...
Всё в этой жизни рано или поздно заканчивается, и пресс-тур не был исключением. Вернувшись из выматывающей поездки, Баки осел у Стива, разделяя с ним все прелести свободного времени. Парни смотрели фильмы, выходили на тихие прогулки по вечерам и валялись в кровати до позднего утра. Или вот, как сейчас: Баки читал журнал, сидя в ванной у Роджерса. — Сти-и-и-и-иви! — закричал он, надеясь, что Роджерс услышит его из-за закрытой двери, и ему не придётся вставать. Пару секунд он вслушивался в тишину, за которой последовало недовольное мычание. — Что бы там ни было, Баки, это что, не может подождать, пока ты не закончишь свои дела в туалете? Барнс вздохнул. Квартира Стива была маленькой, поэтому разговаривать, сидя в туалете, было удобно и вполне естественно. Роджерс его позиции не разделял, поэтому Баки пришлось свернуть журнал и выйти из туалета. Громко топая, он пронёсся по узкому коридору и, чудом избежав встречи с этажеркой на повороте, появился в гостиной: — Ты случайно не хочешь мне в чём-нибудь признаться? — заранее осведомился он, рассматривая Стива, читающего на своём любимом диване. Парень скептически посмотрел на него из-за своего планшета: — Наверное, нет. Потому что я даже не знаю, о чём ты гов... — Не умничай тут, Стивен Роджерс. — Баки ткнул в него свернутым в трубочку журналом. — Или мне обращаться к тебе «Неизвестный из окружения Наташи Романофф»? Стив опустил планшет на колени, и Баки быстро пробежался глазами по экрану: Роджерс опять читал новости. Задрот. — Баки, я знаю, что, будучи популярным, ты можешь достать всякие изменяющие сознание вещи, но ты не должен курить травку в моём туалете только потому, что она тебе доступна. Ты, конечно, больше не звезда детских сериалов, но тебе стоит подумать о том, какой пример ты подаёшь детям... — Да-да, ты можешь продолжать рассказывать мне о хороших примерах и моём невменяемом состоянии, пока я... — Он поднял свой указательный палец вверх, открыл журнал и приготовился читать, держа текст перед собой на манер средневекового глашатая. — По некоторым данным, этот привлекательный, но ещё не раскрывшийся нам неизвестный из окружения Наташи Романофф был инициатором её интрижки с партнёром по съёмкам Увертюры — Баки Барнсом. Наши источники утверждают, что он свёл их с целью приблизиться к лучшему другу Барнса, Сэму Уилсону. Несколько дней назад, после завершения банкета по случаю окончания пресс-тура их последнего фильма, четвёрка друзей разбилась на пары: Барнс и Романофф отправились в дом Наташи, в то время как Уилсон и неизвестный поехали в апартаменты Сэма. — Баки выглянул из-за яркой обложки, ожидая реакции его единственного слушателя, и только годы актёрства спасли его от того, чтобы расплыться в глупой улыбке прямо сейчас, — до того забавное выражение лица было у Стива. Смесь недоумения, праведного гнева и смущения. Жаль, у Баки не было фотоаппарата под рукой. — Знаешь, мог бы сразу сказать мне, что ты... — он прервался, чтобы найти нужные строчки в статье: — «подстроил роман Романофф и Барнса с самого начала». — Баки цокнул языком и осуждающе покачал головой. Сейчас начнётся его любимая часть спектакля. — Да ладно тебе, Бак, — пожал плечами Стив, подхватывая его игру. — Ты знаешь, что я встречаюсь только со звёздами, а Сэм недостаточно известен, чтобы совратить меня. — Ну, не скажи. С точки зрения этого благонадёжного источника информации, ты — знатный шлюхенц, который ни перед чем не остановится на пути к ширинке и кошельку Уилсона. У них даже есть фотография, где вы с ним идёте в суши. Правда, нас с Наташей оттуда вырезали... — Баки смахнул невидимую слезу. — Неужели Сэм так обворожил тебя, что ты выфотошопил меня из своей жизни? Я не знаю, как доверять тебе теперь, Неизвестный Мужчина. — Слова «выфотошопил» не существует, — фыркнул Роджерс. — И ты скоро оправишься от шока, обещаю. — В моей жизни, полной предательств, это было самым болезненным! — Баки уже открыто хихикал над своими интонациями. Стив вздохнул и усмехнулся, понимая, что Барнс тренируется для своих драматических ролей, даже находясь дома. Задрот. — Отдай-ка мне это, пока ты не выяснил ещё более пикантные подробности. Баки закатил глаза и неохотно отдал журнал Стиву, который тут же встал и с улыбкой поцеловал его в висок, уходя в ванную. Через пару минут из туалета раздался возмущённый вопль: — Они что, серьёзно назвали статью «Фантастическая Четвёрка»? И Баки пришлось сесть, потому что он уже не мог держаться на ногах от распирающего его хохота.…
Релиз Увертюры пришёлся на декабрь. Как и предполагалось, фильм получил множество положительных рецензий, и хотя историки всё же не удержались от высказываний о некоторых неточностях в хронологии, картина была признана даже ими. Коммерческий успех был обеспечен: если пожилой зритель оценивал классическую музыку и мастерский подбор костюмов, то аудитория помоложе приходила, чтобы порыдать над предсмертным поцелуем Чеда Дарлинга. Кинотеатры продали вдвое больше билетов, чем планировалось, а разговоров о шансах картины во время сезона премий становилось всё больше. Это был очень необычный опыт для Баки. Во всех отношениях. Так, взяв в руки газету в одно светлое утро, он увидел статьи от критиков, которые пару лет назад и имени-то его не знали. Зато сейчас вдруг пророчили ему номинацию на Оскар. А ведь когда-то он был звездой поп-сериала... — А я всё равно считаю, что именно твоё исполнение роли Чеда должно было выиграть Оскар, — признался Стив за утренним кофе. — Именно этот фильм был твоим триумфом. А всё остальное — лишь его продолжение. Баки кинул в него ячменную лепёшку....
Сэм решил устроить небольшую вечеринку в тот день, когда было назначено объявление номинаций на Золотой Глобус. И конечно же, он решил устроить её именно в квартире Баки. Но, надо отдать Сэму должное, он захватил с собой кофе и круассаны с шоколадной начинкой из любимой пекарни Стива, поэтому Баки не очень сильно ворчал из-за перспективы прихода гостей. Через несколько минут после появления Сэма на пороге бесшумно возникла Наташа с двумя бутылками водки и таким запасом апельсинового сока, что можно было бы спасти от цинги целую кают-кампанию какого-нибудь атлантического лайнера. — Ты захочешь напиться в хлам, если тебя номинируют, и ты захочешь сделать то же самое, если этого не случится, — ответила она на напоминание Барнса об угрозе алкоголизма. — В России в таких случаях говорят: «Сразу двух зайцев». Наташа — как в общем-то и всегда — оказалась права. Поэтому к тому моменту, когда Мэри Джейн Уотсон объявила, что Баки номинирован как Лучший Актёр второго плана; Наташа, как Лучшая Актриса второго плана, а сам фильм номинировали почти во всех категориях с шансом выиграть приз за Лучший Драматический фильм... Так вот, к тому моменту они съели все принесённые Уилсоном булочки и были уже более, чем пьяны. Баки целовал Стива после каждой номинации, а когда передача закончилась, он не стесняясь прижал его к стене и не отпускал до тех пор, пока у них не закончился кислород. Пользуясь тем, что Стив и Баки полностью игнорируют внешний мир, Сэм под шумок попытался поцеловать Наташу, но за свои старания получил локтём в печень. Хотя его попытки нельзя назвать безрезультатными: после его долгих извинений Романофф оттаяла, примирительно чмокнула парня в щёку и сообщила, что сегодня он угощает её ужином в качестве извинений. Через какое-то время Сэм и Нат были вынуждены начать покашливать, напоминая кое-кому о своём существовании. После таких явных намёков Баки пришлось отпустить Стива, и они продолжили смотреть телевизор, открывая пиво под радостное улюлюканье Уилсона. Друзья смеялись и непринужденно болтали, обсуждая предстоящую церемонию и прочую ерунду, когда Баки пришло сообщение. Барнс не хотел отвлекаться на телефон, и он с удовольствием бы его сейчас выключил, но смс могло быть от мамы или Бекки, поэтому он достал телефон из заднего кармана. Сообщение было от Клинта: «Сейчас же приезжай в мой офис. И не включай телевизор». Баки смешно фыркнул. — Наверное, он думает, что я ещё не знаю, — сказал он, передавая телефон Стиву и отпивая из своей бутылки. — Кто хочет минуту славы по ТВ? Стив улыбнулся, но Баки заметил, что выглядел он при этом несколько напряжённо. Ему даже показалось, что Роджерс собирался сказать что-то, когда Сэм радостно заорал «Я!» из другого конца комнаты. — Сейчас устроим, — кивнул Баки, доставая пульт из-под поясницы Стива и включая телевизор. Он пролистал каналы, останавливаясь на Е!, где какая-нибудь глупая программа типа «Звёздных новостей» обязательно будет трещать о предстоящей церемонии. «...Этот секс-скандал особенно шокирует публику. Пирс выиграл шесть Оскаров, в том числе и приз за Лучшую Режиссёрскую Работу за его политический триллер «Гидра...» Баки уронил пульт. «...заявление, что Пирс ввёл наркотики молодому актёру...» — Баки? Кто-то обнял его. «...Без комментариев...» Баки то ли дышал слишком тяжело, то ли не дышал вовсе; он не мог сказать наверняка. — Баки, пожалуйста. «...старые слухи, что у Пирса были отношения с молодыми актёрами своего пола, теперь могут...» — Посмотри на меня, Баки. Он заметил руки Стива на своём лице, только когда тот силой отвернул его от экрана. Он смотрел на лицо Стива, одна рука которого находилась на его щеке, другая — на затылке, запутавшись в волосах. Роджерс был ужасно взволнован, но Барнс не мог сфокусироваться на этом. Перед глазами всё расплывалось, как будто он медленно уходил под воду. И до того, как он понял, что происходит, он с силой затряс головой. — Я не могу, — выплюнул он, резко отдёргиваясь от Стива. — Баки, мы можем... — Сэм, что ты делаешь? — зашипела Наташа, пока парень вытаскивал её за дверь со словами: «Кажется, нам пора, Нат». Баки начал метаться по комнате. Он захлопнул дверь, тут же закрывая, и облокотился на неё, стекая по железной поверхности на пол, обернул руки вокруг собственных коленей, слёзы лились ручьём, а горло опять сдавило так, что он мог только хрипеть. Это шутка, просто газетный трюк, он не делал этого, нет, он не мог, только не он......
Когда Баки проснулся, на улице было уже темно. Ресницы неприятно слиплись, и ему пришлось хорошенько проморгаться, прежде чем неясные очертания комнаты снова приобрели чёткость. Горло пересохло, нестерпимо хотелось пить, хотя, возможно это было просто лёгкое похмелье. Когда Баки попробовал встать, он почувствовал резкую вспышку боли в животе. Но несмотря на своё физическое состояние, он был в порядке, он мог нормально думать сейчас, и он должен был выяснить, что происходит. Вскоре Барнс оказался на ногах и сразу же подошёл к столу в углу комнаты, чтобы взять свой ноутбук. Он заметно нервничал, стуча пальцами по поверхности стола, пока загружались страницы. Всё, что от него требовалось — вбить «Александр Пирс» в поисковую строку и выбрать первую попавшуюся статью, кратко объясняющую суть произошедшего....
Александр Пирс обвиняется в изнасиловании молодого актёра Александр Пирс, обладатель нескольких премий Оскар за фильмы «Гидра» и «Проект Надзор» подозревается в насильственных действиях сексуального характера в отношении шестнадцатилетнего актёра, чьё имя не разглашается. Перед происшествием режиссёр якобы пригласил молодого человека на прослушивание через своего агента. «Мой агент никогда не давал мне текстов для репетиций и советовал не беспокоиться о подготовке, — сообщил полиции пострадавший. — Он заехал за мной перед пробами, но когда мы прибыли на место — ушёл. Я был на прослушиваниях всего пару раз, поэтому подумал, что это нормально. Пирс предложил мне стакан воды. После этого я почувствовал себя плохо и потерял сознание, проснулся голым. Пирс всё ещё был там и спросил, понравилось ли мне». Актёр также утверждает, что это произошло в отеле на Беверли Хиллз. Стоит отметить, что Пирс ни разу не был привлечен к суду, но некоторые его приближённые не раз упоминали, что у него были сомнительные отношения с молодыми актёрами мужского пола. Преимущественно с теми, кто снимался в его фильмах. Один из звукооператоров съемочной группы, с которой Пирс работал довольно продолжительное время, вспоминает: «Он никогда не говорил с ними на съёмочной площадке, предпочитая личные беседы после рабочего дня. Не думаю, что он кого-нибудь насиловал, но это всегда казалось мне немного странным». В настоящее время менеджер Пирса не отвечает на наши звонки и не даёт комментариев....
Баки не знал, что ему делать — что он мог сейчас сделать, — поэтому он закрыл все окна и выключил компьютер. Его желудок недовольно заурчал. Еда. С этого можно начать, верно? Жизненно необходимые вещи и всё такое. Он быстро переоделся в свежую одежду, открыл дверь и... И первым, что он увидел, был Стив, сидящий на диване с коробкой пиццы в руках. — Ты всё ещё здесь, — сказал Баки. Его голос был совсем мягким, как будто он не до конца верил в происходящее. За спиной Стива гудел телевизор. Он смотрел Питера Пэна. Баки почувствовал, что сейчас расплачется. Роджерс встал, неловко заламывая руки. — Я звонил Филу, сказал, что произошло. Я пообещал, что ты перезвонишь ему, когда тебе станет лучше. Клинт тоже прислал несколько сообщений, я ответил ему примерно так же. Баки слабо кивнул. — Который час? — спросил он чуть дрожащим голосом. — Около девяти. — Стив кинул взгляд на журнальный столик. — Пицца уже остыла, но у тебя есть микроволновка. Баки снова кивнул и задумался, что ещё он может добавить, но сказать было нечего. — К чёрту это всё, — сморщился он, в два шага оказываясь около Роджерса, сжимая его в своих объятиях. И через пару секунд он почувствовал, как его так же сильно обнимают в ответ. — Спасибо тебе. За всё, — прошептал он в шею Стива. — Ты ведь помнишь, что я тогда сказал, да? Баки кивнул. — Да, приятель, я помню. Но... — Он сглотнул склизкий ком страха, вставший поперёк горла. — Ты можешь рассказать мне, Бак. Ты можешь мне доверять. Баки выдохнул. — Стив. — Он неохотно оторвал голову от тёплого плеча. — Есть кое-что, что я тебе никогда не рассказывал. Никому не рассказывал....
Баки вышел из комнаты, слегка пошатываясь. Его рубашка была застёгнута неправильно, пара пуговиц оторвана, руки тряслись нервным тремором, а пальцы не слушались. Он всё ещё плохо понимал, где он. Вокруг не было людей; никого, к кому он мог бы обратиться за помощью. Чёрт, да он даже не знал, как выбраться из этого лабиринта коридоров с роскошным ковровым покрытием и слабым освещением. Живот прошибло вспышкой боли: то ли от голода, то ли от той дряни, которой его напоили. Но Баки упрямо шёл дальше, его шатало, и он вынужден был облокачиваться на одинаково серые двери номеров. Их поверхность неприятно холодила поясницу, они все были закрыты, и казалось, им не будет конца. Наверное, он свернул не туда. Наверное, он никогда не сможет выбраться из этого бесконечного петляющего коридора. — Эй, — кто-то окликнул его со спины. Наверняка гость, к чьей двери он так бестактно привалился. Баки остановился, хватаясь за стену мерзкого кремового оттенка и наверняка оставляя жирный след от пальцев. Нужно перевести дух. — Эй, йо, парень, ты что, собираешься проблеваться прямо тут? Пожалуйста, только не блюй. Сегодня дежурит Ванда, а она ненавидит убирать рвоту. Баки резко обернулся и увидел мужчину средних лет в синем потрёпанном пиджаке, на левом лацкане которого мелкими белыми буквами было написано «Охрана». Он не выглядел угрожающе: немного дёрганый и щуплый, с бледной кожей и чуть седыми волосами, хотя он и не мог быть намного старше Баки. — Я тебе, парень, — немного нервно сказал мужчина, засовывая руки в карманы штанов. — Кто ты? — Охрана, — быстро выпалил незнакомец, дёргая локтями. — Я думаю, у меня есть кое-что, что тебе пригодилось бы. — Баки просто пялился на него, продолжая опираться на стену. Его колени слабели с каждой секундой. — Идём. Нам нужно попасть в видео-комнату быстрее, чем мой босс вернётся с обеденного перерыва....
— У тебя есть запись? — На протяжении всего рассказа Стив бережно придерживал Баки за плечи и наверняка переживал даже больше него самого. Барнс вдруг понял, что он бы точно упал, если бы Стив его отпустил. — Ты... Уверен, что именно там заснято? — Я смотрел её, если ты спрашиваешь об этом. — Баки не смотрел в глаза Стива, предпочитая пялиться на свою страшную картину у телевизора. Сейчас он не очень хотел знать, о чём думает Стив, потому что обычно ему хватает одного взгляда в голубые глаза своего парня, чтобы понять направление его мыслей. Вместо этого Барнс по привычке впился в свою нижнюю губу перед тем, как сказать кое-что очень важное. — Я готов поспорить, что большинство не верит в причастность Пирса к этому, Стив. Особенно после того, как парень отказался назвать своё имя. Пирс — действительно влиятельная фигура, и у него много друзей, поэтому неудивительно, что парень думает, будто он один в этом дерьме. — Слова выходили из него медленно и неохотно, он говорил это немного задумчиво и как будто отстранённо. — Это может разрушить твою карьеру, — осторожно напомнил Стив. Его голос был совсем тихим, а главное, он не осуждал. Ни капли не осуждал решение своего Баки. Барнс благодарно посмотрел на него. — Я всегда убеждал себя, что это случилось только со мной. Что это не могло произойти с кем-то другим. Но прошло шесть лет, и если он до сих пор делает это... Я ведь мог быть не первым. — Баки прижался ближе к Стиву, укладывая голову ему на плечо и закрывая глаза. Он подумал, что Стива удобно обнимать, и на душе от этого стало совсем спокойно. — Я должен был сделать это давно, Стиви, но может, если я сейчас подниму шум, люди заметят, отнесутся к этому серьёзно. Роджерс ослабил хватку и сделал неглубокий вдох. Баки не двигался, хотя всё ещё чувствовал, как что-то внутри его живота болезненно пульсирует. Стив обнял его за плечи, прижимая к себе ещё сильнее и упираясь щекой в макушку Баки. Теперь Барнс мог чувствовать мягкий, тёплый запах мыла на коже Стива. — Как я могу помочь? — спросил Роджерс, покачивая Баки из стороны в сторону. — Ну, для начала нам нужно найти надёжного журналиста......
Vanity Fair Magazine Эксклюзив Баки Барнс: «Меня изнасиловал Александр Пирс» Кристин Эверхарт В день после оглашения номинаций на Золотой Глобус мне позвонил Клинт Бартон, пиар-менеджер Баки Барнса. «У моего подопечного есть история, — сказал он по телефону. — Это относится к скандалу с Пирсом. Хотите интервью?». Признаюсь, сначала я была уверена, что это только хитрый фокус, чтобы добавить себе голосов перед предстоящей церемонией, и почти отклонила предложение... Но что-то в голосе Бартона не дало мне озвучить свой отказ, и мы назначили интервью на вторую половину дня. На первый взгляд, двадцатишестилетний Джеймс Бьюкенен Барнс не имеет ничего общего с Александром Пирсом. Барнс — который предпочитает, чтобы его звали Баки — когда-то начинал с молодежных сериалов, а сейчас считается одним из самых перспективных актёров Голливуда. В тот день, когда все узнали о скандале, он был номинирован на Золотой Глобус за его роль в Увертюре, биографическом фильме о жизни Петра Ильича Чайковского. Там Барнс сыграл роль близкого компаньона композитора, Николая Рубинштейна, талантливого пианиста, живущего в тени славы его знаменитого друга. Впрочем, Барнсу, чья история начинается со съёмок в студии Дисней, за этот фильм пророчат чуть ли не большую половину возможных номинаций. Его яркая игра в паре с природной харизмой и неизменно приятными интервью позволили без особых усилий занять первые строки в прогнозах на сезон награждений. У него также появился достаточно большой фан-клуб в интернете: многие подростки поддерживают его ещё со времён первой роли в возрасте восемнадцати лет. Единственная слабая связь между фигурами Пирса и Барнса на профессиональной основе — это старые слухи о том, что Пирс обращался к агенту Барнса с предложением заключить контракт на роль в «Красной Комнате». Впрочем, Барнс отказался участвовать в пробах, ссылаясь на личные причины. Продолжая работать на телевидении, Баки переехал в Нью-Йорк, где начал избавляться от своего старого образа диснеевской теле-дивы, снимаясь в Бродвейских спектаклях, вроде «Свечей для Солнца». Одним словом, Баки — настоящая кино-звезда... И это одна из причин, по которой я была шокирована, зайдя в его гостиную. Барнс живёт в скромной квартире в Лос Анджелесе. Не скрою, изначально я хотела провести интервью в своей любимой кофейне, куда иногда и приглашаю знаменитостей, но Бартон настоял, чтобы мы встретились на территории Барнса. — Это личное, — подчеркнул он, а потом добавил: — И мне нужно, чтобы история была на ТВ. Такая подготовка к обычному интервью казалась чересчур подозрительной, и поэтому не удивительно, что я была скептически настроена до тех пор, пока не встретила Барнса лично. Когда я вошла в гостиную, парень сидел на диване. В его руках была чашка кофе, и он выглядел, как человек, который не спал несколько дней подряд. Несмотря на славу одного из главных щёголей города, его волосы были в полнейшем беспорядке, а одежда явно была на пару размеров больше. Огромная черная кофта, в которую он кутался, только подчеркивала его тёмные круги под глазами, и это был не тот Баки Барнс, ловко уклоняющийся от вопросов о личной жизни и подмигивающий фанатам, не тот, которого мы обычно видим на красной дорожке. Однако несмотря на своё состояние, он немедленно встал и пожал мою руку, стоило мне зайти. — Миссис Эверхарт, — сказал он. — Пожалуйста, зовите меня Кристин. Он улыбнулся, и тут его уже нельзя было спутать с тем парнем, которого я видела на экране. — Баки, — представился он. — Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе? Вода? У меня есть Mаунтин Дью, но я не думаю, что предлагать вам это будет профессионально с моей стороны. Лёгкий Бруклинский акцент Барнса — это не просто приятная особенность его речи, а скорее тонкое напоминание о его прошлом, проведённом в Нью-Йорке, и о нелёгком детстве, на вопросы о котором молодой человек отказывается отвечать. — Я бы выпила кофе, если вы не возражаете, — рассмеялась я в ответ. — Нисколько. Барнс не был один в своей квартире. Наташа Романофф, его партнёрша по съёмкам в Увертюре и (по слухам) девушка, безмолвно сидела на стуле за кухонной стойкой, смотря строго и немного пугающе, пока Стивен Роджерс, возглавляющий её охрану, замер у окна в другом конце комнаты. Также здесь находился лучший друг Барнса, Сэм Уилсон. Именно он открыл мне дверь и пригласил пройти внутрь. Как я успела заметить, Уилсон действительно имел замечательную дружелюбную манеру поведения и часто по-доброму улыбался; его присутствие заметно сглаживало общую атмосферу. — Хорошо, что вы пришли. Баки хотел, чтобы это освещал действительно надёжный журналист, — сказал он, пока Барнс удалился на кухню за чашкой кофе. Я кивнула, чувствуя себя немного неловко после такого заявления. Романофф же не произнесла ни слова и почти ни разу не оторвалась от своего телефона за всё то время, что я провела у них. Квартира Барнса обставлена просто и со вкусом. Белый ковёр на полу и такие же белые стены с большими окнами, выходящими на небольшой балкон. — На самом деле, я провожу здесь не так уж много времени, — отозвался Барнс с кухни после того, как я сделала комплимент его апартаментам. — Это всё из каталога IKEA. И ни в коем случае не говорите ничего о картинах, Стив их ненавидит. Говорит, что это ненастоящее искусство. Стив впервые отвернулся от окна, посмеиваясь над шуткой Барнса. — Отельные картины — тоже искусство, Баки, — наставительно сказал он, а я про себя отметила, что мистер Роджерс очень красивый. Высокий блондин, глава охраны Романофф и хороший друг всех трёх актёров. Во время интервью я несколько раз замечала, как Барнс оборачивался к нему, ожидая слов поддержки или слабого кивка, прежде чем продолжить свою историю. Баки вернулся с кухни, протягивая мне чашку кофе и попутно передразнивая комментарий Стива. Кружка была из закусочной неподалёку, и Барнс признался, что заглядывает туда немного чаще, чем следовало бы. Он жестом пригласил меня сесть на диван. Я села. Баки занял другой конец дивана и взял кружку со стеклянного журнального столика, делая глоток. Потом он забрался обратно на диван, подтягивая ноги к себе и обхватывая их руками, как обычно делают дети, рассказывая страшные истории. Я физически почувствовала, как возросло напряжение в комнате. Барнс вмиг сделался каким-то совсем маленьким и уставшим. Не как тот самоуверенный парень с обложки, от которого теряли голову молодые девушки и журналисты жёлтой прессы. — Вы готовы? — спросил он. Я достала диктофон из своей сумки и поставила его на столик, отставляя кружку с кофе туда же и вынимая свою записную книжку. Барнс покосился на диктофон. — Просто скажите мне, если вы собираетесь говорить что-то, что нельзя записывать, — потянулась я к технике, но в ответ он лишь покачал головой. — Я не собираюсь материться, не беспокойтесь. — Я почти рассмеялась, но вовремя одёрнула себя. Барнс улыбнулся, но его взгляд оставался серьёзным. — Мне начать? Я кивнула. Он прокашлялся, обвёл комнату взглядом. Романофф оторвалась от телефона и кивнула ему. Уилсон поддерживающее улыбнулся. Когда очередь дошла до Роджерса, парень слегка улыбнулся и одними губами сказал что-то вроде: «Ты сможешь сделать это, Баки». Видимо, именно это дало Барнсу уверенность, в которой он так нуждался. Он перевёл взгляд обратно на меня, закусил нижнюю губу и медленно произнёс: — Когда мне было девятнадцать, Александр Пирс пригласил меня на прослушивание через моего старого агента, Арнима Золу. Когда я пришёл, он подсыпал мне наркотик и изнасиловал меня. — Мне показалось, что у него свело живот. Он тяжело сглотнул и продолжил, больше не смотря мне в глаза. — Когда я услышал ту историю пару дней назад... Я подумал, что пришло время рассказать об этом. Я знаю, что многие говорят, будто эта история не может быть правдой, что человек вроде Пирса не мог совершить что-либо столь ужасное. Я здесь, и я хочу сказать, что это ложь, и у меня есть доказательства. Он поднял DVD пульт, который всё это время лежал на диване. — Обычно Пирс выступает в роли режиссёра, но в этом фильме он звезда....
— Эта главная новость дня, — сказала Наташа, оторвавшись от компьютера. — И Vanity Fair вывесили часть видео на своём сайте. Если что, оно обрывается на моменте, когда Пирс начинает раздевать тебя. — Она сделала паузу. — Кстати, многие называют это порнографией и говорят, что тех, кто выложил это, надо наказать. Стив закатил глаза, начиная медленно выходить из себя. — Может им стоит начать с того, почему именно это выложили в интернет? — Мы можем не говорить об этом? — устало спросил Баки. — Все знали, что так и будет. Проснувшись, Баки обнаружил у себя дома гостей. И да, если бы он знал, что, давая ключ Стиву, он автоматически делает свою квартиру точкой сбора Фантастической Четвёрки — название, которое Баки использует только чтобы позлить Стива — каждый раз, когда они обеспокоены тем, что кто-то посмел задеть чувства их драгоценного Барнса. Так вот, знал бы он это заранее — никогда бы не дал ему ключ. (Ладно. Это наглая ложь. Но его всё равно немного раздражает тот факт, что с утра он обнаруживает на кухне Наташу, завалившуюся к ним на утренний кофе, вместо обнажённого Стива, готовящего ему завтрак). — О, и ещё, — продолжила Наташа. — Сейчас как раз должны начаться утренние шоу, так что нам стоит... — Стив, — перебил её Баки; потому что если они собираются весь день сидеть тут и разбирать причинно-следственные связи утренних ток-шоу и изнасилования, то он тронется умом уже к обеду. – Собирайся. Мы уходим. Стив недоумевающе поднял бровь. — Баки, может быть, показываться на улице — не очень хорошая идея... — А под «уходим» я подразумеваю процесс, когда мы забираемся в мою чёртову машину и уезжаем в такие #%*! , где нас не узнают, стоит нам зайти в какую-нибудь забегаловку. Ладно? — Голос Баки сломался на последнем слове: этот факт заметно уязвил его гордость, но, скорее всего, Стив моментально согласился именно из-за этого. — Да, Бак, конечно. Только подожди пять минут, я соберу вещи....
— Нам стоило пригласить Наташу, — сказал Стив, забираясь на пассажирское сиденье Лексуса. Он забросил их общую сумку на заднее сиденье позади Баки и пристегнул ремень. — Она приехала к нам через весь город, чтобы убедиться, что ты в порядке. — Или потому, что ей было нечем заняться, — сказал Баки, заводя двигатель. За это Стив одарил его неодобрительным взглядом, в ответ на который Барнс только ухмыльнулся. — Ну же, Стив. Неужели ты не можешь не жаловаться, не ныть и не беспокоиться? — Ох, рядом с тобой я постоянно это делаю. — Надо заметить, вчера ночью ты не особенно жаловался... Стив смутился и прихватил щёку Баки в отместку, но он не убрал руку достаточно быстро, поэтому Барнс успел цапнуть его указательный палец своими острыми зубами. Стив ругнулся, а Баки мягко обернул язык вокруг второй фаланги, покусывая сустав и извиняясь за грубость. Стив издал смешной удивлённый звук, и Баки снова ухмыльнулся, растягивая губы и неохотно выпуская пострадавший палец. — Ты ужасен, — наигранно возмутился Стив, потирая укушенное место. — Вот-вот, а вчера ночью ты... — Баки! Баки засмеялся и сказал, что они ведут себя, как женатая парочка; кажется, этим он смутил Стива ещё больше. Машина плавно сдвинулась с места, выезжая с подземной парковки. — Так ты собираешься порвать со мной, когда я перестану быть популярным? — как бы невзначай спрашивает Барнс, стараясь звучать небрежно. К сожалению, он уже может сказать, что у него плохо получается. — Боюсь, у тебя нет ни малейшего шанса избавиться от меня. Я вроде как по уши влюблён в тебя, Бак. О, и ещё я думал, что ты, придурок, всё же это заметил. Баки хитро улыбнулся. — Ну, не знаю, Стиви. Иногда это довольно трудно понять. Особенно, когда ты говоришь что-нибудь совсем не похожее на строчки из писем, которыми меня заваливает официальный фан-клуб Баки Барнса. Знаешь, как-то раз я получил очень заманчивое письмо от Клэри из Огайо. Она писала, что мы могли бы вместе убежать в горы. И там у нас была бы секретная кабинка на фуникулёре, где она «иссушала бы моё тело любовью» в любой момент, когда бы я того ни пожелал. А ты? Ты не готов со мной даже двадцать миль от города отъехать. Плюс, у них у всех есть пластиковые карточки, на которых написано, что они всегда будут хранить мой светлый образ в своём сердце. А у тебя нет ничего на твоём теле, что подтверждало бы твою вечную верность мне любимому. Так-то, Стивен Роджерс, — усмехается Барнс. Стив недоверчиво приподнимает бровь: — Я сосал твой член. — Ой, ну ладно, один/ноль. Баки заливисто рассмеялся, сворачивая в сторону шоссе, а Стив смущённо улыбнулся, прикрываясь коробкой с дисками, в которой он тут же начал копаться, дабы скрыть предательский румянец. Честно говоря, им уже сейчас казалось, что всё налаживается.