смех и не смущать парня.
Краска исчезла с лица парнишки, а его кудряшки начали смешно пружинить, когда он отчаянно замотал головой:
— Чёрт, Баки, мистер Барнс, я хотел сказать... Сэр, я не имел в виду...
— Хэй, хэй, ладно, только успокойся, — сквозь смешки сказал Баки.
— Всё в порядке. Хорошо? — Мальчик с отсутствующим видом кивнул.
— И да, наверное, ты должен отдать мне мою пиццу. — Доставщик опять согласно похлопал глазами, но продолжил стискивать коробку в руках.
Баки закатил глаза и очень красноречиво указал взглядом на пиццу. Он голоден и от этого, должно быть, выглядит жутко недовольным, даже если это не так. Парнишка заметил немые попытки Барнса намекнуть ему, зачем он, собственно, пришёл и снова замялся, передавая заказ. Он выглядит ужасно расстроенным и постоянно бубнит что-то о собственном идиотизме.
Баки забирал пиццу, ставя коробки на пол сразу за дверью, а потом быстро достал сто долларов из своего заднего кармана и передал парню:
— Вот. Сдачу оставь себе.
— Но, это же... Я за месяц меньше получаю...
— Брось, парень, я работал разносчиком пиццы три года и обслуживал дорогие кварталы Манхэттена, при этом никогда не получая чаевых. Был случай, когда какая-то баба заказала двадцать пять грёбанных пицц и мне пришлось тащить их через полгорода. И что ты думаешь? За секунду до того, как захлопнуть дверь перед моим носом, она протянула мне двадцать пять центов со словами: «Вот твои денежки, душка». — Баки скривился от нахлынувших воспоминаний.
— Так что возьми эти деньги и как следует повеселись, — улыбнулся он и, подумав, добавил: — Но только в рамках закона. И не покупай на них травку.
— Эм, мистер Барнс...
— Баки, — автоматически поправлил его мужчина. Потому что, если честно, он никогда не был мистером Барнсом, и у него нет желания им становиться. Но кажется, парнишка снова его не понял и теперь смотрит на него так беспомощно...
— Ладно-ладно, — проворчал Баки, надеясь, что не выглядит чересчур недовольным, — «мистер Барнс» тоже считается. Что ты хотел спросить?
— М-моя младшая сестра, она ваш... твой большой фанат, — заикнулся парень, опуская глаза и стремительно краснея. — Завтра она первый раз идёт в старшую школу, и... Я хотел спросить, — его голос ломается, поэтому он заглатывает побольше воздуха, чтобы продолжить, — мог бы я получить твой автограф для неё?
В мире есть одна вещь, которая, несомненно, является самым уязвимым местом Баки — младшие сёстры.
— Конечно, приятель, — тут же согласился он. — Есть бумажка?
Дрожащими руками мальчишка достал квитанцию из своей куртки и отдал её Баки. Тот ловко выхватил ручку с надписью «Papa Johns» из его нагрудного кармана и прислонил будущий автограф к двери.
— Как её зовут? — спросил он, щелкая колпачком.
— Ребекка, но мы зовём её Бекка.
— Правда? — Баки почти уронил ручку от удивления.
— Д-да, — нервно ответил парень, как будто он мог сказать что-то не то.
Баки рассмеялся и быстро вывел на бумаге: «Бекка, старшая школа ужасна, но я уверен, что ты справишься. Баки Барнс».
— Мою сестру зовут Ребекка, — объяснил он, — но для меня она Бекки.
— Спасибо, мистер Барнс—
— Подожди, — оборвал его Баки, — какой-то мятый автограф у нас получился. У тебя есть телефон? — Паренёк робко кивнул.
— Если я позвоню ей сейчас, как думаешь, она возьмёт трубку?
— Ум, она сейчас в кино, на Увертюре, — извиняющимся тоном объяснил доставщик.
— Отлично, тогда я оставлю ей сообщение. О, или мы можем сделать селфи, чтобы доказать, что это был действительно я. Идёт?
— Ты потрясный... — удивлённо протянул мальчишка, а Баки по-доброму рассмеялся.
— Наберёшь её сейчас? — быстро решил он, про себя отмечая, что последнее время вокруг него слишком много таких забавных и искренних людей.
Парень бросил свою сумку и начал копаться в карманах, пока не откопал старую модель iPhone. Он коснулся экрана несколько раз, а потом передал телефон Баки:
— Спасибо.
— Ерунда, — отмахнулся мужчина, пока идут гудки. Как они и предполагали, трубку никто не взял, поэтому оператор автоматически перевёл звонок на голосовую почту.
— Привет, Бекка. Это Баки Барнс. Я не знаю, слышала ли ты обо мне, но я снимался в паре фильмов, которые тебе нравятся. Впрочем, это неважно. Твой брат сказал, что завтра ты переходишь в старшую школу. Так что я хотел пожелать тебе удачи и сказать, что хоть это место и бывает поганым, но диплом тебе всё же пригодится, поэтому наберись терпения и надери им всем задницы. О, и не забудь поблагодарить своего брата, он действительно заботится о тебе. — Довольный своей работой, он завершил вызов, включил режим фронтальной камеры и обратился к мальчишке:
— О'кей, а сейчас встань поближе, подними автограф и улыбнись.
Паренёк выполнил нехитрые инструкции, и у них вышла действительно неплохая фотография.
— Тебе же не влетит за то, что ты задерживаешься, да? — спросил Барнс, пока доставщик убирал свой телефон. — Я мог бы позвонить в пиццерию и сказать, что это я тебя задержал.
— Да нет, всё будет в порядке. Но... Спасибо. Ты действительно классный.
— Тебе спасибо. Осторожней на дороге!
Паренёк улыбнулся, поднял свою сумку и ушёл, что-то весело напевая.
Какое-то время Барнс просто смотрел ему вслед, а потом вздохнул и посмотрел на собственный телефон: прошло больше часа, а от Стива по-прежнему не слышно ни слова. Он не придёт? Может, он потерялся по дороге? Что могло...
— Что это только что было? — спросил Стив, так тихо возникая на пороге, что Баки отпрыгнул назад и почти врезался в коробки с пиццей.
— Какого чёрта, Роджерс?! — испуганно вскрикнул парень, сразу же начиная корить себя за несдержанность. — Ты досмерти меня напугал.
— Ты позвонил его сестре.
— Подумаешь, — отмахнулся Баки, чувствуя, как кровь отступает от собственного лица.
— Ты дал ему чаевые на два месяца вперёд.
— И как долго ты стоял там? — осторожно спросил Барнс, боясь поднять глаза и посмотреть на своего гостя.
— Я приехал с ним на одном лифте.
Баки издал странный звук, полный разочарования.
— Ты подсматривал. И это жутковато, знаешь? — он наконец-то встретился со Стивом глазами и тотчас же пожалел об этом. Во взгляде Роджерса плещется... Нежность? У Баки от этого колени подкашиваются, а ладони предательски потеют.
Стив улыбнулся и сказал чуть тише:
— То, что ты сделал для этого парня, было потрясающе. — Барнс снова неловко отвёл взгляд в сторону; он не помнит, когда так сильно смущался в последний раз.
— Поэтому я прощаю твою маленькую ложь насчёт папарацци.
Баки нацепил удивлённое выражение лица и пропустил его в квартиру:
— Не понимаю, о чём ты.
— Можешь не притворяться. Вычислять этих ребят — часть моей работы, и я справляюсь с ней очень неплохо. Снаружи нет ни одной камеры.
— Да? — недоверчиво прищурился Барнс. Кажется, рядом с Роджерсом у него пропадает актёрский талант. — Ну, наверное, это из-за того, что я переехал совсем недавно, и они ещё не успели меня найти, — пожал плечами Баки, подталкивая парня в спину: — Всё, давай, не стой в проходе. Ты всё ещё должен мне пиццу.
Баки успешно избежал дальнейшего обсуждения папарацци, поднимая коробки с пола и быстро смываясь в гостиную.
— Ага. Которую ты купил, — ответил Стив, заходя внутрь. При этом у него такой вид, будто он вот-вот вытянется по стойке смирно, но Барнс всё равно считает это победой.
— Надеюсь, тебе нравится мясная. Но, если что, у нас есть пепперони и куриные крылышки. И хлебные палочки... И пирог с корицей. А ещё у них была распродажа, и я подумал, что шашлык тоже будет кстати, — тараторил Баки, перетаскивая коробки на журнальный столик перед диваном. — Что будем пить?
— Как хочешь, — неопределённо махнул рукой Стив, садясь на край дивана так, будто он заминирован.
Барнс кивнул и прошлёпал к холодильнику. На кухне его желудок встряхнуло от одного взгляда на пиво, поэтому он схватил две банки колы, пару тарелок и рулон бумажных полотенец. Вернувшись в гостиную, он обнаружил Роджерса в том же положении «на вытяжку»; парень не замечает его, рассматривая дурацкую картину около телевизора.
— Можешь расслабиться. Ты же не в заложниках, — шутя подколол его Баки.
Стив улыбнулся, но ничего не ответил. Нда, разрядить обстановку не вышло. Кожей ощущая нарастающее чувство неловкости, Баки расставил тарелки, а потом опасливо сел на противоположный край дивана:
— Надеюсь, кола подойдёт.
— Ага, хорошая кола. Спасибо.
Баки снова уставился в пол, Стив сделал вид, что изучает эту дерьмовую мазню на противоположной стене. Никто из них так и не прикоснулся к еде.
— Ты, умх, — начал Баки, не зная, как собирается это сформулировать. — Ты ничего мне не должен, — наконец выдавил он, чуть дёргаясь. — Я имею в виду, если ты на самом деле не хочешь... Ты не должен быть здесь.
— Ты хочешь, чтобы я ушёл? — Стив тут же оторвался от картины и перевёл на него взгляд своих невозможных голубых глаз: выглядел он, мягко говоря, тревожно... Всё-таки, для актёра у Барнса слишком плохо с пониманием эмоций других людей. Ему кажется или парень и правда смотрит так, будто он его только что ударил?
— Нет! — слишком быстро и с не меньшим беспокойством отвечает Баки. — Нет, я. Это просто. Просто я чувствую себя неудобно, как будто я тебя заставляю.
Стив расслабленно рассмеялся.
— Извини, просто я всё ещё не могу смириться с тем, что ем пиццу в гостях у Чеда Дарлинга.
— Ну, технически, ты не ешь пиццу, — сказал Баки, стараясь не ощетиниться из-за того, что Стив опять упомянул фильм, из-за которого у него столько проблем... Ну, ладно, ладно, этот фильм принёс не только проблемы, он также подарил ему одного до одури горячего фаната, но об этом позже.
— Ты тоже не ешь, — заметил Рождерс, прожигая Баки непонятным, изучающим взглядом, пока тот молча открывал коробку. Барнс достал два куска пиццы, один из которых он сразу же протянул Стиву. Еда оказалась действительно вкусной, и он ещё раз мысленно поблагодарил того паренька из доставки.
— Я боялся, что ты возненавидишь меня после вчерашнего ухода.
— Да нет, это же не первый раз, когда меня кто-то бросил, - пожал плечами Баки, скрывая обиду в голосе. — Кроме того, я не могу злиться на тебя слишком сильно. При желании, ты надерёшь мне задницу.
— Я бы этого не сделал, — заверил его Стив, откусывая кусок от своей пиццы.
— Даже если бы я атаковал? — с неподдельным интересом спросил Барнс.
— Ты не настолько сумасшедший, — ответил Роджерс, недоверчиво на него поглядывая.
— Хочешь поспорить? — чересчур хитро протянул Баки, его предвкушающее выражение лица настораживало.
Стив заранее чуял подвох, но всё равно не успел отложить свою пиццу, когда Барнс запрыгнул на него, начиная щекотать. Сначала Роджерс тихо смеялся, пытаясь как можно более деликатно вывернутся из-под придавившего его тела, а потом сорвался на беззвучный хохот вперемешку со всхлипами. Кусок пиццы, который он всё это время умудрялся защищать от шаловливых пальцев Баки, упал на стол (хорошо хоть не на ковёр). Пытаясь не думать о том, что его колено фактически упирается в обивку дивана прямо между ног Стива, Барнс добрался до его шеи.
— О, чёрт, не-ет, — всхлипнул Стив, перехватывая его запястья.
Он быстро выполнил какой-то сложный приём, и Баки сам не заметил, как оказался подмятым под крепкое тело, да так, что сейчас Роджерс нависает прямо над его лицом. Светлая чёлка чуть закрывает правый глаз — это, конечно, глупо, потому что гравитация и все дела, но Баки подался вперёд, чтобы смахнуть её, а потом его рука как-то самостоятельно зависла в воздухе, и Стив наклонился так, что теперь ладонь Барнса мягко касается его лица.
«Сейчас или никогда», — решает Баки и притягивает Стива к себе.
Это очень страшно, потому что, учитывая расстановку сил, Барнс может не досчитаться пары рёбер после такого акта симпатии. Но уже через пару секунд Роджерс сам целует его. Нежно и невесомо, чуть касаясь губами, и это так сладко и дразняще, что Баки не выдерживает и обвивает его шею руками.
Теперь они целуются по-настоящему. На вкус Стив, как пицца с колбасками, и это лучшая пицца, которую Баки когда-либо пробовал.
...
Целоваться так долго, как того хотел бы Баки, не получается, но это с лихвой компенсирует созерцание ужасно раскрасневшегося Стива. Как только они оторвались друг от друга, Роджерс снова осторожно устроился на краю дивана, продолжая смущаться уже там.
— Пицца... — механически произнёс он, всё ещё находясь в глубокой прострации, — остывает...
— У меня есть микроволновка, — похожий на объевшегося кота Баки перехватил его расфокусированный взгляд и снова соединил их губы. Стив замер на секунду, а потом расслабился, мягко прикусывая нижнюю губу Баки и легко касаясь его колена.
В этот раз Барнс отстраняется первый. Он выглядит неприлично довольным и не может перестать улыбаться, смотря в затуманенные глаза парня напротив.
— Но, так и быть, если горячая пицца так важна для тебя...
— Да, ты должен хорошо питаться, если собираешься атаковать меня снова, — произносит Стив, всё ещё смущаясь и избегая зрительного контакта.
Баки думает, что он, наверное, влюбился.
...
Что, конечно же, глупо, ведь он встретил этого лузера только вчера.
...
День плавно перетекает в приятный вечер. Они доедают пиццу и лениво переговариваются под очередной сезон Storage Wars: им нравится это шоу, и плевать, что Баки всей душой поддерживает Барри, а Стив предпочитает Дэйла, от этого оно не становится хуже.
Словом, всё идёт прекрасно. Единственное, что не даёт Барнсу покоя — мысль, что никто не касался его так за пределами съемочной площадки аж со времен Александра Пирса. Это жуткие воспоминания, к которым он не хочет возвращаться. Они медленно съедают его, каждый раз упрямо всплывая на поверхности сознания и придавая пицце мерзкий привкус желчи.
...
— Так значит у тебя есть сестра? — спросил Стив, жуя свой пирог с корицей на диване.
Баки сидит на полу, облокотившись на его колени, и доедает последний кусок мясной пиццы.
— Да. Бекки, хотя для окружающих она скорее сержант Барнс. Военный хирург, сейчас в Ираке, пару недель назад продлила свой контракт. Я горжусь ею, она исполняет свой долг, спасает жизни и все дела... Но с другой стороны, это ужасно. Мы очень редко видимся, и единственный способ с ней связаться — Скайп в три часа ночи.
— Оу, ты не говорил о ней вчера. — В ответ Баки лишь пожал плечами.
— Ты вообще не очень распространялся о своей жизни.
— Это не интересно, — уклончиво ответил Барнс.
— Я уверен, что это не так, — упёрся Стив, а потом вдруг сделал паузу... — Могу я тебя кое о чём спросить?
— Конечно, — кивнул Баки, всё же немного обеспокоенный тоном, с которым был задан вопрос.
— Ты... Я не хотел бы... Я... — Роджерс ужасно милый, когда мнётся и краснеет, но Баки слишком нервный сейчас, чтобы сполна насладиться зрелищем.
— Ну? — И к тому же, он никогда не отличался терпением. — Выкладывай, это не может быть таким уж оскорбительным. В конце концов, я сижу на полу, поэтому у тебя в запасе будет несколько секунд, чтобы успеть выпрыгнуть в окно.
Стив рассмеялся, а Барнс заметно расслабился, не осознавая, насколько был напряжен.
— Просто, говорят, что ты немного бабник, — смущённо начал он, — и... Я не имею ничего против... Но я просто не хочу быть... Если ты сейчас в отношениях, то я не могу.
Баки развернулся к нему, улыбаясь, потому что Стив опять покраснел и смотрит на эту ужасную картину.
— А я-то думал, что будучи телохранителем Наташи Романофф, ты не обращаешь внимания на желтую прессу, — тянет он, и смущение Стива достигает своего апогея. Баки благородно решает оставить эту тему. Он вздыхает и отворачивается, разламывая свою пиццу на маленькие кусочки. — На самом деле, последние мои отношения закончились в старшей школе, и у меня даже не было ни одного свидания с тех пор, как я переехал в Лос-Анджелес. Каждый раз, когда я с кем-нибудь ужинаю, газеты пишут, что я разбиваю сердце очередной девушки: и им плевать, что мы просто коллеги, зашедшие перекусить. И я, ум...
Барнс прервался. Он не уверен, что должен рассказать всё, что упоминание о прошлом сейчас уместно, но на плечо вовремя опускается рука Стива, и он понимает, что ему хочется быть с Роджерсом предельно честным. Даже если он знает, что пока что не может раскрыть все карты.
— После того, как я перебрался сюда из Нью-Йорка со мной произошёл один неприятный случай. Это... Меня надломило. С тех пор я ни разу... Ни разу не был близок с кем-то, — выдыхает он и вздрагивает от того, как отрешённо и вместе с тем жалко звучит его голос.
— Спасибо, что был честен, — говорит Стив, крепче сжимая его плечо.
— Да пожалуйста... У меня хотя бы нет странного фетиша на диснеевских персонажей. Вот это было бы действительно жутко.
Стив со смехом уткнулся в шею Баки, щекоча чувствительную кожу тёплым дыханием, а Барнс тут же начал недовольно ворчать, потому что Роджерс опять придавил его своим тяжеленным телом. И... Господи, этот задрот идеален!
…
Они не спят друг с другом, потому что их желудки переполнены и - эй! — адское похмелье ещё никто не отменял. (Вы же ещё не забыли, что вчера кто-то перепил, да?) Тем не менее, вечер был чудесный. Пицца, удобный диван и медленные, страстные поцелуи сo Storage Wars на заднем плане. Кажется, Баки большего и не требуется.
Около одиннадцати вечера смертельно уставший Стив вырубается прямо на диване. Бедному парню завтра утром идти на работу, и Баки, пользуясь случаем, укрывает его всеми пледами, что он находит у себя дома; потому что, во-первых, Стив с кучей одеялок выглядит мило, а во-вторых, Баки просто любопытно, сколько покрывал он сможет накинуть, не потревожив его богатырский сон. И, видимо, Стив действительно крепко уснул — через каких-то пять-десять минут он похож на огромный уютный комок тепла, а не на спящего человека. После завершения своего эксперимента, удовлетворившись результатом и сфотографировав всё для будущих поколений, Баки тоже решает поспать. Он отодвигает кофейный столик, стаскивает у Стива пару одеял и вьёт себе небольшое гнездо, в котором вскоре засыпает, вслушиваясь в дыхание Роджерса.
Так хорошо он не спал уже несколько месяцев.
…
Стив встаёт раньше Баки. Проснувшись, последний обнаруживает на себе гору одеял, которыми он вчера кое-кого так старательно укрывал. Сонный и немного вспотевший под толстым слоем шерстяной заботы, Барнс обнаруживает записку в паре сантиметров от своего носа:
Пришлось уйти на работу. Я не хотел, вини Наташу.
Xохо, Стив.
P.S.
555-8372 Если ты захочешь мне позвонить, а я надеюсь, ты захочешь.
Баки улыбается.
...
И звонит ему.
...
Их первое свидание проходит в небольшом ресторанчике японской кухни, где они заказывают столько, что едва справляются со своими порциями. Баки частый гость в этом крохотном заведении на самом краю города, поэтому хозяева — пожилая пара из Осаки — радушно принимают Барнса и мгновенно попадают под очарование его спутника, что так любит угря и совершенно не умеет пользоваться палочками.
Здесь тихо, спокойно, заказы «приплывают» к гостям на аккуратных деревянных лодочках, дрейфующих между столиками, а посетителей почти нет. Их колени соприкасаются под тесным столиком, и они в полголоса обсуждают свои любимые диснеевские фильмы (Стиву нравится Fantasia, а Баки любит Питера Пена. Плюс, они оба когда-то смотрели Лиса и Пса).
Потом Баки подвозит Стива на своём блестящем чёрном Лексусе. Он едет нарочито медленно, останавливаясь и пропуская каждого пешехода, и всё время поглядывает на своего спутника. Роджерс замечает это и вопросительно смотрит на него, улыбаясь чему-то своему. Барнс переводит взгляд на дорогу, а уже через пять минут думает, что его машина, наверное, идеальна: быстрая, комфортная, а главное — с тонированными стёклами, так что Барнс может ласково прильнуть к губам парня, позволяя своим пальцам утонуть в его мягких волосах. Они долго не могут проститься, а когда Стив приглашает его зайти, он отказывается только из-за завтрашнего утреннего интервью. Конечно же, это единственная причина. И они оба это знают.
…
Как бы ему того не хотелось, Баки начинает их второе свидание с вручения Стиву контракта. Это точно не та идея, которую он стал бы поддерживать, но Клинт не был бы собой, если бы не вычислил причину его вечных придурковатых улыбок и не впихнул бы ему в пакт о неразглашении:
— Тебе будет легче дышать, когда он это подпишет.
У Баки такое чувство, будто его легкие сдавили железными обручами. Неудивительно, что он немного волнуется, это ведь действительно ответственный шаг. Вдобавок ко всему, он никогда не был силён во всех этих хитрых речевых оборотах законников, а в этом документе, очевидно, говорится о том, что на Стива объявят охоту — с юридической точки зрения, конечно, — если он упомянет их отношения в разговоре с журналистами. А если отбросить условности и сухой официальный тон — ему просто запрещено говорить об их связи. Это совсем не романтично, но Клинт говорит, это необходимая мера, а Баки уже подорвал его доверие, поэтому он недолго упирался и всё-таки передал бумагу Роджерсу со словами:
— Мой менеджер составил его вместе с юристом... Извини.
Хорошо хоть руки не трясутся.
Стив пробежался по ней глазами, а потом просто пожал плечами:
— Да ладно тебе, это нормально. Я подписывал такой же, когда начал работать на Наташу. Дай минуту, я прочитаю.
Пока Стив изучал бумагу, Баки рассматривал его картины. Да, они сейчас дома у Роджерса. Небольшая квартирка обставлена очень скромно, но здесь Барнс как будто чувствует себя защищённым. В углу стоит удобный кожаный диванчик, старенький паркет смешно скрипит, когда на него наступают, а стены сплошь завешаны репродукциями картин: наверняка очень известными, но Баки в этом совершенно не разбирается.
Вскоре Стив закончил читать и попросил передать ему ручку. Он уже снял колпачок и почти поднёс стержень к бумаге, как вдруг неожиданно замер, так и не поставив подпись. За бесконечно долгую долю секунды Баки десять раз успел подумать, что он не собирается это подписывать, и вот оно, что бы там между ними ни было, закончилось бесповоротно и навсегда. Стив задумчиво нахмурился, а потом посмотрел на него, и у Баки едва хватило сил не зажмурится от осознания своей правоты, потому что сейчас Роджерс скажет, что он эгоист, который думает только о своём чёртовом имидже и...
— Я правильно понял, что это такое специфическое предложение стать твоим парнем? — спрашивает Стив, улыбаясь.
Губы Баки растягиваются в самой счастливой улыбке.
…
Этим же днём, когда поздно ночью Барнс вернулся в свою пустую квартиру, посмотрел на свои серые стены, на уродливую мазню около телевизора и всегда пустой холодильник... Он подумал о том, как жил до того, как встретил одного удивительного голубоглазого парня и о том, что у него есть сейчас, что он напишет Стиву через минуту и сообщит, что благополучно добрался до дома, а Роджерс тут же ему ответит, как если бы он специально держал телефон рядом с собой. И он понял, что счастлив. Сейчас, в эту секунду. Действительно счастлив. Что он счастливее, чем был когда-либо до этого.
И это пугает его, пока телефон не начинает мягко вибрировать его руке:
Ты дома?
