Тихий безмятежный уголок с теплым климатом. Лучи солнца приятно грели кожу, листва диковинных деревьев шелестела на ветру, ленивые волны ласкали песчаный берег. На чистом голубом небосводе одиноко парила птица. Издали доносились звуки молотка и пилы.
Это была бы идеальная картина, не будь вокруг Ниппи оравы пиратов, больше похожих на банду маньяков.
Шел третий день их «частичного», как назвала Деструктор, пребывания на корабле Кида. Как и ожидалось, команда состояла из каких-то ненормальных психов, из которых самыми нормальными оказались как раз капитан и его помощник. Когда они втроем взошли на борт в первый раз, Ниппи почувствовала себя крайне неуютно и, несмотря на боль в пальцах от перенапряжения с фруктом, очень захотелось либо спрятать Джима с Пиррет в куб из деталей, либо разнести все и вся к чертям. Но показывать этого не следовало — в конце концов, это союз, а не рабство, хоть и весьма странный союз. Надо было четко дать понять, что ни о каком подчинении речи и нет.
Хотелось бы самой в это верить.
Это было как в команде Эмери, ни одной особи женского пола — что, впрочем, тоже вполне ожидаемо. Она и Пиррет стали объектами весьма странного внимания со стороны новых «знакомых», которое Ниппи объяснить была не в силах. Но чувствовала при этом себя какой-то чудной зверушкой в зоопарке. Более грубая на словцо помощница Яго — возможно, она просто перенервничала — заявила, что эти охламоны ведут себя так, словно в первый раз в жизни увидели женщину. Хорошо, что ее никто не слышал в тот момент. А вот выходка самого Фатума незамеченной не осталась: каким-то неведомым образом, когда один из пиратов слишком уж напирал на Пиррет, на палубе корабля внезапно появился разъяренный тигр, преградив путь к своей подчиненной и злобно скаля зубы на человека. Мех Яго был вымазан краской — он наверняка сорвался с места, бросив работу на Ардиэнте, но даже так он выглядел грозно.
Тот конфликт удалось уладить, к счастью. Но Ниппи чувствовала, что к ним относятся настороже. Впрочем, так было даже лучше. Больше всего ей хотелось, чтобы ее не трогали, побыть одной, обдумать и найти решение из этой запутанной ситуации. Но теперь это было трудновыполнимой задачей. Даже этот, казалось бы, пустынный безмятежный уголок таковым уже не был. Ниппи пыталась зайти в джунгли, растянуть треклятое растение как тогда, на своем корабле, чтобы уйти подальше. Пробовала просто остаться на месте, чтобы нежелательный спутник чесал, куда ему хочется. Один раз Ниппи даже рискнула и шагнула в морскую воду, искренне понадеявшись, что слабость фруктовика передастся так же, как и болевые ощущения. Пара-тройка ленивых волн лизнула щиколотки, после чего Деструктор устало осела на песок, не в силах больше противиться высшей силе. Кид ко всем ее дурацким способам отнесся наплевательски, лишь посмеявшись, и пошел дальше. Ниппи несколько секунд ехала по песку, а как только контакт с водой прекратился, то пришла в себя, вскочила на ноги и со злобой дернула паразита. Сдвинуть тушу с места опять не вышло.
— Тормозишь, пигалица, — бросил Кид, не оборачиваясь. — Докторишке своему «спасибо» скажешь за это.
Холодные нотки надменности в голосе злили. Ситуация злила. И ведь он прав — все из-за Джима. Якобы на этом острове есть какие-то особые озера, по слухам. И вода из них очень бы пригодилась в исследованиях и приготовлении лекарств. В том числе и попытки «исцелиться» от слабости Пазу-Пазу. Как назло, где находилось одно из чертовых озер, знал Кид. Ниппи поинтересовалась насчет того водоема, где Лами дрался с Дегэйром, но медик заявил, что это обычный и абсолютно не интересный пруд. Девушка готова была проклясть все и вся на свете, а особенно — Нобла. Потому что что-то подсказывало, что слова про исследование воды для ее исцеления было больше причиной убедить ее, нежели правдой. Сам же доктор был занят сборами трав неподалеку от корабля Кида. Пиррет же вынуждена была терпеть пребывание на союзном корабле, по условиям соглашения. «По крайней мере, Джим наверняка изгрыз себе все ногти» — подумалось Ниппи. Будет знать.
И теперь ей пришлось плестись за Юстассом ради дурацкой мифической воды. Тот, ясное дело, вовсю пользовался положением, показывая, кто тут главный и с кем лучше не спорить.
— Ты мешаешь мне думать, пацан, — сквозь зубы сказала пиратка вполголоса. Но он все равно ее расслышал.
— Я решаю, что делать, — не меняя тона, сказал Кид. — И раз уж не справляешься со своими обязанностями, то обращайся как подобает, мелочь.
«Опять», — устало подумала Ниппи. Эти постоянные злобные подколы так надоели, что в этот раз она не выдержала:
— Ох, хорошо. Капитан Пацан, — и оставив спутника осмыслять услышанное, пошла вперед. Это продолжалось несколько секунд, а потом растение обмотало ее, будто лассо, и уже весьма недовольный Кид схватил ее за ворот жилета и ледяным тоном процедил, склонившись к уху:
— Я бы на твоем месте выбирал слова, если бы хотел сохранить жизни кучке слабаков, которых ты зовешь «командой».
Еще мгновение — и Ниппи вновь оказалась на песке, а пират пошел дальше. Эта ходячая бомба напрягала. Там, где шел сейчас Кид, девушка заметила отметки на песке в виде своих стоп. После того случая ее сила пока еще не пришла в норму, и контроль вновь давался плохо. Внезапно Ниппи одолело сильное желание преобразовать метки, чтобы уронить эту тушу носом в песок, хоть это была и трудная задача. Да и подобный поступок приведет к более весомым последствиям, нежели холодные угрозы шепотом. А Джим и так постоянно просит не переходить границу в «общении» с пиратами Кида, раз им так повезло. Вот только где эта граница — медик сказать не мог, но постоянно подозревал худшее.
Спустя какое-то время они, наконец, зашли в джунгли. Воспоминания были свежи, а потому Ниппи периодически оглядывалась по сторонам, ожидая всякий раз увидеть стебель плотоядных цветов. Пока что это была единственная угроза в этих зарослях, ей известная. Вторая лишь время от времени насмехалась.
Меж деревьев петляла тропа примятой травы — сразу видно, что недавно кто-то эту местность исследовал. С ветвей свисало некое подобие лиан, только бурого цвета с жуткими листьями, похожими на скелет рыбы, и алыми прожилками. Кажется, подобное растение Джим притащил на первый день, как они заключили союз. Наготовил мерзкой и вязкой кашицы, похожей на ту, из белого терновника, и обрабатывал ей свои раны и раны капитана. Запах был омерзительный, но уже на следующий день почти все зажило. Глядя, как Джим лихорадочно строчил в своем блокноте о результатах использования препарата, Ниппи чувствовала себя подопытным кроликом.
Так что, завидев едва эти лианы, девушка поморщилась.
— Озеро дальше в чаще, — сухо сообщил Кид, пробираясь вперед. — Какого хрена я на это трачу свое время, пигалица?
Ниппи лишь лениво пожала плечами, так как сама толком не была уверена в словах своего медика. Растительное богатство острова явно вскружило ему голову. А потом — подбери еще слова, да так, чтобы в тебя ножом не тыкали.
— Джим работает над лекарством, — осторожно начала она. — От дефекта фрукта. Думает, что местная вода поможет.
— Ха.
Таков был ответ, и понимай как хочешь. «И зачем вообще было говорить», — размышляла Ниппи.
Вскоре они вышли на небольшую опушку. По какой-то причине большая часть растительности сторонилась этого места: землю покрывала лишь реденькая бледно-зеленая травка, словно она росла в тени чего-то большого. Сквозь нее проглядывались трещины иссохшей земли. Посередине рос светло-лиловый цветок, лепестки которого вяло стелились по земле. Растение было не крупнее суповой миски и явно давно не получавшее влаги. Кид проигнорировал странную опушку и направился дальше, а вот Ниппи остановилась.
Что-то привлекло ее в воздухе, какой-то слабый аромат. Ей было сложно определить, что за запах, но он оказался слишком притягательным — на мгновение все мысли спутались, уступив место непреодолимой тяге следовать туда, где этот аромат. Но только на мгновение, так как тут же всплыл образ Джима, отчитывающего за совершенную глупость. А еще ее дернули за шкирку, как котенка.
— Дура, — сказал ей Кид, оттаскивая подальше от цветка. Оказалось, за столь краткий период беспамятства она действительно шла на запах. Но подобные слова были слишком обидные, и Ниппи наверняка бы не сдержалась вновь от колкого замечания, но пират просто поднял с земли небольшой камень и с силой швырнул его прямо в середину лилового цветка. Растение среагировало моментально: из-под земли появился второй ряд лепестков, более ярких и выпустивших по краям зубцы. В таком виде цветок занимал чуть ли не всю опушку. Камень угодил в вылезшую в центре ярко-желтую чашу, и лепестки разом захлопнулись с неприятным чпокающим звуком. Ниппи нервно сглотнула — почему-то она была уверена, что эти мелкие зубцы куда сильнее и острее, чем кажутся, и вполне могли разорвать на части все, что окажется меж них. Растение несколько секунд пробыло на поверхности закрытым бутоном, а потом резко спряталось в получившуюся в земле дыру.
Кид недовольно фыркнул, что-то проворчав под нос, и пошел дальше. Ниппи же на несколько секунд будто приросла к земле. «Вот тебе и еще опасности», — подумалось ей. Приятный запах пропал и, немного успокоившись, девушка последовала за компаньоном. Вскоре они и впрямь вышли к небольшому озеру. Над водоемом свисали деревья с густой листвой, очень похожей на те кусты с алыми цветами, что они ранее нашли с Дегэйром. Получался своего рода зеленый навес над озером. На водной глади одиноко плавал овальный лист с желтыми прожилками, стебель которого уходил на дно. Сама же вода была кристально чистой.
— Набирай воды из этого сраного озера и уходим, — махнул в сторону водоема Кид и отошел в сторону. Вид у него был такой, словно все достало. В этот раз Ниппи решила промолчать — все же эта короткая прогулка умудрилась утомить и ее.
***
— Славно выглядишь, Пион.
По виду гостьи было непонятно, но Госпожа ощущала в ее голосе лишь сплошной яд, несмотря на его приторно-сладкие томные нотки. Суэндо как пять минут сошла на берег, а Пион уже хотелось задушить женщину корнями или собственными руками. Но приходилось сохранять спокойствие.
Крохотная, как ребенок, по сравнению с ней Ричче шла чуть впереди, изредка оглядываясь на свою коллегу по альянсу. В такие моменты пухлые губки, подкрашенные темно-алой помадой, еле улыбались той странной улыбкой, по которой не поймешь — радость это или издевка. После чего Ричче легонько поправляла темно-каштановые вьющиеся волосы, едва касавшиеся плеч, и отворачивалась, продолжая беседу с кем-нибудь из своих подчиненных. А Пион оставалось лишь смотреть на ее походочку кокетки и внутренне пылать от злобы.
— Макс недоволен, Пион, — вдруг Суэндо резко остановилась и развернулась, смерив женщину взглядом. При их разнице в росте она умудрялась смотреть на нее надменно, что также раздражало Пион. Неизвестно, что бесило ее больше — эти вечно холодные темные глаза, или мерзкий голосок. — А если Макс тобой недоволен, то недоволен и господин Кронос. А ты же понимаешь, что это значит, дорогуша?
«Уж всяко лучше твоего», — кипела Пион.
— Но наш господин оказался очень щедр: он дает тебе еще один шанс, — продолжала Ричче, когда они достигли временного штаба Госпожи. Хотя подобное Пион уже слышала от Максимилиана. — Поймай девчонку с Пазу-Пазу, и доставь в Скайтауэр, чтобы Макс передал ее господину Кроносу.
«Ага, и всю славу заберет себе, а я так и останусь во Втором эшелоне».
Суэндо внимательно посмотрела на свою столь немногословную собеседницу и в задумчивости приложила пальчик к губам. На подушечке остался след помады, что немного раздражало женщину.
— Знаешь, Пион, — заговорила Ричче, — тебе бы стоило задуматься о своем положении всерьез. Если ты предполагала, что после провала сможешь спокойно вернуться к работорговле — это ошибка. А господин Кронос ошибок не терпит. Ты же не закрыла глаза на оплошность того юнца из Саус Блю, с логией железа, верно?
Тут женщина вновь посмотрела на Пион, но теперь уже — не скрывая своего отношения к ней.
— С чего ты решила, что лучше него и тебе все простят? — ледяным тоном, но при этом улыбаясь, добавила Суэндо.
Госпожа напряглась. Все это она знала и без нахальной стервы, и даже была готова вернуться к поискам Деструктора после провала с переметнувшимся киллером, как только поступит соответствующий приказ. В верхах не любили самодеятельность, но вопреки ожиданиям Пион, в этот раз она-то и была нужна. Кронос явно ждал, что глава Второго эшелона сама ринется исправлять свои ошибки.
В конце концов, в Новый мир перебрасывался ее штаб, но необязательно — она сама.
— Впрочем, — прервала ход ее мыслей Ричче. — Сейчас у тебя появилась еще одна задача. Ты должна выделить мне корабль и средства — Максимилиан ждет моего возвращения, и великодушно поручил организовать мои сборы.
А вот это уже было конкретное издевательство, учитывая, что у человека из тройки приближенных к Максу было свое судно, да и на недостаток средств она явно не жаловалась.
— Хорошее выражение лица, — улыбнулась женщина, словно чувствуя, что Пион не в том положении, чтобы отказываться. Ведь сейчас любая ошибка может привести к немилости Кроноса. А Ричче этим прекрасно пользовалась. — Что ж, думаю, мы договорились, но на всякий случай напомню: лучше тебе меня не провоцировать, Пион.
С этими словами Суэндо резко вытянула руку по направлению к одному из людей Госпожи, что находился рядом с женщинами, готовый в любую минуту исполнить их просьбы. Парень резко выпрямился и несколько секунд стоял как вкопанный. Потом удивление на его лице быстро сменилось выражением ужаса, и слуга стал отчаянно лупить по какой-то невидимой стене.
— Как мило, — Ричче сделала вид, что засмущалась, приложив свободную ладонь к щеке. — У этого малыша такой милый страх — боязнь собак. Ах, а я напустила на него целую свору, прости, не смогла устоять.
Она наслаждалась этим, нисколько не скрывая. Пион лишь буравила коллегу взглядом, игнорируя жуткие вопли пойманного в ловушку слуги и крики остальных, находившихся поблизости. Ричче вдруг отвела ладонь, выпуская паренька из созданного блока — при этом она так печально вздохнула, словно действительно сожалела о содеянном. К слуге кинулись его товарищи, но он еще долго трясся от страха, нервно и запинаясь рассказывая про ораву собак, рвавших его на части. А те не понимали, о чем речь — ведь никаких собак вокруг их приятеля и на целую милю не было.
— Что ж, думаю мы все выяснили и договорились, — подвела итог Ричче. — А сейчас бы я хотела побыть одна, со своими людьми.
Пион, едва не покрыв женщину матом, резко поднялась и ушла, жестом приказав остальным следовать за ней. Суэндо же, удобнее расположившись на стуле в «переговорном» шатре, со скучающим видом посмотрела на высокого лысого юношу, стоявшего все это время рядом с ней, и не проронивший до сих пор ни слова.
— Харт, — обратилась к нему Ричче. — Подай мне Дэн Дэн муши Кудесника. Думается мне, что наша царица корней не справится с миссией по Деструктору.
Харт коротко кивнул и извлек из внутреннего кармана пиджака маленькую улитку, глаза которой были перемотаны бинтами. Создание мирно сопело, но когда Суэндо дозвонилась до собеседника, то забинтованные глазки поднялись, и моллюск несколько безумно улыбнулся.
— Я знал, что вы позвоните, мадам, — хриплым, низким голосом заговорила муши. — Какие указания будут на этот раз?
— Довольно простые, мой Кудесник, — ответила Ричче. — Кое-кого устранить, в случае неудачи.
***
Квартал Анемонов был одним из немногих тихих и спокойных уголков острова. Можно даже было сказать, что это — место «среднего класса». Никаких вычурных домов богатеев, никаких подворотен с их темными делишками. Многие рыболюди и русалки дружили семьями, и были готовы помочь друг другу в случае беды. Одним словом — маленькая деревня посреди города.
Вот только не любили жители Анемонов говорить об одном обитателе этого места. Он выделялся из их примерных рядов. Не хулиганствами, не разбоем. Просто у Хантера Крайпа был своеобразный и по-своему скверный характер. Но наступил день, когда маленький и дружный квартал вздохнул с облегчением.
Начиналось все, как обычно — очередная юная русалка, совершенно не ожидая какого-либо подвоха, пыталась рассказать о своих чувствах. Хантер, крупная косатка, выслушивал ее, смотря в одну точку, а русалке казалось, что его внимание обращено к ней. Она не хотела верить во все те грязные слухи, рассказанные подругами.
После признания повисла тишина, русалка смущенно посмотрела на объект своего внимания, ожидая ответ. Хантер же сделал вид, что обдумывает услышанное. Черно-белый хвост спокойно покачивался из стороны в сторону, а длинные перепончатые уши чуть подрагивали. Вдруг парень приветливо улыбнулся, и русалка уже было обрадовалась, что добилась своего. Но косатка, продолжая улыбаться и демонстрировать свои острые зубы хищника, тоном, которым обычно сообщают в ответ о своей симпатии, четко произнес:
— Роза… А не пошла бы ты в китовью жопу.
Шок у русалки был настолько силен, что она просто не нашлась, что сказать. Да даже произошедшее до нее дошло лишь спустя несколько минут, когда Хантер, ворча под нос, уплыл восвояси.
На следующий день к нему пожаловала парочка довольно важного вида рыболюдей морских коньков. Оказалось, своим поступком, он унизил дочь какой-то важной шишки, а следовательно — и саму эту шишку. Так что назревала «беседа по душам».
— А, влом, ребята, — лениво ответил им косатка. — И вообще, задрало все, — вдруг заявил парень, и сразу же уплыл вглубь дома. Когда коньки последовали за ним в комнату, Хантер уже с небольшой сумкой и смеясь, опять был на пороге собственного дома.
— Хах, видели бы вы сейчас свои рожи, ублюдки, — отрывисто смеялся Крайп. — Можете передать своему главному, что я свалил, и никто его слащавую дочурку не тронет. Да и всех этих русалок острова — кому они на хер сдались. Я лично сваливаю из этой дыры.
Одарив коньков на прощание неприличным жестом, Хантер поплыл к пузырю, защищавшему остров, как можно быстрее, насколько позволяло его воздушное кольцо. Во время пути косатка разнес в пух и прах и создателей этих неудобных штук, и скучных женщин острова, и сам остров. Он бы дошел и до короля, но к тому моменту успел доплыть до оболочки. Кое-как он сумел выбраться наружу, где торжественно проколол кольцо и получил возможность свободно управлять хвостом.
— Прощайте, — сухо бросил Хантер, в последний раз взглянув на остров в пузыре, махнул хвостом и поплыл вверх, на поиски спасения от доставшей его однообразной жизни среди рыболюдей.
